~.~
Смерть - это конец одной истории и начало другой.
- Филипп Мюллер
~.~
14 февраля, 1999 год Гермиона поправила шарф и сунула руки в карманы, жалея, что не догадалась прихватить с собой перчатки. Покрытая инеем трава хрустела под ногами, когда она сошла с тропинки, блуждая вокруг надгробий и памятников, выстроенных неровными узорами. Многие из них пострадали из-за погоды или с возрастом, некоторые были совершенно новыми. Время близилось к одиннадцати, и ночная тьма, кажется, достигла своего предела. Но тропы освещали множественные лампы, некоторые из которых мигали, грозя погаснуть, а под другими танцевали мотыльки, от чего свет постоянно мерцал. Выглянув из-за выступа небольшого холма, Гермиона разглядела голые ветви вяза, протянувшиеся к звёздам, словно умоляющие руки. От нахлынувших эмоций к горлу поступил тугой ком. Эта часть кладбища являлась невзрачной и одинокой, поскольку большинству могил здесь исполнялось уже несколько столетий. Почему-то Гермиона подумала, что Тонкс, наверное, предпочла бы, чтобы ее похоронили в другом окружении могил, потому что она всегда наслаждалась компанией друзей. Но здешние обитатели могил не были друзьями. Они были чужими. И Гермиона знала, что пока Тонкс находилась рядом с Римусом, ей было бы все равно. Она бы сказала что-то вроде: "Я все равно мертва, какая мне разница, куда ты меня положишь?" Так что, Тонкс и Римус были похоронены бок о бок под дружеским покачиванием вяза, на этом огромном кладбище, недалеко от Теда Тонкса, Сириуса Блэка и Северуса Снейпа. Гермиона тяжело сглотнула, когда с трудом взобралась на холм, чуть не споткнувшись о огромные корни дуба, росшего на вершине, и схватилась за его ствол, чтобы удержать равновесие. Подняв голову, она отыскала глазами могилу, которую пришла навестить, но ей помешала фигура. Мужская. Сердцебиение ускорилось до почти болезненной скорости, вибрируя вокруг грудной клетки, как заводная игрушка, и ее кулак сжался вокруг палочки в кармане. Война ничему ее не научила, кроме как всегда сохранять бдительность. Гермиона подумала, не говорила ли она Гарри или Рону, что придет сюда сегодня вечером, но ни чего такого не вспомнила. Она решила, что мальчики не узнают о ее полуночной поездке на кладбище, зная, что они захотят пойти тоже. Ведь она хотела сделать это одна. Вот почему Гермиона пришла так поздно: чтобы насладиться роскошью одиночества и уединения, но, очевидно, кто-то решил все испортить. Фигура была высокой, худощавой и определенно мужской. Его голова была опущена, но как только до Гермионы начало доходить, что она узнала его силуэт, он поднял голову, и сияние луны отразилось от его печально известных белокурых волос. Челюсть отвисла, поток эмоций накрыл Гермиону с головой: шок, возмущение, замешательство, отвращение. Она не могла разглядеть его лицо с того места, где находилась, но поняла, что это Драко Малфой. Она вспомнила, как в последний раз видела его, около пяти месяцев назад, когда судили Малфоев. Гарри выступал в их защиту, и она пошла с ним для поддержки, в то время как Рон отказался, настаивая на том, что Драко и его родители "заслужили гнить в Азкабане за то, что они сделали". Гермиона встала на сторону Гарри, слушая, как Нарцисса спасла ему жизнь и как Драко угрожали, но ей было нелегко. Было трудно не думать обо всех ужасных вещах, которые Малфои сделали, приведя к войне, и она изо всех сил старалась относиться к Драко с чем-то более положительным, чем с разочарованием и презрением к его поведению в Хогвартсе. Может, он и не виновен, но все равно остаётся жестоким и предвзятым болваном. Это была непроизвольная реакция, но его присутствие здесь возродило все отвращение, которое Гермиона испытывала к Малфою, когда они росли. Она не могла отделаться от ощущения, что это была какая-то жестокая шутка; что он пришел поиздеваться над памятью павших, и она сжала кулаки, когда вышла из тени дуба, направляясь к нему длинными, неуверенными шагами. — Какого черта ты здесь делаешь? - спросила она, находясь в нескольких футах от него и наблюдая, как его плечи дернулись от удивления. Он медленно повернулся к ней лицом, его поза была напряженной и оборонительной, но когда Гермиона увидела его черты, не смогла сдержаться, чтобы не расширить глаза. Он выглядел совсем по-другому, как измученный мальчик, запертый в оболочку гордого мужчины; его лицо были угрюмым и напряженным, челюсть сжата. То, как он изучал ее, не было ни резким, ни холодным; его взгляд был просто пустым и в то же время каким-то напряженным, как будто он забыл, как она выглядит и вспоминал заново без всякого интереса. Он вздохнул, от чего ледяной воздух окрасил облачко пара в белый. — Грейнджер, - тихим сдержанным тоном поздоровался он. — Я спросила, какого черта ты здесь делаешь! — Я слышал, - ответил он. — Мне кажется, совершенно очевидно, почему я здесь. По той же причине, что и ты. Она усмехнулась. — Я очень в этом сомневаюсь. Я здесь, чтобы отдать дань уважения... — Я тоже... — Не смей! - перебила она, подходя ближе. — У тебя больное чувство юмора... — Грейнджер, - нахмурился он. — Я не для этого сюда пришел. — Да ты вообще не должен быть здесь! - яростно закричала она и почувствовала, как по щекам потекли слезы. Она не знала, были ли это слезы разочарования или горя, все слезы жгут одинаково. — Ты не имеешь права здесь находиться! Его брови сошлись на переносице. — Кто ты такая, чтобы решать... — Я была ее подругой! - голос слегка дрожал от волнения. — У тебя нет ни одной причины быть здесь! Ты даже не знал ее, когда она была жива! — Возможно, это дает мне даже больше оснований для этого, - возразил он. Его рука в перчатке потянулась к карману пальто, и Гермиона немедля вытащила палочку, направив на него дрожащей рукой. Он помедлил мгновение, его отсутствующий взгляд перемещался с ее глаз на кончик палочки, а затем он медленно, но все же вытащил единственную черную розу. Склонившись, Малфой положил ее на могилу Тонкс, и Гермиона уставилась на него с полным непониманием. Он пробормотал что-то бессвязное, прежде чем снова выпрямиться во весь рост. Малфой принялся стягивать перчатки, снова