Serj Tankian — Your Mom
— Гермиона, какого...
— У меня к тебе тоже будет парочка увлекательных вопросов, — прошипела она, схватив его за локоть, — но сейчас куда важнее было бы установить некоторые моменты.
Нотт недовольно кивнул.
— Итак, для начала расскажи, что мы здесь делаем?
— Как смешно, а, главное, как своевременно, — фыркнул он.
Если бы сарказм можно было разливать по бутылкам и продавать, Гермиона бы озолотилась на этом гаденыше. Она отпустила рукав его пиджака, и приметив кресло возле камина, прошествовала к нему. Разговор явно будет долгим, и ей будет куда комфортнее сидеть, вытянув ноги к огню, чем стоять, высверливая дыру во лбу собеседника.
Этим все равно как раз занимался Нотт.
Что ж, пора начинать.
— Тео, это и правда не смешно, — Гермиона взяла красноречивую паузу. — Но я очнулась с раскалывающейся головой в лесу в этой дурацкой форме, мне было адски холодно... И, кстати, ты знал, что там с 90-процентной вероятностью был волк? — наигранно вежливо поинтересовалась она и, задумчиво прищурившись, добавила: — Ещё десять на то, что это был оборотень, но я здесь с тобой и не укушена, что при моей фантастической удачливости...
— Грейнджер, прекрати.
— Нет, серьезно, какой гений закинул меня в полнолуние прямо в лес, полный всякого дерь...
Но Нотт снова перебил ее.
— Гермиона, это какой-то странный розыгрыш? Если да, то остановись. Прямо сейчас, — он недоверчиво пялился на собеседницу.
Честно, Грейнджер уже начинала выходить из себя. Ночная прогулка по Запретному Лесу сама по себе не располагает к благодушному умонастроению, даже без распределения на Слизерин и тупиковой беседы с Теодором в конце дня.
Сцепив зубы, она раздраженно выдохнула.
— Гермиона? — он медленно сел в кресло напротив.
Лицо Нотта выражало обеспокоенность. Видимо, понимание неторопливо настигало его. Что ж, хорошо, они наконец слышали друг друга.
— Без шуток, Тео, мы можем бесконечно обмениваться именами, но на мою память это, к сожалению, не влияет, — нервно ухмыльнувшись, она продолжила, — поэтому, пожалуйста, излагай, и с подробностями, какого черта нам понадобилось в прошлом веке под сенью нашей Альма-матер.
Гермиона задумчиво окинула взглядом комнату. Обстановка была весьма милой. Мягкие кресла, большой рабочий стол из темного дерева, оба стеллажа заняты книгами, и даже полка над уютно потрескивающим камином была заставлена рукописями. Удовлетворившись осмотром, она снова перевела взгляд на собеседника.
Теодор все еще пялился на нее ошарашенными глазами, видимо, в ожидании того, что она скажет, что это глупая шутка. Ах, если бы. Гермиона вопросительно приподняла бровь.
— Блять, нет-нет-нет, — вдруг простонал Тео и, схватившись за голову, уткнулся лицом в колени.
Ей бы даже стало его немного жаль, не будь она так зла, растеряна и зверски голодна.
Грейнджер просто молчала, ожидая, когда он начнет выстраивать связные предложения. Нотт еще немного поныл, но потом, кажется, заново открыл для себя дар речи.
— Адамс устроит нам ад, — раздался его тихий голос. — Несколько месяцев подготовки, чертова куча часов работы, чтобы ты просто все забыла, ударившись головой?
А, нет, это все еще нытье.
— О, небеса, да ты буквально раскроила череп прошлой весной и, знаешь, я видел содержимое твоей головы, но ты все равно никак не могла заткнуться о моих навыках полета до самого Мунго! — продолжал он бурчать куда-то в область своих колен, размахивая руками. — И никаких провалов в памяти. Просто скажи, как? Почему твой великолепный мозг сдал позиции именно сейчас?
В конце речи Нотт чуть приподнял голову и Гермиона вдруг услышала от него какой-то странный сдавленный звук. Он что, хихикал? Это было бы странно.
— Не понимаю твоего возмущения, учитывая, что именно из-за тебя я пропустила годовщину свадьбы родителей, — она недовольно поджала губы. — А мой мозг физиологически едва ли различим с твоим. Он не выкован из железа, к нашему общему сожалению. Я не знаю, как и почему, Тео. В данную секунду я ничем не могу помочь, мне нужны объяснения.
Но Теодор все еще молчал, увлеченно рассматривая пол. Переведя дыхание, Гермиона продолжила:
— А еще я думаю, по мере твоего рассказа воспоминания могут вернуться. Могут ведь? Это, вероятно, какая-то ерунда, связанная с сотрясением. Временная амнезия? Хотя было бы неплохо провериться в Больничном крыле, правда нужно заранее придумать возможное объяснение. Неудачная аппарация? Домашнее насилие может привлечь ненужное внимание со стороны преподавателей, легенда вряд ли выдержит обстоятельную проверку... — Грейнджер закусила губу, размышляя, когда с соседнего кресла раздался явно нездоровый, отдающий высокими нотами смех. — Тео?
— Нет, я, блять, поверить не могу.
