***
К Хоккайдо всегда было сложно адаптироваться. Слишком далеко, слишком холодно, слишком непривычно. Подчеркните то, что вам подходит. Широкие улицы и разрозненные квадратные постройки выбивались из стандартной японской архитектуры. Так что не было ничего удивительного в том, что сектор беженцев в Кусиро отличался от прочих. Однако атмосфера – бедность, голод и отчаяние – осталась та же. В отличии от построек в Токио и Дэдзиме, здания по другую сторону ограждения, разделявшего Кусиро на две части, представляли из себя разобщенные ветхие дома и невысокие бетонные многоэтажки. Спустя годы использования многочисленными семьями в суровых условиях стены покрылись трещинами и пятнами, а улицы утопали в мусоре. Толстый слой снега должен был хоть немного скрыть разруху, но каким-то невероятным образом он только подчеркивал ее. Землю покрывала грязно-коричневая слякоть, а белый снег на крышах домов шел черными зольными пятнами от топящихся печей. Встретивший нас на военной базе полковник был одет в форменную зимнюю куртку с шерстяным подкладом – только в таких можно было перенести северный климат. Мы же надели одежду, которая вполне подходила для зимы в Ниихаме – в условиях тридцати пятиградусного мороза легкие темные куртки и перчатки не были пригодны ни на что. Взгляд военного выказывал все его «восхищение»: – Девятый отдел, а? – Нам было приказано найти двух пропавших профессоров и вернуться с ними, – ответила Майор, сканируя маленький офис, неутепленные деревянные стены и тонкий потолок. Она встретилась с полковником взглядом. – Мы вполне способны организовать поисковую экспедицию, – безэмоционально ответил мужчина, стараясь «переглядеть» Майора. Никакой военный не уступил бы контроль над ситуацией кому-то другому без позерства. Это так же предсказуемо, как и ежемесячные посылки со спортивным инвентарем для Бато. – Тем не менее, у нас есть приказ. Задание было поручено нам. Сайто и Падзу, расспросите полковника, чтобы понять, что случилось с пропавшими по мнению Сил Самообороны. Бато и я обыщем сектор беженцев. – Принято, – отозвались мы. Майор и Бато натянули на головы капюшоны и вышли из комнатушки. Мужчина за столом проводил их взглядом, а затем повернулся к нам, уже успев заскучать: – Они покинули лагерь в половине второго дня. Можете ознакомиться с записями терминала, если хотите. – Куда они направились? - Спросил Сайто, отмахнувшись от предложения проверить журнал записей. Ничего нового мы там не увидим. – Их вылет был запланирован на полтретьего в местном аэропорту, но перед тем, как они ушли, им сообщили о изменениях в расписании, -- пожал плечами полковник. – Они что-то говорили о поездке в Китами; надеялись, что погода будет подальше от берега погода будет лучше. Мы уже послали вертолет, которые проследовал по их маршруту. Ничего особенного. – Почему этого не было в отчете? – Сайто глянул на меня и нахмурился. –Может, начальство решило, что военныепытались так прикрыть свои задницы? – Может. Но лучше бы нам проверить это позже.***
Сеть работала местами, и это ещё мягко сказано. Она была нормальной на территории Кусиро рядом с военной базой, но с каждым пройденным вглубь гор километром линия связи все больше прерывалась шумом. Затем, около пятидесятой отметки, она оборвалась окончательно. Сигнал полностью заглушили. Сидящий рядом Сайто выругался. Вероятно, он был в процессе загрузки отчета. По другую сторону лобового стекла мир разделился надвое: безупречная белизна снега, отражающего свет фар, и абсолютная тишина впереди. Сейчас снег не шёл, но на машину его сдувал ветер, из-за чего дворники не переставая двигались взад-вперед. Дорога была в сносном состоянии, даже несмотря