Солёный дом

Воздух пахнет свежей рыбой и сигаретами, поскрипывают пришвартованные неподалеку шлюпки. Солнце село минут сорок назад, и если бы не огни причала, рассмотреть что-либо было бы вообще невозможно. Тут странная темнота: осязаемая и напоминает кисель. Где-то вдали слышатся собачий лай, радостные голоса и смех, но потом все снова стихает. На другой стороне причала стоит только один корабль. Флинт смотрит на океан и не смотрит на Сильвера. Им нечего друг другу сказать. Слова уже давно ничего не значат и прозвучат просто ради того, чтобы прозвучать. Потонут в темноте. Рубашка неприятно липнет к телу, горячий, влажный воздух не дает вдохнуть полной грудью, а пауза и так слишком затянулась. Наконец, Флинт коротко кивает куда-то в пустоту, не Сильверу – своим мыслям, подхватывает с пыльного, еще теплого бетона сумку с вещами и, не прощаясь, направляется в город. Сильвер прикрывает глаза на секунду, сжимает челюсти и, выдохнув, уходит в противоположную сторону.

Приспосабливайся к обстоятельствам, выпавшим на твою жизнь. И от всего сердца люби людей, с которыми тебе суждено жить. Марк Аврелий. *** Народу в Puerto Madero всегда полно: туристы, местные, что сошли с паромов, ребята с грузовых судов и рядовые сотрудники. Белые, цветные, латиносы, богатые, бедные, все смешиваются в бесконечном потоке национальностей и языков, которые, накладываясь друг на друга, больше напоминают жужжание. Буэнос-Айрес – не самый плохой вариант из всех возможных, но и он уже порядком осточертел. Джон на ходу делает самокрутку и думает, что тратить единственный выходной на посиделки с сослуживцами ему абсолютно не хочется. Безмозглые мальчики и девочки, считающие пределом своих возможностей драить полы на круизном лайнере и отсасывать офицерскому составу, его никогда особо не вдохновляли. Да и рядом с портом есть несколько неплохих местечек, где можно провести ближайшие сутки. Джон вместе с толпой проходит по набережной и сворачивает в уже знакомое ему заведение с говорящим названием «Повешенный». Здесь можно напиться до беспамятства, снять пару девочек и нюхать кокс с бачка унитаза - никто тебе ничего не скажет, наоборот, предложат еще. Но пока солнце еще в зените, открыт только один зал, где наливают кофе пенсионерам и продают дрянные сэндвичи. Джон решает подождать. В свой первый день, еще только направляясь к гангвэю, он подумал, что рано или поздно возненавидит эту работу. Он редко ошибался, не ошибся и в тот раз. Многие мечтают заполучить контракт на круизном судне. Бесплатные путешествия, еда, проживание, медицинская страховка, высокая зарплата. Рай, одним словом, если ты, конечно, не страдаешь морской болезнью. Морской болезнью Джон не страдает, но раем махина MS Hanseatic ему совсем не кажется. Лайнер скорей напоминает гигантский муравейник, где всё постоянно пребывает в движении, а несчастные муравьи-стафф работают по 22 часа в сутки. Еще его с каждым днем всё больше и больше раздражают все эти ежедневные шумные вечеринки и наглые богачи в дорогих костюмах и с кучей побрякушек, которые можно незаметно стянуть, и никто даже не вспомнит об их существовании. Поначалу он все ждал, когда кто-нибудь спохватится своих бриллиантов, стоимостью в четыре его зарплаты, но оказалось, что всем и правда плевать. - Добрый вечер, дамы и господа. Меня зовут Джон Сильвер, и сегодня я буду вашим официантом, для меня большая честь обслуживать именно вас. Фраза настолько въелась ему в подкорку, что на секунду кажется, что бармен в «Повешенном» тоже ее произнесет. Это было бы забавно. Но тот наливает без лишних слов. Солнце, наконец, садится, начинает греметь музыка, а из ниоткуда появляются танцовщицы в мини-юбках. Впереди вся ночь, чтобы расслабиться, а на следующее утро в жизни Джона Сильвера начинается настоящий Ад. До Бразилии добираться всего девятнадцать дней. Они проходят в каком-то мороке: в бесконечной беготне по палубе, откровенно пошлом флирте пожилых пассажирок, в ночных попойках на камбузе и удушающей, влажной жаре. Джон не проживает эти дни, он существует. Ждет нужного момента, чтобы получить что-то помимо медицинской страховки и бесплатного обеда. Он ничего не может с собой поделать. И дело не в том, что ему не хватает денег на пропитание или что-то вроде того (зарплаты с лайнера вполне достаточно, чтобы сводить концы с концами, и даже больше), просто есть такая черта в его характере, или болезнь, как кажется ему самому, - он физически не может упускать возможности. Не может отказаться, если есть шанс. Дело удобней всего проворачивать за несколько часов до высадки, когда экипаж уже думает о другом, а отдыхающие пытаются напоследок насладиться всеми удовольствиями круиза. Это плавание не самое прибыльное, только полный идиот будет брать ценные вещи на борт корабля, который привезет тебя в задницу мира. Хочешь прочувствовать экзотику — плати деньги турфирме, но с собой их носи как можно меньше. За девятнадцать дней Джон присмотрел пару дорогих ожерелий, толстенькую пачку евро в сейфе у какого-то олуха, и потайное отделение с кодовым замком в чемодане другого. Последнее его неслабо разочаровало: там могли бы быть шикарные побрякушки, а оказалась какая-то бесполезная флешка. Он статуей застывает над чужим багажом, сомневаясь, нужна ли она ему. Долго порефлексировать не удается: за дверью слышатся чьи-то голоса, и он быстро