изучая ее отстраненным взглядом, и бросил их ей, Гермиона инстинктивно поймала их свободной рукой. Она взглянула на перчатки, но быстро подняла на него подозрительный взгляд, ища объяснений на его безразличном лице. — У тебя руки почти синие, - бросил он, а затем развернулся, уходя. Глядя ему в спину, пока он не скрылся из виду, вся враждебность, которую Гермиона испытывала, казалось, растаяла, и странное чувство, очень похожее на чувство вины, заняло свое место в груди. Внезапная смена в ее характере была настолько резкой, что она чуть не окликнула Малфоя, но вовремя спохватилась, задаваясь вопросом, не напала ли она на него слишком безжалостно или это было полностью оправданно, учитывая их историю. Больше всего ее поразило нежелание Драко кричать в ответ. Во время учебы в Хогвартсе он всегда был так увлечен пылким спором со своим быстрым умом и резкими ответным ударами, как будто это был просто спорт, но вспоминая недавнюю ситуацию, казалось, что он сделал все наоборот, лишь бы избежать ссоры с ней. Покачав головой и вспомнив, для чего она здесь, Гермиона повернулась спиной к могиле Тонкс, и слезы неожиданно полились дождем. Присев на колени возле надгробия, она почувствовала соленый привкус в уголках губ и судорожно вздохнула. Все цветы, которые покрывали могилы Тонкс и Римуса после их похорон завяли или были съедены февральским морозом. Единственным признаком траура сейчас была одинокая чёрная роза Драко, и на мгновение Гермиона подумала убрать ее, все еще не зная, как ей относиться к его странному поведению. Но оставила все как есть. — Я скучаю по тебе, - прошептала она надгробию, поднимая волшебную палочку, чтобы наколдовать венок из фиалок и подснежников. — С днем рождения. . . 14 февраля 2000 год Гермиона оперлась на дуб и вздохнула. По крайней мере, на этот раз, она не забыла взять перчатки. Малфой снова был здесь, и она могла разглядеть форму розы в его пальцах. В прошлом году мысли Гермионы много раз возвращались к их перебранке, и она задавалась вопросом, вернется ли он снова в следующем году, и почему он вообще посетил могилу Тонкс. Она даже пыталась представить, что могла бы сказать ему, но так и не пришла к окончательному выводу, что было бы уместно. И, возможно, именно поэтому Гермиона не была шокирована его присутствием сегодня. Но все-таки странный узел нервов образовался в животе, когда она подходила все ближе к нему. Когда до Малфоя оставалось всего несколько шагов, он бросил на на нее равнодушный взгляд через плечо, как будто ожидал увидеть, и она мельком отметила, что черты его лица все еще безжизненны, а глаза пусты. — Ты снова здесь, - пробормотала она, ругая себя за очевидное. — То есть, я имела ввиду, что не думала снова встретить тебя тут... — Опять начнёшь кричать? - оборвал он, но в голосе не было злобы. — Потому что через минуту я уйду... — Нет, нет, все в порядке, - быстро проговорила Гермиона. — Я... я хочу извиниться за то, что накричала на тебя в прошлом году. В этом не было необходимости, и я была расстроена, и... да, мне очень жаль. На самом деле, она не думала, что будет просить прощения и судя по тому, как высоко поднялись брови Драко, он тоже был удивлен. Покусывая нижнюю губу и чувствуя себя немного глупо, когда он продолжал молча смотреть на нее, она почти пожалела, что не повторила свои прошлые действия и не накричала на него, лишь бы он ушёл. — Знаешь, - пробормотал он наконец. — Многие сказали бы, что это я должен извиниться перед тобой. — Ты не производишь впечатления человека, способного извиняться. На мгновение в его глазах промелькнуло что-то живое и он почти усмехнулся. — Я и не пытался. — Ну, как и я обычно, - продолжила она, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Но я не имела права приказывать тебе уходить... — Так значит, ты не возражаешь против моего присутствия? Она на мгновение задумалась над вопросом, решив, что это был один из самых странных моментов, которые она могла вспомнить в своей жизни. И это о чем-то говорило. Часть ее мозга кричала Гермионе, чтобы она снова попросила его уйти, но, как это часто бывало, ее любопытство было намного сильнее, и она поняла, что очень заинтересована причинами его пребывания здесь. А еще интересовало его поведение, которое, по ее мнению, можно было назвать почти вежливым, и вопреки здравому смыслу, она пожала плечами. — Это свободная страна, - сказала она после долгой паузы. — Можешь делать все, что хочешь. Он кивнул и снова уставился пустым взглядом на могилу Тонкс, Гермиона последовала его примеру, и так, они провели несколько минут, не говоря ни слова, и даже не двигаясь, пока холодный ветер бушевал вокруг них. Тишина была далеко не комфортной и от желания нарушить ее у Гермионы зачесался язык, но первым заговорил Драко. — Расскажи мне что-нибудь о ней, - внезапно попросил он, не отрывая глаз от надгробия. — Для чего тебе это... — Просто расскажи мне что-нибудь о ней, - повторил он. — Все, что угодно. Гермиона наморщила лоб, когда заговорила. — Ну, она была аврором и потрясающей дуэлянткой. И очень храброй... — Нет, не то, - остановил он ее. — Большие вещи - они делают людей героями, а не людьми. Расскажи мне что-нибудь маленькое. Она снова замолчала, задумчиво покусывая губу. — Ну... ей нравилась маггловская музыка, например "Битлз"... — Меньше, - перебил он, выжидающе глядя на нее. — Как она пила чай? Гермиона недоуменно моргнула. — Она не любила чай. Она пила только кофе, черный с одним кусочком сахара. — Что еще? — Она... гм... она ненавидела джем, поэтому на тосты мазала только масло, но зато любила чайные пирожные. Он склонил голову набок, словно запоминая информацию и повертел розу между пальцами. — Можешь что-нибудь еще. — Она любила коричневый соус, - продолжила отстраненно Гермиона. — Она всегда добавляла его ко всему подряд. Даже на стейк или в пасту... - ее голос дрогнул, и она зажмурила глаза, когда они начали щипать от неизбежных слез. — Боже, я скучаю по ней. Она не собиралась говорить это вслух, но было уже поздно и фраза повисла в воздухе между ними, теперь Гермиона ждала насмешки или осуждения, ощущая себя