***
На Новые Сосны опустился утренний туман. В это время ещё мало кто выходил на улицу, но деревенский староста и по совместительству главный мент Сашка Мышкин уже был на посту у дома Ольги Дубиной. Припарковав машину между домами, он ждал спектакля. Каждое утро тут что-то происходило. С самых молодых лет Оленьки, когда ещё она была замужем за Тихоном. Потом Тишку хлопнули, а она всю жизнь удар держала. Может, за это её силами жуткими бог и наградил. В деревне её считали почти богиней и благодетельницей, но Сашка знал: и боги не бессмертны. Поэтому он каждое утро подгонял к её дому служебную тачку и ждал приколов судьбы. Сегодня вот тоже — не зря на посту стоял. В проулок просёлочной дороги с трудом влезла крутая тачка. Сашка напрягся. Опять, что ли, братки прутся по старой памяти пострелять или полечиться? Тачка тормознула у Ольгиного терема. Оттуда выпал Димка. У Сашки отлегло от сердца. Димыч бабу Олю не то чтобы любил, но навещал исправно. В народе молва ходила, что Димыч тоже вроде как в силе, вот-вот на девушке деревенской женится и войдёт в наследство. Но Сашка считал, парень от этого сбежит. Прав был. Говорят, Дубин-младший теперь в Питере, полицейским работает. Неприятностей ведь ждать от него не стоит? Сашка понял, что рано расслабился, когда за Димкой из тачки выгрузились три богатыря как на подбор. Один по виду мент, хоть и не в форме. Но мент мента всегда узнает. Второй — то ли байкер, то ли псих какой. Третий на вид вообще сатанист, и рожа какая-то знакомая. Ой, будет шухер. Сашка крякнул, поправил ремень на штанах и вышел поздороваться. Подходить, может, и не подойдёт, а последить надо бы. Гром в охреневании смотрел на дом в три этажа из дерева. Окружённый забором в высоту метров пять. За забором бесились волкодавы. — Э-э-э, ну ничего так у твоей бабульки пенсия, — выдал Игорь, задвинув кепку на затылок. — Так, — Димка злобно шмыгнул носом. — Ни хрена мне не откроют, задвижка на воротах закрыта. Обиделись мы! Чего тогда гнать сюда было? Подсадите меня кто-нибудь. — Тю, — Волков от души потянулся. — Ты думаешь, она ведовством деньгу зашибала? Вроде сам с некоторыми элементами общался. Ох, блин. Весь организм затёк. И, Дим, не напоминай, что ты предлагал меня подменить. Я вечно сам себе дебил. Встряхнувшись, он подошёл к Дубину и практически без напряжения подсадил его на плечо, как когда-то делал с мелким Серёгой. — Ага, во, отлично, почти достал! Та-а-ак… — Через хренак, — калитка с грохотом открылась, едва не отбив Волкову башку. Перед ними предстала Ольга Дубина. На вид ещё не старая женщина: лицо в морщинах, но не выглядит больным, роскошные седые волосы заплетены в толстую косу, стан прям царский. На вид даме не больше шестидесяти, и не родился ещё самоубийца, готовый назвать её «бабушкой Олей». При виде её скорее вспоминается княжна Ольга, историческая дама с характером тяжёлым. Игорь сглотнул и первым пошёл в атаку. — Здравствуйте, я Игорь Гром, напарник Димы. Мы это, того, полечиться приехали. Дама окинула их уничтожающим взглядом. Особенно Олега с Димкой на плече. — Я ему тут баб собираю по всей деревне, а он мне триаду приволок, Гарри Поттер хренов. Заезжайте, сейчас ворота открою. Поедите, помоетесь, отоспитесь — а там посмотрим, что с вами делать. Демон?! Да, ты, рыжий. Не дай бог спичку в руки возьмёшь. Придушу. Дама бросила взгляд через дорогу. Там стоял мужик в старой форме, руки в боки. Вихрастый дядька лет пятидесяти. Игорю как-то он с первого взгляда понравился. — Саша, хорошо у меня всё. Вот, внук приехал, принимать буду. Завтра на чай заходи, пообщаетесь за службу. Дама послала радушный оскал, но глаза её оставались холодными. Мужик пожал плечами и угрёб к старой машине. Игорь опять сосредоточился на шоу у калитки: тут точно ещё ничего не закончилось. — Ну эт ещё кто кого, баб Оль, — Олег аккуратно спустил Дубина вниз и вежливо отодвинул в стороночку. — Помните ж меня, небось. Олежка Погорелый. Только вот он я, вернулся. И за него я придушу первее. В превентивном порядке, так