возвращает флешку на место. Пассажиры постепенно начинают возвращаться в каюты и лучше не рисковать. До прибытия в Белем остается совсем немного, и там, продав все добытое, Джон планирует заработать как минимум шесть тысяч реалов. Лишние деньги не помешают никогда, рано или поздно он смог бы заработать себе даже на дом. Кто не хочет иметь свой собственный дом? Пусть и маленький, но свой собственный. Моменты спокойствия выдаются редко, на прогулочной палубе прохладно, ветер заставляет щуриться и не дает рассмотреть полоску берега впереди. В такие моменты Джон обычно представляет и пресловутый дом с верандой и то, что когда-нибудь он обязательно превратится из служащего в одного из пассажиров, которые, несмотря на качку, выбирают палубы наверху и не замечают пропажи огромных сумм просто потому, что эти суммы для них ничтожны. На этот раз фантазиям мешает раздражение из-за внезапного приступа трусости. Надо было брать флешку и уже потом разбираться, что в ней ценного, не зря же она была в тайнике. Джон с сомнением оглядывается на лестницу к жилым этажам, нервно постукивает пальцами по парапету и, чертыхаясь, поправляет съехавший бейдж. За сегодняшнее утро клипса на блядской карте расстегивалась уже три раза, не хватало только потерять ее у кого-нибудь в каюте. - Готов к высадке, Джонни? - О, жду с нетерпением. Эрнандес – не самый приятный тип: младший офицер и сальный педик, так и норовящий облапать кого-нибудь из обслуги при любом удобном случае. Плюс один пункт в обширный список «Почему Джон Сильвер ненавидит свою работу». - Тебя искали недавно и, что странно, нигде не могли найти… - Вот как? Естественно, его никто не искал. - Но ты же не по чужим каютам расхаживал, правда ведь? – Придвигается ближе Эрнандес. Джона передергивает, и он масляно улыбается в ответ. Недавно боцман застукал горничную за марихуаной, и теперь она, опасаясь за свою работу, отсасывает ему два раза в неделю. Эрнандесу идея, по всей видимости, приглянулась. Pajero никому ничего не скажет и будет ждать благодарности. В чем именно она будет, по его мнению, заключаться, Джон предпочитает не задумываться. - Я решил, что ты мог бы… - Знаешь, - перебивает Джон. – Я вот тоже искал тебя недавно, и, какое совпадение, тоже не смог тебя нигде найти. Лучше было бы приберечь этот козырь на потом, но он не может отказать себе в удовольствии. - Ну, ты же не трахался с тем красавцем из 23 каюты, правда ведь? Идея боцмана приглянулась и Джону, чего уж там. - Что? - О чем это я? Ты же знаешь, что связи на борту строго запрещены, и если бы начальство… О, извини, ты не договорил. Так, что именно я мог бы? Эрнандес уходит молча. Информация, - вот что самое ценное, если хочешь выжить в этом гребаном мире. Деньги, положение – все херня, если у тебя есть информация. Еще пару минут Сильвер смотрит на океан и решает все-таки вернуться за флешкой. Не может удержаться. Жилые этажи со своими красными коврами, позолоченными порогами и фикусами в кадках, напоминают стандартный отель. Джон стучит в нужную дверь, ждет ответа и, не дождавшись, сам ее отпирает. Скоро начнется высадка, и действовать надо очень быстро. Чемоданы собраны, и в каюту за ними вернутся только когда прозвучит сигнал. Так делают многие, это удобно. То, что происходит потом – чистой воды невезение. Флешку Джон забирает сразу и уже собирается выйти, когда замечает, что клипса на карточке снова расстегнулась. Идиотское правило – всегда носить нейм тег, где есть не только твое имя, но и твое фото, должность и даже страна проживания. Как будто кому-то и правда интересно, как зовут их официанта. Вернуться в спальню и поднять карточку с пола занимает не больше десяти секунд. За десять секунд, он успел бы выйти и завернуть за угол, но вместо этого он нос к носу сталкивается с хозяином каюты. - Эм… Добрый день? - Вот сука. - Простите? Блять. Блять. Блять. Мужчина не просит объяснений, не кричит, просто смотрит на флешку, зажатую у Джона в руках, и начинает медленно на него надвигаться. Дружелюбием здесь и не пахнет. - Дверь в Вашу каюту была открыта, решил проверить, все ли в порядке,- тараторит Джон, по инерции отходя чуть назад и вбок, чтобы если дела пойдут совсем плохо, иметь возможность сбежать. – Флешку нашел на полу… Думаю, виновата горничная... Ее уже давно пора увольнять, на мой взгляд. Еще давно, в приюте, мистер Ингленд говорил Джону: «Не поддавайся панике, она сделает только хуже. Сделает тебя дураком». На секунду он забывает об этих несомненно мудрых словах. Он все-таки боится потерять эту работу: она тяжелая, в чем-то очень неблагодарная, но в чем-то очень и очень выгодная. В мыслях вдруг вспышкой проносится, что тюрьмы он боится намного больше. - Я знаю, на кого ты работаешь, - мужчина не слушает его, не хочет слушать. – И твой босс уже давно не жилец. - Медленно тянется к внутреннему карману пиджака. - Я уверен, мы сможем все мирно разрешить. Я же говорю, дверь была открыта и… - А тебя, дрянь, я убью собственными руками, - и мужчина достает пистолет. Как он вообще пронес его на борт? Почти одновременно раздается резкий, неприятно-высокий сигнал, Джон вздрагивает. Высадка начинается. Мимо каюты проходят люди, и никто не заглядывает внутрь, никто ему не поможет. - Значит, не сможем мирно, - заключает Джон и поддается панике окончательно. Если он ничего не сделает, вполне вероятно, его