Любовь со вкусом тайн.

Зачёт по телепортации. Казалось бы, что может быть проще? Но в этот раз студентов телепортировало не собственное мышление, а Волшебное Зеркало. Первым делом Нил Лютов огляделся. — М-да, не могли они там что-нибудь поинтереснее придумать? — спросил у самого себя златодел, но тут он заметил выглядывающую из-под подушки Милы (как посчитал Лютов) валентинку. — И что тут у нас? Под подушкой оказался свиток и та самая почему-то неподписанная валентинка. После такого облома с валентинкой Лютов решил посмотреть, что хранится в свитке. От первого прочитанного катрена парень был «немного» шокирован, но решил дочитать до конца. Тем более, что свиток подозрительно напоминал обращение к нему Милы Рудик. «Сколько лет с тобой враги мы? Сколько лет вражда идёт? За вражду мы не судимы, Но кто знает, что нас ждёт? Может, Матушке Судьбе Не по нраву это? Не нужна война тебе, Разлетимся ветром? Знаю, Лютов, это сложно — Бросить и начать сначала. Но ведь разве невозможно Не давить двоим на раны? Знаю, Лютов, это странно — Враждовать и всё забыть. Но не может всё печально Кончиться, чтоб нас сгубить? Может быть, на том мы свете Будем очень сожалеть, За вражду будем в ответе И не сможем не реветь? Нам, возможно, будет стыдно. Мы считали — ерунда! За слова сейчас обидно Только мне, похоже, да? Оба сильные, а смысл? Что хорошего теперь? Ты хитёр, силён и быстр, Но в душе ранимый зверь. Тебе горько и обидно, И я это понимаю. Хоть порой бывает стыдно, Но обиды я прощаю. Лютов. Сколько в тебе боли? Как ещё не умер ты? Ведь на ранах много соли, А ты в клетке — взаперти! Тебя бросили родные, Ну а тётке — наплевать. Одинок ты, Нил, и ныне. Сколько можно всё держать? Да, я знаю, что не сразу Нам удастся всё забыть. Невозможно, что ни разу Человек не мог любить! Нам любовь найти так нужно, Или как лёд растопить? Только кто сумеет дружно Нас с тобою помирить? Это общий друг, наверно, Только где такого взять? Я тебя люблю безмерно, Только как мне всё сказать? Снова прячу под подушку Я помятые листочки. Не читала и подруге Я написанные строчки. Понимаю, победить Будет очень, очень сложно. Да, тебя мне не забыть. Просто это невозможно. Быть героем — нелегко. Жизнь моя — рулетка. Я владею поводком, Но не очень крепко. Вроде жизнью управляю, А потом — не очень. Я смертей не забываю, Я рыдаю ночью. Просто больно видеть лица, Их любовь и восхищенье. Многолик хитёр — лисица, Он не раз «ушёл в забвенье». Я хочу его убить, Хоть умру за это. Не могу ему простить Я смертей всех. Ветром Разнесёт мои посланья Каждому — отдельно. И, возможно, что страданья Станут всем заменой. Ощущаю, что умру. Больше не вернуться. Не смогу я вновь утру Мило улыбнуться. Я прошу, если читаешь, Кто бы ты уж ни был… Поклянись, что не расскажешь Ты о том, что видел. Дело не в моих стихах, Дело в человеке. Даже если будет крах Иль сомкну я веки, Никому не говори, Как мне дорог Лютов. Даже если позади Есть огни салютов. Даже если победим, Дать прошу я слово, Что ты тайну сохранил… Верить я готова. Или ты забудь, пожалуй, Что прочёл до этих строк. Буду помнить не едва ли. Не исчезнет клятвы срок. Если лет пройдёт так много, И ты вспомнишь уж опять, Обещай, что будешь долго Эту тайну охранять. Могут знать Роман и Белка, Только Лютову — ни слова. У него — своя рулетка, Я признаться не готова. Было весело общаться… Это было очень мило. Но придётся нам расстаться… Что ж, прощай, тебе спасибо.» Лютов решительно спрятал свиток обратно под подушку рыжеволосой меченоски. Он никогда не знал точно, что творится у неё в голове, но в одном был уверен. Он должен спасти её. Любой ценой. Если эта девчонка умрёт, пусть даже ради победы, он не простит себе этого. Но в один момент он понял: если не получится — ему ни за что не увидеть снова этот свиток. И он переложил его во внутренний карман