Накатывает временами

Мыльная вода по ощущениям уже разъедает кожу на руках, а выученные наизусть песни по радио начинают раздражать. Собственные мысли о прошлом, что сейчас такое далёкое, тоже. Но мозг упрямо продолжает подкидывать пыльные картинки так, будто всё произошло совсем недавно и пыли, как таковой, нет. Итан думает о том, как его жизнь стремительно пошла по наклонной прямиком вниз. Их брак, да и просто отношения с Мией изначально были конструкцией достаточно шаткой и ненадёжной, но как-то достаточно долгое время она держалась. Но стоило только самую малость накрениться – стремительно рухнуло, становясь обломками. Где-то в самом начале, когда только стали появляться намёки на разрушение в виде расползающихся трещин, появился Карл. Ну, как сказать появился. Вернее будет выразиться нагло влетел, вовремя вытащив из-под машины: пьяный водитель совершенно не видел человека на дороге, что погрузился глубоко в себя. Он смутно помнил ощущение падения плечом куда-то за черту бордюра, на безопасную территорию, и как было жаль новые вещи. Да чужой громогласный ор на пьяного водилу, владелец этого же крика помог подняться. Плечо, конечно, ещё долго болело жутко, но хоть новое знакомство заимел. Гейзенберг вызвался проводить молодого папашу до дома, а то, мало ли, опять из-за своей задумчивости попадёт в передрягу. Обменялись номерами. На третьей встрече Карл подарил ему новую кофту вместо испорченной, на пятой Уинтерс пьяно рыдал в его плечо из-за брака, что стремительно разваливался. Появление Розы помогло только продлить мучение двух взрослых людей на более долгий срок, но уж точно не спасти. На седьмой встрече Итан время от времени стал ловить себя на том, что залипает на губы Гейзенберга. Эта мысль одновременно пугала и будоражила, но он всё ещё пытался вбить себе в голову, что он женат и уж явно не собирается изменять в этом статусе. Через неделю Мия сказала, что у неё есть другой мужчина. Уинтерс её осуждать не мог, потому что сам был близок к этому. Но, судя по её глазам, она так же мешкалась с выбором: по крайней мере, подобное слишком сильно затронуло бы их рутину, а уж это Итан заметил бы если не сразу, то достаточно скоро. Комедия: двое взрослых людей уже давно смотрели влюблёнными глазами на других, но почему-то цеплялись друг за друга. От привычек избавляться сложно, но важное решение было принято. На развод подали на следующий день. Итана отпустило не сразу: были истеричные мысли на фоне дереализации о том, что стоило подождать и всё бы наладилось. В эти и другие тяжкие моменты Карл был рядом. Он по-медвежьи обнимал его и позволял уткнуться носом в собственные волосы – их запах успокаивал Итана. И успокаивать стал ещё до того, как между ними заискрило. Итан шутливо взъерошивал его волосы, а потом, втихаря, впитывал их запах с подушечек пальцев. Тогда-то в голову приличного семьянина стали закрадываться мысли о том, что не такой уж он и приличный. Через пару недель, в вечер после уже официального развода с Мией, он жадно впитывал в себя запах кожи нависающего над ним Карла. Гейзенберг утробно рычал, когда Итан языком обласкивал чувствительные места, и едва ли не срывался на вой от частых толчков; час спустя он же сгрёб Уинтерса в крепкие, обнажённые объятия на своей кровати. Наверное, только это и спасло разведённого от долгого запоя. А ещё помогло почувствовать себя нужным. Но даже спустя почти три месяца временами накрывает. Итан споласкивает руки, рывками выключает воду и проигрыватель. Звенящая тишина вместе со стуком сердца, что беснуется в грудной клетке, давят на барабанные перепонки так, что хочется закрыть уши. Но внезапное наличие двух звуков мигом приводит его в себя. Сонное угуканье Розы и хрипловатый смешок Гейзенберга. Уинтерс на носочках прокрался к спальне и замер. Роза своими махонькими пальчиками вцепилась в руку Карла, что держит бутылку, к которой она с удовольствием присосалась. На лице мужчины донельзя умиротворённое выражение, когда он бережно прижимает к своей груди маленькую девочку; проработавший весь день и от этого уставший, он никогда не отказывал себе в удовольствии понянчиться с Розой, даже когда усталость была не написана – нарисована на его лице. Отросшие волосы завязаны в высокий, хоть и небрежный, хвост. Итан, всё же, не сдерживается: выдаёт себя тем, что наступает на лежащую на полу игрушку. Доходит до кровати он за пару широких шагов и обвивает двоих дорогих сердцу людей, да носом утыкается в местами поседевшие волосы. Гейзенберг что-то бубнит якобы недовольное, на деле же – смущённое. — Долго стоять будешь скрючившись? – Карл ёрзает, а после неловко целует мужчину в щеку. – Рядом ложись. Уинтерсу и повторять дважды не нужно. Он перелезает через массивное тело на свободную сторону кровати и жмётся к тёплому плечу, мгновенно оказываясь приобнятым крепкой рукой. Роза цепляется за папкины пальцы своими проворными ручками, не выпуская бутылку из рта: Карл же держит. Итан расслабленно выдыхает и позволяет себе прикрыть глаза. Отпустило.