Это был бесконечно длинный вечер. Она не представляла, что ей делать с неадекватным Теодором. Он всегда был впечатлителен, но данное состояние Гермиона наблюдала впервые. Убрав свое раздражение, она глубоко вздохнула и продолжила молчать. Может, Нотт сумеет справиться с этим сам.
— Это самая дурацкая ситуация из всех возможных, — судя по издаваемым звукам, Тео уже находился на пике своего панического веселья.
Она, терпеливо наблюдая за этим психом, выждала ещё немного. Грейнджер всегда болтала, когда нервничала, но Нотт, видимо, просто истерил. Что ж, в случае чего, она будет весьма рада давать ему пощечины, пока он не выйдет из кризиса. Если повезет, то в ближайшем будущем у Гермионы выдастся пара достаточно приятных минут.
— Тео, милый, это явно не самая лучшая ночь в моей жизни... Чем раньше ты заговоришь, тем быстрее мы разберемся и я пойду спать.
Он наконец оторвал взгляд от ковра и, смерив ее внимательным взглядом, растянулся в кресле.
— А сон нам не грозит, Грейнджер, — как-то подозрительно спокойно вдруг заговорил Теодор.
Нотт взял себя в руки, но у нее было ощущение, что все, что последует дальше, ей совершенно точно не понравится.
— Выделенное на операцию время — до конца учебного года, ты нихера не помнишь, — судя по глубокому вздоху, это часть далась ему тяжело, — а я знаю лишь общие детали, мне продолжать?
Грейнджер утвердительно кивнула.
— Книги Сивиллы. Они будут здесь у одного из студентов в этом году — Коллум Уоттерсон. Он последний владелец, которого удалось отследить. Этот придурок каким-то образом получит книги и упадет с метлы где-то через год, его отец скоропостижно последует за ним, род благополучно загнется, дальнейшая судьба артефакта неизвестна... И вот мы здесь.
Гермиона скривилась, недоуменно сводя брови.
— И понадобилось два невыразимца и почти целый год, чтобы отнять рукопись у подростка, который даже с метлой не в состоянии управиться?
Тео закрыл глаза, потирая переносицу.
— Как ты понимаешь, это лишь основная задача, та, что мы запишем в протокол, но есть еще наши любимые попутные квесты.
Адамс никогда не меняется.
— Наш Ночной Кошмар — Эмилия — явно имеет во всем этом какие-то свои мотивы. И у меня есть здоровые подозрения, что ее притязания могут идти наперекор интересам Министерства, — Нотт цинично усмехнулся. — Но, если кто-то и мог понять в чем тут дело, то буквально пару часов назад она потеряла память.
Настало время вспомнить Луну Лавгуд и ее медитации.
Вдох-выдох, я одинокая лиана на фоне бушующего водопада. Легкая и свободная. Меня не волнует ничего, кроме встречного ветра. Я обязательно во всем разберусь.
Спустя пару минут Грейнджер все еще молча глядела куда-то в стену, обдумывая поступившую информацию.
Ситуация была... странной. Гермиона не могла сказать точно, но что-то терзало ее, не давая покоя. Как будто череп чесался изнутри.
Что-то было очень сильно не так.
Тем временем Нотт снова обратился к ней.
— Ну что, дорогая, разделишь со мной истерику?
— Пока воздержусь, — медленно произнесла она, размышляя. — Так, что это за книги?
— Сомнительный артефакт, содержимое настолько обросло странными догадками, что проще увидеть лично, чем пересказывать, — равнодушно пожал плечами Тео, исступленно рассматривая потрескивающий в камине огонь. — Но по сути это предсказания с картинками.
— Нотт, серьезно? Предсказания? — протянула она со скепсисом.
— Салазар, это какое-то гребаное дежавю, — Нотт помассировал виски и устало кивнул, — Да, Грейнджер, предсказания. И, опережая твой следующий вопрос, нет, шаманов мы с тобой в дальнейшем отлавливать не станем, и даже Трелони с остальными ее пьющими коллегами Министерству не понадобятся. Уолкинс тебе лично поклялся магией.
Она коварно улыбнулась, приподнимая брови.
— Да, можешь гордиться собой, ты наконец сломала Алана, — Тео чуть усмехнулся. — Кстати, за это следующие полгода ты не заходишь в его кабинет. Совсем.
О, прямо сейчас Гермиона себя так любила. Жаль, пока не было возможности вспомнить, как она довела этого вредного старика до нервного срыва. У нее была пара идей еще до этого неуместного провала в памяти. Но это тоже подождет, Нотт явно знает подробности.
Только вот есть одна деталь, которую нужно прояснить прямо сейчас.
— Тео?
— Валяй, — как-то апатично махнул он рукой.
— Почему же ты сидишь передо мной в мантии профессора, в то время как я только что поступила на шестой курс?
— Мартин не нашел школьную юбку моего размера.
Нет, серьезно, паршивец только что практически пережил истерику, но все равно смеялся над ней.
Гермиона укоризненно сверлила его взглядом, пока Нотт не уткнулся в свои ладони с глубоким вздохом. Это явно ее наказание, почему же это он сейчас ноет?
— Твое основное задание — подобраться к Коллуму поближе, а через него и к книгам, мое предполагает слежку за твоим бывшим парнем в Хогсмиде, мне нужно чуть больше свободы действий, не откидывая возможности в любой момент подстраховать тебя в школе. Нам категорически нельзя упустить эти чертовы предсказания.