на слой льда – ей явно давно не пользовались, а может её замело совсем недавно. Даже усиленная подвеска 4х4 не спасала. Без отвлекающей сети нам оставалось думать только над расследованием, которое, впрочем, никуда и никак не продвигалось. – Веришь во всю эту историю? – Сайто пялился на снег так, будто он вот-вот нападет и надерет ему зад. Я пожал плечами: – Сложно поверить в историю о двух людях из Ниихамы здесь, на темной дороге во время шторма. – В Ниихаме никто не смог бы и ста метров проехать в темноте, на дороге вились мириады фонарных столбов и камер. – Впрочем, идиоты принимают идиотские решения каждый день. У нас нет доказательств того, что тут что-то нечисто. Никто бы не послал сюда важных шишек для решения проблем с беженцами. Козлов отпущения – вполне. – Если они вообще покидали лагерь, – ответил Сайто. – Думаешь, нас просто выманили сюда? Чтобы напасть? Дорога огибала холм – стена из земли и снега по одну сторону, и беспросветный обрыв – по другую. По крайней мере, свет фар не достигал его дна. Последний поворот мы видели несколько километров назад, перед нами была прямая дорога, с которой было сложно слететь, если только не выжать сто восемьдесят километров в час. Неплохое место, куда можно отправить кого-то, кого ты не захочешь увидеть еще долгое время. Или вообще никогда. Сайто глянул в зеркало заднего вида, только чтобы убедиться, что за нами никого не было. Уже почти час, как не было. – Если бы кто-то хотел нас прикончить, он бы уже сделал это. – Они могут напасть на Майора или Бато. В этой глуши мы бы даже не узнали об этом, –заметил я. – Что-то тут нечисто, – Сайто покачал головой в растерянности. – Кто-то словно провоцирует нас и смотрит, повелись ли мы. Мы уже раскрыли себя – они знают, кто мы, знают, куда мы направляемся; они уже давно могли бы напасть на нас. Вместо этого они продолжают водить нас за нос. Зачем? – Может, выжидают удачный момент? – предложил я. – Или просто трусят. Только самый идейный, самый тупой или самый безумный мог бы провоцировать Девятый Отдел. – Вся эта чертовщина выглядит как уловка, – буркнул он. Затем встрепенулся, пытаясь отвлечься от размышлений, достал из кармана пачку и зажигалку. – Будешь? Я повернулся к нему, чтобы принять сигарету, поэтому сначала увидел шок на его лице. Может, эта доля секунды на что-то повлияла, может, нет. Но к тому моменту, как я развернулся обратно, грузовик находился всего в нескольких метрах от черной стены, внезапно появившейся в свете фар. Шины даже не скрипнули из-за толстого слоя намерзшего снега и льда. Грузовик развернулся совершенно бесшумно, когда я, навалившись на руль, повернул налево и мы гладко слетели с дороги. Не было никакой ограды, только светоотражатели на стальных трубах. Грузовик задел один, послышался скрежещущий звук, и мы понеслись вниз по крутому склону. Под снегом скрывалась кучу бугров и впадин, и, даже пристёгнутого, меня швыряло по всей кабине, пока стук моих зубов не начал звенеть в черепной коробке. Благо, обрыв оказался пустым, хотя с дороги и казалось, что он бездонен. Грузовик достиг конца склона и, выехав на ровную поверхность, наконец остановился. Мотор кашлянул, промучился еще секунду и наконец замолк. Только после этого я понял, что так крепко вцепился в руль, что мои пальцы онемели, а запястья начали болеть. Я разжал руки, развел пальцы в стороны и расслабил их. Шею словно пытались свернуть, как куриную, а спине явно не понравилась поездка с ветерком. Сайто наконец отцепил руки от подлокотников, глянул в мою сторону, вытащил пистолет и проверил магазин. Я сделал то же самое, одновременно с этим смотря в зеркала заднего вида. Никого. Но в темноте кто мог сказать