Мой милый

      Воодушевлённый недавней поездкой на море, Нью с большой радостью и приливом сил начинает посещать воркшопы, чутко слушая все наставления своих Пи. Ему всё кажется таким интересным и ярким, что ему даже иногда самому за себя завидно, а ещё большая благодарность зарождается к тем людям, благодаря которым он попал в эту компанию. Понимать в столь юном возрасте насколько многогранна и насыщенна жизнь, без болезненного опыта — для Чаварина самый настоящий подарок, которым он очень гордится.       Не только открываются новые двери, за которыми скрыты новые возможности и достигаемые цели, не только начинается старт на пути возможности стать кем-то значимым и интересующим, но и появляется множество разных людей, которые потихоньку заполняют жизнь Нонга, которые делятся своим опытом, которые заставляют Нью чувствовать себя настоящим человеком, во всех смыслах этого слова.       Даже как-то незаметно для самого парня, он стал чаще общаться с Натом, с Максом, с Джеймсом, с Зи.       С Зи особенно.       Когда-то Нью смотрел на Прука с телевизора, а теперь они главные герои одного лакорна. Они — пара, они — любовники. Просто невероятно. Для Чаварина эти стечения обстоятельств лучшие доказательства наличия судьбы и чуда.       Они всё больше переписываются, иногда созваниваются, правда Чаварин не большой фанат подобного, потому что жутко стесняется, что ещё сильнее забавляет и умиляет Прука.       Изначально, Нью думал, что воркшопы будут даваться ему тяжело: играть напрямую, находясь среди других людей, которые непременно будут внимательно наблюдать за ним — страшно, это ответственность, но в итоге, как оказалось, Нью смог отпустить себя полностью. Он даже сам не понял как именно у него это получилось, но стоило им с Зи сесть и начать проигрывать диалоги их персонажей, то все остальные и всё остальное уходили на задний план.       С Зи просто очень комфортно. И это сильнее очаровывает Нонга. Ему безумно льстит любое внимание старшего к себе, и успокоить суетливое сердце при присутствии Панита становится всё сложнее.       В очередной из дней, из-за карантина не особо заполненный работой, Чаварин заканчивает свои дела, лениво отвечая на сообщения в лайне. Сейчас он ждёт Прука, который уже едет за ним, чтобы вместе погулять.       Снова улыбка лезет на лицо, и тепло начинает струиться по телу.       Зи всё равно более занятый, нежели Нью, и часто видеться у них не получается. Просто Нью понимает, что очень счастлив, когда проводит время с Пруком, и даже пару дней порознь становятся ощутимыми. И когда Зи позвонил и предложил погулять вечером, Нью, буквально на глазах у своих Пи, с которыми сегодня работал, расплылся в лужицу, после стойко терпя их коварные улыбки и добрые шутки. Но, в итоге, не выдержав собственного смущения, он вышел на улице, дабы остудить свои пылающие щёки. Не хватало ещё, чтобы Прук увидел его в состоянии перезрелого помидора.       Ненадолго погрузившись в себя, Нью глазами цепляется за ползущим муравьём, не замечая подъехавшей машины. Он продолжает улыбаться, смотря в одну точку. — Но-о-о-о-о-онг, — Зи смеётся, потрясывая парня за плечо, и Нью медленно переводит взгляд на старшего, начиная часто моргать. — Ой, ПиЗи, привет! — Привет ещё раз, — сквозь смех говорит Прук, — о чём таком ты думал, что даже не заметил меня? — Вообще ни о чём не думал, — игриво отвечает Нонг, идя за Панитом. Тот вежливо открывает дверь автомобиля, пропуская вперёд своего спутника. Чаварин запрыгивает в машину, сразу же начиная поправлять чёлку. Как же он рад, что это происходит с ним, как же он счастлив, что Зи такой именно с ним, делит такие интимные моменты только с ним. — Как сегодня всё прошло? Понравилось? — сразу задаёт вопросы Зи, стоит ему залезть в салон. — Да нормально, — выдыхает Нью, — все начали надо мной подшучивать, после того как я с тобой поговорил, — пыхтит, возмущается. — Почему? — снова смеётся Прук. У него сегодня настроение слишком хорошее, и связанно оно именно с долгожданной встречей с Нью. С утра сегодня Панит позавтракал с Сэйнтом, обсудив то, что обсуждают друзья, а потом поехал на съёмки, в процессе которых и позвал Чаварина погулять. А стоило увидеть его, как за день копившееся желание стало выплёскиваться через искренней и сердечный смех.       Поняв, что возможно сказал лишнего, Чаварина обеспокоенно смотрит в окно, стараясь успокоиться. А ещё ладони вспотели. — Сам не знаю. Дразнились… — Мне уже начинать ревновать?       