уязвимой и смешной. Она отвернулась от Драко, ожидая, пока ветер развеет ее слезы, прежде чем повернуться обратно, готовая бросить вызов любой насмешке, жадно щекочащей кончик его языка. Но когда она открыла глаза, обнаружила, что Драко смотрит на нее, почти зациклившись, как будто пытается запомнить каждый дюйм ее выражения и оставить шрамом на своём мозгу, и она вздрогнула от его интенсивности. — Зачем ты здесь, Малфой? - прямо спросила Гермиона, не ожидая ответа, но чувствуя необходимость спросить. Ей нужно бы уже понять, что бесполезно пытаться предсказать что-либо, что сделает Драко Малфой. — У меня нет ни братьев, ни сестер, а она была моей единственной кузиной, - сказал он ровным голосом, но в нем был особый оттенок, который очаровал, и Гермиона затаила дыхание. — Я тоже был ее единственным кузеном. — Я не понимаю. — Я думал, ты прекрасно поймешь. У тебя ведь тоже нет братьев и сестер, - возразил он. — Если только у тебя нет кузенов, с которыми у вас хорошие отношения? Она покачала головой. — Нет, у меня нет кузенов. — Тогда я уверен, что ты понимаешь, - пробормотал он. — Наверное, поэтому вы с Поттером так близки. Я думаю, что у нас с ней были бы совсем другие отношения, если бы мы росли при других обстоятельствах. Гермиона уставилась на него с открытым ртом и широко раскрытыми глазами, как будто он говорил на непонятном языке. — Зачем ты мне это рассказал? - спросила она. — Если серьёзно, почему ты вообще... вежлив со мной? Когда на этот раз его взгляд переместился на нее, он сделал шаг, и постучал указательным пальцем по одному из шипов розы. — У нас с тобой больше общего, чем у них, - он кивнул в сторону могил. — В нас течёт кровь, мы дышим одинаково, и это все, что в конце концов имеет значение. Пока мы не присоединимся к ним. — Ладно, - неуверенно пробормотала Гермиона. — Это очень загадочный и мрачный способ сказать мне, что ты больше не веришь в эти предрассудки о чистоте крови? Что ты усвоил урок? — Что-то вроде того, - ответил он, и его губы изогнулись в полуулыбке. — Если уж ты называешь меня загадочным, Грейнджер, мне интересно, начинать ли мне беспокоиться. Гермиона чуть было не улыбнулась, но сдержалась. Это было бы слишком сюрреалистично. — Так ты по этому сюда пришел? - спросила она более резким тоном, чем хотела, — Знаешь, ты не найдешь искупления на кладбище, Малфой. Его полуулыбка исчезла и он выпрямился. — Я не ищу искупления, Грейнджер. Я просто ищу передышку. С этими словами он бросил черную розу на могилу Тонкс, развернулся на каблуках и пошел прочь почти так же, как в прошлом году. И снова Гермиона потеряла дар речи, ее глаза следили за ним, пока он не скрылся из виду, и это странное чувство вины снова сжало желудок. Собравшись с мыслями, она снова повернулась к могиле Тонкс, опустилась на колени и поправила розу Драко в более правильное положение. — Твой кузен сбивает с толку, - вздохнула Гермиона. Со слезой, скатившейся по щеке, она наклонилась вперед и провела пальцами по буквам эпитафии.В память о любимой Нимфадоре "Тонкс" Люпин 14 февраля 1973 - 2 мая 1998 Дочь, Мать, Жена и Друг Bella Detesta Matribus*
. . 14 февраля 2001 год Зима в этом году наступила поздно и на кладбище все еще лежала легкая снежная пыль, украшающая надгробия, словно глазурь. Гермиона и Драко стояли в тишине около десяти минут. Она посмотрела вниз и заметила, что рука, в которой он держал черную розу, была голой. Сунув ладонь в карман пальто, она вытащила перчатки, которые он отдал ей при их первой встрече здесь. — Вот, - сказала она, протягивая их ему. — У тебя руки замерзли. Он выгнул бровь, прежде чем взять их, и в какой-то момент их пальцы соприкоснулись, от чего Гермиона вздрогнула. Его руки были такими ледяными, что, казалось, обожгли ее. — И тебе понадобилось два года, чтобы вернуть их, - пробормотал он, его взгляд остановился на могиле Тонкс, и он заговорил снова. — Но лучше поздно, чем никогда. Гермиона почувствовала снова подступающую тишину и поспешила нарушить ее. — Можно тебя кое о чем спросить? Драко резко повернул голову в ее сторону, изучая с едва заметным недоумением, и медленно кивнул. — Давай. — Зачем ты снова пришел сюда? — Полагаю, по тем же причинам, что и ты, - пожал он плечами. — Сегодня ее день рождения, а большинство людей навещают ее в день смерти. Да и вряд ли найдутся люди, которые захотели бы провести День Святого Валентина на кладбище, а я предпочитаю быть здесь один. — Но ты не один, - заметила она. — Я тоже здесь. Его губы дрогнули. — Я не сильно возражаю против твоего присутствия, - тихо ответил он, но Гермиона едва успела обдумать его признание, как он заговорил снова. — А как Уизли относится к тому, что ты проводишь вечер Святого Валентина на кладбище? — Гм... ну, он... гм, - неловко бормотала Гермиона, все еще неотошедшая от его предыдущих слов. — Если честно, он даже не знает, что я здесь бываю. — А, он не знает? Ты что, Оглушающим его вырубаешь или как? Гермиона не смогла подовить смешок. — Нет, я просто никогда не была поклонницей Дня Святого Валентина. Если ты по настоящему любишь кого-то, то не жалко уделить один день, чтобы выразить это. Я просто говорю Рону, что работаю. — Почему просто не скажешь, что ходишь сюда? - спросил Драко. — Потому что знаю, что он тоже захочет пойти, - объяснила она. — Все так, как ты сказал. Я предпочитаю быть здесь одна. — Только ты не одна. Она слабо улыбнулась ему и пожала плечами.