наверняка? Сайто приоткрыл дверь со своей стороны и мы прислушались к вою ветра снаружи. Не было слышно ни шагов на снегу, ни голосов, ни скрежета затворов. Мы просидели в ожидании с минуту или около того. Было так тихо, что собственное дыхание казалось оглушающе громким. Из зимней темноты Хоккайдо так ничего и не показалось, кроме, разве что, пары снежных порывов. В кабине быстро похолодало, внезапно наше дыхание стало различимо, а кожа быстро побледнела. – Они подумали, что мы не переживем падения? – я обнаружил, что до сих пор пристегнут и поспешил избавиться от ремня. Руки тряслись от адреналина. – Может они думают, что мы постараемся вернуться пешком. Черт, до Кусиро почти пятьдесят километров, до Китами, наверное, и того больше. Если снаружи минус тридцать пять, мы смогли бы пройти около пяти, прежде чем замерзнуть. – Хрена с два мы выйдем, на термометре минус сорок. Бензобак точно накрылся, но вот аккумулятор цел, – в подтверждении своих слов я пошарил рукой по панели и включил свет. – Майор отправится на поиски, если мы не появимся через пару часов. Наверное, судьба посчитала это за дерзость с нашей стороны. Или роль сыграли включающиеся и выключающиеся сами по себе обогреватели. Снаружи послышался треск, отдаленно напоминающий очередь из винтовки, и грузовик чуть подался вперед. Сайто посмотрел на меня, на мгновение мы оба замерли. Затем мы одновременно распахнули двери и вылетели из кабины. Под толстым слоем снега ноги заскользили по льду, когда я спешил убраться подальше от машины. Последовал очередной треск, на этот раз более долгий, и грузовик, еще немного двинувшись вперед, начал тонуть. Пробежка в снегу по колено была ни черта не легче бега в воде, особенно если бежишь по льду. К счастью, до берега было не очень далеко. Я почувствовал облегчение, когда нога наконец ощутила под собой твердую и не такую скользкую опору. Освещённый слабым светом уходящего под воду грузовика Сайто подошел и остановился рядом со мной. Мы вместе смотрели на то, как машина погружалась все глубже, пока свет не затух. Куртка Сайто зашелестела, когда он надел капюшон; я последовал его примеру. Но без шерстяной обивки ветер все равно проникал под куртку. Зимняя одежда должна была сохранять тепло во время переходов между зданиями, а не в условиях грёбаной тундры. – И что теперь? – в в голосе Сайто уже слышалась хрипотца. – Кажется, это ты сказал, что пешком мы пройдем только пять километров, – напомнил я. – Если пройдем. Но у нас нет выбора. Помощи на пустой дороге мы не дождемся. Не было никаких шансов того, что мы смогли бы прождать пять или шесть часов на ветру. К тому моменту, как нас нашли, мы бы уже были превратились в ледяные фигуры. Оставался только один вариант, хорошо известный обоим. – Мы найдем укрытие и дождемся Майора там. – Припасы? – спросил Сайто, роясь в карманах куртки. Я сделал то же самое, переступая с ноги на ногу, чтобы хоть как-то согреться. – Пистолет, патроны, сигареты, зажигалка, нож и аптечка, – весь серьезный инвентарь утонул вместе с грузовиком. – То же самое, плюс фонарик. Но перчатки у меня дерьмовые, – ему не нужно было объясняться. Мое лицо уже онемело от мороза. Пальцы откажут через полчаса в лучшем случае. – Будем держать его по очереди. Послышался щелчок, и загорелся свет. Сайто посветил на следы, оставленные грузовиком, и проследовал взглядом вверх по холму. Отсюда склон казался стеной, уходящей далеко наверх. Пространство между ней и озером было абсолютно пустым. Никаких деревьев или кустов, которые могли бы послужить укрытием. Я размял плечи и засунул руки поглубже в карманы. – Вот же блядство. – Пойдем по дороге. Рано или поздно мы найдем что-нибудь, –Сайто