Просто попроси.

— Да пошёл ты! — В своей обычной манере крикнул на весь класс Илия. — Сам пошёл, придурок! — Так же громко крикнул ему в ответ Саша. — Может успокоим их? А то снова всё до драки дойдёт. — Обеспокоено спросил Дима, поднимаясь со своего места. — Да ну нахуй, поорут и перестанут. — Махнул рукой Лёша, продолжая листать ленту в вк. — Не думаю. — Выдохнул другой Дима, что постарше, так же поднимаясь со своего места рядом с Лёшей.       Спросите у любого и этот любой вам скажет, что самый обычный день в академии, с необычным названием «Майншилд»*, не мог считаться обычным и, можно сказать, полноценным, если из аудитории номер 906* не будет слышаться шум чего-то ломающегося и отборный мат нескольких ребят, которых знало всё учебное заведение. Илия Зиневич и Саша Смирнов. Слава у них, конечно, была так себе, да и не просили они её, но что поделать, когда вся академия считала, что эти двое не переносили друг друга до такой степени, что не могли сидеть спокойно, даже когда другой просто дышит рядом. Вот такое мнение было у подавляющего большинства, которое не училось с парнями в одном классе и не знает того, что же на самом деле происходило за дверьми 906 аудитории каждый божий день. И конечно же, никого не волновало, что в большей части дня парни абсолютно спокойно находились рядом друг с другом, много разговаривали, шутили, да и в принципе вели себя так, что их однозначно можно было назвать друзьями.       Мнение большинства на то и мнение большинства, что зачастую является ошибочным. Если вам всё-таки нужна правда об ежедневных перепалках двух «Звёздочек» академии, то стоит не слушать других, а направиться прямиком к остальным учащимся этого класса. Ну, а если вам нужна информация в мельчайших подробностях, то лучше всего обратиться к Лёше Мизантропу, Диме Николаенко или Диме Алфедову, что находятся в довольно хороших отношениях с этими двумя и в девяти случаях из десяти разнимают их. Почему в девяти? Потому что каждый десятый раз на шум приходит их классный руководитель или того хуже для всех — Наташа Виверна. Девочка, которую все любили и боялись одновременно. Божий одуванчик, добрая и милая, но если вы хулиган или задира, то никто не советует терять рядом с ней бдительность. Не смотря на её красивое личико, блестящие глазки, солнечную ауру и тонны позитива, что сидят внутри девичьего тела, она является тем человеком, от которого получить по шее страшнее всего. Чего стоит один её «Садистский взгляд»*, как его однажды обозначил Алфедов. Кстати о нём. Дима — в большинстве своём тихий парень с необычным голосом, морем различных идей в голове, развитым чувством ответственности и очень бледной кожей, из-за чего получил прозвище «Снеговик»*. Вы не думайте, он не зануда какой-нибудь, просто предпочитает проявлять больше эмоций в компании своих друзей. Одним из них является Лёша Мизантроп, которого многие воспринимают как человека, который сначала тебе даст хороший совет, а потом пизды. Лёша, конечно, мог бы внушать страх и быть грозой района, и хотя частично всё так и было, но люди не могли его в полной мере воспринимать как кого-то устрашающего из-за длины его волос, в которые Наташа, с разрешения парня, конечно же, любила вплетать разные цветочки, из-за чего Мизантроп становился похожим на милую булочку не способную внушить и каплю страха. Был в их компании еще один Дима, которого окрестили «Бог Дорог»* из-за того, что он вечно падал и спотыкался об неровности и дыры в чудесных дорогах нашей страны. Но не только этим выделялся Николаенко. Главное его отличие было в том, что только его слова практически всегда имели вес для Илии. Почему так было — большинство не ведало, правду знали лишь Мизантроп и Алфедов, поэтому данному факту все искренне удивлялись и частенько спрашивали о том, как Дима ещё не сошёл с ума из-за младшего, на что шатен лишь разводил руками. — Слышь, свинтус*, если ещё раз ты такое вякнешь, то отправишься прямиком на мясокомбинат. — Зиневич недовольно стучит пальцами по столу, пытаясь понизить голос. — А что, тебе не нравятся зоопарки*? Думаю, тебе там будет более чем комфортно. — Усмехнулся на его слова Саша, демонстративно закидывая ногу на ногу. — Пожуй говна. — Светловолосый замахнулся и в вальяжно сидящего парня прилетел чей-то учебник. Своих Илия не носит. — Заметь, ты первый начал, потом не жалуйся. — За несколько шагов Смирнов преодолевает расстояние между ними и валит парня на пол, попутно дав леща за его выходку. — Что-то слабовато. Ты кашу точно кушаешь? — Даже в такие моменты светловолосый не упускает возможность по-тупому пошутить, чем неимоверно сильно злит своего собеседника. Ответом послужил удар в скулу, который заставил двух Дим моментально напрячься, а Лёшу тяжело вздохнуть. Действовать начнут как обычно — после первой крови.       