Ты ещё увидишь свет

Когда-нибудь он будет счастлив. Не сейчас, возможно, но когда-нибудь точно. Ведь заслужил же он хоть каплю радости за все семнадцать лет страданий на этой грешной и падкой Земле? На земле, по которой ходят люди и давят его своими тяжелыми грязными ботинками, втаптывая несчастное больное тело, покрытое шрамами, во влажную грязь, что приходится глотать каждый раз при падении. Раз за разом, раз за разом. Ему надоело падать, надоело вставать на колени и вновь валиться на спину, ощущая чужие ноги на хрупкой груди, где уже трещат кости. Постоянно ищет в себе силы, чтобы, хромая, не сбиваться со своего пути и идти к той цели, которую он себе поставил ещё в детстве. В том детстве, которое вряд ли было весёлое и беззаботное, как у многих сверстников, радовавшихся новому дню. Венти не помнил родителей, не помнил любви, которую те, быть может, дарили ему, целуя на ночь в лоб, когда дочитывали сказку. Не помнил абсолютно ничего, кроме самых сильных воспоминаний прошлого, которые оставили глубокий след на вечную жизнь, пусть та и закончится когда-нибудь. Скорее всего, дух Венти не нашёл бы себе места после смерти в этом мире, обречённый на вечные скитания в одиночестве. От этого всегда бросало в дрожь, потому что умереть не там, где ты был рождён на самом деле, — пугало. Забитая камнями чистая и светлая душа с каждым днём теряла свой блеск и сияние, затухая под всей грязью, что выливала на него судьба. А есть ли она вообще? Может, Венти на самом деле просто неудачник, обвиняющий в своей ужасной жизни судьбу. Возможно. Но почему-то не хотелось в это верить. В сердце застряло множество пуль, что были выпущены многими людьми за это время. А Чайльд лишь добивал, стреляя каждый раз в цель, выбивая из Венти остатки жизни, которую тот любил. Он хочет свободы. Самой настоящей свободы, которая ждёт его там, дома, где стоит Мондштадт — великий и прекрасный. Город, который он сам освободил и воздвиг, даруя людям счастье, а главное — независимость, о которой народ мечтал долгие годы. Венти вспомнил о вчерашнем дне, когда вернулся к воспоминаниям. Его очень смутила мысль, которая ненароком скользнула тогда в голове: «опять», когда он думал, что скоро издаст последний вздох, после чего уже не выдохнет. Что это могло значить? Почему он подумал об этом, будто внутри себя знал какую-то тайну, которая была под тяжелым замком, ключ от которого хорошо спрятали? Он умирал до этого? Возможно, в том самом мире, где жил до этого. Если так, то, скорее всего, он переродился в этой отвратительной реальности. Эта догадка не давала покоя юноше, который сжимал подушку и закусывал её края. Почему он тогда умер? От чего? Вопросы сыпались градом в больной голове, на которую давил каждый шорох. Венти скоро в свои семнадцать будет пить таблетки так, будто ему семьдесят. С губ сорвался тихий смешок, хотя в этом не было ничего смешного. А это уже нервы, которые с приездом в этот дом были натянуты до предела и никак не расслаблялись. Ужасно. Венти чуть ободрился, подумав об Оливии, которая должна была приехать через двенадцать дней. Он очень ждал её, хотел вновь ощутить крепкие и горячие объятия милой старушки, что так любезна была к нему всё это время. Юноша знал её недолго, но этого хватило, чтобы успеть привязаться. Венти вспомнил про ключ, который он так и не успел получить, что сильно сдвинуло его планы. Но ничего, он готов подождать ради Оливии и её сына, которому должны сделать операцию. Венти надеялся, что она ему поможет, ведь юноша просто хотел, чтобы женщина была счастлива. Единственный добрый к нему человек точно заслуживал этого, перенеся годы страданий, боли и переживаний за своего единственного ребёнка. Мальчик понимал, как страшно той будет потерять его. Он отбил от себя эти мысли, желая не думать о подобном. Венти поднялся с кровати и подошёл к гитаре, сунув руку вовнутрь. Шаря там рукой, сердце с каждой секундой ускорялось, а ладони вспотели. Тело охватил ужас осознания, что бумажки нет. В панике парень взял инструмент в обе руки и потряс им над