Своих выбирают не по крови

Игорь просыпался долго и нехотя, чувствуя себя придавленным тяжëлым одеялом. Он глубоко вздохнул и открыл веки, прищуриваясь от мелькающих солнечных зайчиков — судя по положению солнца, было либо раннее утро, либо начало вечера. Майор повернул голову и уткнулся в рыжую макушку. Стало понятно, почему было так тяжело: Сергей лежал прямо на нëм, опутав руками и ногами, как Лëша своего большого плюшевого зайца, подаренного Кириллом на новоселье. Со сна было непонятно, но Гром осознал, что чувствует не только запах Сергея, но и свой собственный: подавители остались в управлении, а так как Игорь ради собственной безопасности принимал щадящие средства, то и действовали они не более суток. Майор попытался сменить позу, чтобы лечь поудобнее, но Сергей так умильно примостился головой у него на плече, что Игорь плюнул на своë удобство и перестал ёрзать. Альфа хмурился во сне и сжимал пальцы на одеяле. Игорь осторожно погладил его по волосам, надеясь прогнать дурные сны. Рыжеволосый простонал и открыл веки, только выражение лица стало непередаваемо ехидным, от чего Игорь настороженно завис, глядя в совсем не сонные глаза, отдающие желтизной в свете солнечных лучей. Они так и смотрели друг на друга, один с непониманием, другой с издёвкой. Наконец, Игорь не выдержал этих гляделок и произнëс: — Доброе утро. — Привет, — ласково растягивая гласные, отозвался Сергей. — Моя странная омега. Игорь изогнул бровь, непривычный к таким интонациям и обращению. — А странный почему? — Что, и даже возмущаться не будешь, что своим назвал? Ты же го-о-ордый, Игорь и стра-а-анный, потому что не бои-и-ишься. — Вы ночью с Олегом что-то пили? — уточнил Игорь, прокручивая в голове воспоминания о посиделках с Волковым. Может с шаурмой было что-то не то? Так он же тоже ел. Галюны?! Гром оглядел комнату и снова остановил взгляд на разлёгшемся на нëм мужчине. — Воду пили, Игорь, — с интересом разглядывая майора, отозвался тот. — Слушай, а это имеет какой-то отношение к тому, что показала Марго, на видеозаписях из кабинета? — осенило Игоря. — Ещë и у-умный, — с удовольствием причмокнул Разумовский, потягиваясь и складывая руки на груди Игоря, чтобы разместить подбородок. — И запах мне твой нравится, не пей подавители, из-за них приходится подходить очень близко и долго принюхиваться. — Мне на работе нужно оставаться сотрудником, а не омегой. — Игорь задумался и решил пойти с козырей. Если он правильно понимал альф, им было важно признание их амбиций и доминирования. И пусть этот новый Разумовский не был ему знаком, он решил попробовать. — Если я оставлю свой запах, то буду мишенью для других альф, а так меня будешь чувствовать только ты, если я ещë буду проводить время с Сергеем, ох, — Игорь прикусил язык и исправился, — То есть, с тобой, с тобой время проводить буду. Разумовский задумчиво поглаживал Игоря по ключичной впадинке. — Я мог бы поставить метку, тогда другие альфы будут знать, что ты мой. У меня сильный запах, — довольный собственным решением, мужчина приподнял взлохмаченную со сна голову, примериваясь к оголённой шее Грома. Тот возмутился, выпутывая руки: — Так, нет, стоп! Спасибо большое за беспокойство, но я лучше подавителями. Я самостоятельный взрослый мужик, не надо делать из меня немощь. И вообще. Ты сначала анализы свои покажи, а потом с метками лезь, — нашëлся Игорь. — Марго, озвучь мои медицинские данные насчëт половых инфекций. — Но у вас их нет, Сергей, — удивлëнно отозвалась ИИ. — Милая, зачитай данные о медобследовании, а Игорь сам определится. — Как скажешь, Сергей, — Марго послушно озвучила все необходимые данные и вопрос здоровья отпал сам собой. — А твои данные для меня не