двинулся к белому склону. Его руки уже тряслись. В Ниихаме не бывает морозов. Конечно, из-за высокой влажности воздух ощущается прохладным, а раз или два в год может даже выпасть снег, но это не настоящая зима. Какое-то время я провёл в Аомори на одном из самых скучных дел за всю мою жизнь – вот где была настоящая холодина. Ты засыпал замерзшим, и замерзшим же просыпался, потому что помещения вообще не были утеплены, а обогреватели накрывались спустя час работы. Но даже это не стояло близко с той ситуацией, в которую мы попали. Спустя пять минут «прогулки» мое лицо уже перестало болеть и полностью онемело. Дышать тоже было больно, и неважно, как именно: вдохни через нос – почувствуешь, будто его разрезает лезвием, вдохни через рот – заледенеют глотка и лёгкие. Я никогда не был в месте, где тебя не могла согреть хорошая разминка, но даже во время бега по снегу я чувствовал холод. Сайто взял фонарик в другую руку через пару минут, затем снова поменял руки. В этот момент я сменил его. Мои пальцы закоченели так же быстро, как и мое лицо. Я понял главный промах в своем плане, как только сменил руку. Наши перчатки и карманы никак не могли согреть их. Правая рука ни капли не согрелась в кармане, и я знал, что это же относится и к Сайто. Он предположил, что мы не пройдем и пяти километров, но теперь мне начало казаться, что даже три – недостижимая цель. – Смотри. Вон та тень. Словно читая мои мысли, Сайто повернулся и указал локтем на нее. На склоне холма, ведущего к дороге, виднелась тень. Я посветил на нее до ужаса трясущимися руками. Похоже, это была занесенная снегом расселина. Мы подошли ближе и поняли, что нашли кое-что получше. Вероятно, в летние месяцы здесь от дождя не спрятался бы даже кот, но зимой, в снегу, здесь была глубокая пещерка, в которую спокойно пролезли бы два взрослых человека. Мы вползли в нее боком, стараясь не сильно рушить вход, и примяли снег, чтобы еще больше увеличить пространство внутри и прикрыть лаз. Теперь мы могли сидеть и не чувствовать ветер. Мне потребовалось две руки, чтобы выключить фонарик - на девять пальцев больше, чем должно. Я запихнул его в карман; легче найти там, чем где-то на земле. Наконец, я сел, закутался в куртку и вытянул ноги, которые слишком сильно окоченели, чтобы я мог подвинуть их или устроиться поудобнее. В темноте разглядеть Сайто я не мог, но я слышал его дыхание – громкие, прерывистые вздохи, словно у астматика. Не сильно обнадеживает. Но и я был не в лучшем состоянии. Теперь, когда мы покончили с ходьбой, я отключил большую часть источников энергии, обеспечивающих работу кибернетических имплантов, и перенаправил их на обогрев. Это не даст мне замерзнуть, но вот искусственные конечности вряд ли переживут такое. Сайто же был человеком больше, чем на девяносто пять процентов, он не мог просто отказаться от каких-то функций ради сохранения тепла. Его тело будет пытаться согреться, пока не замерзнет полностью. – Знаешь, что нужно делать, если находишься на грани смерти от обморожения с кем-то? – спросил я. – Нет. Проводил время в пустынях… Там тебе стоило волноваться только о том… чтобы не остаться без воды… не рехнуться… и не сожрать лицо какого-нибудь ублюдка. – И часто такое случалось? – А ты думал, почему у Бато… такая рожа? – Сайто уткнулся лицом в куртку, а потому говорил еле слышно. –Всегда казалось, что у него просто плохой вкус, – я не мог даже усмехнуться. Весь мир затих в сугробах. В Ниихаме никогда не было так тихо. Я задумался о том, что если мы здесь умрем, то нас могут найти только весной; пару скелетов, валяющихся в овраге. Хотя нет, кто-то бы заметил следы, оставленные грузовиком. Если только снова не пойдет снег… Мы