куртки. — Так, как там нас учили? Проникнуть в голову другого человека… Это несёт смертельную опасность для неопытного волшебника, но мне плевать. Сейчас это единственный способ спасти её. Лютов написал записку Безродному — единственному человеку, который знал о его тайной влюблённости и поэтому изо всех сил старался сблизить Милу и Нила. Написал, но не отправил. Пусть найдут потом в её комнате. Записка отправилась под подушку девушки к неотправленной валентинке. Теперь парень знал, кому она предназначалась, даже если подписи на ней не было. Скала. Остров Акра. Оттуда ещё никто живым не возвращался. Но на легенды Нилу Лютову было особенно плевать. Какие к чёрту легенды, когда эта девчонка в беде? Лютов нашёл её. Она лежала обессиленная, но нашла силы самими губами прошептать златоделу: — Это ловушка… Беги… Мила была слаба физически, но не морально. Она заставила свою голову работать, хотя после сильного удара об скалу и ещё одного — от рук родного отца это было настоящим подвигом. Она думала. Что же можно сделать? Она слишком израсходовала свои силы на прямую борьбу с Многоликом, да и о «выселении» мага из своей головы тоже не стоило забывать. Собрав последние силы, Мила тихо поднялась, стараясь не привлекать к себе ничьего внимания. Единственным заклинанием, которое она смогла вспомнить после нехилых ударов, оказались Чары Призыва. Мила смогла продумать всё. Детали, холод в руках, чёткое изображение… Да, Альбина определённо могла гордиться ею. Через несколько секунд Рудик уже сжимала в правой руке пистолет. Она спряталась за другую сторону скалы, попутно левитируя. Да, силы были на исходе, но бросить дело на половине пути? Опозориться перед Лютовым? Ну уж нет! Многолик подлетел к тому месту, где ещё несколько секунд назад находилась беспомощная Мила. — Ещё чуть-чуть… Ну же, давай! Выстрел. Потом ещё один. Многолик повалился на землю. Милу мало волновало то, что она только что повторила «славно известный подвиг» прадеда — убила родного человека. Лютов бесшумно приземлился на землю рядом с трупом. — Я всегда знал, что ты садистка, Рудик, но чтобы настолько. По щекам Милы побежали слёзы. — Лютов… Я… Я только что убила собственного отца. Мила плакала, уткнувшись носом в его плечо. Лютов приобнял девушку, а из его груди вырвался уставший вздох. — Это моя вина, понимаешь? Я не догадалась, что Многолик просто превратился в профессора… Лютов телепатически связался с Гурием и просто дал координаты их местонахождения. Рудик не дождалась опекуна и потеряла сознание от потери энергии. Нил держал её на руках. Что было дальше, никто не помнил. Но очнулись оба почти одновременно, мгновенно заслужив огромную порцию горького лекарства. — Меня вот что интересует — вы специально попадаете ко мне вдвоём? Мила лишь вымученно улыбнулась. В отличие от Нила. Странно, а Метка-то лечила её, не Лютова… — Нет, просто одной рыжеволосой бестии нравится попадать во всякие приключения, а мне приходится её спасать. Через неделю их выписали, но Мила продолжала лечиться. Впрочем, как и Нил. Однажды утром, когда Белка ушла на свидание, к Миле в комнату постучали. Меченоска открыла. На пороге стоял Лютов, протягивая девушке тот самый свиток. А Мила-то о нём даже не вспомнила! — Я обещаю, что никогда не расскажу самому себе о том, что одна чертовски прекрасная рыжеволосая девушка полюбила некоего парня. Договорились? Мила встретилась своими глазами с его. — Надо было не упоминать имён… — запоздало посетовала она, но всё равно было поздно. Лютов притянул её к себе за талию и страстно поцеловал. — Но тогда мне пришлось бы очень долго ждать твоего признания, милая… — тихо прошептал златодел на ухо девушке. Мила и Нил наконец-то были счастливы. Вскоре Думгрот праздновал не только победу над Многоликом, но и то, что эти, как считали раньше, вечные враги полюбили друг друга. Наконец-то.