Ровно месяц и шесть дней назад

Ровно месяц и шесть дней назад похоронили мою сестру. Точнее, пустой гроб, с камнями внутри. Это случилось всего через неделю после Ее смерти на больничной койке. В небольшом завещании, что Она написала за неделю до гибели, было сказано, дабы Ее кремировали. Так как тогда Она была уже очень слаба, я писал все за Нее, пока Она тихо говорила свои последние просьбы. Когда я спросил, почему Она не хочет, дабы Ее похоронили, Она не объяснила почему. Я спрашивал об этом ещё несколько раз, но Она молчала. В итоговом листе с завещанием я не написал пункт про кремацию. Мне не хотелось чтобы тело моей, такой любимой, сестры было превращено в пепел. За день до похорон я пришел к гробовщику, чтобы все оплатить. Я был раздавлен, мне слишком не хотелось думать о Ее гибели. Она — это самое важное, и единственное, что только у меня было. Что мне делать без нее? Куда идти? Во время разговора с гробовщиком я смотрел в пол. По мне было слишком видно то, как я опечален Ее смертью. Гробовщик заметил это. Он предложил присесть и поговорить с ним, выпить чаю. Я согласился. Он успокаивал меня, говоря, что я смогу построить свою жизнь и без Нее, она ведь мне просто сестра. Его слова были такими обычными, на вес словно воздух. Весь разговор с ним я глядел на черный гроб в другом углу комнаты. *** Ночь до похорон. Небо темное. Темно-темно синее, практически черное. Луну и звезды было будто и не видать за облаками. Я тихим шагом подхожу к той самой лавке гробовщика, стараясь не привлекать к себе внимание даже мухи. Не хотелось бы быть замеченным. Днем, после разговора с гробовщиком. я специально оставил между окном и рамой небольшую веточку дерева неподалеку. Ее было практически не видно, но даже если бы ее заметили, подумали ли бы что ветка просто застряла, когда кто-то закрывал окно. Но на деле, она была там так, что слегка повернув ее можно было с некими усилиями открыть окно. Сделав это, я проник внутрь. Оказавшись в той самой комнате я подошел к черному гробу, доставая из сумки на плече лом. *** С каждым днем после Ее похорон мне становилось все хуже. Я пытался не думать о Ней, но это было просто невозможно. Я жил только благодаря Ней, именно Она была моей жизнью. Я не мог сам решить что мне делать, куда идти, кем быть. Будто и не было в жизни моей больше смысла. Я старался продолжить Ее дело по антропологии, но все катилось к чертям. Ее украденное тело я посадил на красное бархатное кресло, достав из деревянного шкафа Ее, самое любимое, черное бархатное платье. Изо дня в день я смотрел на Ее закрытые веки и не меняющуюся позу. Я боялся даже дышать на Ее труп, так как боялся что он будет выглядеть хуже, чем бездыханная статуя. Хоть я и знал, что рано или поздно он разложиться и будет вонять. Ровно месяц и шесть дней назад похоронили мою сестру. Точнее, пустой гроб, с камнями внутри. Последние дни я не мог почти ничего делать, кроме как молча глядеть на это мертвое, но все же такое прекрасное, тело. Подойдя к креслу, я присел перед ним на колени, глядя на ровную позу тела. Даже после своей смерти сестра была совершенна, совершенней всего в этом мире. Она держала ровную осанку, в которую я Ее посадил. Я, бережно, даже со страхом, взял Ее руки в свои. Ее пальцы были холодны. Ее руки почти всегда такими были, но сейчас было точно ясно — мертва. Не было надежду на жизнь, на хоть один вздох. Это была смертная кара, что несправедливо настигла Ее. Я шепотом спросил у Нее, будто надеясь, что Она мне ответит: — Что мне делать? Она молчала. Не открывала веки и не дышала. Молчала, словно ничто. Обычно, когда на такой вопрос Она молчала, Она была обижена на то что я сделал что-то не то. Но, сейчас… Сейчас она бы совсем не смогла сказать или сделать что-то. Я задумался об этом. То есть, если я что-то сделаю, она мне совсем ничего не скажет? Никто, кроме меня самого не сможет решить, что сделать дальше. Эта мысль развращала, на пару секунд я будто даже потерял самообладание. Но почему бы не позволить себе это? Всего один раз. Только один раз я сделаю что-то не то. *** — Прости. Прости, прости, прости… Прости меня пожалуйста. — шепотом извинялся перед трупом я, аккуратно снимая с тела платье Я понимал, что то что я делаю — неправильно. Я не должен был это делать, я даже думать об этом не должен. Но мысль о безнаказанности, даже пускай временной, развращала меня. Я старался делать все предельно бережно, аккуратно повесив платье на вешалку. Тело сестры было бледным, мертвым. Просматривались кости, а волосы частично выпадали. Но сейчас Она все еще была похожа на себя. Я смотрел в Ее закрытые веки, боясь, что сейчас Она их откроет, как бы это невозможно ни было. Я так же полностью разделся, оставляя без одежды не только Ее, но и себя. Наклонившись, я с запредельным страхом коснулся Ее губ, ощущая как отдачу лишь холод. Но мне и этого было достаточно. Даже нет, мне этого было слишком много. Приподняв в руках Ее спину, у меня было чувство будто все органы, нервы, вены смешались там в одну единственную кучу, и только кости не давали этому расползтись. — Что со мной будет, если я сделаю это? — спрашивал я у Ее тела, будто опасаясь Не получив ответа я осмелился, со всей возможной для меня нежностью, проник. Я провел рукой по Ее ноге, животу. Все было холодное. Это до пугало, но даже скорее не температурой. Меня пугало то, что мне нравится происходящее. Я мог без задней мысли прикасаться к Ней и Ее телу. Я наслаждался каждым моментом каждой клеточкой тела. Кажется, я никогда ещё не был в таком наслаждении. Внутри был тот же холод. Было до неприличия узко, и как же мне не хотелось, но так было приятно, думать о том, как же это грязно трахать труп своей же сестры. Меня бросало от мысли к мысли, от “это неправильно, я не должен делать такое!”, до “у меня больше никогда не выйдет испытать такое же наслаждение”. Любовь моя была безгранична, я обнимал тело, трогал, целовал, будто ощущая как сама смерть с презрением дышит на меня. Я прощупывал кости в руках, искал венки, рассматривал каждую косточку. В жизни бы Она никогда мне никогда позволила хотя бы тронуть Ее без разрешения, так что я использовал из момента все. Это было мерзко. То, как я пользовался случаем, отказываясь от всех принципов. Но я не устану повторять, как же мысли о Ней развращали меня. Я так и закончил, кончив прямо в мертвое тело, глядя в все так же закрытые веки. *** Ровно месяц и семь дней назад похоронили мою сестру. Точнее, пустой гроб, с камнями внутри. Вчера я изнасиловал ее мертвое тело. Я полностью раскаиваюсь в своем поступке, так что переношу обряд воскрешения на месяц.