Не справился

В его глазах стояли слезы, пока спину пробивало от холода бетонной стены. С этого дня Арсений не верит никому; ни себе, ни чувствам, ни ситуации, ни закрытой двери перед ним. Боль пробивает всё тело, нет ясности происходящему, а перед вымученными глазами пролетают воспоминания, которые, как бы не хотелось, уже не стереть с подкорки сознания. — Арс, — издалека начинает Антон, голос предательски дрожит, но тот продолжает, — я давно хотел сказать тебе, только вот момента подходящего не находил, — взволнованный парень всё пытается подобрать слова. — Я знаю, что ты ничего не чувствуешь ко мне, но... Арсений замирает, дыхание останавливается, а тревожный ком встаёт поперёк горла. Он никогда не рассчитывал на такой разговор с человеком, которого любит больше жизни, ради которого готов на всё, лишь бы утопать в зелени его глаз, чьи зрачки поглощают изумрудную радужку и перекрывают темнотой красивый оттенок зелёного. По спине пробегает стая мурашек. Он боится. Боится услышать продолжение, но Антон снова перешагивает себя и продолжает. — ...я люблю тебя, — наконец-то заключает шатен, опустив взгляд вниз. Три слова, грёбаных три слова. Арсений не отвечает, он робко кладет фаланги своих пальцев на скулы возлюбленного и, словно боясь, медленно накрывает его покусаные губы своими. Этот недолгий поцелуй, такой смущённый, будто первый в жизни, остаётся на губах парней. Отстранившись, Арсений нежно улыбается, не убирая руки с щёк Антона, пока тот одаривает брюнета непонимающим взглядом в ожидании недосказанных слов. — И я люблю тебя, Шаст. Воспоминания бьют хуже физических ран, соленые слёзы катятся по щекам и, жаль, они не собираются останавливаться. Арс ныряет ладонью в собственные волосы и всей пятерней оттягивает тёмные локоны вверх. Если не помогают в кровь искусаные губы, может это удовлетворит. Нет. Всё ещё больно. Невыносимо больно. — Доверься мне, — с улыбкой на устах говорит Арс. Он стоит на льду, протягивая руку в сторону Антона. Мальчишка с улыбкой отвечает на помощь и мягко сжимает ладонь своего парня. — Вставай на лёд, не бойся, — успокаивает тот, не прерывая зрительного контакта. — Вот так, — произносит Арс, когда Антон встаёт на скользкий лёд катка правой ногой. — Не бойся, Тош. — Да как тут не не бояться, — комично хмурится парень. — Я же как корова на льду. — Ты же знаешь, что я поймаю тебя. — Знаю, — смущённо шепчет парень. Арсений вновь заглядывает в изумрудную зелень напротив, она сияет с таким трепетом, из-за чего хочется выть. Каждому бы иметь такого человека, который будет так смотреть на вас. Но сейчас хочется выть от обиды и нарастающего страха. Это невыносимо, Арсений не справится, не сможет жить дальше без его, когда-то веселого, мальчишки. Мальчишки, чья улыбка заставляет дышать с удвоенной силой, чьи глаза светят. Он — солнечный луч. Его не хватало Арсу, но теперь никогда не хватит. — Тош? — тихо шепчет Арсений, заходя в тёмное помещение. Недавно он услышал из соседней комнаты всхлипы, пока находился в своём кабинете. Уже как месяц Антон переехал к нему, как раз после признания в любви, и уже как месяц Арс не может привыкнуть к каждодневным срывам своего мальчика. — А-арс? — на таких же тонах его окликает голос из темноты. Арсений аккуратно подходит к кровати и включает небольшой светильник над рядом стоящей тумбой. Свет покрывает заплаканное лицо парня, сжимающего небольшую подушку в руках и тихо хмыкающего носом. — Что случилось? — брюнет садится на край кровати, из-за чего теперь находится в пару миллиметрах от дрожащего тела. — Обещай мне, что никогда не бросишь меня, — быстрым шепотом отвечает он. Голос всё ещё дрожит, слёзы не прекращаются. — Обещаю, Тош, — Арсений наклоняется к искусаным губам парня и оставляет на них недолгий поцелуй. — Обещаю, слышишь? В ответ лишь неуверенный кивок. Арсений обещал не уходить. Но ушел не он. Арсений уже не просто плачет, он, задыхаясь в истерике, рыдает. Не сберёг. Не уследил. — Откуда у тебя эти шрамы? — Это было давно, Арс, — отмахивается Антон свободной рукой, пока кисть левой руки держит нахмуренный мужчина, рассматривая белые отметины прошлого. — Не парься. Вот с чего все началось. Вот где стоило париться. Вот то, что скрывал улыбчивый мальчишка. А теперь ничего не вернуть, теперь можно только и делать, как смотреть на смятый листок бумаги в руках и читать на нём текст выведенный кривым почерком. "Не вини себя. Так нужно. С самого начала нужно было. Я люблю тебя, Арс. Люблю больше всех на свете, и я уверен, что ты это знаешь. Но я не справляюсь.

19.04.21 Антон."

Бумага обжигает, ведь буквы сложенные в несколько предложений оставляют ожог в солнечном сплетении. В сердце. Арсений будет скучать. Будет скучать по утренним поцелуям, по долгим рассказам из школьной жизни Антона, по красным от смущения щекам и таким же красным, немного оттопыренным, ушам, по россыпи морщинок в уголках глаз, по широкой улыбке. По нему. Арсений будет скучать по Антону. Он обязан справится после ухода парня. Он обещал, что они со всем справятся вместе, но его не послушали. — Если я умру, не вини себя. — Не говори такого, мы умрём вместе от старости, — возмущается Арс на такие заявления. — Не всё вечно. И таких диалогов было много. Очень много, но Арс сразу не увидел. Он был слеп другими чувствами. Уже поздно что-либо менять. Мужчина вновь кидает взгляд на закрытую напротив дверь его квартиры, пол часа назад под этой дверью лежала связка ключей и записка. Он ждёт звон ключей, ждёт, что из-за двери покажется светлая макушка, что всё это нелепая шутка. Его мальчик мёртв. Арсений подрывается с места и бежит вверх по этажам, пока не нарывается на лестницу, ведущую на крышу. В заднем кармане джинс скомканное посмертное письмо, на глазах паутинки красных капилляров, а губы дрожат. Он хватается за железные ступени лестницы и поднимается наверх. Люк открыт. Иронично, недавно его открывали такие родные руки. На крыше холодно. Вечер. Тучи штрихуют небосвод и выпускают мелкие капли дождя. Пару мгновений и Арсений стоит на краю. Он не справится. Пару мгновений и Арсений падает. Он не справился.