головой, ощущая, как по щеке прошёлся кончик бумаги. Он резко выдохнул, аккуратно поставил гитару в угол и бросился к бумажке на полу. Тело всё ещё трясло от адреналина, нехилую дозу которого Венти только что получил из-за мыслей, что Чайльд нашёл несчастный клочок, где были неровным почерком дрожащей руки выведены цифры и символы. Парень посмотрел на первую строчку числ, сравнивая со второй. Быстро посчитав в уме, он понял, что в обеих строчках количество цифр было равное. Это точно что-то да значило. Венти мысленно улыбнулся этому маленькому шагу к победе, до которой оставалось идти совсем чуть-чуть. Только бы не умереть раньше, чем приедет Оливия. Эта мысль родила новую идею: что, если юноша и вправду умер в том мире? Тогда, возможно, если он умрет в этом, то вернётся обратно? Мысль была вполне логичная, но проверять её слишком рискованно. Пусть Венти и считал себя достаточно храбрым человеком, но он не может рискнуть всем, не зная, проиграет он или нет. Внимание мальчика вернулось к бумажке. Он вспомнил свою недавнюю догадку о том, что первая строчка — страницы книги, а вторая — слова в правильном порядке. Возможно, но что тогда означают символы? Заклинание? Ответ на важный вопрос? Или всё сразу? Венти встрепенулся, когда услышал за спиной неудачные повороты ручки двери. Он сорвался с места и сунул бумажку на дно гитары, разворачиваясь ко входу в комнату. Спустя несколько попыток дверь всё же поддалась, впуская в комнату Чайльда, который держал в руках два стаканчика кофе. — Ты говорил, что не любишь капучино, — начал с порога мужчина, пытаясь не выронить стаканы из рук. Венти угукнул. — Прекрасно. Я как раз взял тебе его. Юноша не сдержал улыбки на такую незначительную пакость мужчины, который даже в таких мелочах старался сделать Венти хуже, что было уже совсем не смешно. Чайльд протянул парню кофе, который тот аккуратно принял из чужих рук, обжигая кончики пальцев. — Выпивай и одевайся в приличную одежду, которую я тебе купил. — Вы выкинули все мои вещи, так что весь мой шкаф состоит как раз из всего приличного, — заметил Венти, отпивая свой напиток, который обжёг серединку языка, заставив юношу скривить губы. — К Вам опять кто-то придёт? — Нет. Я хочу съездить в город и пройтись по торговому центру, чтобы купить тебе вещей на осень, которая, видимо, начнётся чуть раньше, чем все ожидали, — ответил Чайльд, смотря в окно на хмурое небо, где собирались тёмные тучки. Венти проследил за его взглядом, всматриваясь во тьму, которая омрачила начавшийся день. — Я жду тебя внизу, — закончил Чайльд, сделал глоток кофе и вышел за дверь, оставляя Венти, который отставил стаканчик нелюбимого кофе и поспешил к шкафу. Он не хотел заставлять мужчину ждать, чтобы потом ночью не испытывать весь его гнев на себе. Парень натянул голубую рубашку и клетчатые штаны. Этот образ заставлял видеть себя беззащитным и достойным любви. Как будто так и кричал: обнимите меня! Венти застегнул все пуговки и надел белые носки, к которым испытывал долю отвращения, потому что заметил, что Чайльда они сильно заводили, когда юноша был в них. На самом деле мужчину много чего заводило в образе Венти: его крупные слезы и большие блестящие от них глаза, тонкие аккуратные руки с длинными пальцами, а особенно — запястья, с которыми Чайльд делал всё, что хотел: пережимал, выворачивал, кусал и царапал. Венти посмотрел на них, замечая ровные следы зубов и желтеющие синяки на них. Парень натянул рукава рубашки и застегнул пуговицы, чтобы скрыть со своих и чужих глаз это безобразие. Юноша решил прекратить думать о том, что возбуждало в нём Чайльда, потому что перечислять можно было до бесконечности. Венти спустился вниз к мужчине, который тут же схватил того за запястье и повёл к выходу из дома. Заперев дверь на все замки, они прошли к черной Ламборгини. Юноша закатил глаза от этой показушной роскоши, но всё же сел на переднее сиденье. Чайльд плюхнулся рядом на водительское кресло, заводя машину, которая громко зарычала, закладывая уши мальчика через открытое окно. Под звуки ревущей