Почему он его полюбил

Когда Доену сообщают, что дом престарелых, в котором он вот уже пятый год помогает, собираются снести, то внутри начинает бушевать неистовый гнев вперемешку с возмущением. Как человеку, которого воспитали в соответствии с устоявшимися духовными ценностями, ему было непонятно такое равнодушное и наплевательское отношение к старикам, которые просто хотели спокойно дожить свой век в уютном доме. Вместо его любимого дома престарелых собирались возвести огромный детский спортивный комплекс, и стоило Доену узнать имя директора, одобрившего этот проект и собиравшегося его реализовать, парень решил действовать. Дома среди кучи бумаг и записок он выудил фотографию этого Чон Джехена, которая заставила его испытать некий диссонанс: он ожидал увидеть жирного сноба, но на его месте оказался красивый, высокий, привлекательный молодой мужчина в вечных строгих костюмах, с дорогими часами и стильной укладкой. Чтобы выкинуть все посторонние мысли из головы, Доену приходится укусить Юту часом позже и выпросить у него облепиховый чай с пончиком в шоколадной глазури. Тот, как поистине упрямая, но добрая душа, это все ему покупает и просит поцелуй, за что получает подушкой в лицо. Доена ловит какой-то амбал у дорогущей черно-глянцевой машины, пока он старательно, с расстановкой расклеивал на ее поверхности бумажные листовки, где называл Джехена бездушным эгоистом, которого интересуют только деньги. Сбежать не удается, особенно когда он взглядом встречается с самим виновником этих событий: Джехен стоит в паре шагов от них и с удивительным меланхоличным спокойствием разглядывает творение. - Я всякого в жизни повидал, но такой откровенной глупости еще никогда. Мужчина подходит к машине, срывая с нее листовку, и вчитывается, приподнимая густые брови. Доен усиленно тянет себя из крепких рук телохранителя, но получается лишь сильнее натянуть ворот кофты на собственной шее, и он лишь раздосадованно шипит. Джехен сминает бумажку, и бросает ее в Доена, попадая по груди, и тот произносит: - Вы поступаете неправильно! Остановите проект, из-за Вас почти сто стариков останутся без крова и необходимой помощи! Джехен отрывает еще одну листовку и, смяв, снова бросает в Доена: - Мне это неинтересно. Все уже решено, а Ваши агитации ни к чему не приведут. Только машину мне испортил. Доен не оставляет попыток вывернуться, но его тощая тушка лишь бесполезно виснет в руках высокого накаченного мужчины, и это заставляет Джехена улыбаться, как довольный котик. Он одну за другой срывает листовки с автомобиля и бросает скомканными в Доена, пока тот сопротивляется и пытается вразумить его отменить строительство комплекса, и когда последняя бумажка отскакивает от его лба, он взрывается: - Ты, эгоистичный козел! Тебя интересуют только деньги, и все твои богатства существуют только благодаря простым людям! Это заставляет Джехена перестать самодовольно улыбаться, и он, зло сверкнув глазами, произносит: - С меня хватит! Этот комплекс будет стоять на том доме, и никакая сила это не изменит! А если так волнуешься за стариков, то стоит подумать, куда бы их распределить, вместо того, чтобы портить чужое имущество! Я могу легко запросить компенсацию за это, но вижу, что денег у тебя нет. Он кивает телохранителю, и тот, отпустив Доена, уходит с парковки, а парень, возмущенно запыхтев, настырно лезет в машину на пассажирское сидение следом за Джехеном. Тот возмущается, обхватывая руль: - Какого черта? Сейчас же вылезай! Доен наоборот усаживается поудобнее и пристегивается, нагло глядя ему в глаза: - Разбежался! Я никуда не уйду, пока не отмените строительство! Джехен пытается его выпихнуть из салона, но Доен усиленно толкается ногами и руками в ответ, пачкая костюм мужчины и взъерошивая идеально уложенные волосы. Они