О поисках лучшего

Случилось это горе мирового масштаба поздним вечером. Толпа пьяных тел, празднующих то ли выпускной, то ли групповое отчисление, решили закончить культурный отдых разрушением не только своей печени, но и подвернувшегося под руку ларька. К несчастью, у одного из них оказался достаточно богатый отец, чтобы заплатить всем, кроме самого владельца шавермной. Дело в итоге даже не открыли, а бедняге пришлось сворачивать бизнес — на восстановление даже одной витрины его накоплений не хватило. Игорь внутри себя рвал и метал, но понимал, что сделать ничего не может. Поэтому на следующий день он впервые за многие годы взял выходной, спровоцировав тем самым шоковое состояние у большинства своих «коллег». Кто-то из них наверняка решил, что Игорь собрался помирать, раз взял выходной. Хорошая у него была все-таки репутация в своем участке. В первой в целом все было нормально, но в шаверму положили слишком много соуса. Даже с учётом громовской скорости поедания жидкость успела размочить лаваш и запачкать руки. До дома такую он точно донести не успеет. Судя по брезгливо отряхивающей руки девушке, не с ним одним была такая проблема. Но хуже всего была цена, явно завышенная для такой халтуры раза в полтора, если не в два. Вердикт — 5/10, на крайний случай сойдёт. Во второй его остановило расписание на двери. Оно гласило, что шавермная работает с десяти утра и до восьми вечера. Игоря, в семь уже идущего на работу, а возвращающегося чуть ли не в полночь, такой расклад не устраивал. Гром даже заходить не стал. Вердикт — 0/10, слабаки. В третьей его встретила такая антисанитария, что у него вдруг взыграла брезгливость, о существовании которой у себя Игорь в принципе не подозревал. Гром решил прислушаться к этому новому чувству. А заодно и маякнуть потом кому надо в отделе, чтоб нерадивых хозяев затаскали по судам. Вердикт — -10/10, ни за что в жизни. Четвёртая, пятая, шестая… У каждой Игорь замечал какие-то мелочи, не дававшие выбрать именно эту шавермную. Тут слишком мало мяса клали, там — два раза попытались обсчитать. В одной все выглядело так, что шутка про еще утром мяукавшую шаверму переставала казаться шуткой, а другая в принципе неплохая, но находилась чуть ли не в часе ходьбы и от участка, и от дома. К вечеру Игорь начал чувствовать подступающее отчаяние. Ни одна съеденная сегодня шаверма не смогла даже близко подобраться к той самой, из «Шавы 24/7». Последняя попробованная шаверма так и вовсе отдавала чем-то явно химическим, из-за чего Игорю пришлось срочно опустошать свой желудок и добавлять еще и эту забегаловку в список будущих жертв Роспотребнадзора. Злой, голодный, с неприятным привкусом во рту, он возвращался домой без какой-либо надежды на нормальное (в его понимании) питание в ближайшем будущем. Конечно, можно было попытаться найти альтернативу шаверме в принципе, но этот вариант привлекал Игоря еще меньше, чем перспектива помереть с голода. Ни на что особо не надеясь, он зашёл в последнюю шавермную на сегодня. Она, хоть и находилась практически в соседнем здании от дома Игоря, никогда раньше не попадалась ему на глаза. И не мудрено — шавермная находилась в подвальном помещении, а единственную вывеску, говорящую, что здесь вообще что-то есть, Игорь заметил случайно. Первое впечатление было, мягко скажем, спорным. Внутри было чисто, но тесновато. Мясо на вертеле выглядело аппетитно, но отсутствие посетителей напрягало. И, самое главное — белобрысый парень плюс-минус студенческого возраста совсем не выглядел как кто-то, способный приготовить что-то сложнее яичницы. — Здравствуйте, — парень улыбнулся так искренне, что все накопленное за день недовольство смыло этой волной радости. «Видимо, посетителей совсем нет». — Вам шаверму? — Да… Одну, — Игорь оглядел парня еще раз. Глаза зацепились за бейджик на груди. «Значит, Дмитрий Дубин». — Сейчас, — Дима на удивление умело отрезал куски мяса не крупно, но и не слишком мелко — как раз так, как любил Гром. — Картошку класть? — Только не картошка, — проворчал Игорь. — Ненавижу ее. — А мне нравится. Интересный вкус получается, — Дима так увлечённо возился с ингредиентами, что совсем не замечал, как его бесстыдно разглядывают. — А мы раньше не встречались? Лицо просто знакомое, — этот вопрос застал Игоря врасплох. — Я в соседнем здании живу, возможно, ты меня как-то увидел, — пожал плечами Гром. После целого дня на ногах совсем не хотелось вспоминать про работу. Игорь отвлёкся от рассматривания Димы лишь на пару секунд, отыскивая в карманах мятые купюры, но когда он положил их на прилавок, шаверма уже была готова, и Дима протягивал ее через прилавок, солнечно