Она скептически осматривала собеседника, пока по его лицу медленно расползалась улыбка. Грейнджер уже начинала сомневаться в том, кто из них на самом деле получил сотрясение.
— Тео?
— Да?
— Весьма интригующий момент — мы в тысяча девятьсот сорок четвертом.
— Правильно, — он практически мурлыкал.
— Так поясни, откуда у меня может быть бывший ухажер возраста моей бабушки?
Нотт счастливо ухмыльнулся.
— Учитывая продолжительность жизни маглов, скорее, прабабушки.
— Скажи честно, что Лавгуд добавляет в твою фляжку? — вкрадчивым тоном поинтересовалась она, лениво вытягиваясь в кресле. — Я помню, что уже клялась отдать это на экспертизу, но мне нужны были основания...
— Ничего такого, что позволило бы мне забыть о Вольфганге, — насмешливо протянул Тео.
Гермиона замерла, вздрогнув в отвращении, и бросила ему холодный взгляд.
— Нотт, ты сумасшедший. Он даже пяти раз не находился ко мне ближе метра.
— Но как восхитительны были эти моменты, — сладко улыбался придурок. — Особенно тот, с сердцем, выложенным кишками диких белок...
— Умоляю, заткнись, — простонала она, закатывая глаза.
Вольфганг — это ужас, кошмар и концентрированный ад существования Грейнджер. Этот начинающий садист стал ее тенью на возмутительные четыре месяца жизни в Дурмстранге. Некоторых мужчин просто нельзя выпускать в общество.
Гермиона задумалась.
— Я даже представить не могу, что Эмилии нужно от этого психопата. Конечно, кроме бесценных навыков закручивания внутренностей в фигурные узлы.
Некоторых людей также было нельзя допускать до власти. Особенно женщин семейства Адамс.
— Ей нужен его друг.
— Друг? — медленно повторила Гермиона. — Этот друг...он святой или блаженный?
— Наглухо отшибленный друид.
— Закономерно, — усмехнувшись, кивнула она и иронично дополнила, — и он, конечно же, просто обязан жить в Шотландии?
— Не совсем. Он здесь скорее временно обитает или будет обитать, если честно, мы ничего не знаем о нем, кроме их предстоящей встречи с Вольфгангом в местном пабе. Твой несостоявшийся любовник прибудет в декабре и на некоторое время задержится на этой священной земле, что, конечно, означает, что ты полгода обходишься без сахарных перьев. Нельзя, чтобы он тебя видел.
Он немного помедлил и с довольной улыбкой продолжил выводить ее из себя:
— Невзирая на твое нетерпение и былые чувства.
Гермиона подарила ему презрительный взгляд.
— Серьезно? Ты просто не можешь остановиться, да? Ему сейчас сколько? Пятьдесят? Быть может шестьдесят?
Нотт задумчиво подсчитывал.
— Пятьдесят три. В любом случае есть риск, что он тебя помнит, моя кляйн шнеке.
На последних словах Теодор был так счастлив, что, казалось, его лицо вот-вот расколется. Ооо, у нее будет так много предложений по коррекции его поведения к Луне.
— Тео, прекрати это немедленно, — недовольно сузила глаза Грейнджер и командным тоном продолжила, — и организуй, наконец, для меня обезболивающее зелье и немного еды, иначе я отказываюсь поддерживать эту беседу.
— Хорошо, хотя это немного и похоже на шантаж, — проворчал Нотт. — Питтс!
Маленькое существо, появившееся в метре от Гермионы, казалось, сочилось самодовольством. Он был явно самым избалованным домовиком во всем Хогвартсе, и Грейнджер догадывалась, кто приложил к этому руку.
— Да, сэр, — важно поклонился эльф.
— Нам нужен ужин для мисс и две кружки чая с печеньем. Мог бы ты раздобыть это для нас?
— Конечно, сэр, Питтс выполнит все, что попросит мистер Найт, — домовик с минуты на минуту должен был лопнуть от счастья, и Гермиона тихо хихикнула. Эльф исчез с хлопком.
Она не представляла, как Теодор это проворачивал, но в каждой их миссии он уверенно обзаводился поклонниками среди этих существ. Следствием этого обычно бывало то, что Нотт получал доступ к лучшим блюдам, исключительно чистое белье и всегда теплую комнату. Совместные задания с ним определенно имели положительные стороны.
Тео встал и подошел к небольшому шкафу в углу. Когда он протянул ей колбу с зельем, Грейнджер сделала вывод, что там находится его импровизированная аптечка.
— Что такого особенного ты делаешь, чтобы заслужить благосклонность эльфов? — полюбопытствовала она.
— О, это мой секрет. Но я точно не дарю им вязаных шапок.
Он немного помолчал и вдруг усмехнулся, очевидно забавляясь.
— И раз уж мы заговорили об этом. Ты вообще в курсе, что именно твои изделия напоминали не так отдаленно, как хотелось бы? — приторно любезным голосом поинтересовался он.
— Теодор, это болезненная тема, — сухо отрезала Грейнджер.
— Нет, серьезно, это даже не было абстракцией, у твоего Г.А.В.Н.Э. должен был быть логотип вязаной шапки в форме мужского достоинства. Неудивительно, что эльфы были оскорблены...
