Вопросы в пустоту

С чего все началось? Для Шэнь Цяо все началось с голоса. Звонкого и уверенного в себе, надменного и подавляющего. И все равно, несмотря на все нотки отторжения на него, от него, этого завораживающего голоса, у Шэнь Цяо бежали мурашки по спине. Почему все стало так? Янь Уши уже даже особо не задумывается почему. Зачем задумываться, если уже слишком поздно. Когда он обнаружил в себе эту привязанность к невероятно упертому бывшему главе горы Сюаньду, было уже поздно. Оставалось только одно – решить, что он должен делать с этим новым обстоятельством. Нравится быть хорошим? Этот вопрос, этот голос, этот человек. Шэнь Цяо неосознанно старается отдалиться, отстраниться. Потому что сердце слишком сильно бьется в груди из-за него. Это так ново и слишком волнующе. А еще страшно, что Янь Уши услышит, как заходится в бешеном темпе его сердце. Услышит и поймет, насколько сильно Шэнь Цяо ведет от его голоса. Шэнь Цяо, который видит весь мир только через свой слух, Янь Уши, шепчущий слова – пускай и столь ядовитые – ему на ухо, это слишком. Это был первый раз, когда Шэнь Цяо поймал себя на мысли, что хотел бы чаще слышать голос Янь Уши, вот так – у самого уха. Так, что весь мир заполнялся только его голосом. Почему он? Янь Уши знает ответ. Потому что это Шэнь Цяо. Невероятно упертый, твердый в своих намерениях, суждениях, делах. Он восхищал его. Сначала как будущий противник, победа над которым точно принесла бы удовлетворение, а потом… Потом причин стало слишком много. Изначальный план превратить бывшего главу горы Сюаньду в свою марионетку начал преображаться в план, как сделать из него своего ученика или хотя бы союзника. Янь Уши с сожалением должен признать, что ни одна его речь, должная склонить Шэнь Цяо в его сторону, так и не достигла своей цели. Ни один из его планов так и не воплотился в жизнь. На Шэнь Цяо было невероятно трудно повлиять. По крайней мере, наскоком. А потому Янь Уши становилось еще более интересным распутать узел под названием Шэнь Цяо. Это так его увлекло, что он не заметил момент, когда решил сделать из Шэнь Цяо своего любовника. Зачем ему это? Зачем всегда оказываться рядом, зачем всегда помогать, спасать, ограждать от опасностей? Шэнь Цяо твердо уверен, что Янь Уши просто хочет свести его с ума. Бесчисленное количество раз он отдергивал себя в последний момент, прежде чем… прежде чем поддаться вперед и коснуться губ, с которых всегда лились столь ядовитые слова, что лишь это и останавливало и заставляло задуматься и устыдиться – подумай, кого ты возжелал? Бесчисленное количество раз он прощался с Янь Уши, желая, чтобы тот уже оставил его в покое, ибо тянуло его к нему слишком сильно, но быть рядом с ним было невозможно. Шэнь Цяо знал, чувствовал, что рядом с ним нельзя показывать слабину, привязанность – Янь Уши обязательно использует его, подомнет под себя, растопчет. Быть разрушенным изнутри же Шэнь Цяо не хотел. Поэтому он защищал себя, как мог, – уходил бесчисленное множество раз. Но это не помогло. Когда же он уже сдастся? В какой-то момент это начинает уже раздражать. Твердые отказы поначалу лишь раззадоривали его интерес. Но в какой-то момент Янь Уши сорвался и позволил себе угрожать напрямую. И был тверд в своем намерении выполнить угрозу. Шэнь Цяо сдался – позволил сопровождать его на гору Сюаньду – но отчего же, это не доставило удовлетворения? Словно он провинился, принудив его. Что за смешное безосновательное чувство?... Неужели так тоже может быть? Путешествие бок о бок до горы Сюаньду должно было стать пыткой, но неожиданно это стало самым лучшим подарком. Все неспешное путешествие до горы Сюаньду рядом с ним словно был не Янь Уши и в то же время это определенно был он. Тихий, надежный, заботливый… У Шэнь Цяо сердце пропускало удар, когда он думал об этом. Как такое возможно, что рядом с Янь Уши может быть так спокойно? Умиротворение, которое он начал чувствовать рядом с Янь Уши, ¬¬- Шэнь Цяо не знал, что с этим делать. Хороший это знак или нет? – он тоже не знал. Знал только, что теперь в его снах Янь Уши целовал его нежно-нежно. Почему это так приятно? «Забери меня». Он наконец-то попросил о помощи. И эти два слова приятно щекочущим чувством разнеслись по всему телу. Преданный и потерянный – он должен был вызывать жалость и пренебрежение. Но не вызывал. Вызывал лишь желание вытащить его из этого омута отчаяния. Какая ирония. Все это время он подталкивал его к краю отчаяния, чтобы заставить Шэнь Цяо делать то, что он от него хотел. Но в момент, когда он наконец потерял почву под ногами, Янь Уши не чувствовал злорадства или какого-либо удовлетворения. Чувствовал лишь неясное беспокойство. Что он делает? Поцелуи, нежные-нежные, горячие и хаотичные. Что я делаю? Дыхание сбито, и сумерки практически не мешают Шэнь Цяо «видеть» его. Горячее дыхание Янь Уши расчерчивает все пространство вокруг. Шэнь Цяо с внутренним трепетом практически слышит, чувствует, что его хотят, желают. Так не должно быть. Это неправильно. И все же тело плавится в чужих широких