сказать. Дама обернулась, сделала шаг к Олегу, но Димка встал между ними. Гром переводил ошалевший взгляд с одного на другую. Сергей вообще только глазами хлопал в охреневании. — Сильнее, — Ольга ухмыльнулась просто дьявольски, — давай, маленький мой. Ты можешь. Неожиданно какая-то куча вёдер во дворе с грохотом разлетелась, как будто её разнесло взрывом. Окна на первом этаже с треском открылись, собаки заскулили в вольере. Ольга захохотала и захлопала в ладоши. Сграбастав Димку в объятья, она прижала его к себе: — Да, мой хороший. Да! Я дождалась! Олег, я помню тебя. Можешь мне не верить, но тогда я спасла тебя. А сейчас ты помог мне. В дом скорее. Вы очень голодны. — Людей, — Олег подхватил под руку Разумовского и потащил за собой. — Людей, которые в Питере погибли. Их вы тоже спасли? — Люди, да кому они нужны? Димка вздохнул и развёл руками: типа, оно всегда так. Дама, которую Игорь ни в жизнь бы не назвал теперь бабкой, проводила их в столовую, где стол ломился от еды и ждали две молодые женщины. Они тут же оперативно и с силой десантников вытряхнули их из верхней одежды, омыли руки в тазиках и вытерли полотенцем. Темноволосая девушка ещё и офигевшему Сергею морду лица протерла какой-то красотой, целиком покрытой вышивкой. — Не травленое? — осторожно спросил Игорь у Димки. — Не-а, вкусное, правда. Димка уже не знал, куда деваться от стыда. Дама меж тем рассматривала Сергея, которого сунули за стол прямо напротив неё. — Сильный, чёрт. Времени много надо будет. И, Погорелец, ты ж понимаешь: такого кабана мне не завалить. Усыпить смогу, изгнать — нет. Олег посмотрел на неё. Внимательным, долгим взглядом, положив подбородок на сцепленные в замок пальцы. Затем резко бросил взгляд в сторону. Было ещё по-утреннему сумрачно, поэтому на столе горело несколько свечей. Словно порыв сквозняка пронёсся по комнате, разом задув все свечи. Волков вздохнул: — Вы же знаете, в чём тут дело. Вот только дядьки Амоса, полагаю, уже и в живых-то нет. Повернув голову, он посмотрел на Разумовского: — А выбора у меня уже больше года нет никакого. Гром с трудом, но картоху в себя протолкнул. Димка не успел и подавился компотом. Серёга так и застыл с куском курицы в зубах. — Ты кушай-кушай, рыженький. А то сейчас бесоёбить начнёшь — сила понадобится, — Ольга словно никакой дичи и не заметила. — Прости, Погорелец. Дура была. Амос сильный был, но сила его была нехорошая. Нельзя было ему ученика дать. И на земле моей оставить. Вот я тебя и выкинула. Прости за то. Время дашь — подучу. Но с тем дедом тебе было не по пути, это я тебе честно говорю. Он бы тебя чёрному только и научил, ты бы и себя тогда покалечил, и бесёнка этого. — Жуй-жуй-глотай, Серый, — Олег вздохнул. — Игорь, отомри, а то точно статую из тебя сделаем. Жил тут шаман когда-то. Амос Бочкин. Ну, по паспорту. Хотел меня учеником взять. Вот только некоторые люди добрые в опеку настучали прямо вовремя. Баб Оль, сами понимаете. Трудно такое простить сразу. Но вроде как судьба отомстила уже, — он виновато глянул в сторону Димки. — Между прочим, я не знал. А вот кто знал, тому бы и перья выщипать. Грому на эти все семейные тайны было наплевать. Его больше беспокоило то, что малахольный Разумовский сожрал одну куру и пододвинул к себе блюдо со второй. Причём всю остальную вкуснейшую домашнюю еду он почему-то поставил в игнор. — Серёг, тебе плохо не будет? — прошептал Игорь ему на ухо. — Не будет, — Ольга налила Диме чаю, и пододвинула блюдо с пирожками, — это обрядовая пища, для него сготовленная и на него заговорённая. Ему нужна будет сила, чтобы потом немного успокоиться. Сил из пламени я ему не дам, так что пусть наворачивает. Отдохнёте немного — я вас в баньку провожу. Да, Димочка, бабушка тебя очень-очень ждала. Очень давно. Не ожидала, правда, что добра столько припрёшь. Ну, что есть, то есть. Лучше уж умный бес с охранителями, чем тупая баба. Олег вздохнул: — Пусть кур жрёт, Гром, правда. Я чуть не сдох в машине. Даже тут, — он качнул пальцем кулон в виде волчьей головы