Она раздраженно вздохнула.
— Нотт, я все еще голодна, ты уверен, что хочешь меня злить?
— Я молчу, — поморщился Тео. — И, кстати, тебе не стоит использовать здесь мою настоящую фамилию.
Наконец-то. Гермиона так ждала подходящего момента. Пора было Нотту узнать ее мнение по поводу этого обстоятельства.
— Вот мы и пришли к этой большой глупости.
Теодор Найт? Скажи, насколько сильно родственное сходство твоей семьи?
— Это не показалось таким риском, я больше похож на мать. И я предполагал, что ты не оценишь, — недовольно ворчал Тео. — Но после того, как Малфой показал твои документы...
— О, и кстати, об этом. Дрейк, серьезно? Вы с Драко надышались лирного корня? Из всех отвратительных идей...
— Ты проспорила Невиллу.
— Чего? О чем ты? — она тупо уставилась на Нотта.
Они спорили о чем-то с Невиллом? Гермиона бы не смогла такое забыть. Никогда. Если только...
— Подожди...
— Рождество, — подтвердил Тео сухим кивком.
— Ооо... О, Годрик.
Да, теперь Грейнджер вспомнила, что здорово подставилась тем вечером. Она считала Лонгботтома снисходительным, мягким человеком. Видимо, широта его характера не распространялась на игровые долги.
— Хорошо, здесь ты ни при чем.
— А вот это ты, видимо, помнишь.
К ее большому сожалению.
В один момент того рождественского вечера, о котором Гермиона имела лишь смутные представления, они с Забини пришли к заключению, что для ловца не столь важны навыки, как хорошая метла. И, увлекшись дебатами, даже поспорили с Невиллом о том, что Малфой на последней Молнии легко переиграет Джинни на Нимбусе.
Они грандиозно облажались как минимум потому, что не учли, что Драко к тому времени уже был мертвецки пьян. Было чудом, что он не свернул тогда шею. Зато Джинни в тот вечер получила в свое услужение Блейза. Видимо, воспоминание об этом и возникло в ее сознании пару часов назад. Грейнджер же Лонгботтом предложил взять имя Драко в одну из миссий. И по тому, как она легко согласилась на это условие, можно оценить, насколько Гермиона была уверена в собственной правоте.
Недовольно поморщившись от этих воспоминаний, Грейнджер зареклась пить текилу. Из любых миров.
— Весьма посредственно. И, честно говоря, лучше бы этот удар забрал у меня ту ночь. Все эти картинки Дафны с Рональдом лишь отравляют мое существование.
— Гринграсс и Уизли? В этой Вселенной?
Она просто молча кивнула. Тео озадаченно присвистнул.
— Если тебя это утешит, ты не единственная, кто предпочел бы забыть о той вечеринке.
— Я заинтригована. Поделись.
Нотт посмотрел на нее, приподняв бровь, и загадочно улыбнулся.
— Знаешь. Пожалуй, я придержу этот козырь до следующего пари с тобой.
Самоуверенный паршивец.
— Только этого не произойдет.
— О, как плохо ты с собой знакома, — вызывающе пропел Тео.
Честно, что не так с этим днем? Грейнджер знала все свои недостатки, Мерлин, они даже были выписаны в ее организационный блокнот, но окружающие, казалось, задались целью добавить ей сомнений.
С тихим хлопком возник Питтс. А с ним появилась восхитительно пахнущая еда. Щемящая нежность разлилась по ее сердцу. Пока Нотт благодарил домовика, Гермиона с немым восторгом разглядывала количество провизии. Голова больше не болела, присутствовала лишь небольшая слабость. Теперь она готова была стерпеть любые новости. А потому:
— Кстати, как на наш план влияет моя принадлежность к змеям?
— Эмм.. исключительно положительно, на это и был расчет, если честно, — Тео потянулся и разлил чай по кружкам. Элегантно, не пролив ни капли. Чистокровные могут быть такими неприятно идеальными.
Грейнджер окинула его недоверчивым взглядом и расхохоталась, сооружая себе бутерброд какой-то фантастической конструкции.
— Ради Мерлина, не пытайся меня обмануть. Как вы могли
рассчитать это, когда я уверена, что все произошло из-за моей глупой ссоры с дурацкой старой шляпой?
Казалось, глаза Нотта готовы были скатиться по его точеному лицу прямо на блюдце из-под кружки.
— Погоди, ты поругалась с Распределительной Шляпой?
Она неуверенно помычала себе под нос и перешла на тихое бормотание.
— Скорее, она была немного угнетена моими лидерскими склонностями...
Вероятно, это не то, что нужно было озвучивать, потому что этот Иуда смеялся уже в полный голос.
Гермиона недовольно нахмурилась в ответ.
— Тебе понадобилось пять минут, чтобы вывести из себя личный артефакт Годрика Гриффиндора, я почти впечатлен, — раздавались саркастические хлопки.
Ее это немного задело. Но Грейнджер все еще было интересно.
— Как в таком случае вы пришли к выводу, что я попаду на Слизерин? — ехидно напомнила девушка.
— Все очень просто, ты уже надевала ее.
Она закатила глаза.
— Конечно, надевала — в свои одиннадцать. И тогда даже речи не было о Слизерине. Только Когтевран или Гриффиндор.