Вспыхнув, кажется, окончательно, Нью из последних сил сжимает губы, чтобы не разулыбаться как псих. — Нет. Хиа ревновать не нужно. — Хорошо, поверю… — А куда мы приехали? — оживляется Нью. — Новое место? — Почему нет? — мило улыбается Зи, выключая двигатель. Он внимательно смотрит на Нонга, и когда их глаза сталкиваются, Нью стеснительно отворачивается, пытаясь открыть дверь, и только с третьего раза у него получается, а Прук просто тонет в нежном умилении от Нью, что горячо обжигает сердце. — Какой милый.       Стоило машине остановиться, стало невыносимо тесно и душно, а стоило взглядам столкнуться, стоило Чаварину увидеть мягкость чёрных глаз, теснота и духота стали очень ощутимы, и Нью просто стал необходим воздух. Он слышал, как хмыкнул в усмешке Зи, когда Нью выбрался только с третьего раза.       Ну что же. Бывает. — Я никогда не был в этом парке… — под нос бормочет Чаварин, внимательно рассматривая уложенную камнями дорожку. Вслушивается в тишину, наполненную лёгким, едва уловимым прохладным шёпотом ветра, и глубоко вдыхает. — Так свежестью пахнет. — Ты так мило реагируешь, — прикрыв рот ладонью, посмеивается Прук, довольный реакцией своего Нонга, — на такие незначительные вещи… — Ничего не мило! — возмущается Нью, смело смотря на старшего, сразу смущённо отводя глаза от мягких чёрных омутов. — Постоянно дразнишь меня…       Зи хмыкает, чуть замедляя шаг. Смотрит на Нью, медленно и важно шагающего вперёд. Последнее время Прук стал намного острее воспринимать растущую связь между ним и младшим, и столько же радости, сколько тягостных мыслей на этот счёт. Что стоит делать дальше? Какой поступок будет верным? Стоит ли проявить настойчивость? Правильно ли оценивает Панит ответную реакцию Нью — взаимность?       Последнее время голова кругом, и страх того, что Чаварин совсем не видит в Пруке мужчину, явственно давит, порождая все эти мысли.       Он же не может настолько ошибаться, правда? Нью здесь, с ним, и эти их встречи и прогулки, их общение, взгляды и случайные касания совсем не похожи на дружеские: Зи не ведёт себя так с Натом, например, а Нью не ведёт себя так с Максом…       Зи помнит слова Сэйнта — своего лучшего друга и считай уже брата о том, каким порой загонным является Панит. Сапп не раз ругал своего старшего за чрезмерную драматичность из «ничего», особенно, когда нет даже предпосылок. Словно внутренние страхи, а возможно один явный комплекс неполноценности, в итоге вокруг горла обволакивался колючей проволокой, создавая мнимую, но опасную ловушку, и выбраться, конечно, возможно, вот только ранений не избежать, а самое глупое во всём этом только то, что всё это будет без причины, а из-за страха и слабости.       Зи знает это, понимает. Но что ему делать, если он так сильно не уверен в себе самом, что боится не столько обидеть Чаварина, сколько потерять его?       Прук глубоко вдыхает прохладный воздух, отрезая себя от мыслей. Этому приёму его в своё время научил Сэйнт, и сейчас брюнет этому очень рад. Ничего нет, никого нет здесь и сейчас, кроме него и Нью. Они вместе гуляют, создавая новые воспоминания, которые будут делить только они вдвоём. Даже если Зи всё-таки ошибается, не будет ошибкой просто попытаться, дать возможность себе и мечте, которая слишком сладка.       Стоит ли придумывать ненужные причины и строить логические цепочки, которые ничем не подпитаны?       Нью сейчас здесь. И это реальность, и в отличие от глупых мыслей, он осязаемый и тёплый, он в зоне досягаемости во всех планах — нужно только протянуть руку.       И Зи тянет. В пару шагов настигает Чаварина, ладони опуская на талию Нонга, и на душе приятно, а на лице простая улыбка. И что за мысли всего несколько секунд назад его одолевали? — Хороший вечер, — нежно произносит Нью, замедляя шаг сразу же, как чувствует спиной массивную грудь старшего. Нельзя сказать, что Чаварин не думал о чём-то подобном. Правильнее сказать даже то, что он хотел чего-то подобного. Это же такие особенные моменты, что заставляют сердце трепетать, снова и снова. — Мгм, — куда-то в макушку. — Надо было, конечно, пораньше приехать. А уже даже не вечер. Скорее, ночь… — а шагают всё медленнее, слегка вразвалочку. — Не-е-е-е-е-ет, — умильно тянет Нью, интуитивно кладя свои ладони поверх рук Зи на своей талии, и только после, как ощущает тепло чужой кожи, понимает, что именно он сделал. Сердце словно срывается прямо в бездну, пропуская настолько мощный удар, что голова идёт кругом. И откуда столько смелости?..       