секрет, — улыбнулся Птица и недовольно сощурился. Игорю показалось, что тот примеривается, как сподручнее будет его скрутить. — Как давно ты существуешь? — Гром попытался отвлечь Альтер эго Разумовского, но тот видимо уловил его манёвр, сильнее стискивая через одеяло. — Я всегда был. — А Сергей? — Тоже. — Но он не знает о тебе, а ты, стало быть, в курсе его жизни? — Игорь пытался вспомнить всë, что мог по поводу психических отклонений, но осознавал, что знает неутешительно мало. Надо будет осторожно поспрашивать Пчёлкину, эта омега в силу своей профессии могла разобраться в чëм угодно. — У тебя запах очень знакомый, мы раньше встречались? — Раньше — это когда? — уточнил Игорь, продолжая наблюдать за каждым движением альфы, его запах забивал ноздри и майору становилось труднее соображать. Жаль, что он не принял таблетки вчера вечером. — Давно, я маленьким был, — тот выжидающе замер. — Ну, я бы, наверное, запомнил такое. — Я тоже, но я знаю, что уже встречал похожий запах. — Могу поспрашивать тëтю Лену и дядю Федю, но не обещаю, что что-нибудь раскопаю. — Ты хороший, — Разумовский резко подался вперёд, криво улыбаясь. — Угу, — машинально согласился Игорь, вдавливаясь в подушку. — Но метку я тебе всë равно поставлю, раньше или позже. — Моë желание не учитывается? — грозно поинтересовался Игорь. Тот покачал головой, неотрывно глядя на Игоря. — А если я Сергею расскажу? — Давай, расстрой этого неженку, он впадёт в депрессию, и я перетяну управление телом на себя. — Птица похабно облизнулся. — А ты не боишься, что я тебя в бараний рог скручу? — Я не против жёсткости в отношениях, скорее даже за, — он приподнялся и сгрëб одеяло, пытаясь сбросить ткань, отделяющую его от желанного тела. Игорь матюгнулся, опираясь на ноги и удерживая альфу за руки. Они боролись, барахтаясь в ткани и взбивая простыню. Игорь тяжело дышал, Птица не сдавался, пытаясь подмять омегу под себя и добраться до нежной кожи шеи. Они дерущимся клубком упали на пол и Гром перевернулся, оказываясь сверху, альфа только довольно скалился, пытаясь вывернуться в более удобное положение, но Гром держал сильно, переплетаясь ногами с Разумовским, стараясь придавить телом рыжую фурию. Гад был силëн неимоверно, и Игорь едва успевал перехватывать Птицу, шипя от кровавых укусов за оголённые части рук. — Ах ты сучий потрох! — Гром зарядил ему кулаком в нос. Разумовский каркающе рассмеялся, слизывая кровавые дорожки, брызнувшие на ковëр. Игорь сглотнул, осознавая, что натворил и упустил момент, когда Птица толкнул его в грудь, прижимая к ковру. Гром попытался отодрать от себя Разумовского, но тот сомкнул челюсть на его шее, заставляя Игоря скулить и извиваться. Гром тяжело дышал, сжимая плечи альфы, теряясь в ощущениях боли и заполняющего возбуждения, которое сопутствовало установлению метки. Он не сразу уловил, как из напряжëнного, Разумовский стал мягким, но стоило Игорю открыть сжатые от нахлынувших эмоций веки, как он встретился с ошалелым перепуганным взглядом голубых глаз, посмотрел на безмолвно шевелящиеся губы, перепачканные в крови, и начал понимать, что «Чумная Птица», как окрестил про себя Гром, свалила в неизвестность. — Игорь, я… Игорь… что? — Сергей лепетал на грани слышимости, притрагиваясь пальцами к алеющему укусу, с отчаянием переводя взгляд с кровавой метки на лицо Игоря, в поисках опровержения случившемуся или хотя бы чего-нибудь: хоть слова, жеста, взгляда. — Тш-ш-ш, — Игорь ладонями обнял лицо Сергея, который был в шаге от истерики, — Всë хорошо, Серëж. Слышишь? Всë хорошо, успокойся, ну, хороший мой, — он притянул к себе несопротивляющегося мужчину, который задрожал в его объятиях, успокаивающе поглаживая везде, где только