— И все мы так рады, что ты выбрала львов. Они привыкли смотреть в лицо своим страхам.
Нотт с довольным видом пил чай, мурлыкал и явно неплохо развлекался.
— Бедные когтевранцы поочередно вышли бы из окон своей башни уже спустя полгода. Ты была настоящей маленькой занудой, милая.
Она могла прервать его, но провизия от Питтса была просто восхитительна. И как уже говорилось ранее, у Грейнджер не было проблем с признанием собственных недостатков.
— Но я имел в виду недавнее время.
Гермиона поперхнулась и зависла на пару мгновений.
— И эта болтливая тряпка решила, что я буду хорошо смотреться в зеленом? —недоверчиво переспросила она, отложив тарелку. — Я бы сказала, что она сошла с ума, но, возможно, она никогда и не знала о здравомыслии.
Тео просто хмыкнул и потянулся за печеньем. Но Гермиона не закончила.
— Знаешь, в конце концов, она распределила на Гриффиндор Кормака Маклаггена. Великая Моргана, этот парень не имел ни чести, ни благородства, он бы хорошо смотрелся лишь в компании троллей.
Нотт приобрел поразительное сходство с Чеширским Котом.
— А ты лишила его места вратаря и спустя пару месяцев накормила драконьими яйцами.
Он приподнял бровь, ожидая ответа, но Грейнджер не собиралась это комментировать. Хорошо, если пересказывать историю
так, то и ей было не место на Гриффиндоре.
Гермиона могла лишь горько сожалеть о том, что Гарри прекрасно нашел общий язык с Тео. У нее не было никаких сомнений в том, кто мог рассказать Нотту все эти истории о ней и Кормаке.
— Когда-нибудь ты признаешь, что старая добрая шляпа была права, и я готов ждать, чтобы засвидетельствовать этот день.
— Ну ты определенно можешь попытаться, — Гермиона нахмурилась и скрестила руки на груди. — Я кое-что вспомнила. Тео?
— Мм?
— Как думаешь, я понравилась Диппету?
— Он не имеет предубеждений против слизеринцев, если ты об этом, — Теодор задумчиво обводил пальцем кружку. — Но, в общем, я думаю, он тобой проникся. У него есть пагубная склонность к сиротам.
— И патологическая страсть к карликовым пушистикам, — усмехнулась она. — Это было заметно. Тащи огневиски, я готова слушать свою биографию.
***
Halestorm — Amen
Гермиона Грейнджер славилась своей способностью к принятию решений и всегда была готова понести ответственность за свои поступки. Гермиона Дрейк явно была ее бездарной противоположностью. Буквально абсолютно бесполезной. И принимающей дрянные решения.
Невероятно дрянные решения. Именно поэтому она сейчас сидела в школьной форме на полу ванной комнаты своего преподавателя.
Они с Ноттом проговорили до четырех часов утра. Воспоминания так и не возвращались. По их весьма приблизительным прикидкам из ее памяти выпало около двух месяцев, еще пару месяцев до этого всплывали лишь обрывочно.
И они с Тео пили. Много пили. Огневиски был отвратительной идеей. За последние полчаса Гермиона умерла, воскресла, приняла душ и вознесла молитву к самой Леди Магии, но лучше ей не становилось.
Тео пошел к Слизнорту раздобыть зелье от похмелья. Зная любовь нынешнего декана Слизерина к званым вечерам, они готовы были поставить все свое имущество на то, что у него есть как минимум одна комната, обустроенная лишь под настойки трезвости. И еще одна под огневиски.
Когда плитка перед глазами девушки собиралась в очередное головокружительное приключение, Гермиона развлекала себя мыслями о том, что, вероятно, это и есть то, чем занимаются старшекурсники в последние два года учебы. Если это так, то ей было их невыносимо жаль. Стоила ли того ночь веселья, если утром ты слушаешь Бинса, умирая от обезвоживания и головной боли? И она даже не хотела знать, как должно быть мутит от паров на Зельеварении.
Это далеко не первая спонтанная выпивка в ее жизни, но ни разу до сего момента Гермионе не приходилось собираться после этого на занятия. Она сожалела, о, она так сожалела о своем предложении, и ей так не хватало Маховика Времени прямо сейчас. Она бы просто разбила ту злосчастную бутылку.
Обретя относительную устойчивость и придерживаясь за стены, Гермиона вернулась к своему, теперь уже любимому, креслу у камина. Она закрыла глаза и попыталась медитировать. Стало хуже.
В данный момент она была крайне огорчена тем, что Луна Лавгуд была слишком хороша для этого мира, иначе Грейнджер знала бы хотя бы один проверенный метод, помогающий от похмелья.
Каждая секунда приближала ее к почти религиозной вере в Слизнорта и его навыки зельеварения. Когда Тео наконец вернулся с двумя колбами в руках, Гермиона не сдержала вопль радости и подпрыгнула, почти навернувшись с кресла.
Нотт, едва не выронив зелье, яростно, но тихо выругался. Когда он подошел, Грейнджер выхватила одно из его рук и на всякий случай принюхалась. Не обнаружив ничего подозрительного, Гермиона выпила содержимое.