пристрелят. Проверять, является ли пистолет пустой угрозой, не хочется абсолютно. Если он позовет на помощь, мужчину, конечно, обезвредят, но потом начнется внутреннее разбирательство, его каюту обыщут и выяснят, как он подрабатывает уже не первый круиз. Судя по тому, что мужчина в полной уверенности, что Джона кто-то нанял, на него, ко всему прочему, могут повесить и членство в какой-нибудь местной банде. Порядки в Бразилии довольно парадоксальные, пока тебя не поймали – всем плевать, но если взяли с поличным, то будешь наказан гораздо строже, чем этого требует официальный закон. Все что угодно, только не тюрьма, думает Джон и бросается бежать к трапу. Пуля попадает в дверной косяк, рядом с которым он стоял еще секунду назад. *** Гейтс с самого начала был уверен, что дело провальное. Несмотря на это, надежда, что все закончится сразу, как только Флинт перережет мудаку-послу глотку, все-таки теплилась в его сердце. Флинт взял Томпсона у самого трапа, пока тот чуть ли не бегом пытался пробраться сквозь толпу к главной улице. Просто схватил, чуть приобнимая и приставляя нож к печени. Со стороны они походили на двух приятелей, в то время как посол чуть не обоссался от страха. Потом пара ударов ножом в ближайшей подворотне и, казалось бы, дело сделано. - Надо было поговорить с ним, спросить, - почти ласково говорит Гейтс, наблюдая, как капитан оттирает руки от крови. На пустующий корабль Флинт возвращается сразу. Вся команда с самого утра напивается в порту, и им всем очень повезет, если они уже упились до такой степени, что перестали задаваться вопросом, за каким хреном все-таки поперлись в Белем. - Где информация? - Небольшое препятствие, - произносит Флинт уверенно. Чуть проникновенно, так, как умеет только он, и сразу хочется ему верить.– Но мы близко к цели. На Гейтса этот его тон никогда не действовал. - Если я правильно тебя понимаю, - спокойно начинает он - мы бросили свою территорию и проделали путь через Атлантику только чтобы убить человека, у которого гипотетически могло быть что-то, что гипотетически можно было дорого продать. А теперь, когда этот человек все-таки мертв, выясняется, что у него ничего и не было? - Было, - просто говорит Флинт, а Гейтс опускает руки. Спорить с ним – себе дороже. - Скорей всего, он успел передать флешку кому-то. Возможно, этот кто-то даже был на корабле. Васкес говорил правду. Гейтс огромным усилием воли берет себя в руки и не задает вопросов ни о команде, ни о деньгах. Не упоминает он и Синглтона. - Надо достать список пассажиров и экипажа. Посмотреть, кто может быть связан с Томпсоном. - Если этот кто-то уже не летит прямым рейсом в Лондон. - Просто достань мне список. Спустя пару часов, когда тишину на корабле разрезает телефонная трель, становится ясно, что список не понадобится. Элеонор Гатри просит подъехать срочно, и на этот раз Флинт решает ей не противоречить. У Элеонор в кабинете – огромный письменный стол, вечно пыльный буфет с впечатляющей коллекцией хереса, потертая карта региона на стене и старенький телевизор Sony, который до этого момента Флинт ни разу не видел включенным. По A Tarde в это время новостные ролики пускают друг за другом, бесконечно прокручивают одно и то же, и после репортажей об очередной взорванной в Копакабане машине и новой конституционной реформе, Флинт, наконец, понимает, зачем Элеонор позвала его. - Кто, блять, это такой? – говорит он четко, и после в помещении повисает практически звенящая тишина. Лопасти вентилятора под потолком мерно перегоняют воздух. Элеонор выключает телевизор. - Когда именно ты собирался упомянуть, что флешки у тебя нет? Новости она посмотрела уже после того, как поверила в историю про свободные морские пути и отсутствие налога на перевозки, и отказаться от такого заманчивого предложения - выше ее сил. - Это не проблема, к следующему утру она уже будет у меня. - А если бы я не увидела это? - То к послезавтрашнему утру, - как ни в чем не бывало пожимает плечами Флинт. Элеонор недовольно цокает языком. - Кто-то опередил нас? - Не думаю… Пацан либо подсадная утка, либо сильно насолил кому-то. - Пока мы здесь сидим, ему уже десять раз могли пустить пулю в лоб. Я подниму своих людей, и если он еще жив, то из города его не выпустят. - Город – это не проблема, главное, чтобы здесь его не тронули. Если правительство выйдет на него быстрее заказчика, фавелы останутся его единственным шансом. Он не местный, и очень маловероятно, что сможет продержаться на горе без нашей поддержки. У Флинта в глазах азарт, а улыбка больше напоминает оскал, он похож на хищника, почуявшего легкую добычу, и это вселяет уверенность. - Я позвоню Макс, - выдыхает Элеонор, и ни капли не жалеет, что ввязалась в происходящее. *** Белем не самый интересный город в Бразилии, но это последнее, что волнует Сильвера. - Черт, - выдыхает он, отдавая последние деньги за самое дешевое пиво, что есть в баре. От мужчины он сбежал, но на корабль ему, видимо, уже не вернуться. Тот точно обратится в местную полицию и тогда… Но об этом лучше не думать. Бар совсем маленький и очень душный. Здесь пахнет мочой и рвотой, и совсем нет людей. Телевизор, висящий над барной стойкой, показывает запись какого-то футбольного матча. Пленка старая, запись дрожит и срывается, но звук все равно включен почти на полную. Старику-бармену игра явно интересна больше, чем