— Может, я тоже не возражаю против твоего присутствия. Тишина, воцарившаяся между ними на этот раз, была почти приятной, и Гермиона заметила, что Драко выглядит намного здоровее, чем в последнюю встречу. Хотя его кожа все еще бледная, как фарфор, он выглядит свежо, и там, где в глазах когда-то была мёртвая темнота, теперь был блеск жизни, как будто он и впрям впитывал образы и звуки своего окружения. Намеки и перемены были едва заметны, но они были, и по какой-то причине, обнаружив их, она успокоилась. — Расскажи мне что-нибудь о ней, - попросил Драко. — Ее любимый цвет был фиолетовый. — Еще. — Ее любимым вкусом бобов Берти Ботта был зефир. — Ещё что-нибудь. Гермиона засомнивалась и встретилась с ним взглядом. — Она была бы счастлива, что ты ее навещаешь. Малфой скептически нахмурился, но ничего не ответил. Они оба молча уставились на надгробие Тонкс, и Гермиона проглотила комок подступивший к горлу. Слезы, катившиеся с ее ресниц, отличались от прошлогодних, она поспешно вытерла их рукавом, тщетно стараясь сохранить в тайне. — Почему ты плачешь? - спросил Драко. Она вдохнула, чтобы успокоить голос. — Потому что я не плачу из-за того, что скучаю по ней, и я чувствую себя виноватой за это. Он нахмурился и, казалось, задумался над ее признанием. — Время – инструмент адаптации и принятия, - сказал он отстраненно, словно говорил вовсе не с ней. — Ты не должна чувствовать себя виноватой за то, что живешь с этим. Ты создана не для скорби. Ты боец, Грейнджер. И ты это знаешь. Его слова были тяжелыми для нее. Но они согревали, и каким-то образом, это успокаивало. Выдохнув, она пристально посмотрела на Малфоя, изучая мрачное выражение его лица и пытаясь отыскать признаки издевки или обмана, но ничего не обнаружила. — Ты другой, - прошептала она, прочищая горло. Драко бросил на нее неуверенный взгляд. — Я имею в виду, что... ты сильно изменился, и... это комплимент. — А ты совсем не изменилась. — Разве это хорошо? — Я не имел ввиду ничего плохого, - ответил он, отводя глаза. — Так что... полагаю, это тоже можно считать комплиментом. Она улыбнулась. — Тогда спасибо. Малфой склонил голову в знак согласия, а затем начал свой ежегодный ритуал черной розы, наклонившись, чтобы положить ее на могилу Тонкс. Выпрямляясь, он на мгновение замер, глядя на Гермиону своим знаменито-безразличным, непроницаемым взглядом. — Увидимся в следующем году, - просто сказал он и пошел прочь. Дождавшись, пока затихнут звуки скрипучих, из-за снега, шагов, Гермиона задумчиво посмотрела на надгробие Тонкс. Слабая улыбка растянула её щёки. — Не так уж он и плох, правда? . . 14 февраля 2002 год Из-под опущенных ресниц Гермиона разглядывала лицо Драко: впалые щеки, серо-голубые мешки под глазами. Он был бледен, но совсем не так, как фарфоровая кукла. Она не могла точно сказать, похудел ли он или его лицо выглядело таким изможденным, потому что он сильно сжимает челюсть. Конечно, она читала статьи в газетах и ожидала, каких-то физических изменений в его внешности, но сказать честно, он выглядел намного лучше, чем она ожидала, и это почему-то настораживало. Они не произнесли ни слова с того момента, как она присоединилась к нему на могиле Тонкс, что уже не считалось чем-то удивительным. Но сегодня, тишина была клаустрофобной, и Гермиона отчаянно пыталась нарушить ее. — В этом году теплее, - пробормотала она. — Тебе не кажется? — Хочешь обсудить погоду? - спросил он, почти упрекающим тоном. — Как это по-британски с твоей стороны, Грейнджер. Она поджала губы. — Я просто пыталась... — Не надо ходить вокруг да около. - перебил он. — Меня чертовски раздражает, когда люди так делают. — Ладно, - вздохнула она, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Я слышала о твоем отце. Мне очень жаль... — У тебя нет для этого причин, - отрезал он. — Ты ненавидела его, и это было вполне оправданно. Нахмурившись, она повернулась к нему всем телом. — Независимо от того, что я чувствовала к твоему отцу, я думала о тебе, когда услышала эту новость и я правда сожалею о твоей потере. Он поднял голову и прищурился, ища в ней хоть какой-то намек на неискренность. По-видимому, удовлетворенный ее ответом, он кивнул головой, и его черты немного смягчились. — Я в порядке, Грейнджер. Это случилось несколько месяцев назад и это не было неожиданностью. Он был болен. — Я знаю, но пресса была... не очень точной... — Этого следовало ожидать, - пробормотал он. — Кстати, о новостях, я слышал о тебе и Уизли. Ее глаза слегка расширились. — А... Ну да... — Мне не жаль. — П-прости? - запнулась Гермиона. — Мне не жаль, что вы с Уизли расстались, - легкомысленно объяснил Драко. — Это был вопрос времени. И вот, здравый смысл настиг тебя. Уизли нужна мать, а не возлюбленная, а ты слишком независима и амбициозна, чтобы играть эту роль. Гермиона открыла рот, пытаясь собраться с мыслями. — Извини, Драко, но ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы делать такие выводы. — Разве? - с вызовом спросил он. — Я знаю тебя так же давно, как Поттер и Уизли. Возможно, не так интимно, но сказать, что я тебя плохо знаю, неправильно. — Но я... — Или есть другая причина, по которой ты порвала с Уизли? — Мы просто отдалились друг от друга, - сказала она, защищаясь. — Мы были в разных местах... — У тебя были цели, которые не совпадали с его, - со знанием дела перебил он. — Что на самом деле только подтверждает мою точку зрения о твоих амбициях. Тебе не нужно так защищаться, Грейнджер, это было неизбежно, что вы двое не сживетесь. Она скрестила руки на груди. — С каких это пор ты так чертовски наблюдателен и хорошо разбираешься в отношениях? — Ни с каких, - ответил он, делая паузу, чтобы ухмыльнуться. — Я просто узнаю несоответствие, когда вижу его... — Так вот знай, что наши отношения были хорошими. — Хорошими? - повторил он. — Разве это не синоним нудности, если речь заходит об отношениях? Гермиона сморщилась, показывая явное разочарование. — Иди к чёрту... — Не понимаю, почему ты так обиделась, - снова перебил он. — На самом деле я делаю тебе комплимент, обсуждая твои амбиции. Я слышал о твоей работе в Министерстве. Очень впечатляет. — О, - протянула Гермиона, на мгновение сбитая с толку. Снова. — Ну, спасибо, но я все еще не согласна с тем, что ты говоришь о наших с Роном отношениях. И мне не особенно удобно обсуждать их с тобой. Не обижайся. Он пожал плечами. — Так и быть, не обижаюсь. Хочешь оставить эту тему? — Да, хочу. — Я не против. Я все равно не нахожу Уизли приятной темой для обсуждения. Она закатила глаза. — Знаешь, Рон, на самом деле, хороший парень... — Но у меня есть последний вопрос на эту тему, - быстро перебил Драко. — А потом поговорим о чем-нибудь другом. Что не будет касаться моего отца. Гермиона рассеяно подумала, кого любопытство убьёт первым - её или Живоглота? — Спрашивай. — Как