Поймав вопросительный взгляд Тео, она пояснила хриплым голосом:
— Ты не рассказывал о ваших взаимоотношениях, так что я не была уверена в качестве и назначении.
Нотт также выпил свое зелье и поморщился.
— Не было никаких отношений, он такой же неприятный, как и в наше время. Но я не думаю, что он стал бы травить своего коллегу.
В этом была логика, но у нее были проблемы с доверием к Слизнорту. Грейнджер предпочла промолчать.
— Хотя, кажется, теперь я буду ему должен. Знать бы еще, что может потребовать этот слизняк.
— О, поверь, негодяй придумает что-то особенно унизительное, он ведь слизеринец, — она сочувственно похлопала его по руке. — Но ты можешь рассчитывать на мою помощь, — уходящая боль весьма ощутимо повышала уровень ее эмпатии.
— А знаешь, я ведь запомню, — пообещал Нотт, присаживаясь в соседнее кресло. — Но в данный момент тебе пора привести себя в приличный вид, нам пора на завтрак.
Гермиона лишь надеялась, что не пожалеет о своем необдуманном благородстве.
Она потянулась в кресле и прислушалась к ощущениям. Головная боль перестала пульсировать и превратилась в ноющую и занудную. Когда мысль о еде перестала вызывать тошноту, в Гермионе появилась твердая уверенность, что зелье действует.
— Ммм... пиршество в кругу змей, — медленно пробормотала она. — Как насчет ритуалов, о которых я должна знать? Может, что-то о том, какими приборами пользоваться? Нож в мою спину по этикету должны воткнуть после десерта или до?
— Слизеринцы привержены традициям. Никакой крови за столом. Это будет яд, — Нотт меланхолично разглаживал складки на мантии.
Грейнджер вяло улыбнулась. Она силилась вспомнить что-то еще, зудящее в сознании. Кажется, были какие-то забавные слухи на третьем курсе. Да, вот оно.
— О, и, кстати, это правда, что портрет на входе в гостиную вместо пароля требует кровь младенцев?
Нотт повернулся к ней и удивленно вскинул бровь.
— Нет, милая, — его речь была пропитана явной издевкой. — Кто бы знал, что у Золотой Девочки такое извращенное воображение.
— Будь справедлив, это не я распускала все эти дурацкие слухи. И я практически уверена, что слышала это от Миллисенты, — продолжала вспоминать Гермиона, разглядывая потолок.
— О, это была не ее идея, скорее тлетворное влияние Паркинсон.
Лицо Нотта вдруг приобрело задумчиво-веселое выражение. Чуть закусив губу, он усмехнулся.
— Черт, я почти скучаю по ее еженедельным планам устрашения Гриффиндора. Ты знала, что она возглавляла целый клуб, посвященный этому движению?
— Как интересно. Так у Пэнси есть страсть к третированию гриффиндорцев, — забавлялась Грейнджер. — Пожалуй, это многое объясняет в их отношениях с Гарри.
После расставания Джинни и Поттера Паркинсон активно взяла в оборот юного героя. А потом и его друзей. Не то чтобы Гермиона жаловалась, Пэнси привнесла в ее жизнь много остроумно-едкой иронии, косметики и откровенности.
Она также оказалась невероятно верной подругой, что было приятным открытием. Паркинсон буквально чуть не съела Уизли с потрохами, когда те пытались повлиять на решение Гермионы о прекращении их с Рональдом отношений. Пэнси безусловно умела отстаивать личные границы. Причем не только свои.
— Поверь, Поттер счастлив. Если ты не заметила, у нашего героя ярко выраженные мазохистские наклонности.
Учитывая, что после всех этих безумных лет нескончаемой борьбы Гарри решил строить карьеру в аврорате, Гермиона определенно не могла поспорить с этим суждением.
— И я нахожу, что это все еще не самая странная история любви среди наших знакомых, — пожал плечами Теодор.
Грейнджер ухмыльнулась.
— О да, если идти в порядке повышения абсурдности: это Паркинсон и Поттер, Хагрид и мадам Максим, Уизли и Гринграсс, потом были еще те два соплохвоста, и, наконец, ты и Лавгуд...
Тео недовольно покосился на нее и поморщился.
— Ты так очаровательна в своем веселье, что я начинаю сочувствовать Слизерину.
— Я маглорожденная среди яростных фанатиков чистоты крови. Я буду учиться с ними, спать в одной комнате и все такое... — закусив губу, она задумалась. — Как думаешь, эльфы согласятся притащить мне пару кухонных ножей?
Нотт оценивающе разглядывал ее.
— Ты можешь попросить Питтса, но, если тебе не хватит на всех ножей — просто пусти в ход свои львиные когти, я убежден — они будут в ужасе.
Гермиона недоверчиво нахмурилась. Теодор выглядел серьезным, когда говорил это.
— Нотт, откуда такая вера в мой авторитет? Привет, я — Грейнджер, гриффиндорская заучка, защитница эльфов, помнишь? — для убедительности она даже помахала рукой перед его лицом и бессильно добавила: — Они просто утопят меня в яде, а останки отдадут Гигантскому Кальмару.
— Ага, возможно, и так, — Тео обхватил подбородок рукой, вытянув указательный палец вдоль щеки. — Однако, я помню, как эта девятнадцатилетняя заучка раскатала Яксли до состояния кровоточащей тряпки.