ладонях. «Цяо» - у самого уха, так низко, хрипло, глубоко. Шэнь Цяо стонет, и не возражает, когда с него снимают верхнюю часть одежд. Забыться. Он хочет забыться, да. В руках Янь Уши, потому что рядом с ним отчего-то становится неважным, что его предал его младший брат, что его родная секта отказалась от него. Рядом с Янь Уши невозможно думать ни о чем другом, кроме как о нем. Почему так сладко? И почему он чувствует себя каким-то вором? Шэнь Цяо явно не в себе. Иначе как объяснить то, что он сам раздвигает ноги перед ним? Толика ясности проносится в его глазах – видимо, из-за своего бесстыдства, – но Янь Уши не дает ему и шанса задуматься над этим больше, чем на миг. Прижавшись всем телом, он берет в плен его губы. Медленные глубокие поцелуи дают свои плоды – обычно такое напряженное рядом с ним тело расслабляется в его руках, и Шэнь Цяо стонет ему в губы. Мурашки бегут по спине, и Янь Уши уже знает, что не отпустит Шэнь Цяо сегодня ночью. Ни за что. Пусть только попытается. Что я себе позволяю? Возбуждение бьется в крови и в висках красными всполохами, и Шэнь Цяо едва ли может уговорить себя не стонать. Но это сложно, практически невозможно, когда Янь Уши губами водит по его возбуждению. Воздух вокруг чувствуется горячей магмой, и пальцы у его южных врат едва ли его волнуют в должной мере. Янь Уши умело отвлекает его от проникновения пальцами, дразня возбужденное естество влажной мягкостью своего рта. Шэнь Цяо умирает от одного вида и осознания. И темные глаза напротив и в упор, когда Янь Уши находит пальцами точку, от нажатия на которую Шэнь Цяо выгибает в руках Янь Уши. Почему это так приятно? Растянутый, горячий, податливый. От Шэнь Цяо невозможно оторвать взгляда. Залом бровей только портит вид, когда он входит в него. Но это не страшно, надо только подождать, пока Цяо привыкнет. «Дыши», - подсказывает он ему на ухо, и слышит неясный сип, после которого Цяо начинает дышать. Точнее пытается, потому что дыхание сбито, а руки в напряжении стискивают его за плечи. Вот бы он всегда был таким послушным… Первые толчки осторожные, а потом... Янь Уши заворожено смотрит, впитывает в себя, как преображается в удовольствие обычно бесстрастное нейтральное лицо Шэнь Цяо. Почему это так хорошо? Это должно быть стыдно, грязно, неправильно – вот так вот принимать в себя возбуждение чужого мужчины – он должен быть полностью против. Но почему же так хорошо? Потому что это Янь Уши? У Шэнь Цяо мысли путаются. Каждый толчок в него, проникновение, выбивает стон из груди. Янь Уши совершенно не жалеет его, мучает удовольствием и своим жаром. Не особо искушенный в любовных утехах, Шэнь Цяо чувствует себя возбужденным везде. Мимолетное касание по волосам вызывает табун мурашек по спине, неосторожное касание пальцами по животу вызывает почти что агонию. Но самое главное – чужое возбуждение, такое большое, горячее, - оно не дает о себе забыть, заполняя каждый раз все нутро, выбивая воздух из груди вместе с несдержанным стоном. Шэнь Цяо хочет кончить. Очень хочет кончить, но его собственное возбуждение крепко держит в руках Янь Уши, и он знает, просить о пощаде бесполезно. Как он может быть таким красивым? Шэнь Цяо бесспорно красив даже в обычное время, но с румянцем на щеках, с зацелованными губами, с раздвинутыми ногами принимающий его жар, – весь во грехе – он бесподобен. Рядом с таким Шэнь Цяо внезапно становится очень сложно контролировать себя. По сути, он и не контролирует, практически сразу срывается на быстрый темп, сдаваясь собственной страсти, вызванной этим человеком. А ведь так хорошо было бы поиграться с ним, закрепить власть над ним, но… как это вообще возможно, когда Цяо так стонет под ним каждый раз? Мысли разлетаются на мелкие всполохи, оставляя лишь одну единственную ясную понятную мысль – похоть. Можно ли умереть от удовольствия? Шэнь Цяо чувствует, что очень близок к этому. Чувствительное ухо звонкой кляксой в пространстве улавливает удовлетворенные совсем тихие рыки Янь Уши, врывающегося в его тело раз за разом. Шестое чувство подсказывает, что тот явно отпустил себя и не жалеет ни себя, ни его, доводя их обоих до безумия, до взвинченного напряженного конца. «Я-янь Уши, я…» - он не успевает договорить, предупредить, попросить… Задушенный вскрик вырывается из уст, прежде чем его резко накрывает волной ослепительного беспощадного удовольствия. Тело выламывает наслаждением, в голове пусто и чисто, и только острый с некоторых пор слух выхватывает удивленный тихий вымученный стон Янь Уши. Несколько натужных толчков и нутро опаляет горячей лавой. Это становится последней каплей для измученного потрясением и удовольствием тела. Тебе понравилось, ведь так? Янь Уши с самодовольством разглядывал умиротворенное лицо своего любовника. Да, он все еще слаб, отравлен, и сегодня на его долю выпало немало потрясений, но гордость все равно лелеяла мысль, что от доставленного им удовольствия тот лишился сознания. «Мы еще повторим, Цяо» - ухмылка пробежалась по лицу, а пальцы осторожно заправили выбившуюся прядь волос.