думаешь, вы с Уизли будете снова вместе? Гермиона определенно не ожидала такого вопроса, и была уверена, что выражение ее лица сказало ему об этом. — Гм, нет, - нерешительно призналась она. — Наши романтические отношения закончились навсегда, и как бы печально это ни звучало, мне стало даже... как сказать... — Легче. - закончил он за нее. Намек на то, что он чувствует то же самое по поводу смерти Люциуса, повис между ними, как их туманное дыхание, и Гермиона просто понимающе кивнула, чувствуя, что лучше оставить этот вопрос невысказанным. Последовавшая за этим тишина не была ни комфортной, ни раздражающей; она просто была, как и они, как и всё остальное. — Расскажи мне что-нибудь о ней, - попросил Драко, наклонив голову в сторону надгробия. — Я помню, ты говорила что-то о музыке, которую она любила, и ты упомянула группу? Жуки, что ли? — Жуки? - воскликнула она. — Жуки? — По моему, именно так ты и... — "Битлз", Драко, она называлась "Битлз". Он склонил голову набок и посмотрел на нее. — Я был близок. — Вообще-то нет, - упрямо возразила она. — "Битлз" были революционной группой, которая полностью изменила маггловскую музыку... — На случай, если ты еще не заметила, Грейнджер, - медленно произнес он. — Вряд ли меня воспитывали так, чтобы я интересовался маггловской культурой. Она нахмурилась. — Ладно, суть ясна. Во всяком случае, Тонкс их любила. Наверное, отец познакомил ее с ними. Ее любимой песней была – "Я хочу держать тебя за руку." — Звучит, как какая-то легкомысленная баллада. — Нет, это не так. Вообще-то, подожди, я думаю, что могла бы... - она замолчала и потянулась к своей сумке, вытаскивая маленькое устройство. — Да, он здесь! Драко с подозрением посмотрел на незнакомый предмет. — Это что еще за хрень? — Это портативное магловское устройство для воспроизведения музыки, - объяснила она, вынимая палочку. — У меня здесь есть песня. Если я немножко поколдую, то он начнет играть... — Грейнджер, скажи, это и впрямь так необходимо? — Ох, тише ты, это поразительно, что ты не слышал их музыки раньше, - сказала она ему, торжествующе улыбаясь, когда заиграл первый рифф. — Видишь ли, никакая это не баллада, признай? Он не ответил, и она не заметила циничного выражения, которое, как подозревала, исказит его лицо, когда сама покачивала головой в такт музыке. Позже, лежа в постели одна, она спросит себя, когда ей стало так комфортно в присутствии Драко; так комфортно, чтобы она растворилась в музыке и начала подпевать. — Я хочу держать тебя за руку. И когда я прикасаюсь к тебе, чувствую себя счастливой... - ее голос затих, когда она заметила, наблюдающего за ней Драко с явным весельем, с ухмылкой на губах, которая была почти улыбкой. Она почувствовала заливающий щеки румянец, откашлялась и выключила музыку, опустив глаза, чтобы скрыть смущение. — Ну вот... ты понял идею. — Почему остановилась? - спросил он, все еще ухмыляясь. — Неплохое шоу... — Ох, заткнись. Вобщем-то, это и была ее любимая песня... — А мне показалось, что твоя, - съязвил он. Она поджала губы. — Ты меня просто бесишь! — Ты восхитительна. В тот момент, когда слова сорвались с его губ, лицо Драко снова застыло в непроницаемой маске безразличия, в то время, как Гермиона задержала дыхание, открыв рот в шоке. Она моргнула и с любопытством посмотрела на него, изучая его лицо в поисках любого намека на дискомфорт или шутку, но он просто стоял так же беспечно, как и всегда, и она задалась вопросом, не послышалось ли ей. — Прости, - начала Гермиона. — Что ты только что сказал? — Ничего важного, - твердо ответил он, протягивая руку, чтобы бросить черную розу на могилу Тонкс. Он снова повернулся к Гермионе, его глаза были такими мягкими, какими она никогда их еще не видела, и она затаила дыхание, ожидая, что он заговорит. Гермиона видела, как нервно он сжимает и разжимает кулаки, как будто не знает, куда их деть, и на мгновение ей кажется, что сейчас он протянет руку и дотронется до нее... Но потом его безразличие возвращается, и Гермиона понимает – момент упущен. — Спокойной ночи, Грейнджер, - сказал он и пошел прочь. — Спокойной ночи, Драко. . . 14 февраля 2003 год Он опаздывал. Она всегда приходила на кладбище в одиннадцать вечера, и он всегда был здесь до ее прихода. Всегда. Именно этого она ждала и сегодня, поэтому, когда Гермиона не увидела его силуэта у могилы Тонкс этим вечером, сразу же почувствовала себя неуютно. Грудь закололо от беспокойства, пока она перебирала мысли, не случилось ли чего с Драко. А потом ее накрыла тревога, когда она подумала, что, возможно, он просто устал оплакивать мертвых. Хуже всего было то, что оставалось чувство не выполненного общего дела с прошлого Дня Святого Валентина, и оно крутилось у нее в голове в течение последних двенадцати месяцев, появляясь в сознании в неожиданные и неподходящие моменты. Она даже подумывала связаться с ним, но всегда отговаривала себя. Как бы странно и жутко это ни звучало, кладбище каким-то образом стало их тайным убежищем, и она сомневалась, нарушит ли она какой-то неписаный договор между ними, если попросит встретиться за пределами этого места. Гермиона вздрогнула, услышав позади шаги, но когда увидела Драко, идущего к ней, тревога моментально рассеялась. Он подходил с опущенными плечами и спрятанными в карманы руками. Гермиона поймала себя на том, что улыбается ему. Драко остановился рядом. — Я думала ты не придешь. — Я задержался, - ответил он. — Проблемы на работе. — Ясно, - тихо ответила Гермона. Малфой удивленно выгнул бровь. — Что не так, Грейнджер? Неужели, ты бы пошла искать меня, если бы я не пришёл? — Я просто... растроилась, когда тебя здесь не оказалось, - призналась она, покраснев, под его удивительно выраженным взглядом. — Знаешь... здесь слишком одиноко и я надеялась... встретиться с тобой. Выражение его лица оставалось слегка пораженным. — Хочешь сказать, тебе нравится мое общество? — Думаю, да, - застенчиво кивнула она. — Я растерялась, когда не нашла тебя. Ты всегда приходишь раньше. — Как я уже сказал, проблемы на работе. Министерство пытается выкупить у меня права на поставку ингредиентов для зелий, и