А вот это она предпочла бы не вспоминать. Нотт даже не догадывался, какую опасную тему затрагивал. Гермиона потянула рукав своего блейзера и уткнулась глазами в пол. Она и забыла, что он видел эту безумную сцену. Это было не лучшее ее время. Но данная минута также была не лучшим временем, чтобы объяснить все Тео.
— Что, кстати, тогда произошло? Мы никогда не говорили об этом. Ты не смогла добраться до Долохова?
Тщательно подбирая слова, она попыталась обойтись общими фразами.
— Знаешь, это было по другой причине, —
отчаянное вранье. — И да, мне не стоило использовать пыточные заклинания, каков бы ни был повод. Но, Тео, это было сразу после войны и все мы были не в своем...
— Существовало более десяти логичных причин для этого, и мне совершенно наплевать, чем ты руководствовалась. Он был ублюдком, — отрезал Нотт. — Но сейчас, когда ты идешь в логово Салазара Слизерина, я требую: если возникнет конфликт — будь жестока. Чем прочнее будет установленный тобой авторитет, тем проще тебе будет добиться доверия Коллума.
Гермиона неуверенно кивнула. Она сильно сомневалась в необходимости Круцио в воспитательных целях. Даже по отношению к слизеринцам.
— Грейнджер, я не шучу, мой факультет славится силой и знатным происхождением. Твоя фамилия не даст тебе никакой защиты, у тебя нет полезных связей в этом времени. Полукровкам на Слизерине приходится несладко, но маглорожденным еще хуже. Держись за свою легенду о чистокровной матери и не давай спуску.
— К нашему общему счастью, они не умеют определять маглорожденных по запаху. Это могло стать самой короткой миссией в моей карьере.
Она понимала все, что говорил Тео, но это не значило, что ей это нравилось.
— Я рад, что тебе весело, — терпеливо продолжил Нотт, — но факты таковы, что вся твоя подготовка, в чем бы она не заключалась, канула в Лету. И, так как мы действуем по обстоятельствам, в некоторых моментах тебе придется верить мне на слово.
— Да, я все поняла, но все-таки мы говорим о кучке подростков с непомерным эго, а ты только что описал кодекс джунглей, — нервно улыбнулась Гермиона.
Тео окинул ее беспристрастным взглядом и просто сказал:
— Ты не увидишь разницы.
Не в силах продолжать эту дикую во всех смыслах беседу, она ретировалась в свое временное убежище.
Кто бы знал, что в Теодоре дремлет драматический талант.
Как и говорил Нотт, чемодан ожидал ее еще вчера, и покупками, видимо, занимался сам Тео. Она сморщила нос. В сороковые в моде находились явно весьма сомнительные вещи. Было несколько приятных приобретений, но обилие гороха разных размеров тут и там просто покоряло любое воображение. Плюнув и поскрипев зубами, она нашла наиболее приличную светло-бежевую блузу, надела форменную юбку и мантию с уже красовавшейся на ней нашивкой Слизерина.
Зеркала в гостевой комнате не обнаружилось, поэтому, немного подумав, Гермиона преобразовала его из подушки. Невербально. Она все еще довольно улыбалась несомненному успеху в трансфигурации, когда увидела свое отражение.
О, великий и всемогущий Блейз и его зелья.
Гермиона откинула волосы и внимательно оглядела лицо. Парень явно совершенствовался. Она пообещала себе подкинуть ему пару выгодных идей вне Министерства. Гениальные люди должны быть признаны обществом.
Смотреть на младшую версию себя было странно, но как-то... завораживающе. Изменения казались весьма поверхностными, но в то же время они были повсюду. Волосы завивались сильнее обычного, глаза казались больше, изгибы менее выражены, губы более пухлые. Все было одновременно родным и непривычным. Но с этим определенно можно было работать.
Соорудив на голове нечто похожее на низкий пучок,
благослови, Мерлин, Паркинсон и ее косметические чары, она вплела несколько драгоценных заколок в волосы, выровняла тон, подчеркнула глаза и накрасила губы. Ей не нужно было ничего кричащего, только холодная выдержка и аура презрения. Окинув взглядом результат в зеркале, девушка осталась довольна. После чего Грейнджер буквально влетела в комнату Нотта, открыв дверь с ноги. Он, кажется, даже немного подпрыгнул от неожиданности.
— Грейнджер, твою...
— Тео, — приторно пропела она, — скажи мне, на сколько чистокровных стерв из десяти я выгляжу?
Оценив ее скептическим взглядом, он немного задумчиво помурлыкал и выдал оценку:
— На восемь. Минус две за слишком жизнерадостное лицо, — пояснил он в ответ на ее немое возмущение. — Но я бы не переживал насчет этого. Как только ты увидишь свое расписание, то соберешь всю шкалу, — веселясь, прошептал он, открывая дверь в коридор.
— Теодор...
— Не отставай.
— Даже не пытайся уйти от разговора.
— Тебе нужно это увидеть, — ох, как нехорошо он улыбался.
***
— Сейчас ты идешь со мной к столу преподавателей, Диппет должен сделать объявление, заранее приготовь свое самое высокомерное лицо.
— Объявление? — вопросительно повторила Гермиона.
— О новоприбывшей ученице, Грейнджер.