все остальное. Джон делает глоток кисловатого, теплого пива и становится немного, но легче. Все вещи, кроме флешки, остались на борту. И если за деньгами еще можно попробовать вернуться, то паспорт заперт в сейфе офиса в Рио до самого конца контракта с компанией. Итог – он застрял в маленьком портовом бразильском городке, без денег и документов. Скорей всего, он обвиняется в многочисленных кражах и, скорей всего, его вину смогут доказать. Все, что у него есть – флешка с неизвестным содержанием. И господи, пусть там будет не порнография или чьи-нибудь семейные фото, ну пожалуйста. - Вы случайно не знаете, где тут можно переночевать? – Спрашивает у бармена и сразу добавляет – Дешево. Прежде чем начинать красть кошельки у местных, нужно найти место, куда эти кошельки потом складывать. Радует только, что никто не будет искать его специально. В конце концов, кому нужен какой-то вор? Бармен отрывается от матча, смотрит скептически, а затем снова отворачивается к экрану. - Эй? Спустя пару минут кто-то забивает гол, на трибунах начинается настоящий праздник и пленка обрывается. Бармен пару секунд смотрит на темный экран, а потом переключает на местные новости. - Переночевать? – задумчиво тянет он по-португальски, и Сильвер сразу понимает, что ошибкой было обращаться к старику по-испански, надо было сказать хотя бы пару слов на его родном языке. – Пятьдесят реалов. Только Джон хочет спросить, может ли он заплатить чуть позже, как его взгляд падает на последнюю новостную сводку. Сложно не обратить внимания, когда на экране твой портрет. «Сегодня, по сообщениям EFE, в порту города Белем, столице административного штата Пара, с особой жестокостью был убит британский посол Бразилии Роберт Томпсон. Главным подозреваемым по делу проходит некий Джон Сильвер, работавший на судне, где мистер Томпсон был пассажиром. Фото Сильвера на экране сменяет фото мужчины, от которого утром ему удалось сбежать. - Мы думаем, Сильвер уже давно планировал убийство посла – вещают с экрана, и Джон в шоке застывает. – И хотя Джон Сильвер промышлял воровством на круизном лайнере, у мистера Томпсона ничего не было украдено, и к тому же у нас есть неопровержимые доказательства, что убийство было тщательно спланировано людьми, желающими подорвать влияние и статус Британии. Поэтому все, у кого есть хоть какая-то информация о местонахождении преступника, просьба сообщать…..». Бармен отворачивается от экрана и, не меняя выражения лица, смотрит на Сильвера. - Деньги вперед, - уточняет он. Джону удается взять себя в руки только спустя пятнадцать минут. Он идет в туалет, умывается, смотрит в зеркало, убеждается, что он и есть тот самый, единственный и неповторимый Джон Сильвер, которого обвиняют в убийстве и все как-то сразу встает на свои места. Паника ничего не исправит, паника сделает только хуже. Думай, Джон. Посол наставил на него пистолет, а потом бежал за ним до самого трапа, потому что хотел получить флешку назад. Он был уверен, что украсть ее Джона кто-то нанял. В новостях же подчеркивают, что украдено ничего не было. Кому-то явно очень нужен этот маленький кусочек пластмассы, а следовательно… - А куда здесь обычно идут, если вдруг, по чистой случайности, есть нечто, что можно дорого продать? Я знаю людей в Рио, здесь же, к большому сожалению, бываю нечасто. …следовательно, эта информация может стоить очень и очень дорого. На этот раз старик сразу понимает, о чем идет речь, и за символическую плату (2% от сделки) соглашается свести его с нужными людьми. Нужные люди, что неудивительно, обитают в фавелах и тянуть смысла нет. Бар находится на границе, в самом низу горы, где город уже закончился, а фавелы еще не начались. Он показывает нужное направление и рисует карту на пожелтевшем огрызке бумаги. - Não olhe para os olhos, - говорит напоследок и глупо улыбается. Хочет получить свою долю. Джон не понимает, то ли у старика голова вообще не варит, то ли он очень-очень умен. Фавелы не принимают чужаков, и если тебя занесло сюда случайно, то единственная возможность выжить – это сделать вид, что хочешь купить наркотики. Тогда будет один маленький шанс остаться в живых и даже обзавестись при этом пакетиком кокаина. (В любом случае, у Джона же не осталось денег даже на пиво). Если же знаешь, куда смотреть, то никогда не зайдешь сюда по ошибке. Все дело в проводах. Местные воруют электричество и там, где начинаются фавелы, начинают тянуться толстые связки проводов. Они нависают над домами и ползут по асфальту. Джон не знает куда лучше смотреть - под ноги, чтобы не споткнуться или вокруг, чтобы ему внезапно не перерезали глотку ради кошелька, которого у него нет. Страх комом застревает в горле. Это будет очень-очень глупая смерть, если он привлечет внимание кого-нибудь из десятка местных банд. Некстати вспоминается история о парнишке, который случайно забрел в Город Бога, и которого там сначала ради забавы пустили по кругу, а потом продали на органы. Уверенности не прибавляет и тот факт, что почти сразу на него начинают шикать, как будто хотят спугнуть бродячего кота. Смотрят странно и малозаметными жестами показывают, что пора возвращаться назад. Джон бы и рад вернуться, но ничего не поделаешь. Понимает, что сильнее всего в глаза бросается форма официанта; выкидывает жилет прямо на землю и прячет галстук в карман. Благо со своей смуглой кожей и