с волчьей же костью. — Пусто тут. А я годами это собирал. Добро пожаловать на новый уровень нашей психушки, короче. А Сёря пусть хавает курицу. А то, знаешь, он и крови захотеть может. Ты эту бестию, вот честно, в полную силу не видел. Игорь посмотрел на пришибленную компашку, икающего Разумовского и решил, что пора бы и честь знать. С обеих сторон. — Хозяюшка, спасибо за хлеб-соль. Я пройдусь по двору, башку бы проветрить. — Это не поможет, красивый. Но иди, что бы и нет. Игорь прежде всего осмотрел огромный двор, все входы и выходы. Если ретивая тётка не пожалела ребёнка выкинуть в детдом, то не факт, что им она ничего не сделает. Надо видеть пути отхода. Территория состояла из дворца в три этажа и пары пристроек. Хозяйственной части. Небольшого домика у самого леса. Всё честь по чести, из дерева. И всё закрыто здоровым забором. Целая крепость. Хорошо гореть будет в случае чего. По углам забора стоят здоровые истуканы. И местным на это пофигу вообще? — Всю жизнь мечтал встретить Бабу Ягу, — пробурчал Гром, направляясь обратно. Когда он вернулся к большому дому, на крыльце обнаружился Олег, задумчиво жрущий молоко: парное, прямо из огромного баллона. Причём рожа у него была такая наглая и довольная, что Игорь даже заржал. — Приятного аппетита, лис питерского розлива. Навестил родной курятник? Олег мужественно проглотил молоко, которое успел захватить. — На сей раз всё по согласию, так что ничего не знаю. Мне за вредность вообще теперь пожизненно положено, — Волков устроился на скамейке рядом c перилами и посмотрел на Игоря. — Да и тебе, строго говоря. Как чувствуешь себя? Или уже никак? — Дай глотнуть. Лучше бы пиво, но кто ж на этом лоне природы нальёт. Эта милая дама вообще по ходу первач хлебает без закуски, раз ей демоны мерещатся и божки деревянные. Как чувствую? Идиотом чувствую. Но для Димки это важно, так что я здесь. Но мне как-то не очень понятно, почему вы здесь. Потому что у Серого глаза жёлтые иногда? Типа, в нём дух демонический? Мне знаешь, хватило бы и просто осознания того, что он Чумной Доктор. Ладно, по ходу дела разберёмся. Олег передал ему банку: — А, ну, то есть, мужиков, которые мусор усилием воли раскидывают и свечи взглядом гасят, ты тоже ногами трамбовал? — Знаешь, если честно сказать, я это как-то фильтрую. У меня есть цель. Я к ней иду. Всё, что к этому не относится, значения не имеет. Хорошо, ты можешь гасить огонь. А Димыч, если психанет, может заставить вещи летать. Раньше за ним не замечал. А Сёренька чутка демон. Так какой смысл в играх со свечкой, если вашу с Разумовским шизу потушить ты не можешь? И людей убиваешь на пару с демоном? И Димка не может остановить летящую в него пулю? Ничего это не стоит, все слабые, все смертные. А значит, какого чёрта я буду этим заморачиваться? Олег отвернулся. — Я слабый, Гром, это ты прав. Я кое-что могу и умею. Но я человек по большому счёту. А это... это нихуя не человек. И если ты реально хочешь помочь, тебе придётся смириться с тем, что такие, как он, очень даже существуют. Да, кстати, спросить тебя хотел. Ты помнишь наш разговор? Ну, когда ты такой весь грудью вперёд шёл Серого арестовывать, а я тебе в морду выписал? — Да, помню приблизительно. Но не чётко. Злой был. — Угу. В общем, я чё спросить-то хотел. Ты говорил тогда, что если он чистосердечное накатает, то ты ему бы помог. Это ты серьёзно? Или так, развести пытался? — Олег, — Игорь поставил молоко на ступеньки и тяжко вздохнул, — вот как думаешь, каждый, блин, мужик позволяет себя выебать на ковре в кабинете, или этому, ну, как бы что-то такое предшествует? Или иду я такой по Питеру с шавухой и такой: дай, думаю, зайду к самому молодому миллиардеру России — пусть на члене моём покатается? Олег развёл руками, как будто пытался показать, какую рыбу поймал: — Я за тобой со своей шавухой не шастал, если ты не заметил. Я только видел, как вы в автоматы с газировкой пялились. А уж что ты там ещё нашарил, так он спалил радостно твои бумажки. — Люблю я его, понятно? — Гром надвинул