машины они на большой скорости доехали до города, которого Венти не видел уже точно пару месяцев. Глаза бегали по высоким домам, плакатам с рекламой, известным ресторанам, людям и природе. — Прошу тебя, только не пялься так никуда в торговом центре, чтобы тебя не сочли за сумасшедшего. Или, чтоб ничего не заподозрили. — Постараюсь, мистер Чайльд. Очень постараюсь. — Давай, иначе из-за своей ошибки будешь стараться вечером в постели до потери пульса. Венти угукнул, понимая, что сейчас, когда он в шаге от победы, не должен нигде облажаться. Потому что ему осталось лишь дождаться Оливию и ключи, чтоб подтвердить свою догадку насчёт шифра, в которой он был уверен почти на все сто. Машина въехала на парковочную стоянку. — Выползай, — бросил Чайльд и вышел из автомобиля. Венти последовал за ним, слыша короткий гудок заблокированной машины. Они поднялись по эскалатору на первый этаж, где со всех сторон парня окружали люди. — Не пялься, — сквозь зубы тихим голосом сказал мужчина ему на ухо. Венти сглотнул ком в горле, стараясь не смотреть на яркие витрины, которые завораживали. Последний раз в торговом центре он был с дядей и тётей примерно четыре года назад, когда они покупали ему вещи на лето, потому что старая одежда уже порядком износилась. Венти помнил их недовольные лица, когда родне приходилось тратить в тот день неплохую сумму на своего нежеланного племянника. Юношу передёрнуло от неприятного воспоминания, потому что он чувствовал себя всегда виноватым за то, что появился на их пороге. Чайльд повёл его в дорогой магазин мужской одежды, от которой Венти поплохело. Всё такое яркое, изящное, роскошное и дорогое, что было некомфортно и физически, и морально здесь находиться. Он, в отличие от Чайльда, чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Мужчина повёл его в отдел, где была одежда, рассчитанная на парней помладше. — Выбери то, что тебе нравится, примерь, а я посмотрю, — шепнул ему Чайльд, крепко держа за руку, чтоб мальчик вдруг куда не убежал. — Мне здесь ничего не нравится, — тихо ответил ему Венти, чувствуя, как собственную руку сжимает другая. Мужчина начинал закипать. Вот так быстро. С одного щелчка пальцами. — Мне плевать. Выбирай то, что понравится или я сам сделаю это. Он отпустил руку Венти, который прошёл к одежде. Ему было даже страшно трогать её руками, как только он глянул на ценники. На эти деньги можно было жить два месяца и ни в чём себе не отказывать. Юноша подхватил бирюзовую рубашку с золотыми пуговицами, узкие джинсы, которые выглядели как самые обычные, хотя на них висела огромная цена, и взял внизу пару коричневых ботинок, которые единственные сильно приглянулись ему. Он отнёс всё в примерочную и вернулся к Чайльду, который держал пару осенних курток. — Мы возьмём обе, только примерь, чтоб они подошли, — сказал мужчина, передав юноше верхнюю одежду, которую тот тоже отнёс. — Штаны потеплее, пара свитеров и кофта, — дал из головы список Чайльд. Венти принялся искать подходящую одежду, которая кое-как смогла ему понравиться. — Переодевайся быстро, всё примеряй и поехали куда-нибудь поедим, а то я сейчас прямо тут упаду. Венти поспешил в примерочную, где перемерил абсолютно все вещи и показался в них мужчине. — Ладно. Вкус у тебя неплохой, поэтому возьмём всё. Пошли на кассу. Венти взял вещи в две руки и постарался ничего не уронить, пока нёс это. Молодая девушка с улыбкой поприветствовала их и начала пробивать товары. С каждым пиком цена на экранчике невероятно увеличивалась, из-за чего Венти некомфортно уткнулся носом в пол, боясь поднять взгляд. Он услышал итоговую сумму и писк терминала, когда Чайльд расплатился по карточке. Тот взял все покупки в пакетах в две руки и пошёл молча к выходу. Как будто делал одолжение парню. Юноша с ненавистью глянул в спину мужчине, но старался не отставать от него. Как только вещи были закинуты в багажник, Чайльд уселся за руль, ожидая, когда следом сядет Венти, который только со второго раза смог открыть дверь машины. Никогда так быстро он ещё не ходил за покупками.