Вот только для Зи такое нежное, невинное, по своему простое, но слишком искреннее движение, действует сильнее, чем крепкий алкоголь, а ещё придаёт уверенности. Он осторожно вдыхает запах цветочного шампуня с волос, и даже не пытаясь сопротивляться широкой улыбке, скользит в бок, прямо к уху Нонга, звонким шёпотом произнося: — Вот как? Наш Нонг любит гулять по ночам?       Глубокий голос со своей своеобразной мягкостью, а ещё тёплым дыханием, через которое ощущается улыбка Зи, Нью приводит в замешательство, ведь бабочки в животе начинают с чувством давать о себе знать. А ещё он жутко боится сболтнуть чего лишнего, ведь знаете те самые моменты, когда ты переполнен чувством лёгкости и романтичности, а ещё интимности невинных моментов настолько, что не в состоянии контролировать те слова, которые вылетают с уст, хотя, Нью уже начал к этому привыкать. — Не-е-е-е-ет, — тихо смеётся. — Только если это ПиЗи-и-и. — Даже так? — озорство бьёт Пруку в голову, и он сжимает пальцы на чужой талии, снова, снова и снова. — Ха-ха-ха! Щекотно, Пи-и-и-и-и, — Нью, не ожидавший такой реакции, заливисто смеётся, порываясь вырваться из кольца рук брюнета, но Зи держит крепко и уверенно, и лёгкая борьба, шуточная, в итоге позволяет двум людям, которые поглощены непорочностью и чувственностью проводимого ими вместе времени, оказаться друг к другу лицом. — У тебя очень красивая улыбка, — сходу выдаёт Зи прямо в глаза Нью, чувствуя, как пальцы младшего крепче сжимают футболку на его плечах. — Хочу, чтобы ты всегда так улыбался…       Может, Нью и совсем неопытен в вопросах чувств и любви, но он точно не дурак и понимает, что между ним и Зи происходит. Конечно где-то глубоко в сознании порой маячит сомнение, что всё это верно истолковано именно со стороны Зи, но Чаварин даже не пытается уцепиться за неё, потому что сейчас, проживая впервые в жизни что-то настолько сказочное и дурманящее, совсем нет желания создавать себе проблемы. Он верит Зи, он верит в то, что между ними происходит, а всё остальное… — Пи снова дразнит НуНью… — руки смыкаются вокруг шеи, и это правда только потому, что так удобнее, а лицо прячется где-то в изгибе линии шеи и плеча. — Мм, — отрицательно мычит Прук, слегка грубовато притягивая Нонга за талию ещё ближе. У него сейчас по всему телу маленькие молоточки стучат по нервам, вызывая яркие импульсы неги. — Почему это дразню? Я совсем не дразню, я делюсь своими чувствами человеку, к которому я их испытываю.       Хватка рук Чаварина усиливается, а его глаза широко раскрываются. У него, кажется, сейчас сердце взорвётся. Но самое трогательное именно в том, что всё это — объятия, слова, тепло, чувства — только здесь, между ними двумя, и это сильнее кружит голову. Жадность ли?       А может и что-то больше.       Привыкший к собственному стеснению Нью, совсем не испытывает стыда, когда объятия прекращаются. Он даже вряд ли понимает, с какой нежностью смотрит сейчас на Панита, потому что, кажется, он совсем не много, до безумия пьян Пруком, в отличие от самого Зи, который может понимать и осознавать происходящее. Он-то, в отличие от своего Нонга, опытный в любовных делах человек, поэтому такой эйфории уже не испытает, но это и не плохо, просто есть те моменты, которые можно полностью невинно прожить лишь раз, а источником является этого всего — наивность, которой у Зи, как бы кто не думал, не так уж и много.       Погуляв ещё около полутора часа, Прук любезно отвозит своего Нонга домой, на прощание нежно скользнув ладонью по чужой щеке.       Нью входит в дом тише лёгкого дуновения ветра, а вот в комнату к себе летит как ошпаренный. Он даже не может понять, что именно чувствует сейчас, но этого много, это ярко, нежно, густо и головокружительно. Всё тело словно горит, особенно стоит вспомнить, как Зи прижимал к себе, то что-то резко сжимается снизу живота, вызывая прерывистое покалывание. Чаварин краснеет от собственной реакции, но сейчас он хочет снова и снова вспоминать эту прогулку, эти бесценные моменты, и усилить те эмоции, что он испытывает впервые. — Нью, дорогой, ты что-то долго? Кушать будешь? — звучит голос мамы с лестницы, и Чаварин, мирно снимавший с себя одежду, спешит ответить женщине, да бы она не зашла и не увидела его в таком состоянии, иначе непременно решит, что её сын выпил. Он даже на ногах стоять толком не может, пошатывается. — Нет, устал. Я спать уже. — Завтра будет большая стирка, — голос уже возле двери, и Нью запрыгивает под одеяло, — будем менять постельное бельё и шторы. — Ладно. Добрых снов. — Спокойной ночи, родной.       