Сегодня дверь закрылась

— Моя маленькая девочка... Итан дрожит, бережно держа Розу . Вот он — конец слишком долгого кошмара, тихо посапывает в крепком сне, будто бы всё произошло не с ней. Она слишком маленькая, чтобы осознать подвиг её отца-героя. А он до сих пор не может поверить, что всё закончилось. Что теперь он может жить как... Как прежде уже не получится, осознаёт Итан, когда его ладонь скукоживается, как сухофрукт, части некогда плоти отваливаются, падают. Сейчас фраза "Боюсь, Вы развалитесь" звучит довольно смешно. Он бы посмеялся даже, если бы не боль и слабость, что как яд растеклись по телу. Он не может встать, кажется, даже сделать вдох он не в силах. Застыл, смотря в безмятежное личико дочери. Всё-таки вариант согласиться с Хайзенбергом оказался верным, пусть Уинтерс до сих пор сомневался, что не получит от ебучего Магнетто нож в спину. Но вместе они справились с Матерью. Спасли Розу. Выжили любой ценой... Итан почувствовал, как к нему кто-то подбежал. Поднять голову и посмотреть, кто это был, он не смог, слишком тяжело было просто вздохнуть, но, судя по голосу, это был Крис. Интересно, где же сам Карл? Наверное, он узнал о бомбе, о которой сейчас говорит мужчина, и, выполнив свою месть, Хайзенберг попросту сбежал. Крис помог Итану подняться. Итан сам себе дивился: несмотря на слабость по всему телу, Розу он держал крепко, хер просто так отберёшь. Он даже нашёл в себе силы передвигать ногами. Весь свой путь он смотрел на дочь. Пытался всеми силами запомнить, выжечь в памяти, как она выглядит. Как бы горько то ни было, но он больше никогда её не увидит, как и Мию. Он не сможет жить с ней, так пусть он не живёт вовсе. — Прощай, моя девочка... Уходя в самую гущу поражения, нажимая на активацию на рычаг, пожираемый взрывом, он надеялся, что дочь запомнит его, как героя. — О, Итан Уинтерс! Живучий, как таракан! Знал бы ты, как же я ахерел, когда увидел тебя в эпицентре взрыва, а ещё больше я ахерел, когда увидел, что ты дышишь! — первое, что услышал Итан, когда смог разлепить глаза. О, дорогой Карл, он не менее удивлён своей жизнеспособности. Слабость всё так же не позволяла ему двигаться и даже, кажется, была намного сильнее прошлой. Безумно хотелось пить, немного есть, но всё, что Итан мог сделать — нахмуриться и жалобно захрипеть. Тем не менее Четвёртый Лорд (если его сейчас можно так называть) правильно распознал знаки и, приподняв заботливо больную головушку пропитанного плесенью парня, напоил водой. Вода явно речная, перед этим кипячёная, но Итан послушно выпил всё до капли, довольно мыча. Карл медленно уложил его обратно. Теперь, когда вода прояснила его разум, но не вернула способность говорить, он смотрел на чересчур весёлого нациста вопросительно. — А? Наверное, думаешь, почему я тебя спас, — хмыкнул тот, неловко потирая шею. — Честно, я искал твои останки. У тебя очень интересное тело, я хотел пустить его на нового, возможно, лучшего солдата в моей армии. Эй, не смотри так! Ты был бы мёртв, тебе бы явно было наплевать. Но, я увидел, что ты дышишь и мои планы поменялись. Очень жаль, если бы ты умер, Итан. Ты полезен мне. И потому я решил вогнать тебя в долги. Карл хитро захихикал, щуря глаза, привычно спрятанные за очками. Итан подумал, что выжить было не так уж и радостно. Пока Итан Уинтерс был ещё слаб, Хайзенберг кормил его бульоном. Парень подозревал, что повар из адского инженера никакой и что бульон скорее всего был приготовлен Герцогом. Вот только тот просто так не готовил - очевидно, ему нужны для того продукты. Послушно поглощая ароматную жижу, парень с улыбкой представлял, как Карл нападает на каждую попавшуюся курицу. Домик, в котором они временно жили, явно был этаким "планом Б" Хайзенберга, как раз на случай, если деревне настанет конец. Скорее всего Карл построил его сам, а может быть он просто эксплуатировал пустой дом под себя. Тут было всего две комнаты: спальня и кухня, но Итан подозревал наличие подвала на улице, ибо мужчина, если не суетился со слабым Уинтерсом, где-то пропадал, а рядом слышались приглушённые звуки бензопилы или ещё чего-то подобного. Карл явно не желал оставаться без дела. Кровать в этой халупе была только одна, довольно большая, но парень никогда не чувствовал чужого тепла рядом с собой. Сам же Четвёртый Лорд либо не нуждался во сне, либо засыпал на кухне за столом, закинув на тот ноги: Итан часто находил его там, когда неожиданно просыпался посреди ночи. Хайзенберг редко снимал свои тёмные очки, так что