Какое прекрасное начало дня.
— На весь чертов зал? — яростно прошипела она. — Скажи мне, мой милый Тео, в этом действительно есть необходимость или ты меня разыгрываешь?
Они замерли недалеко от входа. Нотт в явном раздражении тер переносицу.
— Салазар, это лишь небольшая речь, постоишь пару минут и пройдешь к столу. Просто вытащи палку из своей задницы и расслабься.
— Я не помню такого бреда во время нашего обучения, — недовольно ворчала Грейнджер.
— Понятия не имею в чем суть, меня так проинструктировал Диппет.
Очаровательно.
— Гермиона, на тебя и так уже пялятся, просто дай им нужную информацию.
Она окинула равнодушным взглядом Большой Зал и он выглядел... как Большой Зал.
Преподавательский стол выделялся и казался чужим. Сложнее всего почему-то было примириться с тем, что Дамблдор не находился во главе стола. А еще он был шатеном. Практически рыжим. Что ж, абстрагироваться от его старшей версии могло быть проще, чем она предполагала изначально.
Очень много подростков, другой фасон формы, старомодные прически — вот, собственно, и все. Было немного неуютно находиться среди такого количества незнакомых людей. Хотя... Хорошо, ей было
очень неуютно.
Вокруг витали шепотки и переглядывания, и Тео, в целом, был прав, в их сторону было действительно много внимания, только...
— О, они явно разглядывают не меня. В лучшем случае,
нас, — сладким голосом протянула она. — Мерлиновы подштанники, Теодор, скольких школьниц ты умудрился совратить за неполные три дня?
— Я не питаю страсти к плиссированным юбкам и прыщам, — кисло отозвался Нотт. — Уволь меня от своих подозрений.
Смерив его насмешливым взглядом, Гермиона продолжила исследование.
— Не подумай, что я бы не осудила тебя, но далеко не все из них непривлекательны... А что с той девочкой?
Тео посмотрел в указанном направлении, вдруг залился краской и явно попытался увидеть что-то новое в каменном покрытии пола.
— Теодор, — мурлыкнула Гермиона, дернув его за рукав, — мне все еще интересно. Почему она, как ненормальная, машет руками? Это что-то значит? — она пригляделась повнимательнее к загадочной блондинке. — И... у нее что, свирель в волосах?
— Она приветствует нас... на языке фейри. И иногда она передает мне от них цветы, — наконец сдался он. — Только не смейся, это...
— Бабушка Луны, — подсказала Грейнджер, широко улыбаясь.
— Двоюродная, — неохотно подтвердил Нотт.
Видимо, легкость бытия и нежные чувства к Теодору буквально были у Луны в крови. Потенциальная бабушка Лавгуд казалась милой, однако, по ее самым приблизительным подсчетам, восемь девушек уже были готовы начать прием пищи с Гермионы. Пора было что-то делать.
— Тео.
— Да?
— Отведи меня к директору и в ближайшее время держись подальше. Еще немного, и обворожительные члены твоего фан-клуба таки догадаются трансфигурировать что-нибудь в катану и ритуально нарежут меня на потрясающе мелкие кусочки.
— Ты что, испугалась маленьких девочек? — фальшиво изумился Тео.
О, ей так хотелось испортить его счастливое лицо.
— Я опасаюсь ревнивых фанаток. Это противоположные понятия, — хмуро ответила Гермиона.
Нотт лишь хмыкнул, улыбнувшись. Грейнджер все еще не нравилось его явное веселье.
— Что ты вообще сделал? Показал хранилище твоей семьи в Гринготтс? Продемонстрировал свои навыки оригами из салфеток?
Она широко раскрыла глаза и, театрально вздохнув, поднесла ладонь ко рту:
— Ох, может быть, ты пошел с козыря, и поразил их количеством кровосмесительных браков из твоей родословной?
Тео раздраженно покосился на нее.
— Достаточно было моей молодости, обаяния и статуса профессора, — он весьма грубо подтолкнул ее в сторону преподавательского стола.
Гермиона шагала рядом с ним, но это совершенно не значило, что она закончила.
— Но тебе определенно нравится происходящее. Занятно. Знаешь, порой ты совсем как Рон, — самодовольно рассуждала Грейнджер. — Пустое тщеславие было одной из причин, по которым я вернула ему кольцо.
Нотт страдальчески закатил глаза.
— И я убежден, что с недавних пор его утро начинается с провозглашения благодарности за этот факт самой Фортуне.
— Ты невыносимый заносчивый зас...
— Прекрати так интимно шипеть мне в ухо, иначе ты точно начнешь учебный день с вынужденного посещения Больничного Крыла.
Это было замаскировано под беспокойство, и она могла бы поверить, но его глаза так и светились скрытым весельем.
— Серьезно? Теперь ты прикрываешься студентками? Я думала, ты выше этого, Тео.
Они уже практически были у стола преподавателей.
— Слизерин, Гермиона. Мораль — не наша сильная черта, — заговорщически прошептал Нотт.
— Развлекайся, но помни, что мы здесь ненадолго, — она мстительно улыбнулась. — Продолжай в том же духе, и по возвращении мы обязательно проверим, как быстро бегают твои восьмидесятилетние ведьмы.
Она повернулась к Диппету.
— Доброе утро, сэр!