просидели так некоторое время. Тишину нарушали только тяжелое дыхание Сайто и предупреждения системы о нарушении работы. Около получаса мы провели наедине с ветром снаружи. – Ебучий снег, – голос Сайто стал еще тише. – Вот почему… я, блять, выбрал… херову Мексику, –он немного поерзал на месте. – Как думаешь, тут есть волки? – спросил я, потому что мне надо было, блять, спросить хоть что-то. Ответа не последовало. – Сайто, ты знаешь, что нужно делать? Чтобы не замерзнуть? – Сохранять тепло, – прошептал он. – Благодаря имплантам я еще немного протяну. И ты протянешь. Я повернулся, перетащив внезапно потяжелевшие ноги, пока не почувствовал, что наткнулся на него. Теперь мы лежали рядом. Моя работающая рука была мало на что способна, да и вторая годилась только в качестве грелки. Я раскрыл свою куртку, затем его, и неуклюже укутал нас в них. Я намного тяжелее него, но он не пожаловался, даже звука не издал, когда я навалился на него всем весом, как мешок с дерьмом. – Готов поспорить, ты бы предпочел лежать так с Майором. Я попытался передвинуться, но не смог. Все конечности, кроме руки, отключились, да и та уже давно занемела. Я действительно был лишь мешком дерьма, неспособным даже друга согреть. Дыхание Сайто совсем сбилось. Я уже слышал, как люди дышали так, но не хотел думать об этом. Они обычно не выживали. – Нет. Никогда не хотел умереть… на ее глазах… – Спасибо за комплимент, – сказал я, так иронично, как только мог. Ответа я не услышал. – Сайто? Сайто? Я не мог потрясти его. Не мог даже крикнуть. Просто шептал, так тихо, что я не слышал самого себя. – Сайто? Он не ответил. Я опустил голову и попытался не отключиться. У меня не вышло.***
Башка гудела, словно шмель в банке. Я попытался отмахнуться, но у меня ничего не вышло; нечем было отмахиваться. Я попробовал открыть глаза, не смог. Так что я прислушался, пока шум не стал похож на слова. – …Ответьте… Сайто… Падзу… 0907… 0908…Падзу?.. Сайто?.. Этот голос я узнаю из тысячи. При любых условиях. – Майор? – нет, прозвучало неправильно. – Майор? – Падзу? Падзу, где вы? Доложи обстановку. – Майор? – только это слово крутилось у меня в голове. – Майор, я… – Падзу, доложи обстановку… Падзу? – …холодно. – Падзу, где Сайто? Ты можешь сказать, где вы? Я услышал другой шум, грохот, становящийся все громче. –Я что-то слышу. – Бато. Внезапный, громкий вопль ударил по барабанным перепонкам. – Падзу, ты это слышал? Слышал? Падзу? – …слышал. Я наконец сумел разлепить веки. Глаза болели и так и норовили снова закрыться. Я почти ничего не чувствовал, кроме холода, сковывающего все мое тело. Я медленно подвигал рукой, нащупал что-то и нажал. Что-то невыносимо ярко засветило прямо мне в глаза, и я отвернулся. – Ну же, давай. Падзу? Падзу! – и снова, но уже без жужжания сети. – Падзу? Падзу! В один момент произошло слишком много вещей, которых я не мог понять: хруст снега под обувью, громкие голоса, руки, тянущие меня вверх. Я посмотрел на Бато. Никогда не видел такого выражения лица. Майор наклонилась к Сайто. Его кожа была такой ж белой, как и снег вокруг, губы приняли неестественно голубоватый оттенок, а его единственный здоровый глаз был закрыт. После этого, мир снова поплыл. Каким-то образом Бато дотащил меня до машины и пристегнул к переднему сидению, словно я был искусственным телом без сознания. В зеркале отразилась Майор, тянущая к машине Сайто; он не подавал признаков жизни, не открывал глаза. Цветом он напоминал фарфор. «Как маска Хання», -- подумал я. Обогреватели начали «размораживать» меня, и почти отмершие нервные окончания в коже словно загорелись в местах, где мороз все же уничтожил ткани и микросхемы. Я отключил их и стал дожидаться момента, когда я снова забудусь. Долго ждать не пришлось.***