свою обожаемую кепку ниже на лоб. — Поэтому я бы себе всю душу зубами разгрыз, но постарался бы, чтоб его вылечили, а не упекли. Хотя ребёнка я ему один хрен никогда не прощу. Но люблю. Как, когда, почему — да хер знает! Автоматы эти, детдом, о котором он заботился, танец тот идиотский. Гвоздём во мне твой Разумовский сидит. Олег потянулся и облокотился на стену: — Игорь. Вот ты на меня глянь. Глянул? Оценил? А теперь представь, что еле живой отполз, когда с этой хтонью встретился в полный рост. Я лежал там, под этой сраной картиной, практически заживо освежёванный. И смотрел этой твари в глаза. И знаешь, я мог попытаться что-то сделать. Горло осколком вспороть, придушить, хоть и последним движением в жизни. Но у твари было лицо Серёжи. Дальше пояснять? — Я чувствую то же самое, Волков. Вот в чём беда. Если бы у этого, чем бы оно ни было, не было лицо Серёги, я бы не взялся. Димка, вон, тоже отчебучил. Откуда вы все на меня свалились? — Добро пожаловать в волшебный мир, ёбта. С бесами, ведьмами и шашками. Ладно. Пошли? Ольга что-то там про баню говорила. Банник, конечно, охренеет на корню, но это его проблемы. — Пошли. Только ты демону не говори, что я влюбился, как дурак малолетний, а то же он бесоёбить ещё страшнее начнёт. В столовке Димка уже почти кемарил, а Ольга повязывала Сергею на руку плетёнку из цветных ниток. Тот только сыто зевал и заправлял волосы за уши. — Да мне тож такое вязали, — зевнул Димка, перехватив их взгляд. — От сглаза. Время после еды вроде прошло, счас помоемся — и спать. Я бы, конечно, лучше в душе. — Душ свой кастрированный в городе оставьте. Баня. Почиститесь — а потом уже по койкам. Быстро, детки. Мне там ещё в комнате прибрать надо. Олег сразу прямой наводкой прошёл к Сергею и положил руки ему на плечи. — Я тут, цыпа. — М-м-м, это хорошо. Ты, вкусно пахнешь, — Сергей даже глаза закрыл, подставляясь под ласку. Бабка вздохнула и бросила Олегу в морду чистые полотенца: — Двигайте. Может, пронесёт. Хотя сомневаюсь. Пёрышки он себе уже наглаживает.***
Баня была здоровая, бревенчатая. В предбаннике они помылись, смывая дорожную грязь. Потом потащились в парилку. Димка краснел. Он покраснел ещё до парилки, а там стал вообще малиновым. Игорь бросал в его сторону обеспокоенные взгляды. Они с Олегом устроились на лавке. Сергей сел пониже, крутя истерически феньку на руке. — Дим, может, тебе выйти? Серый, оставь ты эту хреновину. У тебя красивые запястья, тебе идёт. — Правда? — Сергей с довольным видом потянулся, снова поправляя волосы. Грому нравилось, когда он так делает. Открывалось красивое лицо с хитрыми, действительно птичьими чертами. В его взгляде как будто вспыхивали жёлтые искры, радужки перестали быть голубыми! Стали карими! Гром напрягся, готовясь ко всему. Олег усмехнулся: — Ты же чуешь ложь, Птица. А вот он до сих пор не верит в очевидное. Дим, тебе, кстати, сколько там? А то, может, рано ещё демонов-искусителей. В бане-то. — А-а-а, ну, мне двадцать пять. Димка так шумно сглотнул слюну, что захлебнулся. Сергей бросил на него довольный хитрый взгляд и... перегрыз феньку. У Игоря просто челюсть отвалилась: вязанка была реально толстая. Сергей встал. Он был близко, в полушаге, и Гром увидел эту дичь. Тонкое мальчишеское тело наливалось мышцами прямо на глазах: раздавались плечи, волосы становились длиннее. Это было невозможно, но это было. — Димка, беги! Гром прыгнул на эту штуку, пытаясь прижать к полу. Но Сергей только плечом повёл — и Грома снесло к дверям. Димыч успел отскочить. — Хватит! Прекратите! Димка попытался оттолкнуть Разумовского в руки Олега и... всё завертелось. Изба чёртова завертелась! Огромная бревенчатая баня, мать её, взлетала в воздух на крыльях любви и шизофрении! Грома вынесло за двери, причём он успел ухватить в охапку Разумовского и вывалиться вместе с ним. Они чудом не убились: в полёте Разум схватил Игоря в объятья и приземлился на ноги, как какой-то грёбаный Бэтмен из американской киношки. Изба висела у них над головой, медленно вращаясь. Волков