кудрявыми волосами он хоть немного похож на местного. Потом, в какой-то момент, на него перестают смотреть как на чужака, людей вообще становится меньше. Джон же старается вести себя естественно и идти уверенно притом, что он даже примерно не представляет, куда идет, и уже хренов третий раз сворачивает не в ту сторону в этом бесконечном лабиринте разноцветных покосившихся домиков. Здесь очень узкие улочки, а между домами натянуты веревки, на которых сушится выцветшее белье. Чертово белье повсюду, и сложно пройти, не задев его. Дети здесь похожи на затравленных животных, у них глаза стариков и они прячутся, увидев его, а потом смотрят так, словно хотят сожрать живьем. Джон старается не смотреть на них и не сбавлять шаг. Останавливается, нет, даже застывает, он только один раз, когда навстречу ему выходит маленькая темнокожая девочка. У нее непропорционально большой, круглый живот и сначала Джон по глупости своей думает, что это может быть опухоль или что-то вроде того. Девочке лет десять, у нее в руках учебник,- настоящее сокровище для этих мест. На ней надето синее платьице с белыми рюшами. Джона начинает тошнить. - Блять, - выдыхает он. – Блять. Это не опухоль у нее в животе. Девочка смотрит прямо на Джона и в ее черных глазах-бусинах понимание и грусть. Джон через силу улыбается ей. Она улыбается в ответ и проходит мимо. Местом назначения оказывается местный бордель. Обшарпанное, душное местечко, где на входе к тебе уже начинают ластиться растрепанные девицы не первой свежести, а национальная веселая музыка, эхом раздающаяся на пару улиц вокруг, сразу настраивает на нужный лад. - Не сегодня, - выдохнув, скалится Сильвер шлюхам, встретившим его на входе, но приветственный стакан рома из рук одной из них все-таки забирает. Выпить сейчас очень не помещает. Сразу становится спокойней, такие места везде одинаковы и неважно фавелы это или центр города. После того, как он называет имя бармена, его провожают в нечто наподобие вип-ложи, где стол с парой диванов отделен от общего зала засаленной бархатной занавеской. На одном из диванов уже восседает очередная смуглая полуголая девушка. Подарок от заведения? - Эм… Извини, у меня тут встреча, - неуверенно произносит Джон, останавливая взгляд на ее декольте. - И если бы не старик Ри, я не стала бы тебя слушать. Ри мы уважаем, пусть и мозги у него почти расплавились. Джон невольно кивает, соглашаясь. - Так у тебя есть что предложить? Значит, не подарок. Она явно раздражена и хочет быстрее закончить дело. Свет от неяркой лампы на столе бежит по ее карамельной коже, отражается в темных, умных глазах. Сильверу всегда нравились мулатки. - Да. - И? - Я не знаю, что это, - честно говорит он. Выражение лица у собеседницы непередаваемое. - Как это? - Я знаю только, что это очень дорого стоит, - недолго думая, Джон кладет флешку на середину стола. - Насколько дорого? - Настолько, что ради этой вещицы был убит британский посол. В глазах у карамельной собеседницы молниеносно загорается интерес: - Да, думаю, это можно будет продать. Но произносит она это таким тоном, что Джон просто не может не поинтересоваться: - И сколько мне это будет стоить? - Половину. Он начинает смеяться. Нет, даже в его положении половина – это слишком нагло. Его чуть не пристрелили из-за этой штуковины, и он не будет просто так отдавать половину, какой-то незнакомой дамочке древнейшей профессии. - Удовольствие всегда нужно делить поровну, - мурлычет карамельная девушка, придвигается ближе и тянется к флешке. - Ты, наверное, очень хорошая шлюха, да? – Джон быстрым движением убирает флешку обратно в карман. – Подумай, это ужасная затея, мне-то деваться некуда, меня и так обвиняют, а ты… Мало ли как все обернется? Можешь пойти как сообщница. Убит политик, помнишь? С посредника спрос меньше. - Я хозяйка этого заведения, - резко поправляет она. Видимо, ее все-таки задело его простодушное «шлюха». - Почему-то я не удивлен. - Половина. И я достану тебе ноут, чтобы ты разобрался, что именно мы будем продавать. Джон фальшиво улыбается и залпом допивает свой ром. Другого посредника он здесь не найдет, и оба они это понимают. Чуть позже две пожилые чернокожие дамы провожают его в маленькую, пыльную комнатушку на втором этаже и на плохом испанском объясняют, что хозяйка вернется через пару часов. Комнатушку предсказуемо запирают на ключ. Там только жесткая кровать, пустой шкаф и тумбочка, в верхнем ящике которой покоится Библия. На грязном окне – решетка, а на покрывале Джон замечает кукарачу. - Привет, приятель, - он стряхивает таракана на пол, взбивает подушку, ложится и ждет, рассматривая трещины в потолке. Карамельная девушка действительно скоро возвращается, приносит ноутбук и снова запирает его. На флешке только файл формата txt, куда вбиты пять строчек с цифрами и больше ничего. Все, что Джон может понять, это то, что в самом начале каждой строчки стоит дата, остальное – загадка. Он перечитывает их раз за разом, практически заучивает наизусть, но никак не может понять, что они значат. Код от сейфа? Слишком длинно. Номера рейсов? Были бы буквы. Координаты? Может быть. Макс, как оказывается зовут его карамельную бизнес-партнершу, находит потенциальных покупателей уже к утру. Они готовы заплатить 40 тысяч реалов и не задают никаких вопросов: судя по всему, они точно знают, что было украдено у Томпсона. - На эту