мог дотянуться. Да, ему было больно, он чувствовал себя попранным, но с меткой он потом разберётся. Не страшно, не вечная, в конце концов. — Игорь, как? Что я сделал, почему?! — Сергей перебирал пальцами ткань футболки Грома и настала очередь Игоря вцепиться в альфу мëртвой хваткой, чтобы не натворил дел. — Успокойся, ничего страшного не произошло. Ну, подумаешь, метку поставил, с кем не бывает. — Со мной, со мной не бывает! — рявкнул Разумовский, приподнимаясь и изумлённо осматривая учинённую вакханалию, сваленную тумбочку и разбросанные подушки. — Игорь, что произошло? — едва не срываясь в истерику, требовал Сергей. Гром вздохнул, откидываясь на ковëр, но придерживая альфу за футболку, чтобы не свалил. Ему сейчас хотелось просто вжаться в Сергея и замереть — не двигаться часов семь-восемь вообще. Но с раздвоением личности Разумовского нужно было что-то делать. — Где вообще Олега носит?! — задал он насущный вопрос, заставляя Сергея зависнуть на пару мгновений. — Он у Гречкина. — Класс, — выдохнул Игорь. — Игорь, я… — Серëж, давай не сейчас? — не выдержал Гром, ощущая себя до ужаса странно. — Я не знаю, как должны чувствовать себя омеги после получения метки, но мне нехорошо. Разумовский сглотнул и хрипло произнëс: — Марго, вызови Альберта Анатольевича, пусть со всеми медицинскими принадлежностями сюда бежит. Немедленно! ИИ отозвалась: — Сделала, минут через пять поднимется на этаж. — Не надо, — засопротивлялся Игорь, пытаясь привстать. Разумовский помешал ему, спешно поднимая с пола, расстраиваясь от каждого увиденного укуса на теле Игоря. Он перенëс Грома на развороченную кровать, нашëл отброшенное одеяло и укрыл мужчину. — Очень плохо? — спросил убито, сжимая ладонь омеги. — Блять, да я не помирать собираюсь. — не сдержался Гром, пребывая в раздрае чувств и телесных ощущений. — Просто у меня никогда не было метки. Ты уже ставил кому-нибудь? Разумовский помотал головой и поморщился от боли в разбитом носу. — У меня не было отношений с омегами. Наверное. — Наверное? — переспросил Гром. — Я не знаю, я уже не в чëм не уверен, — тихо откликнулся альфа, поглаживая Игоря по щеке. Гром ткнулся носом в его кисть, вдыхая запах кожи. — Как ты себя чувствуешь? — в очередной раз переспросил Сергей. — Нормально, но нам нужно будет переговорить с Олегом по поводу записи с камер и сегодняшнего утра. — Я могу написать ему. — Не надо, о таком лучше при личной встрече. — Игорь, я… Мне очень жаль, прости меня пожалуйста. Гром фыркнул, прикусив Разумовского за палец, чтобы привлечь внимание. — Ты извиняешься, потому что поставил на мне свой запах или потому, что сделал это неосознанно? — Я не знаю. Я просто очень боюсь, что ты не захочешь продолжать общение, а ты мне очень… —он сжал ладонь Грома, — Игорь, пожалуйста, позволь мне взять на себя ответственность. — Нет, ответственность не позволю. Разумовский дёрнулся, как от пощёчины и сгорбился. — Прости. Игорь вздохнул, коря себя за неумение подбирать слова: — Серëж, я полгода назад сказал Прокопенко, что мне никто кроме тебя не нравится. С одной стороны, мне хотелось отвязаться от излишней опеки со стороны тëти Лены в поисках для меня подходящего альфы, с другой стороны, я тобой действительно восхищаюсь. Сергей слушал его не перебивая, но и не поднимая взгляда. — То, что произошло, не заставило меня поменять мнение в худшую сторону. — Но ты не хочешь иметь со мной дела после этого? — он провëл пальцем по шее Грома, вызывая мурашки по коже. — Я хочу иметь с тобой дело, — вкрадчиво произнëс Игорь, затыкаясь, когда в комнату вбежал запыхавшийся полноватый мужчина с белëсой бородкой. — Господин Разумовский? Так, с кого мне начать? — он поправил съехавшие на нос очки