улыбаясь. Его ладонь казалась куда меньше ладони Грома, и почему-то это показалось не слишком-то сентиментальному Грому довольно милым. — Там за ширмой стол со стульями есть, — он указал на противоположную сторону комнаты. — Ну, если хотите, конечно. — Спасибо, — Игорь направился к столику, хоть и планировал изначально пойти домой. Хотелось побыть рядом с этим солнечным парнем подольше. Он осторожно откусил от шавермы и закрыл глаза от удовольствия. Дима явно был не человеком, а ангелом, специально посланным на грешную Землю готовить людям идеальную шаверму. Иначе как объяснить то, что Игорю хотелось чуть ли не заурчать от вкуса. Вердикт — 12/10, ночевал бы здесь, если б можно было бы. Когда шаверма была наполовину съедена, в комнату зашёл еще один посетитель. Нервно оглядываясь, он не заметил Игоря за ширмой и повернулся к Диме. — Здравств… — начал здороваться Дима, но замер, когда человек направил на него пистолет. — Деньги из кассы в пакет. Живо! — Голос человека дрожал. Игорь слез со стула, осторожно выглядывая из-за ширмы. Дима, хоть и побледнел, внешне оставался спокойным. Думай, думай. Игорь заметил, что человек опирается больше на правую ногу, чем на левую. Травма? Если правильно ударить, встать больше не сможет. Руки дрожат. Это плохо, может случайно выстрелить. И Диму наверняка под прицелом будет держать до последнего. Дима, между тем, уже успел переложить практически все немногочисленные купюры из кассы в пакет. На бледном лбу выступила испарина. От этого почему-то защемило сердце. — Только попробуй вызвать ментов! — Человек дёрнул пистолетом, и Дима вздрогнул. Грабитель, опуская пистолет, начал спиной вперед двигаться к двери, поэтому и не заметил подножки Игоря. Оступившись, он тут же завалился на спину, роняя пистолет. Его Игорь отпихнул ногой подальше, а сам резко перевернул грабителя на спину и заломил ему руку. — А менты уже здесь, — прошипел Игорь. — Руки за голову! — он подобрал пакет и бросил его замеревшему Диме. Тот неловко поймал его. — С-спасибо… — Только сейчас Игорь заметил, что Дима дрожит не меньше этого горе-грабителя. Игорь между тем звонил в участок. — Алло. — Только не говори, что… — Ага. Ты очень догадливая, Ксюш. Приезжай по адресу… — Игорь вопросительно взглянул на Диму. Тот назвал адрес в трубку. — И возьми с собой кого-нибудь на всякий случай, — он сбросил звонок и обратился к Диме. — У тебя верёвка какая-нибудь есть? — Ты?.. — Дима смотрел на него во все глаза. — Майор полиции Игорь Гром, — он показал удостоверение Диме. — Вау… Нам про тебя в универе преподы рассказывали, — Дима восхищенно рассматривал его. — Ой… Ничего, что я на «ты»? — Да пофиг. Так что там насчёт веревки? — Да, сейчас найду… — Шаверма, кстати, у тебя просто шикарная получилась. — Не зря, значит, персидского все утро отлавливал, — хихикнул Дима. Игорь завис на секунду, а потом до него дошло. Боже, ну что за солнце. После этого случая Гром начал после работы заходить в эту шавермную. После того дня поисков, больше похожих на пытку, удача решила повернуться к нему лицом, потому что каждый раз его встречала радостная улыбка Димы. Игорь, вообще-то, никогда не был общительным. Сколько он себя помнил, обычно не он общался с людьми, а людям вечно что-то было от него нужно. Но рядом с Димой, который выходил из-за прилавка, чтобы посидеть вместе с ним, у него развязывался язык. Он рассказывал много и подробно. Что грабитель, пришедший в тот раз, оказался наркоманом, которому не хватало на дозу. Что в участке большая часть раскрываемости — его заслуга. Что он даже не подозревал, что студентам о нем рассказывают, как о какой-то легенде. Дима тоже не отставал. Рассказывал про универ (оказывается, он тоже учился на полицейского). Про то, что подрабатывает тут вечерами. Про то, какие слухи ходят о Громе. Например, что однажды он смог разминировать бомбу без чьей-либо помощи («Нет, я понимаю, что это бред, но ты представляешь?»), а в другой раз задержал преступника на крыше поезда («В смысле? Это правда? Вот это да-а!»). А еще показывал свои рисунки. Для Игоря рисование всегда было чем-то вроде магии — у него в этом плане всегда все было туго. А вот у Димы определенно талант. Игорь с одного взгляда угадывал, какое здание и с какого ракурса рисовал Дима, какую панораму Питера — с какой крыши. Это было за гранью понимания, и все, что мог делать Гром — это восхищаться. За этими вечерами Игорь не заметил, как Дима стал кем-то более близким. Он невольно улыбался в ответ на радостный блеск в светлых глазах, слушал его истории, затаив дыхание и даже смеялся над шутками, которые так точно попадали в его чувство юмора. Это не то, чтобы