вещицу идет охота. Тебя повсюду ищут, - говорит Макс. - Значит, можем продать чуть подороже. Макс только качает головой. Двадцать тысяч реалов, что отойдут Джону, не такая большая сумма, но в здешних местах этого вполне достаточно, чтобы достать новые документы и уехать куда-нибудь, где не слышали слова экстрадиция. И сначала все идет хорошо. Макс берет на себя роль связного: ее все знают, она должна передать флешку с информацией и взять деньги. Джон же, чтобы избежать обмана (и ради сохранения собственной шкуры), будет подслушивать на смежной для двух помещений борделя веранде. Когда у Макс звонит телефон, до сделки остается всего несколько часов. Джон в этот момент курит на балконе, и сквозь стеклянную дверь видит, как меняется ее выражение лица, когда она берет трубку. Голос Макс начинает дрожать почти сразу, она говорит тихо и по-португальски, Джон же подходит почти вплотную к балконной двери. С трудом разбирая слова, слышит, как она говорит, что ее могут убить, если сделка сорвется, что она сделала все правильно, не сказав о флешке сразу. Она долго уговаривает кого-то все бросить, взять деньги и уехать, но потом резко замолкает и говорит уже спокойнее: - Ничего отменить уже нельзя, но перехватить его еще можно. Сильвер застывает. Внизу кричат какие-то мальчишки-оборванцы, что-то насчет кокаина и кто выйдет барыжить в порт. Его передергивает – им от силы лет по тринадцать. Он стоит у полупрозрачной, дребезжащей от слабого ветра стеклянной двери, и видит, как Макс оборачивается к нему. Затем она медленно встает и направляется на балкон, смотрит прямо, забирает сигарету из его рук и затягивается. - Поторопитесь, - и кладет трубку. - На тебя вышли, они скоро будут здесь, - сухо произносит она спустя пару секунд и отворачивается. – Беги. - Облокачивается на тонкие балконные перила и смотрит в город. Мальчишки под окнами продолжают спорить. Она сразу начинает казаться старше, а ее карамельная кожа сереет в свете одинокого уличного фонаря. - Получается, было два покупателя? - Эти – не покупают. - В любом случае, спасибо, - быстро говорит Джон, не уверенный, стоит ли благодарить ее за то, что она его кому-то сдала. Флешка в кармане начинает весить тонну, в голове сразу всплывают цифры, которые он последние часы только и делал, что перечитывал раз за разом. Решение приходит мгновенно. Всегда будь начеку и никогда не сдавайся. Особенно, если кажется, что дела твои совсем плохи. Никогда. Если сдашься, то точно проиграешь, если продолжишь, то у тебя будет хотя бы шанс. Джон выбегает в зал с заминкой в минуту, надеясь, что еще есть время сбежать. Протискивается через танцпол, локтями расталкивая разгоряченные тела, и уже видит выход, как кто-то чуть ли не сбивает его с ног, хватая за горло и прижимая к ближайшей стене. Бежать некуда. На секунду Джону кажется, что на этом его жизнь сейчас кончится. Его или застрелят, или задушат, или зарежут, а он даже не успеет объясниться. - На кого ты работаешь? – Шипит по-английски какой-то мужчина Сильверу в ухо, сильнее сжимая пальцы на его горле. Джон только хрипит и судорожно пытается вырваться, до последнего дергается в сторону двери за спиной у своего потенциального убийцы. Не сдаваться, никогда не сдаваться. Люди продолжают смеяться и танцевать. Конечно же, им насрать. - На кого ты работаешь? - Повторяет мужчина нетерпеливо. У него рыжая эспаньолка и горячие, шершавые ладони. Он напоминает мафиози из фильмов про Бонда. - Кто еще знал о флешке? Кто еще мог тебя нанять? И тут Сильвер все понимает. - Я работаю на тебя, - хрипит он, уже аккуратнее пытаясь убрать руки этого несомненно опасного человека от своего горла. – Я работаю на тебя, - повторяет он. - Что за… Что за херню ты несешь? – Но хватка все-таки ослабевает. От мужчины пахнет потом, злостью и каким-то дорогим одеколоном, которым иногда пользовались богачи на лайнере. Рыжие волосы собраны в короткий хвостик, а Джон, будучи к нему почти вплотную, замечает пару веснушек на загорелых щеках. Это странно. Это вносит толику неуместности и человечности одновременно. - Мы все оказались в очень неудобной ситуации, - продолжает Джон, все еще аккуратно пытаясь его отодвинуть. - Где флешка? - Я не могу ее отдать. Не сейчас. Мужчина чуть встряхивает его, и Джон больно ударяется головой о стену. - Повторяю последний раз, - выговаривает чуть ли не по слогам, - куда ты дел информацию и на кого ты работаешь? - Я работаю на тебя, а информация здесь, - и Джон медленно дотрагивается пальцами до своего виска. – Я не думал, что до этого дойдет, но одного человека из-за этой вещицы уже убили, мне бы не хотелось быть вторым. Пришлось пойти на крайние меры. На секунду в светлых глазах мужчины он видит понимание, тот буквально застывает, слушая его речь. - Все, что осталось, - он тянется к карману, а мужчина, к его удивлению, даже не дергается. Флешка, разломанная на несколько частей, практически рассыпается у него в руках. - Пришлось пойти на крайние меры, - повторяет Джон. – Твои цифры у меня в голове. Дальше все происходит очень быстро: Джону связывают руки за спиной его же собственным форменным галстуком и ведут куда-то вверх по узким улочкам, ничего не объясняя. Он видит, как вздуваются вены на загорелой шее рыжего мужчины, у которого, по всей видимости, кличка «капитан Флинт», замечает напряженный взгляд сопровождающего его