Воспоминание.
— В какой палате лежит Лукина Лаура Альбертовна? — запыхавшись спрашивала Мария. — Женщина, а вы кем ей приходитесь? — бес эмоционально спрашивала медсестра. — Подруга. — В реанимацию можно заходить только близким родственникам. — Девушка, а может. — Третьякова на стол положила пятитысячную купюру. — Вторая дверь слева. — девушка забрала деньги.***
Мария побежала в палату, забежав в нее она увидела удручающую картину. Кровать стояла посередине, а вокруг нее стояли капельницы, ИВЛ и кардиомонитор. Лаура лежала в кровати, по ее венам шло лекарство, которое помогало ей жить. Она была бледная, почти синяя, глаза пустые, стеклянные. Щеки впали, Лаура просто смотрела на меня, а я просто испугалась, понимаете просто испугалась. Врачи бегали, медсестры, но нет… На это было смотреть страшно и больно. Я наблюдала смерть близкого человека, очень близкого. Самое страшное чувство — это бессилие, да именно оно. Ты просто стоишь и смотришь, а ничего сделать не можешь. Я ничего не могла сделать, ну как могла лишь малую часть: купить лекарства, помогать и понимать, что самое страшное впереди. Каждый день как эмоциональные качели. Один день все хорошо, что ты думаешь вот-вот все кончилось, а другой день добивал до конца. И так четыре дня, ну точнее три. Четвертый был самый тяжёлый и самый длинный день. Я просто хотела уйти, спрятаться от всех, но не могла. Я же не могла бросить ее, боль сжирала меня изнутри. Ты заходишь в палату и улыбаешься, а выходишь и плачешь навзрыд. Год прошел, а этот жаркий и солнечный день месяца апреля я помню поминутно. Каждый мой шаг и действия врачей. Помню, как говорила «рука болит». Болела, потому что немела. Помню голос, вздох, хрипы и все… Дальше лишь голос врачей: «Сознание потеряла, кома. Давайте мы сможем вывести ее из комы. Пятнадцать минут. Сердце остановилось». Врачи сделали все, что могли. Я их не виню. Я сначала вообще ничего не поняла, не плакала. Лишь успокаивала, не буду говорить кого, это не важно. А потом поехала домой и там меня прорвало. Я сидела и плакала. А дальше все, как в тумане. Хотя нет не в тумане, я помню все. Похороны, кладбище, люди, много людей. Я виню себя и только себя. Если честно даже сейчас пишу и наворачиваются слезы. Я обещала не плакать, ровно через год, там на кладбище. Больше не буду. Понимаете, я просто не успела. Да, я не успела привезти лекарства, мне говорят даже если бы я доехала за пять минут, ничего бы не изменилось, я это прекрасно понимаю, но эти мысли не покидают меня. Нужно время и они уйдут, боль не пройдёт, те кровоточащие раны затянутся в шрамы, но помнить это я буду всегда, всю жизнь. Вот я и выговорилась. Вот такой вот монолог моей души.