Холодно.
Холод проникает вовнутрь, замораживая всё на своём пути, тем самым терзая бедную душу ещё сильнее.
Предательские слёзы наполняли его глаза, мешая ему нормально видеть, если можно так сказать с его зрением. Профессор будто этого и не заметила и продолжила рассказывать что-то очень важное, судя по вздёрнутому подбородку и губам, вытянутым в тонкую линию. Её слова долетели до Гарри обрывками. — Должны… и если… то… профессор… Дурсли… — все звуки слились в один невыносимый шум, Гарри зажмурился и как-то неровно сжался, — Поттер? Хоть свою фамилию Гарри смог различить в какофонии звуков и слов. Он поднял глаза на профессора с немым вопросом о своей гипотетической надобности для чего-то определённого. И именно сейчас слёзы прорвались сквозь невидимую преграду и ручьём полились из глаз. Гарри попробовал вытереть их рукавом, но он лишь размазал слёзы вместе с соплями по всему лицу. Он наверняка выглядит жалко.Отвратительно.
Профессор напряглась и вновь сжала губы. Она никогда не видела его слёз, казалось, что Гарри Поттер не способен на слёзы, но, видимо, она ошибалась. Гарри медленно сполз на колени, закрыв лицо руками, стараясь заглушить резкие вдохи и скрыть свою истерику.Омерзительно.
Профессор присела на корточки с удивительной прытью для её возраста и крепко обняла подростка, закрывая его от мира. — Гарри, поплачь, поплачь. Тебе станет легче, — Макгонагалл аккуратно гладила Гарри по вихрастым чёрным волосам, пока мальчик буквально захлёбывался слезами, — Терять дорогих людей всегда тяжело, я понимаю тебя. К сожалению, тебе придётся отпустить Сириуса, он не сможет легко уйти за грань, если ты будешь за него цепляться. Мне жаль, что я тебе это говорю, но тебе нужно его отпустить. От этих слов рыдания Гарри стали ещё громче. Он продолжал плакать в объятиях профессора, отчаянно пытаясь вдохнуть побольше воздуха. Макгонагалл заставила его подняться на ноги и пойти на кухню. Она порхала по кухне, заваривая чай с мятой и валерианой. Даже сквозь слёзы, Гарри смог отметить её грацию и элегантность. Именно сейчас стало понятно почему её анимагическая форма — кошка. — Ну, всё. Надеюсь, что тебе станет получше, — произнесла профессор и отдала большую чашку в руки Гарри. Он обхватил её ладонями, пытаясь принять всё тепло и согреться.Не выходит.
— С-спасибо, профессор. Я… Мне очень приятна ваша забота, спасибо. — Гарри, зови меня Минервой, хорошо? Мы же не в Хогвартсе, так что можно отбросить официоз, — сказала профессор с лёгкой улыбкой на губах. — Х-хорошо, Минерва, — имя профессора звучало непривычно, но так тепло, будто он оказался в старом коттедже в глубинке, будто Макгонагалл, нет, Минерва была его любимой бабушкой. Странное и приятное чувство любви и, возможно, семьи захватило его, но…Этого не было. Это всего лишь сладкая ложь.
— Успокоился? — Да, Минерва, спасибо вам большое. — Перестань, ты бы сделал тоже самое на моём месте, — мягко произнесла профессор, осторожно накрыв ладонь Гарри своей. Остальные слова были излишни, так что Гарри просто пил чай, пока Минерва сидела рядом с ним и незримо давала поддержку, в которой он нуждался. Лишь мерный стук часов и ветер нарушали эту тишину. Обратив внимание на часы, Минерва резко поднялась: — Прости, Гарри, мне нужно обратно в Хогвартс, я думала, что успею помочь тебе обустроится, но, как видишь, не успела. Ты же справишься сам? — Гарри молча кивнул, — Ну и хорошо, а мне пора. Раз такое дело, я вернусь завтра тебя проверить. Если что-то случится, обязательно напиши мне или Альбусу. Гарри опять незаметно кивнул. Он встал и последовал за профессором в гостиную, чтобы проводить её до камина. Тепло попрощавшись с ней, Гарри резко ощутил пустоту и в доме, и в душе. На глазах вновь навернулись слёзы. Гарри нервно вскинул руки, положив их на плечи, начал растирать их беспорядочными движениями.Нужно согреться.
Чтобы полностью не предаться меланхолии и жалости к себе, Гарри решил поисследовать дом. Ведь прошлым летом, его не пустили во множество комнат из-за гипотетического наличия всякой тёмномагической хрени и информации вредящей гибкой психике подростков. Сейчас нет ни миссис Уизли, вечно опекающей его, ни мистера Уизли, поддакивающего своей жене, ни Дамблдора с его пресловутой мудростью, ни Сириуса…Нет Сириуса…
Его больше нет.