они решили... — Даже не будешь насмехаться над моим признанием? - неожиданно пребила Гермиона. — Зачем мне это? - изумленно спросил он. — Пару лет назад мы, кажется, прояснили, что я не возражаю против твоего присутствия, а ты не возражаешь против моего. — Да, но есть большая разница между наслаждением чьей-то компанией и безразличием к ней. Его черты лица слегка исказились, словно он задумался над этими словами. — Да, несомненно, есть. Гермиона нервно прикусила нижнюю губу. — Можно тебя кое о чем спросить? - уточнила она, ожидая его кивка. — Что ты обычно делаешь здесь, пока меня нет? — Жду тебя. Эти слова застали ее врасплох и она тепло улыбнулась, неуспев сдержаться. В груди разлилось тепло, и она изучала его почти с нежностью. Драко посмотрел на нее непроницаемым взглядом, но когда она заметила, что взгляд опустился на ее губы, пульс слегка ускорился, а в горле пересохло. — Расскажи мне что-нибудь о себе, - попросил Драко. Гермиона растерялась и перевела взгляд на могилу Тонкс. — Ты хотел сказать - о ней? — Нет, о тебе. Расскажи мне что-нибудь о тебе. Она уже подумала возразить или сменить тему, но любопытство посмотреть к чему это приведёт взяло верх. — Мой любимый цвет... — Синий, - закончил он. — Я это знаю. — Что... ты знаешь? — Конечно, - отаетил он, пожав плечами. — Мы уже говорили, что знаем друг друга много лет. Даже больше десяти. Естественно я знаю, что твой любимый цвет - синий. — Но откуда? - спросила она. — Я никогда... — Ты была в синем платье на Святочном балу, а единственное украшение, которое я видел на тебе больше одного раза - это синий браслет, еще у тебя всегда синие перчатки, - спокойно перечислил он. — Это просто наблюдательность. Ты, должно быть тоже знаешь мой любимый цвет. Гермиона не решалась смотреть ему в глаза. — Обычно ты носишь черное и серое, но твой любимый цвет - зеленый. Твой шарф зеленый, а в кольце зеленые изумруды. И что немало важно, я чувствую, что в этом играет роль цвет Слизерина. Это очевидно и стереотипно. Он пожал плечами. — Но ты все равно это знаешь. Расскажи мне о себе что-нибудь, чего я не знаю. Она напряженно думала, перебрасывая идеи в голове и отбрасывая их, когда они казались слишком очевидными или незначительными. Все это время Драко выжидающе следил за ней. Он склонил голову набок, от чего чёлка упала ему на глаза. Невольно, Гермиона заметила, как близко он к ней. — Я боюсь темноты, - призналась она наконец. — С самого детства. Если я одна в постели, мне обязательно нужно оставить лампу включенной. Он на секунду задумался над ее словами и кивнул, как будто ответ удовлетворил. — А я наоборот. Мне трудно спать при свете. Расскажи еще что-нибудь. На этот раз она оказалась проворнее. — У меня нездоровое пристрастие к чаю. Я выпиваю около четырех чашек в день. — И опять же, я – полная противоположность. Терпеть не могу чай, - сказал он с легкой усмешкой. — Давай ещё что-нибудь. Гермиона опустила глаза и приготовилась к следующему признанию. — Мне до сих пор снятся кошмары о войне. Его ухмылка исчезла. — Значит, у нас все же есть что-то общее. — У тебя тоже так? — Я думаю, у многих, кто участвовал в этом, точно так, - вздохнул он. — Иногда снятся о тебе. — Обо мне? — Да, вот уже на протяжении последних нескольких лет. Я предполагаю, что это потому, что наши отношения стали более... дружескими в последнее время, - объяснил он тихим тоном. — Мне снятся кошмары, как Беллатриса мучает тебя в Поместье. Воспоминания мгновенно вторглись в мозг, как гроза, грохочушая вокруг пещер ее черепа. Гермиона вздрогнула. — Драко... — Я должен был вмешаться... — Я понимаю, почему ты этого не сделал, - искренне заверила она. — Я никогда не винила тебя за то, что случилось. Его губы дрогнули, челюсть сжалась. — Значит у нас есть еще кое-что общее. В глазах Драко читалось раскаяние, а уголки его рта были опущены. Гермиону очаровала такая искренность. Она не могла припомнить, чтобы когда-то видела его таким за все годы, что знала; опустошенным и беззащитным, таким, как ей казалось, его видела только мать, и это что-то шевельнуло в ней. Она, вероятно, никогда не сможет найти ответ, почему ей так внезапно захотелось поцеловать его в щеку. Даже когда Гарри или Рон чувствовали себя подавленными, она обычно успокаивающе обнимала их, но редко чмокала в щеку, но вот она уже наклонилась вперед, чтобы прижаться губами к коже Драко, как будто это была самая естественная вещь в мире. Но ее движения привлекли его внимание, и он повернулся к ней лицом, заставляя ее вытянутые губы припасть к уголку его рта. Гермиона слишком поздно осознала свою ошибку, позволив поцелую задержаться рядом со слабой вмятиной на его неглубокой ямочке. Но как только осознание настигло, она незамедлительно отстранилась и резко втянула воздух. Их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Гермиона осторожно посмотрела на него сквозь завесу длинных ресниц. Она ожидала, его отвращенного взгляда или какой-то обидной фразы, но черты его лица оставались расслабленным, глаза прикрытыми, и он пристально смотрел на нее, оценивая. Драко наклонялся все ближе к ее слегка приоткрытым губам, и она подумала, что он собирается поцеловать ее. Она ждала одну, две, три секунды, но поняв, что момент уже был упущен, быстро отступила назад, в объятия холодного ветра. — Я... прости, - пробормотала она, заправляя выбившийся локон за ухо. — Это было... неуместно с моей стороны. Драко смочил губы медленным прикосновением языка, прежде чем заговорить. — Неуместно из-за того, где мы находимся, или потому, что это я? — Гм, наверно, немного и того, и другого. Он кивнул и сделал шаг к ней, и она почувствовала его горячее дыхание на своей коже. — И почему ты думаешь, что это неуместно со мной? — Не знаю, - шёпотом ответила Гермиона. — Я думала, тебе будет не приятен этот... жест... — Поцелуй. — Это был не совсем поцелуй, - нерешительно возразила она. — Это, скорее, можно назвать - клевок. — Ты подбираешь не те слова, - пробормотал он, наклоняя голову чуть ближе к ней. — И на заметку, предоставь мне самому решать, что мне приятно. Гермиона резко вздохнула, когда он