Я завел себе эхо

Сегодня со мной случилась какая-то невероятная история. Я так и не разобрался до конца, но это было похоже на очень странный сон. А ещё больше это было похоже на галлюцинации. Да. Я не спал. Возможно, я потерял слишком много крови от того странного парня, что выстрелил в меня стрелой, и поэтому мне все это начало мерещится. А как иначе объяснить то, что у того парня была своя маленькая армия со своими солдатами, вертолетами и танками, где он был генералом? А как еще объяснить то, что от Джоске, парня, с которым я познакомился буквально пару дней назад, отделилась розовая фигура в бриллиантовых доспехах и, похоже, пыталась сражаться против той армии? Еще смутно помню какую-то синеватую фигуру со странной формы головой, вроде бы… Но самое главное — похоже, я как-то умудрился снести яйцо. Я же вроде человек, правда? Я же не птица, чтобы нести яйца. К тому же, я парень. Хотя, подождите-ка. Джоске пытался мне что-то объяснить. Я паниковал, и, наверное, мало что запомнил, но вспомнить попытаюсь. Джоске говорил про какие-то штуки, называемые то ли стэнпами, то ли ещё чем… а, стэндами, вот, вспомнил. Он вроде бы говорил, что они как-то связаны с менталитетом, и что я должен на кого-то разозлиться… А потом меня пырнул один из солдат той маленькой армии. И вот оно лежало, яйцо. Единственное, что я понял — оно похоже, мое. И похоже, Джоске как раз его называл стэндом. Потом Джоске потянул меня наверх к, вроде бы, отцу того парня. И там произошла очень трогательная история, которая, правда, затронула меня лишь чуть-чуть, ведь я сидел в той комнате, просто пытаясь переварить то, что случилось. Не получилось. Сижу в своей комнате, перевариваю сейчас. Я подошел к зеркалу. Раны от стрелы не было. Никаких ран, в общем-то, не было. Я помню, что боль пропадала, когда рядом был Джоске. Странно. Но уж слишком-то реальной казалась вся эта наркомания. Все четко и ясно было. Мой друг призвал фигуру в доспехах, враг призвал свою армию, а я снес яйцо и пытался быть полезным. Яйцо я всего призывал один раз. Потом оно пропало. Пытался призвать ещё раз, и я почувствовал, что почти вышло. «Надо захотеть защититься или надрать кому-то зад» — что-то такое говорил Джоске про призыв… Ладно, вообще не уверен, что сработает, но можно потренироваться на подушках. Хорошо, что за два раза я немного все же понял, что к чему. Лучше взять много, чтобы с меньшим шансом что-то разрушить. Итак. Мне нужно люто возненавидеть эти подушки и всей своей сутью стремится их избить. Я посмотрел пристально на подушки. Я пытался представить, как рву их в клочья. Простоял так полчаса. Глупая это затея — брать какую то чушь из своих галюнов и пытаться ее повторить. Но все же я почувствовал что-то. Какой-то огонь, какую-то силу, резонирующую, будто какое-то… эхо. На миг я увидел зеленый свет. Это знак. Давай, последний рывок, Коичи… — Ко-чан! Сестра. Прекрасно. Зеленый свет исчез. И как я теперь буду объяснять ей гору подушек, с которыми я полчаса играл в гляделки, просто потому что мне приснилась какая-то бредятина? — О, сестричка, привет. — Привет, Ко-чан. Я собираюсь стирать наволочки, но не могу найти ни одной подушки. Она взглянула на мою гору. А, вот где они все. Я их возьму, хорошо, Ко-чан? — Хорошо — сказал я. Такое чувство, что я сошел с ума. Почему я вообще потратил так много времени на такую глупую затею? На следующий день я проснулся очень рано, и только с одной мыслью в голове — яйцо. Нет, я таки уверен, что вчерашние события — не сон и не галлюцинация, а быль. На этот раз гору из подушек я не складывал — свою взял. Итак, в клочья Ненавижу подушки. Про себя повторяю «ненавижу подушки, ненавижу подушки, ненавижу подушки». Проходит пять минут. Проходит десять. Я начинаю и вправду ненавидеть подушки. Проходит двадцать минут. Я ненавижу подушки. Я что-то вижу. Зеленый свет! Эхо. Слышится громкое «Бам!». И я вижу яйцо, лежащее возле стены. Значит, это был таки не сон. Яйцо настоящее, а вместе с ним и та фигура в доспехах, и маленькая армия, и даже та синяя фигура. Значит, стэнды существуют! Ох, надеюсь оно не пропадет, как тогда. Я осмотрел яйцо. Белое яйцо в треть, наверное, моего роста. Я, правда, не то чтобы высокий, но какое все же оно большое. Странные зеленые загогулины, как и тогда. А еще зеленая странная аура. Хотя, взглянув на свои руки, я понял, что и у меня такая аура. Так вот что это был за зеленый свет! Я, сильно переживая, попробовал коснутся яйца одним пальцем. Я не до конца понимал его природу — а вдруг оно опасно? Мой палец прошел насквозь, как будто через туман. Я понял, что не могу ни коснуться его, ни ухватить. Или… все же могу? Я вдруг почувствовал, как что-то газообразное, из чего состояло это яйцо, поддается, будто твердея на глазах. Я коснулся яйца. И тут же отпрыгнул от ужаса. Что-то коснулось меня! Кто здесь? — заорал я. Никого не было. — Показалось — подумал я и опять попробовал коснутся яйца, на этот раз целой ладонью. Я почувствовал на себе чью-то ладонь! Я обернулся, оторвав ладонь от яйца. Там никого не было. И чувство тоже пропало. Я опять коснулся яйца. Опять мне на спину опустилась чья-то ладонь. Я оторвал руку от яйца, пропала и рука на моей спине, опять положил на яйцо — опять на моей спине рука. Так вот оно что… сказал себе я — Касаешься стэнда — касаешься себя самого. Будто стэнд — это ты сам и есть! Джоске говорил, что стэнд — это твой менталитет, наверное, он и это имел в виду! Я поднял яйцо. Меня будто потянули вверх, но от пола не оторвали. Оно было очень легким, несмотря на внушительные размеры. Внутри чувствовалась пульсация словно бы маленького сердца, которая эхом отбивалась от стенок яйца. Но вот вопрос — нужно ли мне показывать это свое счастье сестре? А маме? Я никогда в жизни ничего настолько серьезного от них не скрывал. Наверное, стоит. Они наверняка будут знать, что с таким делать, ну, или помогут мне как-то с ним. Сам-то я уже и не уверен, что делать. Я даже не уверен, что или кто из него вылупится. Я положил яйцо на подушку, и оно снова стало будто газообразным. Потом я стал думать, как объяснить все семье и стоит ли вообще объяснять. Но внезапно ко мне опять зашла сестра. — Айяна, ты, наверное, не понимаешь, откуда перед мной это огромное яйцо. Это будет звучать очень странно, но… — Какое яйцо? — Ну… вот это яйцо. И я показал на подушку перед мной — Это подушка. Кои, может… — Да нет же! НА подушке! — На подушке? Здесь только подушка и все. — То есть только подушка? Вот, смотри! И я снова поднял яйцо, и себя вверх потянул немного вместе с тем. — Вот, у меня в руках! — У тебя в руках ничего нет. Слушай, Кои, может, у тебя жар? И она приложила руку к моему лбу. — Не горячий. Странно. Все равно пойду возьму градусник и лекарства. Сегодня в школу не пойдешь, будешь отсыпаться. Сестра удалилась на кухню, а я начал думать. Она будто не видит это яйцо. Нет, точно — не видит! Теперь понятно стало, почему Джоске так удивился, что я вижу танки и солдатиков! Эти стэнды — это же что-то вроде духов, конечно же, не каждый их может видеть. Так и началось мое изучение этого невероятного мира, частью которого я стал, когда мне прострелили горлянку.