Было больно даже думать о его имени, не то, что произносить, даже про себя. Сириус действительно был как звезда. Горяч, ярок, но очень далёк, в глубине души Гарри всегда понимал, что он не будет жить с Сириусом. Слишком опасно было бы жить с ним из-за розыска. Если бы они только не упустили Хвоста! Может всё было бы по-другому? Может Сириус был бы жив? Оставив вопрос в голове без ответа, а точнее проигнорировав его для собственного блага, Гарри пошёл на второй этаж. По пути, он наткнулся на Кричера. Старый эльф ворчал и проклинал наглого грязного полукровку, что поселился без разрешения в доме госпожи. Кричер продолжал и продолжал, а, войдя во вкус, вспомнил о Сириусе, начав оскорблять уже его: — Мерзкий, недостойный! Позор семьи Блэк! Ах, моя бедная госпожа! Чем она заслужила такого сына! Общался с грязнокровками и предателями крови, сделав себя таким же грязным. Слава Мерлину, он сдох, наконец перестав осквернять благородное имя Блэков. У Гарри чесались руки его стукнуть чем-нибудь тяжёлым по голове, чтоб проломить ему череп и наконец заткнуть. На втором этаже было мрачно и тихо, всё же Гарри привык к шуму и гаму в Хогвартсе, у Уизли, здесь на Гриммо, а теперь тишина.Гробовая тишина.
Также как бы старательно миссис Уизли не прибиралась в прошлом году, везде была пыль, паутины, а ведь тут проводились собрания Ордена.«Надо будет всё тут убрать»
Мелькнула мысль после громкого чиха, разрезавшего неуютную тишину и образовавшего эхо. Под ногами мягкий ковёр, который заглушает шаги. Запах пыли, сырости, затхлости и пустоты наполняет внутренности. Говорят, дом отражение хозяина, значит Сириус внутри был таким же. Сломленным, брошенным, ненужным, покрывшимся пылью, паутиной. Он старался улыбаться, шутить, но было видно, что Азкабан оставил отпечаток в нём навсегда. От Сириуса веяло холодом, как от дементоров. Сейчас это Гаррин дом, но он не преобразится и после уборки, и ремонта. Стены будут другого цвета, чистыми, но такими же холодными.Как Сириус, как Гарри.
Всё может поменять оболочку, но не суть, то же самое с людьми. Они меняют маски, но внутри всё такие же холодные мудаки, как и раньше. Вот и Гарри вырастет, постареет, но будет холодным. Кажется, холод будет его вечным единственным спутником. Даже не заметив, Гарри дошёл до комнаты отца Сириуса, где жил сам Сириус. Гарри аккуратно открыл дверь и зашёл. Свечи резко зажглись, осветляя всю комнату жёлто-оранжевым светом. От неожиданности Гарри вздрогнул и шагнул обратно к двери. Свет образовывал вытянутые пугающие тени. Ничего особо пугающего не выскочило из тёмных углов, так что Гарри посчитал, что осмотреть комнату можно. Тем более, он не был в этой комнате никогда. Комната была наполнена мраком. В памяти сразу всплыли воспоминания о тёмной слизеринской гостиной. Жуткая фреска с боями Морганы и Мордреда, вся как будто пропитанная кровью, на потолке интриговала. Сириус открещивался от мрачности, также сильно как от традиций и правил Блэков, как же он тут спал? Может просто не обращал на неё внимание? В центре у стены стояла огромная двуспальная кровать с тёмно-зелёным балдахином. В правом углу стоял лакированный стол из тёмного дерева какого-нибудь редкого вида. На нём лежали документы, бумажки, перья, даже были пролиты чернила, которые благополучно высохли. Гарри даже заметил таракана, который видимо бежал на поиски пропитания. Живность — это, конечно, неприятно, но не смертельно. Напротив стола у другой стены стоял огромный шкаф. Гарри отметил, что этот шкаф больше его чулана у Дурслей. Осторожно подойдя к нему, Гарри открыл дверцы. Столько пыли в своей жизни Поттер не видел. На вешалках висели старые, вышедшие из моды мантии, сюртуки, брюки. Видимо, это вещи отца Сириуса. На полке что-то блеснуло светом от свеч. Гарри хотел было эту вещь достать, но тут в комнату ворвался разъярённый Кричер: — Грязный полукровка! Как ты смеешь рыться в вещах хозяина Ориона! Какая наглость! Быстро выметайся отсюда сюда! — кричал Кричер, угрожая Гарри кочергой. Решив, что кочерга достаточно опасное оружие, Гарри просто вышел из комнаты. — Да уж, исследование дома удалось на славу, — медленно выдохнул он и поплёлся в их комнату с Роном. Провести там вечер за уроками теперь казалось отличной идеей. Спустя два эссе по зельям, Гарри обратил внимание на часы. Время было позднее. Пора было идти умываться и спать, что собственно Гарри и сделал. Даже не поскользнувшись в ванной, это явно был успех. Он медленно проваливался в сон, смакуя эту «медовую» слабость, когда тело кажется чем-то очень тягучим и сладким.