***
Арсений проснулся от качки в машине и давящей тяжести на левое плечо. Один наушник болтался на весу, а другой норовил выпасть следом, но Попов выдернул его сам, чтобы вернуться в реальность и понять где они вообще и сколько уже время. За окном было все еще темно, а экран телефона демонстрировал 2:46 и сообщение от мегафона: «Приятного путешествия по России…». Сонно зевнув он глянул на водительское кресло и когда понял, что за ним никто не сидит, осознал, что ребята заехали на заправку и устроили небольшой перевал. Ну отлично, можно и перекусить. Шаста ведь съесть так и не решились. Когда Арсений решил потянуться, чтобы размять свои старые косточки, слева что-то неразборчиво угукнуло и потерлось о его плечо. Ах да, это же их младший. Антон мирно сопел на плече Попова, слегка приоткрыв рот. Костлявыми пальцами он вцепился в его руку и размеренно дышал. Выглядел он беспокойно, наверное, во сне потерял все свои кольца или что-то в этом духе. Ибо чего вообще могут бояться большие дети? Кажется, придется попросить ребят купить им перекус. Подумав, что его плечо не очень подходит на роль подушки и Оскара в этом фильме точно не заслужит, Арсений легонько обхватил руками его щеки и переложил голову на свои колени. Шастун, зевнув сквозь сон, подмял под себя ноги, наконец оставив водительское кресло в покое. Довольный своей работой, Арсений мягко улыбнулся, разглядывая его лицо. Ресницы слабо подрагивали, а губы то сжимались в тонкую линию, то хватали ртом воздух. Видимо, в морфеевском мире было не так спокойно. Попов невесомо погладил его затылок в попытке успокоить, и Антон действительно немного расслабил нахмуренные брови. Снаружи послышались голоса и вскоре увлеченные разговором Дима и Сережа захлопали дверьми машины. — Да мы и половины пути не прошли, тут пёхать и пёхать, — Сергей махнул рукой в неопределенном направлении, видимо, показывая, где там находится обещанное море. — Нормально мы прошли, че ты паришься, — ответил Дима. — Приедем на пару часов позже, никто не пострадает. — Эй, — перебил Арсений. Позов и Матвиенко замолкли и повернули головы на него, как совы, интересуясь, что же стало причиной тяжелого графского тона. — У нас ребенок уморился, а вы шумите, как базарные, — он угрожающе нахмурился, поглаживая рукой сопящего Шастуна. Тот под его движениями едва ли не урчал. Дима неловко улыбнулся, смотря на эту картину. — Арс, ну ты конечно… — Как педик, — договорил Матвиенко. Арсений хотел было съязвить в ответ, но соня на коленях расшевелился, и он, как заботливый коллега, погладил его по плечу и шикнул на Позова с Матвиенко за шум. — Педики сейчас туалет заправки штурмовали, — пробухтел Шастун, так и не открыв глаза. Арсений победно ухмыльнулся. — Га-а-ад, — Сережа улыбнулся на шутку (а может и не шутку) друга, покачав головой. Дима, усмехнувшись, плюхнулся на пассажирское кресло, не оставляя Матвиенко выбора. — Мы, кстати, сухпоёк забыли, — Дима укоризненно зыркнул на Сергея, которому поручили как раз-таки его собрать. Под его взглядом импровизатор слегка помялся. — Поэтому я вам шаву купил. — С рыбой, — добавил Матвиенко. — Мы случайно свернули в Астрахань, что здесь даже шава с рыбой? — поддержал шутку Арсений, перехватывая пакет с едой у Позова. — Димка решил Каспийское море покорять, а не Черное, видимо, — Серега, улыбаясь, завел машину и потушил свет в салоне. Дима пристегнул ремень и вновь посмотрел назад. Шастун обвил руки вокруг торса Арсения, сопя ему уже в живот. Второй с улыбкой на лице не постеснялся и запустил пальцы в его волосы. От такой близости обоим становилось как-то по-домашнему уютно и тепло. Захотелось резко оказаться у камина, укутаться в пледы и спать так до утра. — Вот Паша порадуется, — тихо прошептал Дима Сереже. — Выколи мне глаза.1.
24 мая 2021 г. в 00:31
Великим праздником была бы совместная поездка на море. Ключевое слово — бы.
Главным аргументом для того, чтобы согласиться ехать за несколько тысяч километров от дома, стало Позовское: «старперам море покорять». И в общем-то ни у кого и не спрашивали, хотят или нет. Как ни крути, сто лет знакомы, а вместе приключения на жопу отхватывали только в столицах. Да и главному голубоглазому деду пора бы на мир под другим углом взглянуть, все равно Оскар не светит. Так Позов, снова, глагольствовал.
Паше повезло — Паша на своем драндулете с Ляйсан ловит поцелуи. А актерам пришлось тесниться в Серегиной ласточке, которую он вылизал с капота до задних колес, сам собрал едва ли не по деталям. Вообще, неплохая такая тачка, правда, чуть задень — и злой армянский пес срывается с цепи и гавкает с пеной у рта. Ну что ж, пора бы привыкнуть.