бугая-блондина. Редкие прохожие на их странную процессию не обращают никакого внимания, только пара мальчишек, играющих в футбол посреди слабо освещенной мостовой, начинают смеяться, глядя на Джона. Темнеет здесь быстро, а фонарей почти нет, Сильвер спотыкается на потрескавшихся от жары и старости мостовых и надеется, что его ведут не пытать. В какой-то момент Флинт, чертыхаясь, берет его за локоть. - Это все ботинки, - объясняет Джон, - хороши на палубе, а так ходить невозможно. Их выдают вместе с формой. Ему либо кажется, либо Флинт в ответ действительно издает тихое рычание. От дальнейших комментариев Джон предпочитает воздержаться. Вскоре их встречают два чернокожих амбала с автоматами наперевес, они обмениваются с Флинтом парой шипяще-лающих фраз на португальском, в которые Сильвер даже не пытается вслушаться, и идут следом. Джон чувствует, как по его спине бежит пот, а сердцебиение учащается. Они поднимаются все выше и выше, туда, куда пускают даже не всех местных – на самый верх горы. А чем выше стоит твой дом, тем выше твой статус. Вскоре они оказываются у небольшого здания с покосившейся желтой верандой. Амбалы, к облегчению Джона, остаются у входа. На втором этаже, за неуместно дорогой для подобного места дубовой дверью, их уже ждут. Джон ожидает увидеть кого-то вроде дона Корлеоне, или тех парней, обвешанных золотыми цепями, что мелькают в новостях, но к его удивлению, за столом сидит миловидная блондинка в деловом костюме и сосредоточенно разбирает какие-то бумаги. Англичанка, понимает Джон. Почему белая англичанка занимает резиденцию на самом верху? Рядом с ней стоит невысокий, лысый, пожилой человек, чей взгляд при виде Сильвера вполне можно описать выражением «какого, блять, хрена?» - Какого, блять, хрена он все еще жив? – Озвучивает англичанка после секундной заминки. Джон автоматически отступает назад, уходя Флинту за спину. Тот, криво ухмыляясь, бросает на него косой взгляд, но все же делает полшага вперед. - Это долгая история. История действительно долгая. Джону не верят, пристегивают наручниками к стулу, как будто и правда думают, что он может сбежать, на него кричат, несколько раз даже наставляют пистолет. Один Флинт остается спокоен. Только спустя час удается прийти хоть к какому-то решению. - Все верно, - ухмыляется Флинт, читая написанное Джоном. Остальные синхронно выдыхают. - Но где остальное? - В смысле? - Здесь только два дня, где еще три? – Терпеливо спрашивает Флинт. - Здесь указаны номера переводов только за этот месяц, где остальная часть? Он опасно нависает над Джоном, но говорит спокойно, взвешено, словно что-то уже решил для себя. Только вот Джон никак не может понять, что именно. - Ну, я не могу написать ее. - Почему, блять? – Внезапно рявкает блондин, чьего имени Джон пока не знает. Он вздрагивает, но смотрит только на Флинта. Ответ кажется Джону невозможно логичным и ему страшно от того, что приходится объяснять. - По-моему, вы все на меня очень злитесь, и если я сразу отдам вам всю информацию, это будет равноценно тому, чтобы просто отдать вам флешку. И тогда я сразу же разделю участь бедняги посла. Что помешает вам убить меня прямо здесь? В помещении повисает напряженное молчание, старик (которого все зовут мистер Гейтс) и блондин синхронно пожимают плечами, соглашаясь, что ничего. Во взгляде Флинта вдруг появляется интерес. - Пытки не помогут, - сразу уточняет Джон. – Я боюсь боли и скажу все, что угодно, а вы не узнаете, вру я или нет. Поэтому я предлагаю другой вариант. Очень хороший вариант. Я мог бы действительно поработать на вас, как и предположил Томпсон. Это вполне разумно. Я откажусь от идеи продать информацию в обмен на долю добычи и возможность пересечь границу без наручников на запястьях. Для вас, насколько я понимаю, это не проблема. Я все время буду на виду, у меня не будет причины вас обмануть, а вы просто продолжите действовать по плану. Джон видит улыбку на губах Флинта и продолжает уже спокойнее: - А если я в чем-то совру тебе, ты сможешь сделать со мной все, что захочешь. - С чего ты взял, что я оставлю тебя в живых, когда все закончится? Флинт улыбается еще шире, его глаза азартно блестят, и Джон видит в них неподдельный интерес. Это льстит. - Ну, - тянет он, улыбаясь в ответ, - у нас ведь еще несколько недель впереди? Мы еще можем подружиться. Не то чтобы он и правда в это верил. Флинт коротко смеется и смотрит исподлобья, интерес в глазах не гаснет, а, кажется, только усиливается. Он чувствует, что Сильвер его не боится, и это непривычное ощущение. Джон и правда не боится. Флинт кажется ему человеком довольно острого ума, а умные люди просто так ценными приобретениями не разбрасываются. Джон свою ценность осознает и со временем думает ее только увеличить. - Нам пора, - серьезно произносит Гейтс, заставляя их разорвать зрительный контакт. На Джона он смотрит с недоверием, словно видит в нем угрозу. Тот не понимает почему, ведь на данный момент он к краю пропасти гораздо ближе, чем все они. Когда они подходят к причалу, а в ноздри забивается запах солярки, единственное, о чем может думать Джон, это о своей ненависти к океану и корабельному топливу. Их запах уже давно вызывает рвотный рефлекс, и даже когда ты вне судна, кажется, что твоя кожа им пропиталась и хочется целый час отмываться в душе. - Охренеть, - сразу же забывает он обо всех