наклонил голову ниже, пульс стучал в ушах, а ритм сердца грохотал быстрее, и ее тело замерло в ожидании... чего-то. Но он просто повторил ее прежние действия, пытаясь прижаться губами к ее губам в поцелуе. Она закрыла глаза, задержав дыхание, и слегка склонила голову на бок, но как только почувствовала мягкость его губ на своих, он отстранился. — Ну что, тебе было не приятно? - спросил он. Ее щеки запылали, но он снова наклонился к ней, и кровь потоком бросилась в голову, когда Гермиона поняла, что он собирается снова поцеловать ее. Она приоткрыла рот, и горячий воздух коснулся языка, но не щадя, реальность хлестнула ее по лицу, заставив немедленно отшатнуться. Тяжело дыша и уставившись в землю, она хотела лишь провалиться сквозь нее, думая, не будет ли там слишком темно, как мертвецам под ногами. Она заставила себя посмотреть на него, но это мало что изменило; его первозданная маска безразличия вернулась на место. — Приму это за "нет", - спокойно сказал Драко, сунув руку в карман. Он вытащил розу, но лепестки были ярко-красными, а не черными и он протянул ее Гермионе, практически вложив в ладонь. Она заколебалась. — С Днем Святого Валентина, Грейнджер. Волосы Гермионы встали дыбом, когда он пронесся мимо нее, слегка столкнувшись плечами. Гермиона забыла, как говорить. Она подождала, пока его шаги оказались не в зоне слышимости, прежде чем сдвинуться с места и поднять красную розу, что бы полюбоваться ее красотой, все еще чувствуя себя немного шокированной. Осторожно поглаживая алые лепестки кончиками пальцев, она вздрогнула, нечаянно уколов большой палец о шип, и резко почувствовала одиночество. Смущение. И растерянность. . . 14 февраля 2004 год В этом году снова выпал снег. Гермиона вошла на кладбище, ступая по знакомой тропинке и почувствовала, набухающий, тяжёлый узел нервов в животе. Их странная встреча в прошлом году преследовала ее последние двенадцать месяцев. Она безжалостно ругала себя за то, что неправильно расставила приоритеты. За последний год она неоднократно напоминала себе, что приходит на кладбище только ради Тонкс, и говорила, что постарается забыть то, что случилось с Драко. Вернее, то, что не успело случиться. Она намеренно пыталась забыть воспоминание, но, несмотря на все усилия, ей было трудно игнорировать, что между ними была неоспоримая искра; жгучая интрига и связь, которая имела мало смысла, но была слишком яркой и поразительной, чтобы быть проигнорированной. Желание связаться с ним до сегодняшнего дня неотступно преследовало, но Гермиона сопротивлялась, напоминая, что быть настолько зацикленной на поцелуе – не здорово. И сейчас, вдобавок ко всему, она не могла отделаться от беспокойства, не понимая, хочет ли она увидеть Драко или боится. Гермиона нахмурилась, когда заметила его, прислонившегося к дубу. Его призрачное дыхание вырвалось наружу. Она приблизилась к нему с этим дурацким узлом нервов, практически готовым разорваться в эту секунду. Малфой слегка приподнял голову, чтобы поприветствовать ее, выражение его лица оставалось прежним, за исключением легкого сжимания челюсти. — Почему ты не возле Тонкс? - спросила Гермиона — Я пришел не к ней, - ответил он. — Я пришел повидаться с тобой. Сердце подскочило к горлу, но она нервно пыталась не подавать вида и смотрела мимо него на вяз. — Ну что ж... тогда тебе вообще не следовало приходить. Я здесь только для того, чтобы почтить память своей подруги... — Ты говоришь так же, как в первую нашу встречу, - проворчал он, закатывая глаза. — Я думал, мы перешли на новую ступень... — Драко, я не собираюсь развлекать тебя и играть в эти игры... — Я не играю, Грейнджер. Осталось одно незаконченное дело. Она тяжело сглотнула. — Если ты хочешь... что-то обсудить, почему не связался со мной? — По той же причине, по которой ты не связалась со мной. Я всё думал, была ли наша последняя встреча моментной слабостью или... первым шагом. - он замолчал и облизал пересохшие губы. — И как бы это не было запутано и странно, наши встречи здесь уже вошли в традицию, они сближают нас. — Это не причина. Он пожал плечами и оттолкнулся от дуба. — Возможно и нет, но в этом есть смысл, не думаешь? — Ты такой придурок, - проворчала Гермиона. Она попыталась пройти мимо него, но он преградил ей путь своим телом. — Убирайся с дороги, Драко! — В чем проблема? — Не смей начинать... — Нет, перестань, Грейнджер, - он настойчиво стоял на своем. — Тебе ведь есть что сказать... — Всего несколько вещей. — Ну так давай! - подначивал он. — Не сдерживайся, Грейнджер! Почему ты так злишься... — Да потому, что ты просто ушел в прошлом году после... после того, что случилось! Ты заставил меня почувствовать себя полной идиоткой! — А ты думаешь я чувствовал себя ахренительно, когда ты шарахнулась от меня, как от яда? - с вызовом спросил Драко, делая еще один шаг к ней. — Ты была не слишком воодушевлена, так что прости меня, что не болтался за тобой повсюду... — И ты решил, что можно просто заявиться сюда? — Как я уже сказал, это уже вошло в традицию, так зачем же нарушать заведенный порядок? - ответил он. — Кроме того, судя по твоей реакции, я очень сомневаюсь, что ты была бы рада, если бы я просто заявился к тебе в офис или домой, у тебя это на лице написано. Она упрямо поджала губы. — Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы... — О, черт возьми, Грейнджер! - взревел Драко расстроенным тоном. — Я очень хорошо тебя знаю. Пойми уже! Я знал, что ты будешь чувствовать себя виноватой за то, что пришла именно для того, чтобы увидеть меня, и теперь считаешь, что ты, вроде как, предала Тонкс... — Я здесь, чтобы навестить Тонкс, а не тебя... — Ты до смешного упряма, с тобой трудно, - продолжал он. — И Мерлин, блять, упаси, доказать тебе, что ты в чем-то не права, иначе Министерство падет... — Заткнись... — Я знаю, что ты умна и преданна, - сказал он, смягчив тон. — Знаю, что уважаю тебя за это. Гермиона резко вдохнула, очень хорошо осознавая, как близко он сейчас к ней, когда холодный туман его дыхания смешивается с ее. — И еще, я знаю, что меня влечет к тебе, - уверенно продолжал Драко, ухмыляясь, когда ее глаза