смущало его: Гром понял, что он «играет на две команды» как выразился один из его тогдашних знакомых, еще в свое студенчество. Но никогда раньше это не выходило за черту «помечтать о невозможном и зарыть все в самый далёкий угол своей души». А тут… Дима, вот что тут. Квартира, которая и так была далека от понятия «уют» теперь совсем опостылела. Заходя домой, Игорь думал лишь о том, как завтра после работы снова зайдёт в этот маленький рай на Земле и увидит Диму. Надо было с этим что-то делать. И вариант «поговорить словами через рот» конечно же стоял у Грома в самом конце списка. А сначала… Он перестал приходить. Было почти физически больно проходить мимо спуска в подвал, ставшего по-своему родным. Он зашёл домой, проклиная себя, шаверму, ту толпу, что уничтожила «Шаву 24/7» и еще раз себя. Единственное, что хоть как-то успокаивало: мысль «потом станет легче». Давящая тишина. Ходящий по квартире сквозняк из-за открытых форточек. Капающая из крана на кухне вода. Сыплющаяся с потолка штукатурка. Едва слышно поскрипывающие полы. Пустой холодильник, от мысли о котором желудок сводит голодной болью. «Потом станет легче». В участке он не может сосредоточиться на материалах дел. Одно и то же предложение приходится перечитывать по пять раз. Прокопенко уже устал предлагать взять отпуск или больничный, поэтому, когда Игорь с горем пополам закрывает дело, он попросту отказывается выдавать следующее. — Вот пока у тебя вот это вот, — показывает он пальцем на круги под глазами. — не пройдёт, новых дел ты не получишь, ясно? «Потом будет… Да нихрена оно не будет!» Игорь сдаётся. Ему страшно, но он идет к Диме. С замиранием сердца толкает дверь и… — Игорь! — Дима чуть ли не сбивает с ног, стискивая в объятиях. Его светловолосая макушка ложится Игорю на плечо, и он думает о том, насколько правильно это ощущается. А еще он думает о совсем уж странном сходстве Димы с щенком. — Я тоже рад тебя видеть, — усмехается Игорь в волосы Диме. — Я переживал за тебя! Где ты пропадал? — Гром понимает, что увлёкшись своими страданиями, совсем не подумал о том, как это будет выглядеть с Диминой стороны. У него ведь совсем не было возможности с ним связаться — номерами они так и не обменялись, хотя и хотели. — Да в участке завал полнейший. После работы чуть ли не с ног валился, — врёт Игорь. — Да уж, выглядишь так себе, — Дима смотрит на круги под глазами с какой-то болью и сочувствием. — Ой, ты же голодный наверняка! Давай, иди садись. Я мигом! В груди Игоря разливалось тепло. Дима за него беспокоился. Дима о нем заботился. Дима им дорожил. Дима его ждал и хотел видеть. От этих мыслей он не смог сдержать улыбки. — Вот, держи, — Дима протянул ему большую шаверму, как Игорь любил. Надо же, запомнил. Игорь откусил кусок и чуть не застонал от удовольствия. Как всегда все было идеально. — Я тебя люблю, — говорит он и только потом понимает, что сказал это вслух. — Ты это мне или шаверме? — Дима шутит, но взгляд у него настороженный, серьёзный. — Обоим, — выдыхает Игорь. — Я на одном уровне с шавермой, ура! — смеётся так весело, что Игорь и сам не может сдержаться и прыскает. — Ну чего ты, конечно ты выше нее. — Что ж, тогда, — Дима смотрит пристально, но в глазах видно насмешливые нотки. — Должен сказать, что ты, Игорь, тоже стоишь у меня выше шавермы. — Всегда мечтал услышать такое признание. Повисает молчание. Не то, чтобы неуютное или напряжённое, нет. Но прервать его хотелось. — А если серьёзно, — Дима поднимается со стула и встаёт перед Игорем. — Я все это время думал… Ну, пока тебя не было. Я и правда тебя люблю. В том самом смысле. Игорь медленно дожевывает шаверму, не веря в то, что это происходит на самом деле. Он смотрит на Диму и видит его напряжение. Он боится отказа. Сердце Игоря сжалось. Он отложил шаверму и встал перед Димой. Неуверенно протянул руки и взял в них Димины ладони. Погладил их по тыльной стороне. — Я… Я тоже, Дим, — говорит тихо, едва слышно. То, как в этих невероятных глазах зажглось счастье — самое приятное зрелище, которое когда-либо видел Игорь. — Ну, тогда… Поцелуй меня? — Димин голос тоже понизился до шепота. Игорь склонил голову и подался вперед, целуя губы Димы. Ладонями он обхватил его лицо, нежно гладя того по щекам и чувствуя, как поверх его ладоней ложатся Димины руки. Тот встал на носочки, чтобы Игорю было удобнее, и от этой мысли у него перехватило дыхание. Когда они оторвались друг от друга, Дима был красным, как помидор, и это ему удивительно шло. Он облизнул свои губы. — Кажется, в этот раз это была русская голубая, — и смеётся своим прекрасным смехом. А Игорь только и может, что прыснуть от смеха вслед за ним.