стратегически распластался по одной из стенок, вцепившись руками в брёвна. Зарычал: — Димыч, бля! Димка сидел в углу, испуганно моргая: — Это, что это было? Что тут вообще творится?! Баба Оля! — Димка бросился к двери и отпрянул, схватившись за голову. — Это я сделал?! Как слезть-то теперь?! Игорь? Вы живы? — И даже здоровы, — улыбнулся снизу Разумовский, — с ума сойти. У меня теперь два мага в услужении. Его глаза блестели янтарём. Игорь двинулся к нему. От дверей дома бежала бабка с какой-то палкой резной. За воротами матерно комментировал народ. — Прекрати сейчас же! — А то что? — А то вломлю, Серый. Без дураков. Я тебе не Олежа, что всё детство с тобой цацкается. Птица — наверное, этот здоровый кабан с диким взглядом жёлтых глаз и был Птицей — раскинул руки, приглашая. Игорь просто в рукопашную не пошёл. У стены пристройки рос хороший куст крапивы. Руки запеклись огнём, когда Игорь выдрал его с корнями, но драка пошла весёлая. Ольга опустила посох силы, наблюдая. Все рабочие со двора попрятались, только испуганно выглядывали из дверей и окон. Баня не опускалась, Олег Погорелец тоже смотрел из неё, удерживая Димку. — Баб Оля, опустите! — тот почти плакал. Во дворе шли прям греческие олимпийские игры в русском антураже. Голый красивый мужик гоняет по двору другого голого красивого мужика, нещадно стегая его крапивой. Тот визжит и дико хохочет, явно получая от этого море удовольствия. — Покалечат носителя, дебилы голубые. Ольга воткнула посох в землю. Набрав ведро ледяной воды, она быстро прочитала над ним наговор и окатила обоих. Демон взвыл — теперь уж от натуральной боли. Сверху испуганно вскрикнул Димка, и изба с грохотом приземлилась едва им не на головы. Тут же Олежка бросился к своему милому. — Гром, ты какого чёрта устроил?! Вы же теперь все в ожогах! — Я мази принесу. Поможет. Спать, бесогоны несчастные. Ольга пошла в дом, прекрасно понимая, что нужно подумать. Подумать вот над чем. У Олега есть сила, но не сила бесогона. У Димки есть сила, но он не захочет быть её учеником. Значит, эти двое сойдутся. Как и те двое психов с крапивой. Надо бы укрепить щиты дома. По брёвнам разберут, болезные.***
— Это просто ни в какие ворота, — сообщил Димка, размазывая по Сергею c Игорем крем. Сергей слегка трясся: глаза уже были привычного голубого цвета, но ингалятор не нужен. Гром шипел и морщился. Крем от Ольги мгновенно сводил ожоги, но кожа пекла сильно. — Значит, мы выпали из летающей бани? Я просто… как обычно, и пытаюсь восстановить нить событий. Олеж? Олег молчал, смотрел на Грома и Сергея, на Димку. Ольга затолкала их в большую комнату с четырьмя кроватями, книжным шкафом, столом, креслами. Одной розеткой. Прекрасно. — А что «Олеж»? Тридцать лет уже «Олеж», а всё такое же отверстие. Волков тяжко вздохнул. Сам он при этом сидел на одной из кроватей в какой-то звериной позе: ноги подогнул под себя, руками опирался о пружинящий скрипящий матрас, голову наклонил, от чего его взгляд был в самом деле звериным. — Я мог бы прокомментировать. Честно. Но что-то мне так кажется, что нахуй вам бы не сдалось моё мнение. Дим, я так понимаю, раньше дело дальше стаканов не шло? — Да я, да я раньше думал, что она их двигает! У меня такая хрень впервые в жизни! — Олеж, не злись, пожалуйста, — Сергей жалобно всхлипнул, — я не хочу, ты же знаешь. Волков выдохнул: — Иди сюда, Серый. Я же и не на тебя злюсь, сам знаешь. Я от этой горелой курицы всегда злой сегодня со вчера. Короче... Игорь, планшетку найти, или так запомнишь? Не то чтобы я щас лекцию прочитаю, но отложить в башке не помешает. Сергей перебрался к Олегу и сжал его в объятьях. Игорь вздохнул, устроившись на своей койке, Димка бухнулся рядом. Игорь снова посмотрел на Сергея и... он был почти уверен, Серый ему подмигнул! Пошло так подмигнул, подозрительно так. Бандит несчастный. Олег сел по-человечески, явно привычным жестом запустив пятерню в рыжие волосы Разумовского: — Расклад такой, ребятки. Есть мы. А есть другой мир. Ад, не Ад... разведчиков живых нет. Иногда