расширились от удивления, а щеки залились румянцем. — И я знаю, что тебя влечет ко мне. Гермиона чуть не подавилась слюной. — Как самонадеянно с твоей стороны. — Неужели это звучит так самонадеянно, когда я прав? - он бросал вызов. — Ты не слишком опровергаешь это. И именно ты поцеловала меня в прошлом году... — Это был всего лишь несчастный поцелуй в щеку! Он ухмыльнулся, кивнул и сделал еще один шаг вперед, стирая последние несколько сантиметров между ними. — Именно это я и имел в виду, говоря о незаконченных делах. Гермионе едва хватило мгновения, чтобы перевести дыхание, прежде чем он опустил голову, и мужские губы накрыли ее так легко и нежно, как она никогда не могла себе представить. Его губы были немного потрескавшимися, как и ее, создавая грубое трение, которое покалывало, как хрупкая статика. Когда одна из его рук слегка приподняла ее подбородок, а другая зарылась в кудри, она отпустила свой контроль и наклонилась к жару его тела, медленно проводя кончиками пальцев по его щекам и подбородку. Она выдохнула ему в рот, когда он облизнул ее губы изнутри, поглаживая языком, и этот жест воспламенил ее. Гермиона обхватила его за шею, притягивая ближе, чувствуя, как он собирает в кулак ее волосы, когда поцелуй накалился, и все те вопросы, которые она задавала себе в прошлом году о том, что было бы, если бы она не отстранилась тогда, подстегнули, побуждая проверить его на вкус и как он себя поведёт. Гермиона застонала, почувствовав боль в нижней губе, когда он укусил ее, и отстранилась, намеренно посасывая губу, прежде чем Малфой снова притянул ее в поцелуй. Драко отстранился и провел губами по ее щеке, медленно перемещаясь на участок кожи у уха и горла. Гермиона даже наклонила голову, чтобы открыть ему больше доступа к шее, но когда ее веки дрогнули в наслаждении, переводя глаза в сторону, она заметила вяз и замерла. — Подожди, перестань, - потребовала она, отталкивая Драко. — Что, черт возьми, мы делаем? Он нахмурился, глядя блаженным взглядом на нее сверху вниз. Гермиона постаралась не обращать внимания, когда он потер губы друг о друга. — Кажется, это называется поцелуем, Грейнджер. — Драко, я серьезно. Откуда ты вообще можешь знать, что мы подходим друг другу, основываясь на каких-то встречах на кладбище в течение пяти лет? Он бросил на нее унылый взгляд. — Ты забыла, что было за несколько лет до этого? — Мы ненавидели друг друга, - заметила она. — Почему ты так уверен, что всё получиться? — А почему ты так уверена, что нет? - он выстрелил в ответ. — Я вовсе не уверен, я просто предлагаю попробовать. Я считаю, что именно так делают люди, которых влечет друг к другу, прежде чем они берут на себя какие-то обязательства. Я знаю, это звучит странно, ну и черт с ним. Скрестив руки на груди, она попыталась подавить улыбку. — У тебя всегда есть ответы на все вопросы? — А у тебя всегда есть вопросы, - ответил он, рассеянно поигрывая прядью ее волос между пальцами. — Так да или нет? — О чем именно ты спрашиваешь? — Об этом мы узнаем только за пределами кладбища. Останься со мной в эту ночь. Она усмехнулась и отступила назад. — Извини, Драко Малфой, но я не такая девушка... — Я не это имел ввиду, - перебил он, глядя на нее с веселой ухмылкой. — Честно говоря, Грейнджер, я и не знал, что у тебя такие грязные мысли... — Ты сказал... — В Сохо есть кафе, которое работает допоздна, - объяснил он. — До конца Дня Святого Валентина осталось около часа, поэтому дай мне час, и посмотрим, что из этого выйдет. Гермиона нервно переступила с ноги на ногу и бросила взгляд в сторону могилы Тонкс. — Но как же она? — Она все еще будет здесь, Грейнджер, - ответил он. — Ты можешь приезжать к ней в любой день года, но сегодня я прошу тебя побыть со мной. Он протянул ей руку, и где-то в глубине сознания Гермиона услышала, как Тонкс поет "Я хочу держать тебя за руку", и потянулась к его руке, переплетая их пальцы вместе. А затем они ушли. Рука в руке. . . 14 февраля 2065 год Напевая себе под нос верную песню "Битлз", Гермиона достала розу из кармана. Она не знала, то ли в этом году было невыносимо холодно, то ли возраст заставил ее почувствовать это. Снег, казалось, зарывался в ее кости и обволакивал затекшие суставы. Резкий порыв ветра сорвал с головы шляпу, позволяя коротким седым волосам развеваться вокруг лица. Провожая взглядом катящуюся вниз по склону шляпку, она вздохнула, понимая, что много лет назад погналась бы за ней, но возраст неизбежно крал всю ее энергию и ловкость. Дрожа от холода, который теперь коснулся открытых ушей, она снова повернулась к могиле и протянула руку, чтобы провести морщинистым дрожащим пальцем по надгробной эпитафии. — Я так по тебе скучаю, - сказала она, обращаясь в пустоту. — И дети тоже, и внуки. Они хотели пойти со мной, но... Я хотела побыть с тобой на едине. Как в старые добрые времена. Она шмыгнула носом и прочистила горло. — Гм... я вчера ходила с Лирой в Косой переулок, мы купили пару книг, которые будут нужны Тубану в сентябре, - рассеянно продолжала Гермиона. — Я думаю, он хочет попасть в Слизерин, как и его кузены... О, и Келум отлично справляется с бизнесом. Он так похож на тебя, что иногда меня это пугает. Она крутила стебель розы в руке и не вздрогнула, когда укололась. Взглянув на черные лепестки, Гермиона почувствовала, как подкашиваются колени. — Не осталось больше никого, кто мог бы ответить на мои вопросы, - пробормотала она срывающимся голосом, подавляя рыдания. — Дети пытаются помочь, но ничего не получается. Я... я запуталась. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она уронила розу на могилу и прижала руки к сердцу. — Не думаю, что у меня осталось много времени, - прошептала Гермиона. — Я все время устаю. Я как будто чувствую, как мое сердце замедляется, но, честно говоря, я начала чувствовать это с тех пор, как ты ушел. Но, я думаю... Мне кажется, я скоро уйду. И я не могу сказать об этом детям, но я не боюсь. Я просто... Я хочу снова тебя увидеть. Она протянула руку в перчатке, чтобы смахнуть слезы. Это были его перчатки. — С Днем Святого Валентина, Драко. Прибереги мне местечко рядом с твоим.