Графское эго не стали тешить и усадили Арсения назад. Димка расположился спереди, обещая сменять Матвиенко каждые три часа (хотя кто этого доктора знает), а Антон в это время уже упирался в переднее кресло острыми коленями, вызывая недовольство у Сереги. Ему за руль садиться не разрешили. Накануне он хлебнул виски, которые стащил с декораций для шокеров, а потому путь-дорога ему светила только с обочины, будь он на месте водителя. Так и поехали, громыхая огромным чемоданом Попова в багажнике.
— Шаст, задрал, — ворчал Матвиенко, стараясь отлипнуть спиной от кресла и в тоже время ровно держать руль, — сломай свои колени или, не знаю, на Арса ноги закинь! Бесишь толкаться.
— Хвостатым слова не давали, крути баранку молча, — Антон, вообще-то, искренне старался уместить свои два метра на задних сидениях, но получалось также, как у Матвиенко быть балериной.
— У-у, давайте не о баранках. И так жрать хочется, — возмутился Позов, который прикладывал все усилия, чтобы включить кондиционер и избавиться от гребаной жары.
— Давайте Шаста сожрем, — предложил Сережа. — Вместе с его коленями дурацкими.
— У самого дурацкие! У меня нормальные.
— Мы не собаки, чтобы косточки облизывать, Серый, — Арсений гаденько так улыбнулся, и Сергей с Димой согласно закивали. Что взять с этого скелета? Не кусок мяса, это точно.
— Пиздец обосрали, — Шастун скрестил руки на груди.
— Да нормально, не одному же жирному страдать, — посмеялся Позов, подпихивая Матвиенко в бок. Злой пес тут же шлёпнул его по руке, все еще не отрывая взгляда от дороги.
В машине послышалось несколько сдержанных смешков (сдержанных, только потому что Серый за рулем) и вновь повисла тишина.
Вид за окном был печальный. Изредка встречались только проскакивающие огоньки фар попутных машин и спутницу-луну, кое-как освещающую дорогу. Романтика, одним словом. Это если, конечно, закрыть глаза на ноющую спину и порядком затекшие ноги.
К третьему часу поездки, когда Дима, сдержав обещание, сменил Матвиенко, второй вспомнил о какой-то там флешке с его музыкой и решил ввести ее в ход. С музычкой, как с хорошим коньячком, он говорил.
— Пирожкова в студию, Серый, — Арсений облокотился на его кресло локтями. — Или какая у тебя там дичь водится.
— Юра Шатунов у него, я видел, — Позов покосился на экран, где уже высветился список скачанных на флешку песен.
— Ну, Шатунов это нормально, — пожал плечами Арсений. Между прочим, «Белая стрекоза» песня его молодости. Он бы поплакал под нее, будь он где-нибудь в старой советской квартире, увешанной настенными коврами.
— Тебе-то, — посмеялся Дима.
— Не делай из меня деда, — Попов скорчил самую недовольную гримасу из своего актерского арсенала, и Позов ему почти поверил.
— О-ой, главное, что Шатунов, а не Шастунов, — Сережа усмехнулся с собственного же каламбура, — Ну, Юра так Юра.
Полистав свой бесконечный плейлист (реально бесконечный, полоска сбоку была размером с крошечную точку), Сергей включил «Седую ночь».
С задних сидений послышалось недовольное мычание. Это уморившийся Антон, выбравшись из оков сна и неудобной позы, возмущался насчет песни, которая играла все его детство. Не то чтобы он был каким-то хейтером ностальгийной музыки, просто эта, как ему показалось, была ну вот совсем не очень. Или его сонное состояние не позволяло ему отличить Сердючку от, как выражался Арсений, настоящего произведения искусства. А может… Да кто этого сонного ребенка знает.
Из-за того что Шастун, спавший чутким сном, начал ерзать сзади в попытке переменить позу, его колени, живущие отдельно от всего тела, вновь ударили по спине водителя через кресло. Позов недовольно рыкнул, чем вызвал у Сережи усмешку в духе: «я же говорил».
— И снова седая ночь, и только ей доверяю я-я, — тихонько подпевал Арсений позади, казалось бы, совсем не замечая разнервничавшегося сонного Шастуна, который все никак не мог устроить свои длинные худые ноги и голову в сидениях.
— Господи, переключи уже, Арс молодость вспоминает, — Дима с улыбкой посмотрел на забывшегося Попова. Он пусть и не был сильно младше Арсения, но возможности подколоть за старость не упускал. Привычка такая. Ему и самому подпевать под старину нравилось.
— Белые розы? — предложил Сережа, улыбаясь во все отремонтированные тридцать два. Но боковым зрением уловив недовольство водителя, и все еще чувствуя, как Шастун бесится сзади, решил переключить на что-нибудь нейтральное.
Арсений, цыкнув, вытащил из кармана наушники и удостоверившись, что Шатунов больше не споет для них, включил собственный плейлист.
Сергей тоже отвернулся к окну, слушая какой-то американский рэп. Ему он нравился в разы меньше, чем Шатунов, но крутости ради не подал вида.
Антон, наконец успокоившись, сложился в странной позе. Со стороны выглядело так, будто у него сломаны конечности и позвоночник, но ему, кажется, уже было все равно.
А Дима просто впервые почувствовал себя Пашей Волей.