и спешно зарылся в сумку, вынимая перекись и бинты. — Я поставил Игорю метку, ему стало плохо. — быстро произнëс Разумовский. — Со мной всë хорошо, осмотрите его пожалуйста. — Но, ваш нос… — Это подождёт, — перебил Сергей. — Так-с, — врач обошёл кровать и Разумовский отпустил Игоря, чтобы освободить ему место. — Ага, метка поставлена хорошо, как вы себя чувствуете? — Да нормально, просто голова кружится и ощущения странные. — Какие? — Ну, — Игорь задумался, — Словно температура поднимается, но холодно. — Понял, сейчас померяем, но это стандартная реакция на введения альфа-гормон, — он потянулся за сумкой и Разумовский спешно ему помог, передавая в руки. — Так, вот сейчас температурку померяем. А подавители принимаете? — Да, омега-блокс от запаха. Врач покивал и достал пискнувший градусник: — Тридцать семь и пять, поднялась быстро, вот и знобит. Хорошо, а течку купируете? Игорь покосился на кусающего ногти Разумовского и смущённо кивнул. — Да, колю Мериокс раз в два месяца. — Понял. — От этого могут быть проблемы? — подал голос Разумовский. — Нет, беспокоиться не стоит, — ответил Альберт Анатольевич, убирая градусник обратно в сумку. — Я сейчас таблеточки для понижения температуры дам, они в комплексе с блокаторами и Мериоксом никак не взаимодействуют. — Хорошо, — выдохнул Разумовский, нервно прохаживаясь по комнате. — Но взаимную метку я всë же советовал бы поставить. — Какую метку? — не понял Сергей. — Ваш омега должен поставить Вам метку, чтобы запах альфы тоже изменился. Я бы не стал настаивать в любом другом случае, но ваш альфа-гормон очень силëн и, если этого не сделать, я не могу гарантировать быстрое возвращение мальчика в нормальное состояние. Игорь фыркнул при слове «мальчик», так к нему обращалась тëтя Лена и дядя Федя. — Если Игорь захочет, — сглотнул Разумовский, нерешительно приближаясь к постели. — Если только ты этого хочешь, а не потому, что обязан, — смущëнно буркнул Игорь, краснея. Врач поднялся с кровати и отошёл за водой, чтобы не мешать молодым. Сергей присел на край кровати и Игорь взял его за руку. — Я выносливый, так что не надо делать мне одолжение, — шепнул Игорь наклонившемуся альфе. Тот в ответ так же тихо заговорил, — Я очень плохой человек, потому что я безумно счастлив, когда вижу, что ты носишь мой след. Мне, правда, жаль, что это произошло подобным образом и я ни в коем случае не имею права настаивать, но, если ты позволишь — Игорь, я для тебя что угодно сделаю. Гром, вконец смущённый, уставился на свои руки, переплетённые с ладонями Сергея, и ответил. — Мне очень хочется тебя укусить. Сергей робко улыбнулся и наклонился ещë сильнее, подставляя шею. У него всë в животе перевернулось, когда Игорь прокусил кожу. С губ слетел полустон-полурык и Гром вздрогнул от знакомой интонации. — Видишь, как славно, а ты боролся. — Птица с наслаждением обнял мужчину, поглаживая вцепившегося в него зубами омегу. Игорь отстранился, зализал ранку, убирая кровавые дорожки и тихо возразил. — Я хотел, чтобы мои желания уважали, а то, что ты делаешь — треплешь нервы и мне, и Сергею. — Этот размазня бы ещë годы телился, пока не разродился на предложение помолвки. А я тебя сразу выбрал. Я первый тебя почувствовал, значит ты мой. — А ничего, что вы как бы в одном теле и так, на минуточку, один человек. Птица только иронично поднял брови. — Если бы не Олег, я бы появлялся гораздо чаще и, поверь, сразу расставил все точки над ë. Врач покашлял и Птица отстранился, мазнув пальцами по метке Игоря. — Вот, возьмите, — Альберт Анатольевич подал Грому таблетку и бутылку с минералкой без газа. — Ещë одну я оставлю на тумбочке, примите часа через четыре, хорошо? — Я прослежу, — отозвался