***

Чайльд вбивался в его тело, слыша, как скрипит кровать под жёсткими толчками. Венти сомкнул веки и поджал губы, стараясь не обращать внимание на боль. Чайльд взбесился, когда к парню подошла любопытная официантка и спросила у того про укусы на запястьях, которые открылись из-под рубашки, когда Венти задрал руку. Мужчина в тот момент попробовал на вкус самый настоящий страх, крикнул на девушку, которая в ужасе убежала от их столика. Под суровым взглядом Чайльда Венти понял, что вечером он точно отдохнуть не сможет. За эти полтора часа мужчина уже пошёл по третьему кругу, не давая юноше отойти ещё от первого раза за этот вечер. Внизу всё болело и натёрло от постоянных движений члена внутри, который Чайльд уже даже не смазывал в середине акта, стараясь сделать как можно больнее. Парень еле-еле сдерживал вскрики, кусая до алой крови свои нежные розовые губы, которые постоянно страдали то от зубов хозяина, то от зубов насильника. Чайльд кончил в него, грузно свалившись на тело юноши, который, кажется, скоро и вправду задохнётся. — М-мистер Чайльд, мне… Мне очень тяжело дышать. Встаньте, пожалуйста, — спокойно и без паники попросил он. Но мужчина его не слышал, продолжая лежать на теле и пытаться отдышаться. Тогда Венти упёрся руками в его плечи и перевалил того с себя, резко вдохнув кислород. Его сердце уже готово было в любую секунду остановиться, потому что ему не давали отдыха, но как-то оно продолжало гонять кровь по венам. Мальчик встал на онемевших ногах и чуть ли не упал, успев схватиться рукой за изголовье кровати. Его мышцы были напряжены все до единой. Он нашёл в себе силы дойти до ванной в комнате и нырнуть в душ, чтобы смыть с себя остатки засохшей спермы, смазки и липкого пота. Его зрачки были размером с чёрную дыру. Организм и тело пребывали в шоке, от которого точно будут отходить несколько дней. Как только юноша вышел из ванной комнаты, туда направился ослабевший Чайльд, который схватил парня за горло, вжал в косяк двери, больно ударяя об деревяшку. — В город ты больше не поедешь. Слишком опасно. Он побегал злым взглядом по растерянному лицу напротив и отпустил искусанную несчастную шею, где билась жилка. — Я вас понял, — тихо сказал Венти, пытаясь быстрее выйти отсюда и скрыться в своей комнате. Но как только он дёрнул ручку двери, понял, что та оказалась закрытой на ключ. Юноша решил не рыться в чужих вещах, а лишь подождать Чайльда, который вышел из душа спустя долгое время. — Откройте дверь. Я хочу в свою комнату, — попросил он, получая в ответ изумленный взгляд, а потом усмешку. — Будешь спать со мной. Венти гневно закатил глаза и сжал кулаки на это заявление. Мужчина выключил свет в комнате, одёрнул одеяло, повалил парня на кровать и подмял под свой бок, вцепившись мёртвой хваткой в маленькое тельце. В голову вновь заползли скверные мысли, которые отравляли тело и разум. Юноша замотал головой по подушке, стараясь отделаться от них и наконец-то уснуть в руках садиста и воплощения ужаса. — Прекрати вертеть головой, мне мешают твои косы. Если они ещё раз заденут моё лицо, то я точно их обрежу. Венти замер, после чего съехал чуть вниз, чтобы собственная голова находилась возле груди мужчины, который чуть крепче перехватил мальчика. Это не были нежные и спокойные объятия, в которых засыпают любимые друг другом люди, показывая этим другому свою защиту. Это были объятия, говорящие о том, что Венти — вещь Чайльда, которую тот боялся упускать из когтей, поэтому он намертво вцепился ими в чужое тело. Юноша подложил руки под голову, потому что подушка была чуть выше, но он решил с неё сползти ради своих волос, которые очень боялся потерять. Он понимал, что если ещё раз они помешают хоть как-то Чайльду, то тот просто-напросто обрежет их. Иногда Венти не понимал, как одно человеческое тело может уместить в себе столько злости и гнева?