Зиневич не был бы собой, если бы не продолжил шутить и попутно давать отпор во время драки, которую сам и спровоцировал, поэтому после фразы «Всё-таки не кушаешь кашу. Я вот кушаю и смотри, какой я сильный» бьёт Сашу коленом в бок, из-за чего тот отпускает светловолосого и руками хватается за место, куда прилетел удар. Илия «возвращает» леща, поднимается на ноги и делает шаг в сторону двери, но не успевает сообразить, как его хватают за лодыжку и тянут на пол, заставляя больно удариться руками, по инерции вытянутыми вперед. — Стоять, сука. — Злобно шипит шатен замахиваясь, но ударить ему было не суждено, потому что в дверном проёме появляется Наташа Виверна с её фирменным взглядом. — Почему вы опять позволяете себе драться посреди учебного дня?! — Это был риторический вопрос, который не нужно было повторять дважды. Смирнов моментально отскакивает от Илии, к ним подбегают Алфедов и Николаенко, последний помогает младшему встать, а «Снеговик» спешит объяснить Виверне суть происходящего, чтобы если парни и получили от неё по шее, то не так сильно, как могло бы быть.       Дима излагает коротко, чётко и по факту всё то, что говорит всегда, меняя лишь имя провокатора драки, на что Наташа лишь тяжело вздыхает, выслушивая одно и то же уже не первый год их совместного обучения. Но отчитывать в этот раз ей никого не пришлось, потому что в класс заходит их классный руководитель, которого все за глаза и в шутку называют «Беб»*. Это довольно странная история. Владислав Александрович, а именно так звали их классрука, однажды посчитал, что находится на одной волне с современной молодежью, и сделал движение «дэб», чем заставил весь класс почувствовать испанский стыд. — Придумали бы уже что-нибудь новенькое, Дмитрий. — Владислав Александрович, что некоторое время наблюдал за своими детьми, зашел в класс и совершенно спокойным тоном попросил ребят сопроводить дебоширов в кабинет директора.       В административном корпусе было как всегда предельно тихо. Никто из чистого уважения не хотел нарушать покой самого лучшего директора школы — Гелинэ Ринатовны. — Вы идите, мы тут подождём. — Сказал Алфедов усаживаясь на кожаный диван рядом с дверью кабинета директора. — Идите лучше на урок, а тот Беб и на вас бубнеть начнёт. — Протараторил Илия прежде чем постучать в дверь. — До звонка еще минут восемь, мы успеем. — Похлопал его по плечу Николаенко в тот момент, когда из-за двери послышалось «войдите». — Оцениваем в Вивернах, насколько сильных они получат пиздюлей за очередную потасовку. — Хихикнул со своих же слов Лёша, сидящий между двумя Димами, когда весёлый дуэт скрылся за дверью. — Может прекратим измерять пиздюли в Вивернах? Если она узнает, то и мы отхватим. — Разглядывая стеклянный потолок устало промолвил Алфедов. — Да ладно, весело же и по факту. — Ответил Мизантроп, легонько пихая в бок Николаенко. — Скажи же, Дим. — Очень весело, обхохочешься. — С улыбкой закатил глаза шатен. — Добрый день, мальчики, как дела? Чай будете? — Будто ничего не произошло, сказала директор и включила электрический чайник рядом с рабочим столом. — Всё хорошо, Гелинэ Ринатовна, спасибо, чай не нужен. — За двоих ответил Саша, спокойно разваливаясь в удобном кресле. — Вы опять подрались. Вам самим ещё не надоело? — Всё так же спокойно продолжила женщина, доставая из шкафчика кружку и банку растворимого кофе. — Вы же знаете, какой он свинтус. Видели его физиономию? Так и просит, чтобы по ней ударили. — После этих слов Илии прилетает несильный толчок в плечо. — Давайте только не у меня в кабинете. — Женщина не прекращая улыбаться заварила себе кофе и села на своё место. — А вообще завязывайте, хорошо? Я не хочу исключать из академии таких замечательных и милых ребят как вы.       