спал ли он на тот момент или нет понять очень затруднительно. Да и в целом, какое ему дело? С этими мыслями он засыпал вновь. Прошло больше недели, когда Итан наконец стал чувствовать себя лучше и мог самостоятельно сесть и даже встать, но Карл не позволял ему вставать с постели по ненадобности. При попытке ослушаться, Хайзенберг повышал на него голос. Тогда парень послушно ложился обратно: он ещё не в том положении, чтобы спорить с Карлом. Про себя же Итан сделал заметку, что у адского инженера явно проблемы с контролем гнева. Ему бы подышать глубоко или как там учат психологи справляться с агрессией. — Приятель, тебе не кажется, что ты довольно зарос? — неожиданно спросил как-то Карл, смачно отхлёбывая из фляги горячительное. Уинтерс не знал, что там такое пьёт нацист, но, судя по запаху, это был чистый натуральный спирт. Парня немного передёргивало от аромата. Хайзенберг был изрядно выпивший и явно желал живого общения. Не мудрено: после стольких лет разговоров с самим собой и редких перепалок с сестрой Альсиной на собраниях, Итан не удивлён, что Карл жаждал живого внимания. — Зарос? — хмыкнул Итан, оглядев инженера.— А ты-то давно смотрелся в зеркало? Карл хрипло и громко рассмеялся: — Нет, малыш, ты немного не понимаешь. Посмотри на меня. У меня лицо мужчины. Борода мне к лицу, — Итан не особо был с этим согласен.— Ты своей мордахой больше похож на щеночка или ребёнка. Единственной растительностью на твоём лице должны быть только молочные усы. Пока Карл продолжал смеяться, Итан недовольно сложил руки на груди. — Нужна она мне - эта растительность на лице, — пфыкнул он.— Я никогда не хотел быть похожим на обросшего бомжа. Честно, он думал, что данную фразу мужик воспримет как оскорбление. И лучше бы оно так и было, чем этот насмешливый, даже угрожающий взгляд, коим он вцепился в Итана, сняв очки. — Не хочешь? Так давай это исправим.— Карл поднялся с места, отходя к раковине. Из шкафчика он достал старое лезвие и полотенце. Итан напрягся. Доверить своё лицо пьяному в говнище ебучему нацисту с лезвием в руках? Да ни за что! — Ты что это задумал?! — Как это что? Ты же сам сказал, что тебе не нравится борода. — Я сделаю это сам! — Да не ссы ты, Итан. Ну чего ты? Ты пережил столько дерьма, так переживи и это.— тон Хайзенберга был таким насмешливым, издевательским, будто он берёт Уинтерса на слабо. — Ты пьян, Карл! — И что? А у тебя руки трясутся, как у меня после недельной попойки. Давай уже, не дёргайся только шибко. Итан не успел воспротивиться, как вокруг его шеи было завязано полотенце, а на рожу набухано пены. Карл довольно крепко взял парня за подбородок, но почему-то это ощущалось так заботливо. Хайзенберг вертел головой Итана как хотел и, несмотря на смертельное опьянение и опасно подрагивающие руки, Карл своё дело выполнял безупречно, если не считать пару царапин. Инженер ободрял его, хрипло смеялся, и от этого на сердце почему-то становилось теплей. У Итана больше никого нет. Нет никакой опоры, нет любящей его семьи: она осталась где-то там, за точкой невозврата. И, сам того не до конца осознавая, Итан хотел бы быть всё ещё нужным. Пусть и... Карл особо долго задержал свой взгляд на лице Уинтерса. Наверное, просто оценивал проделанную работу (Ой, Карл, ты ювелир). Довольно хмыкнул, отпустил челюсть парня, да отошёл за новым глотком из фляги. Через ещё две недели Итан окреп, Карл наконец-то позволял ему вставать, пусть и строжился, чтобы особо не напрягался. Парень фыркал. Эта чрезмерная опека его докучала, осознание того, что эта "забота" лишь фасад хитрых планов Карла на его тело, не более. Карл сказал, что больше тут они оставаться не могут. Нужно бы уходить. — Честно, застряв тут, я почти не видел всего мира, - весело высказался Карл, закидывая в рот сигару и, посмотрев на Итана через плечо, подмигнул.— Ты ведь со мной? Итан ответил не сразу. Сам не понимая, о чём задумался, он оглянулся назад, будто бы там за ним бежит Мия с Розой на руках. Будто бы любимая жена окликнет его, позовёт домой, где ждёт на плите горячий суп и безмятежное семейное счастье. Но та жизнь осталась позади. К ней Итан, как бы не хотел, вернуться бы не смог. Он в состоянии лишь смотреть на неё со стороны и убеждаться, что всё хорошо, что все здоровы, живы и счастливы. А новая жизнь не там, не позади, а стоит прямо перед носом, протягивая руку, курит и хитро улыбается. Зовёт за собой туда, вперёд. Итан Уинтерс криво усмехнулся, пожимая вытянутую руку. — Будто бы у меня есть выбор, ха!