Контролёр

У Сана всегда были проблемы с контролем собственного языка. Он вечно пихал его куда не следует. Именно поэтому язык Сана прямо сейчас умело орудовал в заднице Чон Уёна. Если бы Уёна спросили, что он любит больше всего, то первое, что появится в его мыслях — Сан. Он правда обожает своего парня, особенно, когда Чхве заставляет его распадаться на миллион мельчайших частиц. Уён развязно стонет, откидывая голову, и цепляется за плотную ткань уже изрядно помятой подушки. Он отчетливо чувствует, как язык старшего оглаживает его и входит внутрь. Состояние Чона в такие моменты нельзя описать одним словом. Удовольствие расползается по всему телу и он тонет. Глубоко и безвозвратно, прямо как язык Сана. Уён — бесстыдник. Он не просто любит когда старший его вылизывает — он, блять, обожает это. Да что уж там говорить, парень готов об этом просить и умолять. Чон любит ощущение проворного языка Сана внутри, он любит когда язык проходится по чувствительным стеночкам, оставляя их в вязкой слюне старшего. — Сан- ах, пожалуйста… — из Уёна вырывается надрывный всхлип. Он находит руку старшего, сжимающую его бедро, и накрывает его ладонь своей. Чхве отрывается от своего занятия, любуясь созданной им картиной. — Что пожалуйста, солнце? — голос Сана хриплый и несколько ниже обычного. Сан переплетает пальцы Чона со своими. — Я не смогу сделать то, что ты хочешь, пока сам мне не расскажешь. Он, с присущей ему аккуратностью, хлопает по упругой ягодице, и сразу же принимается массировать ярко-розовую кожу. Уён под ним дрожит в нетерпении и нетерпеливо хнычет в подушку, когда Чхве вновь вводит пальцы в мокрую, от обилия слюны, дырочку. — Пожалуйста…ты знаешь, Сан-…— ноги уже не держат от чрезмерной стимуляции. Уён собирается опустить задницу, но ему не дают это сделать. Чхве подхватывает младшего и переворачивает его на спину. Уже порядком запачканные простыни стремительно впитывают в себя пот, струящийся с тела Чона. Он смаргивает плотную пелену скопившейся влаги, тут же притягивая к себе старшего. Чхве утыкается в плечо парня и слишком громко, почти со стоном, выдыхает, когда касается возбужденным органом бедра Уёна. Он тоже на пределе, но его желание получить от Уёна ответ перевешивает все остальное. — Чего ты хочешь, Уён? — в голосе старшего проскальзывают нотки строгости и требовательности. Сан обхватывает ладонью шею Чона и пронзительно смотрит в тёмные, почти чёрные, глаза Уёна, в которых буквально пляшут черти. — Тебя, я хочу только тебя, хён…— Уён провокационно проводит язычком по нижней губе, оставаясь довольным после реакции парня. Уён называет старшего хёном только в самых крайних случаях, как например сейчас: когда лежит под ним адски возбужденный и чувствительный. У Чхве на секунду спирает дыхание. Он знает, что Уён его провоцирует, доводит до точки невозврата, и наконец, желает быть оттраханым до потери собственного сознания. — Ты уверен, Уён? — Сан прикусывает нежную кожу бронзовой шеи. Солнце слишком любит Уёна, оставляя его с таким горячим и притягательным загаром. Сан любит Чона слишком сильно. — Да, да, да…хватит медлить, Чхве Сан. — Язык младшего слегка заплетается. Он пытается быть грозным, чтобы Сан его послушался, но у него это получается так себе, особенно, после того, как Чхве смотрит на него. Так может только Сан. Он заставляет подчиниться только одним взглядом, и Уён обожает это так сильно. Стон блаженства раздаётся в комнате сразу, как Уён чувствует старшего полностью. По его мнению, это чувство нельзя сравнить с чем-то другим. С каждым толчком Уён все сильнее цепляется за простыни. Ещё немного и он точно порвёт их. Чон в полубредовом состоянии подмечает, как Сан от удовольствия закатывает глаза и кусает губы, раздражая тонкую кожу. Им опять придётся тратиться на новые бальзамы для чувствительных губ Чхве. Но по правде говоря, Уён готов тратить любые деньги, если Чхве потом делает с ним такое. Внизу живота приятно пульсирует, как Уён не сдерживается, отпуская себя. Его тело сильно дрожит. Он слишком долго был напряжен. Сан слишком долго издевался над ним и над его чувствительным телом. Как только резкие толчки Чхве становятся хаотичными и рваными — это может означать только одно. Уён уже давно научился определять, что через несколько мгновений Сан кончит. Сильно, много и прямо внутрь. — Солнце, давай же. — Уён хрипит, всем нутром чувствуя, как Сан заполняет его. Старший неосознанно, но болезненно стискивает бедра младшего. Чхве становится слишком диким, если дать ему власть, и Уён нагло этим пользуется. Сан устало плюхается рядом. Он поворачивается к Уёну и притягивает к себе, крепко обнимая. Чхве любовно тыкается в шею, как маленький котёнок, на что Уён лишь тихо хихикает. — Контролировать свой язык ты так и не научился.