Разумовский, пока Игорь запивал таблетку. — Ну, вот и славно! — воскликнул врач, собирая сумку и пожимая ладонь Разумовского, — Если что — зовите, всего хорошего, Игорь. — Да, спасибо большое. — ответил тот. Когда врач покинул спальню, Птица заговорил. — Как ты себя чувствуешь? — Твоими стараниями, — в тон ему отозвался Гром. — Я не знал, что тебе станет плохо, — он пододвинулся и принюхался к Игорю. — Запах прежний, когда он изменится? Игорь погладил его по голове, взлохмачивая волосы, словно собачью шерсть, но Птица только терпеливо сносил его почёсывания. — Возможно, в течение нескольких дней. — Долго, не выходи с этажа, пока запах не появится. — Чего ещë мне не делать? Не смотреть на других, не разговаривать? — Игорь, не шути с огнëм, я ведь могу решить, что так будет действительно лучше. Гром вздохнул, прижимая к себе своë «добро» и дожидаясь, пока Разумовский устроится с ногами под одеялом вместе с ним. — Сергея куда дел, Чума? — поинтересовался майор. — Нос мне твой не нравится. Тот отмахнулся: — Я быстро восстанавливаюсь. — А Сергей? — Мы быстро восстанавливаемся, — поправился Птица. — Он перенервничал. — То есть, ты появляешься, когда Сергей не справляется с ситуацией? — Можно сказать и так. — Птица обнял Игоря ногами и руками, устраивая в своих объятиях, как в гнезде. — Я делаю то, чего он не решается себе позволить. Я его лучшая часть. — И весьма себялюбивая. — Не без этого, — ответил Птица и Игорь по голосу понял, что тот улыбается. — Но почему нельзя было просто, по-человечески, попросить? — Ты упëртый, совершенно без причины, а сам после: «Серёжа, всë хорошо, Серëжа мой хороший», пф! — он недовольно дëрнул плечом. — Ты не понимаешь, — возмутился Игорь. — Так просвети. — Я хочу сам всего добиваться. — Так кто тебе мешает. Хочешь, я управление проспонсирую? У меня доступ ко всем счетам. — Вот об этом я и говорю. Когда я ничем не пахну, то чувствую себя увереннее и никто не скажет, что я служу через постель. Об омегах часто такое думают, просто из-за пола. — Скажи мне, кто эти люди, и я позабочусь. Гром молча осуждающе уставился на Разумовского. — Я очень заботливый, правда, — ехидно улыбнулся Птица. — Я знаю про огнемëты и твоя забота вызывает оправданные опасения. — А ещë мы зал совещаний подожгли! — гордо похвалился Птица, отчего у Грома брови на лоб полезли. — Когда? Зачем? — Во вторник, утром и это не моя идея, — счастливо отозвался мужчина. — Я лишь немножечко помог. — Ты хочешь сказать, — медленно осознавал Игорь, — Сергей это затеял?! — Мы были в своëм праве, — упрямо добавил Птица. — Это ничтожество не понял с первого раза, зато так хорошо горел. Игорь похолодел и хрипло спросил. — Вы кого сожгли? — Не кого, а что, — с сожалением пояснил Птица. — Там Олег был и ещë человек пятнадцать, так что только пиджак. Но потом совещание шло гладко-гладко. Правда, адвоката пришлось ненадолго отпустить, чтобы девочка дымом не надышалась — у неë астма. Игорь выдохнул с видимым облегчением, на что Птица тихонько посмеялся ему в макушку. По крайней мере Гром понимал, что просто так Чумной Доктор ничего не делает, а пользуется неким кодексом. — Давай, ты больше не будешь меня пугать? — Какой ты правильный, так жаль. — Почему? — Да так. — Договаривай. — Неа, сам думай, ты же у нас у-у-умный. — причмокнул Птица, осторожно целуя в ухо и Игорь подивился такой нежности от него. — Серëжа просыпается, что ж, ещë увидимся, — многообещающе попрощался он. Игорь почувствовал спиной, как напрягся Разумовский и чуть погодя услышал настороженный голос. — Я что-то сделал? — Всë хорошо, Серëж. — Ты это уже говорил. — Вы спалили чей-то пиджак на совещании. — Это я тебе сказал? — Другой ты, — поправил Игорь. — С