оттуда заглядывают гости. Их называют Проявлениями. Порой их притягивает коллективное внимание людей к какому-то явлению, порой сами заглядывают. В нашем случае это не просто экскурсия. Это полноценный переезд. Волков опустил взгляд на Сергея и передёрнул плечами: — Сущность ищет ребёнка. Обязательно какого-то изгоя. Белую Ворону. И становится его другом. Очень-очень долго люди могут и не замечать ничего... как я. Подумаешь, воображаемый друг, с кем не бывает. Но Сущность — это не друг. Он просто... он просто готовит для себя квартиру. Что-то даёт будущему носителю, а затем в обмен забирает его тело в личное пользование. А если Сущность отхватывает джек-пот, то у такого ребёнка появляется ещё и друг. Которому рано или поздно говорят: «К ноге!». И всё. Тварь дожидается совершеннолетия носителя и слуги и вступает в свои права. Отказы не принимаются. Волков посмотрел в окно: — Немало таких историй, между прочим. Мартин Лютер, который чернильницу в дьявола запустил. Есенин со своим Чёрным Человеком. Но никогда не знаешь и не ждёшь, что прилетит тебе. — Ладно, будем спать? От слов Игоря Димка подавился воздухом. — Игорь, тебе что, плевать? Тебе не интересно?! — Нет, — ответил Игорь, забираясь в свою постель, — мне вообще не интересно. — Вот скотина, — обиженно сообщил Сергей. — Вот ты, Олежа, хороший мальчик. Красивый и умный. А этот — псина. И всегда ею будет. Олег фыркнул, скатываясь с кровати и подходя к столу, где стоял кувшин с водой: — Ну я это, типа хвостом повилял, язык вывалил. — Ну, можно, ну, не знаю, уважение проявить. Игорь, проснись немедленно! Димка переводил взгляд с одного на другого. Потом перелез на кровать Игоря и дал ему подзатыльник. — Ты какого чёрта эту штуковину провоцируешь, а?! — Да чтоб он хоть дышать начал нормально и трястись перестал. Олег, повторяю, я не верю в мистическое говно. И не приму его, даже если оно у меня под носом. Олег потянулся: — Ты это слышал, хтонь? Прям оргазм. — Оргазм? Не вижу. Не чую. Где мой оргазм? — Я пойду, — сообщил Димка и вероломно попытался удрать. Задвижка на двери смачно клацнула. Олег запрокинул голову, по его губам блуждала улыбка: — А ещё оно голодное. Всегда. А у вас есть что взять. — Ладно, — Игорь выпутался из одеяла. — Крапива не помогла. Член попробуем. Сергея сняли с койки Олега и швырнули на койку Игоря. Тот запустил пальцы в волосы Сергея, страстно целуя. Они оба уже были голыми, так что Серый притёрся к Игорю, обнимая его ногами за талию и лаская спину. Димка шмыгнул носом и, схватив Олега за глотку, засосал в поцелуе. Очень демонстративно. Олег хмыкнул в поцелуй, но сориентировался достаточно быстро. Дубин резко оказался в захвате и завален на кресло. Только там Олег отстранился и мило оскалился. Игорь застонал, когда Сергей стал быстро ему дрочить. — Успокойся, я ваш. — Наш? Ты о чём, Игорёк? — Ты знаешь. Давай, успокаивайся. Сергею хреново, когда ты бесишься. Мы сделаем, как ты хочешь. Да? Чего ты хочешь? Как? С кем? — Я? То есть можно выбрать мне? Игорь поцеловал его в висок. Если Олег прав, это существо все ненавидели и отвергали. Может, это одна из причин его безумия? — Да. Если это не будут пытки и убийства, то да. — Парня сюда. Я хочу, чтобы мы его покрыли все трое. Что смотришь? Сразу испугался? Они схлестнулись взглядами, и Игорь укусил Сергея за губу. — Олег, смазка есть? Там в банке месиво то осталось, но не рискну. Отвлекись уж, напарника моего доешь потом. — Вот так и живу. На губах Олега по-прежнему была шалая улыбка, но только Дима в этот момент мог видеть его глаза. Первым делом он, добравшись до спортивной сумки, добыл тюбик прозрачного геля и кинул его Игорю, попутно оперативно избавляясь от шмоток. — Я… всё ещё могу удрать через окно, — пролепетал Димка. Но при этом бухнулся на кровать к Игорю и Сергею, целуя Разумовского и пропуская сквозь пальцы рыжие пряди. Олег уселся в изголовье, с прищуром изучая композицию: — Нет, Дим. Ты не сбежишь. Сам знаешь. И дело совершенно не в том, что так приказал Птица. — Да, — тихо сказал