пыхтят, пока борются, и вскоре Джехен отталкивает его от себя, с раздражением выдыхая: - Поверить не могу! Меня прессует какой-то мальчишка! - Я не мальчишка! Мне уже двадцать три, и я борюсь за справедливость! Джехен оглядывает его с головы до ног, зачесывая волосы пальцами назад, пока Доен переводит дух: у него ужасно покраснели уши и лицо, а на руках наверняка уже завтра будут синяки. Джехен оказался куда более сильным, чем Доен предполагал. Они сидят в молчании несколько минут, восстанавливая дыхание, а потом Джехен, выпрямившись, вдруг заводит машину и трогается с места. Доен глядит на него широко раскрытыми глазами: - Зачем Вы завели машину? Джехен невозмутимо произносит: - Ну, раз ты настолько упрям, я подумал, что с тобой бесполезно спорить, и поэтому просто еду домой, как и планировал с самого начала. - Но я нахожусь в этой машине, а значит, Вы не можете ехать домой! - Почему? - И как Вы заработали такое состояние с такими маленькими мозгами? - Размер и вес головного мозга не влияет на мыслительные процессы и уровень интеллекта в целом. Доен всенепременно его бы ударил, если бы они не ехали на приличной скорости по трассе. Его распирает от злости и возмущения, и Джехен косится, видя его состояние. Это откровенно смешит, и он поджимает губы, чтобы не рассмеяться в голос. Этот парнишка был до ужаса упрямым и, судя по всему, был готов до последнего отстаивать свои идеи. Его не смущало положение Джехена, что он мог попасть на большие неприятности и финансовые проблемы. Это было ужасно глупо, но цепляло, потому что с Джехеном всю жизнь носились как с писаной торбой, и никто не смел и грубого слова сказать в его сторону. Кипящая злость этого парня забавляла, и мужчина заинтересованно то и дело поглядывает на него. Тот сидит, сложив руки на груди и упрямо глядя на дорогу. Когда Джехен припарковывается у своего жилого комплекса, то лишь в упор смотрит на парня, который так и не собирался выходить из машины. - Как тебя хоть зовут? Доен косится на него: - Какая Вам разница? Джехен лишь усмехается, вытаскивая ключ: - Ну, чтобы знать, кто мой враг. Мне серьезно придется подготовиться к войне. - Вы не воспринимаете меня всерьез. Доен это произносит как-то удрученно, и Джхеен видит, как его итак милое личико становится еще более очаровательным. - Зачем тебе это? Старики из дома престарелых все равно умрут в ближайшие пять-семь лет, ты ничем не можешь им помочь. А этот спортивный комплекс строится для детей. - Какая разница? Старики что, уже не люди? У них итак в жизни было слишком много испытаний: от кого-то отказались родные, кого-то туда отправили, чтобы не мешались дома, кто-то пришел туда сам, чтобы не становиться обузой для детей и внуков. Они одинокие, слабые и ужасно нуждаются в поддержке в свои последние годы. А в нашем городе целая куча этих спортивных комплексов, в этом нет никакого смысла. После этих слов Доен отстегивается и выходит из машины. У Джехена появляется иррациональное желание догнать его, но юноша уходит так стремительно, как только может. Доену думается, что он прав: все богатые люди ужасно эгоистичные и не способны на сочувствие. Дома он снова и снова шерстит кучу новостных сайтов о Чон Джехене, рассматривая его фотографии с фотосессий и просто сделанные СМИ для интервью. Это было нечестно: как такой красивый человек мог быть настолько ужасным? У Доена с детства было устоявшееся мнение, что все красивые люди обладают самыми лучшими качествами - добротой, заботой, сочувствием, хотя в глубине души понимал, что идеализирует их. И Джехен был просто показательным примером. Он был самоуверенным, наглым и непроницаемым, даже погубленая дорогая машина его не вывела из себя, и Доен яростно кричит в подушку. Когда вечером приходит Юта, чтобы поиграть в приставку, Доен стискивает