Я понял, что в больнице меня напичкали серьезными болеутоляющими, когда голова пошла кругом. Я находился один в маленькой больничной палате, где была только кровать и тумбочка на колесах рядом, несомненно, наполненная лекарствами и прочим дерьмом. Ко мне присоединили по крайней мере дюжину датчиков; повернув голову и посмотрев на экраны, я обнаружил, что ни один из показателей не был далек от нормы. Как только я приподнялся, дверь распахнулась и в палату вошла медсестра-андроид в униформе. Я попытался сесть и обнаружил, что многие сенсоры в моей коже до сих не включились. Без них я чувствовал только силу давления чего-либо на кожу. Это немного дезориентировало, словно бы я попытался взять чашу в руки, обмотанные защитной пленкой. – Как вы себя чувствуете? – спросила она с предписанной программой улыбкой. – Нормально. Где мой коллега? – Он восстанавливается в отделе для людей с малым количеством имплантов. Он пережил обморожение и гипотермию, но в нашей больнице оказывают превосходный уход. Я уверена, в скором времени он поправится, – очевидно, она не знала точной информации. Бесполезно задавать ей вопросы. – Сайто? Ты в порядке? Сайто? В эфире была долгая пауза, во время которой я успел почувствовать, как живот сводит от страха. Но, наконец: – Я лежу в ебаной больничной палате, – его голос выдавал слабость, несмотря на киберсвязь. – Лучше, чем в гробу. – Не так расслабляет, – он кашлянул, затем еще раз. – Черт, пришла медсестра. Я… – сигнал оборвался. Я нахмурился и переключился на другую линию. – Майор? – Уже очнулся? Знаете, я послала вас туда не для того, чтобы вы снежные крепости строили, – ответила она через мгновение. – Простите. На дороге мы натолкнулись на какой-то барьер; мы упали в озеро, когда пытались избежать столкновения. – Мы знаем, – снова пауза. Медсестра смотрела на мониторы в палате, я не обращал на нее внимания. – Мы нашли вашу машину на дне озера. И не её одну. – Куротани и Абэ? – В яблочко, – подтвердила она и добавила полушутливо, – в конце концов, вы нашли их. Тогуса и Исикава выяснили, что они были связаны с группировкой якудза. У Куротани были дорогие пристрастия, но недостаточно толстый кошелек. – И все? Ничего общего с кризисом беженцев или Одиннадцатью Индивидуалистами? Просто старый дурак, не выплативший долги? – Пока мы ищем доказательства того, что это не фальшивая история, но пока что это самая убедительная версия. Не так просто незаметно избавиться от двух людей, нужно быть достаточно умным, чтобы всё продумать. Хакеры взломали телефонную линию и передали ложную информацию о вылете самолета. Плюс, они установили шлагбаум, который должен был опускаться только при проезде определенного вида транспорта. Угадайте, кому повезло прокатиться на таком? Я вздохнул и потер лицо. Я ничего не почувствовал: кожа до сих пор была словно чужой, как губы, в которые вкололи новокаин. – То есть мы чуть не умерли, потому что какие-то идиоты не позаботились о том, чтобы прибрать за собой? Тьфу. — Это была бы глупая смерть, согласна, – кажется, ее все это только веселило. – Как Сайто? – Жить будет. Положение критическое, но гипотермия отступила. Уже завтра он будет в состоянии поехать в Ниихаму для дальнейшего наблюдения. Ты поедешь с ним. Сайто, как и все мы, был тем еще пациентом. То же самое можно было сказать и обо мне. Это, очевидно, было своеобразным наказанием. Для нас обоих. Что ж, стоило поблагодарить ее за то, что она не послала за нами Татикому. – Принято, – вздохнул я и снова лег, наблюдая за тем, как медсестра достала из тумбочки шприцы и начала разворачивать один из них. Определенно наказание.