Чаварин внимательно прислушивается к шагам за дверью, и когда он убеждается, что остался один, вскакивает на ноги и подбегает к двери, закрывая её. Теперь ему никто не помешает остаться наедине с собой и растущим внутри чувством.       Перевернув зайца к себе лицом, Чаварин аккуратно обнимает его, и снова, прикрыв глаза, сходит с ума.       Запах салона машины, запах Зи…       Всё это от чего-то так остро, а ещё и с непривычки так тяжело.       Руки Зи такие большие, сильные, но не причиняют боли. Нью прикусывает губу, когда позволяет фантазии нарисовать картинки, которых не было. Если бы руки Прука скользили более уверенно, так, как обычно могут обниматься парочки, если бы ладони Зи блудливо ласкали тело…       Боже!..       Лицо, кажется, становится пунцовым, а тесно сжатые ноги неугомонно елозят, сходя с ума окончательно. Весь реальный мир растворяется в глазах, перестаёт существовать, и все неосязаемые чувства слишком контактно изводят Чаварина.       Он просовывает руку между ног, вздрагивая, когда ребро ладони касается напряжённого органа. Что же. Постыдиться он ещё успеет, а сейчас, пока что он так отчётливо помнит тепло чужих рук и аромат другого человека, Нью отдаётся этому, с головой погружаясь в собственное воображение.       Рука давит сильнее, и Чаварин слегка громковато выдыхает, сразу поджимая губы. В ушах отголосками звучит голос Панита, и от это тело покрывается крупной дрожью. Его голос звучит по-особенному. Он такой мягкий, но такой глубокий. Умудряется и успокоить, и заставить ноги подкашиваться. И Нью сейчас просто растечётся от жара в собственном теле.       Рука плавно скользит под резинку белья, уверенно сжимая твёрдый член. Плотно зажатые глаза не видят темноты, но видят яркие вспышки неприличных моментов, которых никогда не было.       Резко и грубо Прук прижимает Нонга к стене, подхватывая того под бёдра, и вот Нью уверенно обвивает чужую талию.       Пальцы силой сжимают основание члена, массируя круговыми движениями.       Широким мазком языка Зи облизывает пухлые губы, уверенно проникая внутрь. Сразу глубоко и страстно, не позволяя младшему сделать ни малейшего вздоха прохлады, дабы остудить жар в теле. Но Нью и не надо, он лишь шире открывает рот, полизывая чужое нёбо.       Медленные движения, слегка резковатые в чём-то, и вот в кольце сжатые пальцы смыкаются на влажной головке, массируя её более интенсивно. Сердце в груди колотится бешено и горячо, этим жаром распаляя и без того разнузданное возбуждение.       Не прерывая поцелуя Прук осторожно двигается, вперёд и по кругу, стимулируя две напряжённые плоти через одежду. Жадные поцелуи, влажные, и дразнящие ласки снизу, заставляющие Чаварина поскуливать, крепче сжимая плечи старшего.       Ощущение жара, густого и нежного, начинает заполнять остальное тело. Пальцы ног поджимаются, а губы приоткрываются, жадно хватая воздух. Нью то и дело облизывает их, и вряд ли он это понимает, да и не нужно. Всё тело охватывает тёплое покалывание, и ладонь, плотно сжимающая головку члена, становится мокрой от тёплой и густой спермы.       Подрагивая всем телом, Чаварин зарывается лицом между подушкой и зайцем, всё ещё приходя в себя. Он конечно же не в первый раз ласкает себя, но такой сильный и яркий оргазм он испытал впервые. И он получил такое сильное удовольствие, мастурбируя на своего старшего, на его Хиа Зи, с которым у него зарождаются тёплые отношения, который так хорошо к нему относится, который может стать ему другом в будущем…       А может и не только другом?       Мучительно замычав, потный и красный Нью поднимается, доставая из тумбочки пачку влажных салфеток. Вышедшее возбуждение не на шутку раззадорило нервы Нонга, и пару слёз всё-таки стекли с глаз, хоть Чаварин и пытался сдержаться. Совсем не отвращение и не что-то плохое, но переизбыток адреналина, желания, жара и чего-то ещё, в итоге, пронизанное стыдом, дало выход напряжению. Всему напряжению.       А сон убаюкает, сон успокоит. Сон покажет новые картинки, яркие, на утро размытые в памяти, но рядом будет тот человек, рядом с которым трепещет всё нутро, и улыбка на лице настолько тёплая и чистая, что нежностью поглощает чужое сердце.