его в своих объятиях, снова кусая, - на этот раз за шею - и заставляет позже купить ему малиновый маффин с мелисовым чаем. Юта, как понимающий и добрый друг, просто терпит его выплески эмоций. Доен объявляется через два дня - на этот раз телохранитель ловит его с белой краской и кисточкой в руках. Машине Джехена откровенно повезло, потому что он даже не успевает даже вытащить кисточку, чтобы начать что-то писать. Джехен глядит на это все с приподнятой бровью, и, усмехнувшись, лишь пытается отобрать банку с краской, но та, выскользнув из рук, падает на асфальт, пачкая его дорогой костюм. У Доена приоткрывается рот от шока, когда он разглядывает черные брюки и рубашку Джехена в брызгах белой краски. И все, что он может произнести, это: - Она не отстирывается, и мне не жаль. Джехен и не ожидал другого, но отпускает телохранителя, и укоризненно глядит на парня. - Ты самый настоящий вандал. - Уж кто бы говорил. Они едут на метро: Джехен усиленно тащил сопротивляющегося Доена за шкирку за собой в другой конец города, чтобы отомстить. Доен возмущенно дул щеки, заставляя Джехена очарованно таять от этой милоты. Люди заинтересованно разглядывают испорченную одежду мужчины, и Доену, может, совсем чуточку становится стыдно, но мысль о том, что этот человек мог запросто доехать один на такси заставляет его вновь вспыхнуть неистовым огнем. Подходя к дому Джехена, Доен, наконец, разворачивается, чтобы сбежать, но мужчина усиленно тянет его за шкирку обратно к себе, и ему ничего не остается, кроме как продолжать свой путь. - Ты же понимаешь, что должен возместить мне ущерб? Доен бурчит, демонстративно отворачиваясь: - Ничего я возмещать не собираюсь. Неудивительно, что у Вас столько денег, - дерете их с каждого человека при любой возможности. - Ага, а еще я деру кое-что еще, а точнее, кого... Уши Доена вспыхивают красным от смущения, когда он осознает смысл сказанного, а Джехен довольно усмехается. Доену хочется ударить его по этой довольной мордочке, настолько он был похож на кота, который нагло спер рыбу со стола. - Отмените строительство комплекса. - Возместишь ущерб за костюм, отменю. Доен захлебывается радостью и, резко схватив его за руку, с широкой улыбкой спрашивает: - Правда? Я что угодно сделаю, если Вы действительно отмените строительство и оставите наш дом в покое! Но когда Джехен с наглой ухмылочкой сообщает ему условие, то Доен, кажется, на секунду глохнет, и поэтому тихо переспрашивает: - Что сделать? - Сходить со мной на свидание. У Доена сердце заходится в бешеном стуке, и он пятится назад на пару шагов: это было неожиданно и настолько странно, что он даже не знает, как правильно реагировать. Джехен его добивает: - Но если ты хочешь, то мы можем сразу приступить ко второй фазе: секс и свидания. - Так, стоп... Доен выставляет ладонь вперед, сглатывая и переводя дух. - Это слишком быстро. Джехен улыбается: - Ах, то есть тебя пугает скоротечность предложения, чем само предложение. Юноша усиленно машет руками: - Нет, нет, нет! Меня... так... Вы... дурак! С чего бы я должен соглашаться на все это? - Наверное, потому что я красивый, привлекательный, богатый, харизматичный, сексуальный, образованный... Доен его перебивает, фыркая: - Кто сказал, что я на это повелся? Я соглашаюсь на свидание только ради дома престарелых. Джехен улыбается еще более широко, чем до этого, и Доена это бесит, но он упорно молчит. - Уверен, что дело только в этом? - Уверен. - Ладно. Приходи завтра в восемь вечера. Только не порть мою машину, она мне еще понадобится. Доена ловит телохранитель на следующий вечер у машины - на этот раз пытающегося открутить номерные знаки. Джехен на это лишь привычно усмехается, но все равно открывает ему дверцу машины, чтобы завоевать этого упрямого и целеустремленного парня.