John

Хан облегченно вздохнул, блаженно закрывая несколько уставшие глаза. Чья-то шаловливая рука то ли специально, то ли случайно убрала-затолкала нужную ему криокапсулу в самый конец ангара. Хан неделю искал ее, но так и не мог найти, обычно ему не хватало времени, все время кто-то появлялся в самый неподходящий момент, а Хан не мог подставить себя под удар, раскрыть свой план, и приходилось шифроваться. Каждый раз Хан уходил глубже между рядами и уже было начал терять и не без того хлипкую надежду, как в самом дальнем и неприметном углу обнаружилась искомая криокапсула. Уже чертову неделю он распихивает свой экипаж по, будь они прокляты, торпедам, в надежде вытащить всех и каждого из этого трижды проклятого им места. Но эта криокапсула упрямилась. Хан медленно обошел вокруг нее, внимательно оглядывая. Конечно, криокапсула не та вещь, которую можно легко вывести из строя. Она все же рассчитана на сохранение и поддержание жизни находящегося в ней, но все же… - Джон… - прошептал Хан, осторожно касаясь кончиками пальцев стеклянного окошка криокапсулы, в котором виднелось лицо мужчины лет сорока. Тонкие губы плотно сжаты, глаза закрыты, на лбу кошмарными шрамами застыли несколько неглубоких морщин. Светлые волосы неким беспорядком расположившиеся на голове довершают вид видевшего многое солдата. И пусть он был врачом, но он воевал, он тоже хлебнул горя, страха и крови, как своей, так и врага. Джон Ватсон только недавно вернулся из Афгана и почти тут же, благодаря однокласснику, свел знакомство с Ханом. Тогда он был Шерлоком Холмсом, детективом-консультантом, проницательным и холодным сыщиком, сводившим с ума миллионы людей благодаря своей непревзойдённой логике. Сначала он не обратил особого внимания на этого человека, но со временем Хан стал понимать, что только Джон сможет понять его так, как никто другой. Джон стал для него товарищем, коллегой, другом… Любимым… Никто еще не был так дорог Хану как он, строптивый, вечно несогласный с ним и такой сентиментальный Ватсон, замечающий порой такие детали, которые Хан не видел. Теперь он, командор Джон Харрисон, создатель торпед, у которых, помимо электроники, находятся вполне живые люди. …Хан, держа в руках металлическую крышку, тяжело вздохнул , еще раз вгляделся в эти до боли знакомые черты лица за стеклом, таким холодным и безжизненным – полной противоположностью лежащего за ним человека, и осторожно накрыл прозрачную стену из стекла белым металлом. - Как продвигается работа? – в дверях появился статный мужчина в возрасте и внимательно оглядел лабораторию, в которой денно и нощно корпел Хан. - Весьма успешно, адмирал, - командор холодно посмотрел на вошедшего, не скрывая, однако, всей своей ненависти и злобы. - Вот и хорошо. Продолжай, - адмирал Александр Маркус, криво и самодовольно усмехнувшись, спокойно вышел прочь, будто не замечая реакции стоявшего у торпеды мужчины.