ним можно нормально общаться, но он довольно категоричен в принятии решений. Разумовский помолчал, переваривая услышанное. — И, он ничего больше не сделал? — Он был рад взаимной метке. Сергей провëл рукой по своему укусу от омеги. — Я тоже рад, — сказал тихо, утыкаясь Игорю в основание шеи и осторожно целуя. — Как вы подожгли пиджак? Не на человеке же? Сергей хмыкнул, но медлил, вспоминая слова Олега про чëрное и белое восприятие Грома. — Я сдëрнул пиджак, раздавил одну из зажигалок, найденную у него в кармане, вторую достал у его коллеги. Стол испортил. — Весело вы совещаетесь. — Угу. Уроды моральные, мне столько сил стоило протащить свою идею через инстанции и всë упëрлось в частных предпринимателей. — А что за идея? — спросил Игорь, поглаживая обнимающие его руки. — Повторное использование вторсырья. — Звучит здорово, но в чëм была проблема? — Гром действительно не мог представить, чтобы кому-то эта идея могла встать поперëк горла. — Всë дело в контрактах на закупки у фирм, производящих упаковки и бытовые средства первой необходимости. Там всë на взятках и договорённостях подвязано, а реализация использования отработанного материала чревата во-первых — новыми тратами на оборудование, во-вторых, это сильно повредит тем, у кого заказывают всë новые и новые партии упаковок. По идее, всë окупится, но нашим бизнесменам ужасно не хочется менять привычный расклад вещей. Это же требует столько сил и принятых решений, — под конец пламенной речи Сергей едко фыркнул, почти как Птица. — Всех не сожжёшь, — подметил Игорь. — Я не хочу однажды выехать на твой арест. Игорь не успел узнать, что хотел ответить Сергей, так как в комнату постучали. — Марго, — позвал Разумовский тут же откликнувшуюся ИИ. — Кто за дверью? — Олег Волков. — Ох, — Сергей посмотрел на Игоря, — Мне впустить? — Да, я думаю, что чем скорее ты расскажешь про Птицу, тем лучше. — Птицу? — Ну, — замялся Игорь, — Я просто его так про себя называю. — А он? — Не знаю, не интересовался. — Ладно, — он обратился к ИИ, — Марго, скажи, чтобы заходил. Когда Волков приблизился к кровати, то восхищённо свистнул. — Игорь, а у тебя неплохой удар. За что хоть? — мужчина посматривал то на одного, то на другого. — За дело, — вздохнул Разумовский, стыдливо отводя глаза. — Олег, у него раздвоение личности, — решил сразу брать быка за рога, Игорь. — Я знаю, — невозмутимо отозвался Волков. Сергей потрясëнно уставился на друга, а Игорь спросил. — Как давно? — Так ещë с приюта. — Волков присел на угол кровати, поджимая под себя одну ногу. — Но проблем вроде не было. — он заметил парные метки и уточнил: — Так это у вас был жаркий секс, кончившийся дракой, или драка, которая перетекла в соитие? — Олег, а почему ты мне об этом ничего не сказал? — отходя от очередного потрясения, спросил миллиардер. — А ты не знал? — пришёл черëд Олега шалеть от услышанного. — Серый, ты сейчас серьёзно?! Сергей кивнул, сильнее стискивая Игоря, который поднял руку, чтобы погладить его по щеке и за ухом. — Ну дела-а. — Олег взлохматил волосы. — И что случилось? Игорь решил взять пересказ на себя и к концу беседы Олег был в курсе и костюма Чумного Доктора, и сегодняшнего инцидента с Птицей. — И как ты к этому относишься? — в лоб спросил майора Волков. — Два в одном, — емко отозвался тот. Волков прыснул в кулак, поглядывая на уютно устроившуюся парочку смеющимися глазами. Как Гром мог относиться к множественности личности Разумовского? Он и сам не знал, никто из его знакомых не рассказывал о подобном, а Игорь поступал одинаково со всем, чего не понимал — наблюдал и делал выводы. И выводы на счёт Разумовского были предельно просты — он пара Игоря, с остальным разберётся по ходу дела.