Димка, — дело в том, что все вы — немного он. Приподнявшись, он утянул Олега в эту общую кучу из тел, где уже было даже не столь важно, чьи руки и губы ласкают тебя и где. Игорь не выдержали первым: застонал, падая на локти и подставляясь, сам не зная для кого. Было уже неважно. Его загривок прикусили острые зубы. Игорь просяще заскулил. Ему хотелось, чтобы его взяли. — Не. Не запрыгивай вперёд. Олег перекатился и, подмяв Диму под себя, вошёл одним мощным движением, гортанно застонав в его светлые волосы и за талию прижимая к себе, практически удерживая на весу над остальными телами. Игорь вскрикнул, когда Сергей взял его. Всё вокруг заволокла пелена ревности, испуга и жажды. Он задвигался навстречу, хватая ртом воздух и наблюдая за Димкой, наблюдая, как ему хорошо. Внутри поднималась горячая, удушающая сила. Он завёл одну руку за спину, лаская Сергея, подгоняя его. Но тот не спешил, он целовал Олега, гладил Димку. Их стоны сливались во что-то невероятное. Игорь как будто куда-то проваливался. Там было темно. И хорошо. Он хотел, чтобы эта темнота поглотила его. Олег рычал. И этот звук время от времени мало походил на обычное рычание человека, в нём проскальзывали откровенно звериные ноты. Той частью рассудка, который оставался холодным даже в таких ситуациях, он знал, что его глаза совершенно точно сейчас отсвечивают жёлтым. Не столь ярким, конечно, как у самого Птицы. Если сравнивать, то монстр был солнцем, а Олег — сверкающей отражённым светом луной. Наверное, это было правильным для волка. Протянув руку, он рывком схватил Грома за горло и придушил. Так, не особо сильно, но достаточно, чтобы того лишний раз пробрало. Игорь застонал и вскрикнул, проваливаясь в оргазм, как в болото. Сергей сзади тоже довольно заурчал, отводя руку Олега и падая на Игоря. Олег фыркнул. Выпрямившись, он рванул Димку под грудь, фактически укладывая на себя спиной, и впился пальцами в его бёдра, совершенно его не жалея и дурея от собственной наглости. Димка застонал, впился пальцами ему в волосы, стараясь сделать максимально больно. — Кончай, чёрт. Сейчас. — Слабо вместе? — Олег в отместку куснул его за мочку уха. Димка сжал мужчину внутри и задвигался ему навстречу, дожимая до конца. Олег замотал головой и крикнул. Резко, пронзительно, как-то даже тонко. И упал вперёд. В последний момент вывернувшись так, чтобы никто никого не придавил в получившейся куче-мале. И замер, жарко дыша через приоткрытые губы. Димка вздрогнул, высвобождаясь, и благодарно его поцеловал. — Всё-таки да. И не останавливай. Не могу. Он осторожно передвинулся, тихо всхлипывая от счастья и наслаждения, когда его член вошёл в раскрытое тело Игоря. Тот дёрнулся сонно, страдальчески заскулил, но всё же принял чужой ствол до конца, приподнимаясь. Димка ласкал Игоря, двигаясь медленно, нежно, максимально аккуратно. Олег потянулся и просто сменил диспозицию, сонно разглядывая пару и аккуратно, кончиками пальцев обводя спину Серёжи. Тот нежно поцеловал Димкину спину и неожиданно кинул Олега мордой в подушку. — Можно? Я тоже всегда тебя так хотел. Иногда я, когда просыпался, у нас вроде было, но я не помню. Олег снова фыркнул, но приподнялся на локтях, поднимая бёдра: — Давай. А то что ж всё ему, — он через плечо подмигнул Разуму. Игорь снова упал в этот водоворот ощущений. В этот раз всё было даже сильнее: его наизнанку выворачивало и физически, и душевно. Потому что он любил этих придурков и боялся их до одури. И то, что делал Дима — его манера, его движения — сводили с ума. То, как собственнически он в него проникал, больно кусался, метя тело, то, как он сжимал его запястья, просто выносило за край. И то, как сильно и быстро Серый трахает Олега, а тот даже практически не стонет — только хватает ртом воздух, зажмурившись, — тоже сводил с ума. — Я сейчас сдохну, — честно выстонал Игорь. Олег в ответ только дёрнулся вперёд и впился в губы полицейского поцелуем, мешая его дыхание со своим, его желание со своим, поглощая его силу и щедро делясь с ним своей