Смутная печаль

Они повсюду. Подступают все ближе, словно марионетки, кричат что-то на своём языке, машут горящими дубинками. Взмах меча, вдох, разворот, птица-феникс. Можно передохнуть несколько секунд, пока не подошла следующая партия. Резкая боль в животе свидетельствует о том, что один из наиболее проворных хиличурлов все же смог ударить Дилюка. Тот лишь тихо рыкнул, отпихнув проклятое существо ногой. Снова замахнулся мечом, отбрасывая от себя сразу троих. Развернулся, отбиваясь от четверых сзади, однако врагов становилось все больше и больше. Они окружили его, не давая двинуться с места, а Маг Бездны, который и посылал хиличурлов на верную смерть, успел создать заклятие. Дилюк закричал от боли, не выдерживая натиска огня с трёх сторон. Шерсть хиличурлов загорелась, плоть стремительно чернела, но те продолжали яростно махать оружием, круша все вокруг. Как только один падал замертво, на его месте тут же возникали ещё двое, более яростных, более жестоких и сильных. Дилюк снова отчаянно взмахнул мечом, завидев метачурла, но тот лишь прошёл насквозь его щита, проломив дерево. Монстр яростно зарычал, судорожно замотав горящим щитом с мечом, а после откинул его, чтобы не загореться самому. Рагнвиндр выругался, понимая, что под натиском хиличурлов до меча ему не добраться. Нужно было думать, что делать. Каждая секунда на счету. На этот раз удар мага бездны пришёлся на голову. Все же, увернуться от огромной ледяной глыбы, когда тебя зажимают со всех сторон монстры, было сложно. Дилюк падает. Рычит от боли, сжимая в руках волосы и пытаясь остановить кровь. В глазах потемнело. Он поднимает взгляд на небо, пытаясь сфокусироваться на солнце. И все, что он замечает — это семена одуванчика, летящие по ветру. Возможно, ему просто показалось, но это дало ему сил. — Бродяжка... — Хрипло, с усмешкой произносит он, отпихивая нападающих хиличурлов и пытаясь встать. «Ещё немного, и мне конец», — Проносится у него в мыслях. Он принялся без разбору колотить монстров, одновременно с этим лихорадочно думая, что делать. Битва проходила в Вольфендоме, до винокурни больше километра. Убежать от такого количества монстров в своём нынешнем состоянии он не сможет. Отбиваться сил тоже не было. Получается, оставалось два варианта — сдаться и принять смерть как достойный воин, или... Да. Верно. Это, пожалуй, не многим лучше смерти, но попробовать стоило. Дилюк нащупывает во внутреннем кармане пальто небольшой холодный предмет. Вот оно — его спасение. Парень закрывает глаза, концентрируясь. Тело вдруг наполняет сила, и он встаёт с земли. Однако возможность встать стоила ему разрывающей боли — Дилюк рычит и кричит, задыхаясь, хватается за горло, чувствуя, как невидимые силы тащат его наверх, поднимая над землей. Тело словно пронзают сотни лезвий. Конечно, первая трансформация Глаза Порчи всегда самая болезненная. Дальше будет легче, и эта мысль успокаивает напуганного и растерянного Дилюка. Эта вещь убила его отца, самого дорогого ему человека. Из-за неё он немногим позднее потерял брата. И сейчас... она спасала ему жизнь. Рагнвиндр даже не сразу заметил, что его уже никто не пытается убить. И не сразу понял, что лежит на земле и избивает каменную глыбу. Все вокруг было алым от крови и огня. Воздух почернел от дыма, Дилюк не мог сделать ни вдоха. Отбросив в сторону глаз порчи, который он все это время лихорадочно сжимал в кулаке, он предпринял безуспешную попытку встать. Понимая, что сил на это у него нет, мужчина лишь тихо усмехнулся. На ощупь принялся ползти подальше из очага пожара, и вскоре устало привалился спиной к дереву, судорожно глотая воздух. Пару минут спустя он все же смог немного придти в себя и осмотреться. Держась за дерево, Дилюк встал, прихрамывая подошёл к мечу, но поднять его не смог. Не став более пытаться, он подобрал глаз порчи и, хватаясь за каждое дерево, попытался идти к винокурне. Но ноги подкосились, из ран бесконечным потоком текла кровь, а звон в ушах заглушал даже пение птиц. Ухватившись за ствол худенькой берёзки, Дилюк упал на колени, упираясь рукой в землю. Однако и это действие отдалось такой невыносимой болью, что парень вскрикнул. Понимая, что тратить последние силы на определенно безуспешный поход нет смысла, он осторожно лёг на траву, пытаясь сфокусировать уплывающий взгляд на ветках дерева над ним. Жалкое зрелище. Ветром сорвало листочек. Прокружившись на ветру, будто исполняя свой последний танец, он опустился на грудь Дилюка. На секунду тот почувствовал себя таким счастливым и свободным, что даже смог засмеяться, после чего желтая березка окончательно почернела, а фиолетовое закатное небо превратилось в вечную ночь. Тело расслабилось, а подрагивающая улыбка все же сошла на нет. «Так тихо», — Думает Дилюк, «И так спокойно. Барбатос, неужели это ты заставил ветра стихнуть, а птиц замолчать? Или это их объятия убаюкивают меня, чтобы я поскорее заснул? Наверное, так и есть... тогда... спокойной ночи.» Он закрывает глаза, снова улыбаясь. И лишь тихо выдыхает.