Притягательный. Часть первая

             — Рук много, но их всё равно не хватает. Джон как-то хвастался, что ты собрал ему доспех, — Кандрос вёл Тиберия в лабораторию, попутно рассказывая, что нужно сделать. — Если ты посмотришь броню охраны, возможно, это как-то им поможет. К тому же надо пополнять запасы боеприпасов. Конечно, «Нексус» всё ещё нуждается в ремонте, но я бы хотел посмотреть на собранный тобой доспех.       — А чего до этого не просил? — Тиберий вопросительно изогнул брови.       — Гарри настойчиво терроризировал меня, чтобы я тебя не трогал, — проворчал Кандрос. — Но прошёл уже месяц, ты, насколько я заметил, оправился и стал всё чаще появляться на ремонтных работах. Вот я и подумал, что теперь-то Гарри меня не остановит.       — Готовься к тому, что он в любом случае тебе много чего выскажет, — вздохнул Тиберий, вставая возле стола и разглядывая несколько деталей.       — Это будет потом, — Кандрос указал на ящики, закреплённые под столешницей. — Надеюсь, тебе этого хватит.       — Смотря что там, — Тиберий пожал плечами.       — Что ж, лёгкой работы, — пожелал Кандрос и оставил человека заниматься своей работой.       Тонкие ловкие пальцы привычно сжали инструменты, готовые творить очередной шедевр. Это так расслабляло и увлекало, что всё вокруг становилось вторичным. Никто и ничто не могло отвлечь от страсти. Детали, сейчас пока ещё точно отдельные куски не собранной скульптуры, в скором времени начнут превращаться в единое целое. Мастер, что творит свой шедевр…       Уходя в работу с головой, Тиберий никогда не вёл счёт времени. Другие инженеры, косясь на него, постепенно покидали мастерскую, заканчивая дела. А вот Райдер всё так же увлечённо соединял куски того-сего, не ощущая даже голода. Сделав достаточно много, Тиберий с жалостью подумал, что предстоит сделать ещё больше. Но тут же стало радостно, что он не сидит без дела, а занят тем, что приносит ему удовлетворение и спокойствие. Правда, если Гарри узнает о том, что его подопечный периодами очень плохо питается, устроит такую взбучку, что мало не покажется.       Почувствовав, как в желудке неприятно посасывает, Тиберий отложил инструменты и выключил освещение у стола. Мастерская была пуста. Возле входа, будто охраняя Райдера, стояли два охранника-турианца — скорее всего, Кандрос отправил их, чтобы проверить, как он тут. Каким бы важным Кандрос ни был, всё же, в случае чего, ему придётся отвечать в первую очередь перед Джоном. Наслышанные о вспыльчивости и силе старшего из Райдеров, все старались вести себя более сдержанно.       Воспоминания о семье всегда вызывали улыбку. Тиберий скучал по шумным близнецам, по их несдержанным воплям, выпрашиванию какао и всему остальному. Чего стоили те моменты, когда они пытались повиснуть на шее Тиберия, но у того никогда не хватало сил удержать их, и он падал на пол. Джон чаще не вмешивался и давал мелким беситься, а иногда перехватывал поперёк живота и оттаскивал в сторону, но это обычно было из-за того, что ему самому что-то было нужно от брата.       — Спасибо за работу, — вместо прощания сказал один из охранников, когда Тиберий покидал мастерскую.       Улыбнувшись в ответ, Тиберий дошёл до фуникулёра, а из него вышел в жилой секции, зевая до хруста в челюсти и морщась на голодную боль в желудке. Пока хозяина не было в комнате, в ней царила темнота, но стоило дверям с тихим «ш-ш-ш» отъехать в сторону, как лампы автоматически зажглись, заливая помещение холодным белым светом.       Практически ничего не изменилось в маленькой квартирке, где поселился Тиберий. За исключением одной небольшой детали. Оказавшись в объединённой с кухней комнате, Тиберий задумчиво глянул на инкубатор, подключённый к специальной батарее для поддержания оптимальной температуры. Сейчас стекло было затемнено, скрывая три крупных яйца — за последний месяц они подросли, и Гарри стал опасаться, что перестанут помещаться в инкубаторе. Тиберия это волновало мало — если будет нужно, он своими руками соберёт инкубатор большего размера. Его волновало совершенно иное: когда дети наконец вылупятся и что ему нужно будет делать потом.       