силой. Тело, словно по своей собственной воле, изгибалось в танце подчинения и абсолютного поклонения. И не демону — к дьяволам эту тварь. Серёгу он любил и так больше всего этого мира. А с этими ещё предстоит разобраться. Димка не выдержал. Из всей компании только он ещё ни разу не кончил. Он забился, крепко сжимая бёдра Игоря, и кончил прямо внутрь, вскрикивая и всхлипывая. Тут же сжал член, доводя Игоря до оргазма рукой. Гром рухнул, кончая и выстанывая проклятья. — Это… потрясающе, — пролепетал Сергей, — вы потрясающие. Олежа, я так тебя люблю. Кончи, кончи со мной! Олег извернулся до хруста суставов и ухитрился утянуть Серёгу в горячий жадный поцелуй, вжимаясь, впаиваясь в него всем телом, всем-всем существом, хватаясь пальцами за его рыжие волосы, как тонущий человек за траву на берегу стремительного потока. И содрогаясь, содрогаясь снова и снова в сумасшедшей пульсации наслаждения. Сергей кончил, падая на Олега, падая в тепло их тел. Они его вытащили. Но и того, внутри, они тоже вытащили. Ненависть ушла, стало спокойно. — Дим, у твоей бабушки замечательные, большие кровати. — Да она просто всё знает, — буркнул Волков, устраиваясь поудобнее. — Ведьма.***
Игорь конечно же проснулся посреди ночи. Потому что его затолкали. Димка и Серый оплетали и сжимали в объятьях до удушья. Олега в комнате не было. Посреди комнаты живописно плавал прямо в воздухе тюбик со смазкой. Гром испуганно посмотрел на Димку, но белобрысый террорист сладко сопел с довольной рожей. — Больше не дам, — сообщил Игорь, выбираясь из койки. Болела шея, болел зад. И этого, мать его, мудрого волка опять нет на месте. С трудом натянув штаны, Игорь вывалился в коридор. Волкова он обнаружил на улице, на лавке. Тот сидел без одежды и плакал. Тихо, навзрыд, его плечи сотрясала истерика. — Олеж, ты чего? — Гром бросился к нему, сжал в руках. Олег поднял на него взгляд. Сейчас это был будто совершенно другой человек. Чёлка свесилась на глаза, яркий взгляд стал беззащитным и открытым, лицо периодически искажали судорожные гримасы. — Зачем? — выдохнул он, после нескольких попыток собрать достаточно воздуха в груди. — Зачем я тут? Зачем я вам? Пернатый мной обожрался, он вовсю играет с новой игрушкой, ему вообще плевать, что там с той тряпочкой, которую он уже расклевал! А малец вообще только на тебя и смотрит! Я-то нахрен в этой композиции?! — Та-а-ак. Ясно. Мы не пользовались презиками. Будет мальчик или девочка? Игорь практически затащил Олега к себе на колени, поглаживая по голове. — Давай на секунду представим, что без тебя я с этими психами не справлюсь. И как бы ни дрочил Птица на новую игрушку, Серый любит тебя и только тебя. Олег очень медленно, через раз выдыхал, периодически всё-таки срываясь на всхлип. Он расслабился, позволив себе откинуться на Игоря и практически тихо мурлыча под его грубоватой лаской. — Чёрт, Гром. Ты знаешь, я только что осознал, — он резким движением вытер глаза ребром ладони. — Какой же ты, нахрен, здоровый мужик. Ты ж что надо мной, что над ним как каланча возвышаешься. — Ну, зато ты злобный волк, который вырубил меня одним ударом, а потом типа целку взломал. И, кстати, ещё причина. Защити мою жопу от Димки, умоляю. Я завтра целый день на льду сидеть буду, — Гром осторожно вытер слёзы с лица Олега. — Пошли спать. Холод собачий, ещё заболеешь. Там четыре койки. Пусть наши дамы поспят в обнимку. Раздавили, блин. — Так, — Олег отстранил Грома и встал на ноги. — Выключайся. Нет, я благодарен, ты не думай. Но не считай, что меня так накрывает регулярно. Я тебе ещё вполне вломлю, если потребуется. Он улыбнулся и тряхнул волосами. — На самом деле, я даже рад случившемуся. Чтоб ты знал, секса с Серёгой у нас не было очень и очень давно. Всё время эта тварь вылезала. И то, что сегодня это был он... да я ещё раз душу продам за такой его взгляд. — А мне птичку оставь. Мы с ней сошлись на почве крапивы. Благодатная тема для общения, как я считаю. Прям рад, что приехал. И огород бабке пополем, и мозги Серому прочистим. Отличный отпуск.