Парни невольно смутились от слов директора, а у Зиневича покраснели кончики ушей, что контрастом выделялись на фоне его светлой кожи и волос. — Что, понравилось от красивой женщины комплименты получать? — Шепнул ему на ухо Смирнов, после громко рассмеялся, заставляя парня смутиться ещё сильнее, а директора улыбнуться ещё шире, чем было до этого. Послышался звонок на урок, приглушённый громоздкой деревянной дверью. — Ладно, мальчики, нотации я вам читать не хочу, да и смысла нет, ведь вы слышали их уже не один раз за столько лет обучения в этой академии, поэтому заскочите в медпункт и на пару. Надеюсь, что в следующий раз встретимся по другой причине. — Женщина продолжала лучезарно улыбаться и, наклонившись через небольшой рабочий стол, потрепала смущенного Илию по волосам. — Мне не нужно, а вот нашему красавчику не помешало бы. — Саша встал со стула и, попрощавшись с директором, вместе с другом вышел из кабинета.       На диванчике у двери, насколько позволял размер дивана, во весь рост лежал Николаенко и смотрел на голубое чистое небо сквозь стеклянную крышу административного корпуса. Он почти задремал, как услышал звук открывающейся двери, который заставил его неохотно встать с мягкой поверхности. — А где все? — Оглядевшись по сторонам спросил Зиневич. — Звонок прозвенел и они ушли на пару. — Констатировал старший потягиваясь. — Ладно, пацаны, я тоже пошёл. — Махнул рукой Саша и направился в сторону их аудитории. — Ты в мед не пойдешь? — Крикнул Дима ему в спину. — Нет, мне не надо, а Жирафа* можешь отвести. — Не оборачиваясь сказал Смирнов и скрылся за поворотом. — Свинота. — «Жираф» недовольно фыркнул и показал фак уже ушедшему парню, чем вызвал у шатена улыбку. — Пошли уже. — Приобнял его за плечи Николаенко, направляя в сторону медпункта.       Медкабинет находился в главном корпусе — в одном из трёх корпусов академии, что были соединены просторными проходами с большими окнами, а так как 906 аудитория, в которой учились парни, находилась в третьем, шли они долго. Не так долго, как им бы того хотелось, конечно, но достаточно, чтобы пропустить небольшое количество пары. Никто из них, не нарушал тишину и думал о чём-то своём. Дима уже отпустил многострадальческие плечи Илии и просто шёл рядом, периодически посматривая на него. Николаенко уже тысячу раз видел этот профиль, да и лицо в целом, но каждый раз находил в нём всё новые для себя черты, которые казались ему то красивыми, то забавными. Вообще за Зиневичем было очень интересно наблюдать вот так: один на один. Нельзя сказать, что парень как-то сильно меняется, когда остаётся с кем-то наедине, просто в такие моменты атмосфера вокруг становилась какой-то особенной. По крайней мере так считал Дима. Даже сейчас, когда они идут по привычной и родной для них академии, обыденная атмосфера этого места казалось другой. Более комфортной и спокойной. — У тебя уши красные. — Высказал он вслух своё наблюдение. — Главное, что не зелёные. — Отшутился светловолосый, останавливаясь перед дверью медкабинета, на которой красовалась табличка «Медбрат: Дмитрий Кочанов», и коротко стучит в неё. — Надеюсь, что наш многоуважаемый «Лорд Активированный уголь»* не на своём рабочем месте, иначе пару прогулять не получится. — Тебе лишь бы пары прогулять. — Дима усмехается и легонько толкает бурчащего Илию внутрь уже открывшегося кабинета.       Ни Дима, ни Илия ни капли не удивились, когда не обнаружили медицинского работника их академии внутри кабинета. Всё как всегда. Дмитрия почти никогда не было на его рабочем месте, а если он там и появлялся, то лишь ради того, чтобы поспать на кушетке за ширмой, пихнуть пришедшим с различными проблемами ученикам активированный уголь, а после снова завалиться на не очень подходящую для сна поверхность. Абсолютно все учащиеся знали, что если вам нужен медбрат, то искать его нужно исключительно в лаборантской, что находилась в пределах рабочего места Дмитрия Канторовича — их преподавателя биологии. Эти двое часто проводили время в тихой и немного пыльной каморке, что могла отгородить двух любителей тишины от бурной и слишком громкой жизни, что каждый божий день кипела в стенах академии «Майншилд». Так было и сегодня, но это, если честно, играло двум, пришедшим во «владения Угольного Лорда», парням на руку. Николаенко зашел в кабинет как к себе домой и по привычке подошёл к шкафчику со стеклянными дверцами, дабы достать оттуда аптечку. Зиневич уже занял своё «почётное» место на кушетке и приготовился к очередному ворчанию старшего по поводу его драк с Сашей и вечных ссадин на различных частях тела. — Сейчас будет щипать, потерпи немного. — Господи, как будто первый раз.       