Подойдя ближе к кровати, Тиберий положил руку на гладкую поверхность затемнённой крышки, которая от касания вмиг стала прозрачной, являя три яйца. Большие. Цвета стали более насыщенными. Зазубрин и неровностей прибавилось. Появились более тёмные пятна. И как бы Тиберий ни ломал голову, имена не придумывались. Пока что он обращался к ним по их цветам: зелёный, фиолетовый и синий. Гарри как-то услышал это и немного пожурил парня за подобное обращение, типа как будет их называть, такие клички и приклеятся. А что Тиберий мог поделать? Мыслей-то никаких. Да и было бы гораздо страннее, если бы он обращался к ним, например, «эй ты!». Покачав головой, Тиберий отошёл на кухню с намерением приготовить поесть.       Думая об именах, Тиберий склонялся к чему-то на ангарский манер. Хотя, если дети будут походить в большей степени на людей, будет немного не то. Как Гарри с Лекси ни пытались, просканировать плод сквозь плотную скорлупу никак не выходило. Поэтому и внешность, и вид малышей оставались загадкой.       — Фиолетовый — Феррэ, — задумчиво протянул Тиберий, раскладывая по сковороде тонкие пластики мяса. — Зелёный — Зиан. Синий… Синий… — включив плиту, он на мгновение задумался, и перед глазами встал суровый облик Эфры. — Саарн. — Хмыкнув, Тиберий перевернул куски, обжаривая с другой стороны. — Саарн Де Тершаав. Феррэ Ама Дарав. Зиан До Хан. Я сошёл с ума… — Накрыв лицо руками, Тиберий тихо застонал. — Это всё от голода, — заверил он сам себя, перекладывая мясо на тарелку и беря несколько кусков местного хлеба.       Брякнув поставленной на стол тарелкой, Тиберий вернулся к тумбам за чаем. Кофе в последнее время пить не получалось — всё потому, что стоило его выпить хоть пару глотков, как начинало сильно мутить и появлялись рвотные позывы. Гарри говорил, что это всё из-за общей усталости организма, ну и дети поспособствовали. Тиберий сидел на таблетках, которые давали ему нужные витамины. Как и чай из трав, растущих в Андромеде, — Мошаэ посоветовала. А ещё она советовала, чтобы Тиберий всё же ел почаще, ведь потомство — это такая ответственность!       — Ответственность, — пробормотал Тиберий, поворачиваясь к инкубатору. Столько времени в голове было пусто. Никаких идей по поводу имён. Никаких мыслей по поводу будущего. Никаких определённостей по поводу желаний. Всё было как в тумане. Так и хотелось послать самого себя далеко и надолго, но он сдерживался. Волнение то пропадало, то появлялось вновь.       Отрезав кусочек мяса, Тиберий сунул его в рот и принялся интенсивно жевать. По языку растёкся сок с приятным вкусом, от которого так и захотелось застонать от удовольствия. Отломав корочку более жёсткого, чем земной, хлеба, Тиберий собрал на неё стёкший с мяса жирок, после отправляя в рот. Обычно он так не делал, а тут вдруг захотелось. Теперь даже на беременность не свалить.       Ничего в Тиберии не поменялось. Ни внешность, ни характер, только если душевное состояние. Беременность никак не отразилась на человеке, нисколько его не меняя. Пытаясь придерживаться советов, которые ему расписала Лекси, взяв за основу медицину ангара, Тиберий поглощал местные фрукты. От некоторых он натурально по полчаса с унитаза не слезал, но Лекси говорила, что это так и нужно, что это помогает очищать и обновлять организм, попутно насыщая его чем-то там и ещё раз чем-то там. Тиберий во всей этой врачебной терминологии мало разбирался, поэтому просто согласно покивал, послушно забил холодильник всем подряд и жевал что-нибудь, как только добирался до него.       — Главное, вовремя вспомнил, — хмыкнул Тиберий, поднимаясь на ноги и прибирая за собой. В холодильнике его ждала тарелочка с уже нарезанными заранее фруктами, с которыми он ушёл к кровати и поставил на тумбочку возле. Завалившись на постель, Тиберий покосился на инкубатор, размышляя о том, какими будут его дети. Его — и ещё трёх мужчин, с которыми он по глупости переспал. Переспал, а теперь созерцал итог этих ночей. И что он скажет детям? Что не сошёлся с их отцами характерами, и поэтому они не вместе? Сразу с тремя…       Глухо застонав, Тиберий уткнулся носом в подушку. Его пугала мысль, что и правда придётся объяснять детям, почему он воспитывает их один и куда подевались… а кто подевались? Как объяснить и то, что он мужчина, который родил от мужчин? Тиберию от таких мыслей сделалось плохо. Столько всего придётся рассказать, при этом подбирая максимально подходящие слова. А если не поймут с первого раза? Что тогда? Что, если они потребуют увидеться со своими ангарскими отцами? Как быть? А если те откажутся? А если выставят человека в самом худшем свете, и дети им поверят? Вцепившись в волосы, Тиберий не сдержал стон отчаяния. Никогда он не думал, что окажется в подобной ситуации.       Прилагая титанические усилия, чтобы взять себя в руки, Тиберий поднялся с кровати и разделся, готовясь укладываться спать. Чтобы лезущие в голову мысли не мешали уснуть, он выпил снотворного, заел таблетку фруктами и с головой накрылся одеялом. К его радости, лекарство подействовало очень быстро. На ранний подъём он не надеялся, так как устал сильно. Да и таблетка не даст уставшему организму пробудиться слишком рано. Нужно же отдыхать. Хоть иногда. Засыпая, Тиберий подумал, что нужно поговорить обо всём с Джоном…       Иногда мысли материальны…       Тиберий долго сбрасывал оковы сна. Сонный разум не хотел соображать, но Джон, трясущий брата за плечо, не унимался, начиная нервничать ещё больше. И когда Тиберий всё же соизволил разлепить веки и через силу сесть, зевая до хруста в челюсти, Джон унялся и плюхнулся на край кровати.       — Джонатан, ты с ума сошёл? Который час? — потирая заспанные глаза, просипел Тиберий, кутаясь в одеяло.       — В космосе всегда темно, — чуть ли не рыча, отозвался Джонатан. Нервозность подорвала его на ноги, вынудив метаться из стороны в сторону рядом с кроватью.       — Что случилось?       — Поговори с ними! — рыкнул Джон, махнув рукой непонятно в какую сторону.       — С кем? — не понял Тиберий, вновь широко зевая.       — Сделать тебе кофе? — предложил Джон, внимательно рассматривая помятое лицо брата.       — Меня с него тошнит.       — Беременный, что ли?       — Очень смешно, Джонатан. В чём проблема-то? — дотянувшись до часов, Тиберий развернул их к себе, присвистнув от цифр на них: времени было 12:18.       — В твоих мужиках! — снова зарычал Джон.       — И чего с ними?       — То есть ты даже не оспариваешь, что они твои?!       — Джонатан, не кричи, я тебя прошу. И я не тупой, понимаю, почему ты их так называешь. В какой-то степени они и правда мои. Но всё же нет. Так ты объяснишь, что происходит? Или будем играть в «угадайку»?       — Да они одолели меня! Сил уже нет! Тиб, — Джон вновь сел на кровать, сжав колено брата и заглядывая в его глаза. — Либо ты с ними поговоришь, либо, к херам, я размажу их по стенке.       — И чего они хотят-то? Детей увидеть?       — Именно! Первые две недели шло всё идеально! Никто никого не трогает, никто никого не бесит! Они затихли, когда Гарри и тот ангарский медик уговорили эту троицу тебя пока не трогать, потому что ты не в том состоянии. Однако стоило им узнать, что ты вышел из больницы и снова взялся чинить «Нексус», их нападки и требования стали бесконечными! Этот твой Мораан тоже на «Буре» поселился! Они достали меня! Тиб, сделай с ними что-нибудь! Поубиваю же к херам! И Эфру этого! Он больше всех меня бесит! Умничает, как не знаю кто!       — Джонатан, — устало вздохнул Тиберий, накрывая рот брата ладонью, — я и так устал, а ещё ты голосишь. Я так понимаю, эта святая троица уже на «Нексусе»? — под утвердительный кивок брата Тиберий закатил глаза и, упав на спину, натянул одеяло до самого носа.       — Тиб? — Джонатан осторожно придвинулся ближе.       — Выбора уже всё равно нет: я поговорю с ними. Дайте мне только десять минут, оденусь хотя бы…