Со спокойным тоном и таким же выражением лица, Дима смачивает ватку перекисью водорода и начинает аккуратно обрабатывать ссадину на скуле Илии, что заставляло последнего немного кривиться из-за неприятных ощущений, что вызывал антисептик соприкасаясь с грязной раной.       Лицо старшего выглядело сосредоточенным, он внимательно наблюдал за собственными действиями и казалось, будто мыслями он находится далеко не здесь. Поняв, что парень завис, Зиневич решает привести его в чувства. Он аккуратно накрыл его ладонь своей и по телам обоих пробежал маленький, еле ощущаемый разряд тока, что выдернул Диму с «транса» и привел в чувства. Николаенко аккуратно вытягивает свою ладонь из-под руки «Жирафа», кидает ватку куда-то на пол, берёт его ладонь и аккуратно, еле касаясь, целует подушечки пальцев. У младшего кровь от смущения обильно начала поступать к лицу и он хотел было убрать руку, как Дима лишь крепче сжал её и начал приближаться к его лицу. Светловолосый, под натиском чужого тела и такого наглого нарушения личного пространства, начал пятиться назад, невольно ложась на кушетку. — Не бойся, насиловать я тебя не собираюсь. — Шепнул нависший над ним Дима, а затем, поцеловав ссадину на щеке, думал встать, но ему не дал такой непостоянный Илия, который секундой назад пятился, а сейчас обхватил его шею руками и начал тянуть на себя.       Когда их губы практически соприкоснулись, дверь с грохотом открывается, заставляя отпрыгнуть Диму как ошпаренного только что заваренным чаем, а Илию свалиться с кушетки прямо на кафельный пол. В дверях появляется сначала шикарная шевелюра, а затем её владелец — Лёша, их друг и товарищ. — Я, конечно, глубоко извиняюсь за то, что прервал ваши игрища, но Беб злой как чёрт и ждёт вас уже тридцать минут, поэтому я советую вам как можно быстрее заканчивать ваши лобзания* и вернуться в аудиторию, пока он вам обоим головы не откусил, чтобы облизываться нечем было. — Мизантроп снял очки и устало потёр переносицу. — Да, конечно, мы уже идём. — Николаенко судорожно собирал аптечку и, поднимая ватку, что так безжалостно бросил на пол минутой ранее, ударяется плечом о край кушетки, чем вызвал у Алексея протяжный уставший вздох. — Короче, я пошёл и вы давайте не задерживайтесь. — Дверь закрывается под синхронное «сейчас придём» и вновь оставшись наедине, парни облегченно выдохнули. — Как хорошо что это был Лёшенька, иначе проблем было бы у нас хуево тутуево. — Зиневич, всё ещё красный, хмыкнул и вновь сел на кушетку, внимательно наблюдая за действиями Димы, что убирал аптечку на своё законное место. — Я закончил, пошли. — Сказал он, подходя к младшему. — Ты — да, а мы — нет. — Илия улыбнулся и потянул старшего за руку, обвивая руками его плечи, когда тот был достаточно близко для такого действия.       Дима, слегка смущенный, обвил руками худую талию парня напротив и наконец-то поцеловал. Мир вокруг просто перестал существовать. Здесь и сейчас, в небольшом медицинском кабинете академии с необычным названием «Майншилд», для двоих парней не существует абсолютно ничего: ни злого классного руководителя, что ждёт их прихода на свою пару; ни их друзей, что наверняка беспокоятся из-за долгого отсутствия парней; ни милейшей Наташи, что без сомнений сейчас в аудитории прожигает Сашу недовольным взглядом; ни самого Саши, благодаря которому сегодня вновь повторился поцелуй на именитой кушетке. Да, это уже не первый раз, когда они вот так спокойно целуются в медкабинете, после обработки «боевых ран» Илии. В такие моменты, к Николаенко в голову непроизвольно лезет мысль о том, что младший специально провоцирует Смирнова, дабы вновь оказаться со старшим один на один и почувствовать его немного обветренные губы на своих мягких. — Вот глупый. — Думает Дима, улыбаясь в поцелуй и чувствует, как младший зарывается пальцами в его тёмные волосы. — Если он так сильно хочет целоваться, то может просто попросить.