ассоциациях, понимая, какой именно корабль принадлежит Флинту. Прикидывает, скольких усилий стоило заполучить такой, и смотрит на капитана с невольным восхищением. Того точно не зря так называют и это не кличка ради понтов, это звание, а перед Джоном определенно не задрипанная шлюпка сомалийцев. Перед ним огромный быстроходный балкер. И такое судно не каждый день увидишь. Флинт даже не поворачивается к Джону, но тот видит, как в подобии улыбки дергается у него уголок рта. Лесть с такими людьми, как он, вряд ли прокатит, но это была и не лесть. С верхней палубы слышится нестройный хор голосов и смех. - Билли, отведи нашего нового друга на камбуз, пожалуйста, - говорит Гейтс блондину, довольно прытко для своего возраста поднимаясь по трапу. - Пусть не путается под ногами. Блондин коротко кивает, но Флинт жестом останавливает его. - Не надо. Пока мы отстаиваемся, я хочу, чтобы он всегда был на виду. Гейтс в ответ недовольно качает головой. - Ты поговоришь с командой? – Спрашивает он тихо, давая понять, что это разговор только для двоих и жестом предлагая Флинту отойти подальше. Тот не двигается с места. Сильвер отворачивается от них и нарочито дружелюбно улыбается Билли, который смотрит с легким непониманием и раздражением одновременно. Джону сразу же приходится сменить выражение лица на более серьезное. Да уж, с этим парнем будет сложно найти общий язык. - Не сегодня, - говорит Флинт, - пусть сначала проспятся. Он все еще не двигается с места, ясно давая понять, что не хочет ничего обсуждать. Джон все еще делает вид, что разговор ему ни капли не интересен. - А как же Синглтон? У него сегодня был целый день, чтобы… - Гейтс разводит руками, стараясь жестом показать это самое «чтобы». - Ты же говорил, что все под контролем, разве нет? - О, это было месяц назад, - Гейтс явно хочет сказать что-то еще, но не может сделать этого при посторонних. – Я посмотрю, что там, и все улажу, - наконец произносит он и направляется наверх, жестом предлагая Билли следовать за собой. Тот медлит секунду, переводя взгляд то на Сильвера, то на капитана, но потом все же уходит. У Флинта в каюте очень много книг. Ими заставлены бесконечные стеллажи, они расставлены на полках и аккуратными стопками разложены на столе. Дорогие тома в твердых обложках и с золотым тиснением, дешевые, что помещаются в карман и продаются в аэропортах за те деньги, которых не стоят. - Так значит, пираты? – интересуется Джон, стараясь говорить спокойно и не обращать внимания на то, что Флинт закрыл дверь на ключ. - Что-то вроде того, - отвечает тот, наблюдая, как Сильвер проходит вдоль стеллажей, рассеяно разглядывая разноцветные корешки. – Ванная за той дверью, если нужна, сегодня будешь спать на кушетке, завтра, когда отчалим, подселим тебя к кому-нибудь. - Думаешь, я сбегу? - Думаю, что стоит перестраховаться. Джон ополаскивает лицо, смотрит в зеркало и думает, что могло быть и хуже. Что он мог бы быть уже мертв. Лампа над зеркалом неприятно дребезжит, а цвет лица в ее желтом свете кажется каким-то больным. - Эти числа действительно так дорого стоят? – Спрашивает он, когда Флинт защелкивает браслет наручников у него на запястье, второй браслет застегнут на спинке кушетки. Флинт его ответом не удостаивает, только проверяет прочность наручников, а Сильверу в течение одной самоубийственной секунды хочется отпустить шутку про ролевые игры. Руки у Флинта горячие и сухие, словно его лихорадит. Он больше ничего не говорит, садится за стол и, не обращая на Джона никакого внимания, открывает потрепанную папку с какими-то бумагами и включает ноутбук. Джон скользит взглядом по перстням у него на пальцах, по правильному, можно даже сказать красивому профилю, по запекшейся крови на щеке, которую никто не сказал ему стереть. - Что за имя такое Флинт? – Спрашивает он спустя какое-то время. Возможно, спустя минуту, возможно – спустя час. Время застывает, останавливается, и поток панических мыслей в голове, оставляя место пустоте и самому неважному на данный момент вопросу. Он не ожидает услышать ответ, но пальцы Флинта вдруг перестают бить по клавишам, он поворачивается к Сильверу, смотрит внимательно, напряженно, как будто ищет подвох. - Меня зовут Джеймс, - отвечает он, когда ничего подобного так и не находит. - Джеймс, уже больше похоже на имя, - тихо говорит Сильвер. – Надеюсь, ты не зарежешь меня во сне, капитан Джеймс Флинт. Джон прикрывает глаза и еще несколько раз произносит про себя его имя. Катает на языке, смакует. Это почему-то успокаивает, доказывает лишний раз, что перед ним обычный человек, а не монстр из сказки про невезучих мальчиков и большие сокровища. Сказок не бывает, думает он, и это хорошо, так как не существует и монстров. Перед самым пробуждением Джону снится, что ему должны ампутировать руку и ногу. Вся левая половина тела затекла, сон липкий, неприятный и затягивает трясиной, даже когда понимаешь, что спишь. Джон пытается пошевелиться или открыть глаза, но не выходит. Мышцы сковало судорогой, сердце гулко и быстро стучит, отдаваясь острой болью в висках. Он подскакивает на кушетке, больно выкручивая пристегнутое к спинке запястье, но сразу же успокаивается, понимая, что все конечности целы. Флинта в каюте нет. На столе тоже пусто, уже нет ни папок, ни ноутбука, только какая-то толстая, потрепанная книга. Джон чуть приподнимается, чтобы рассмотреть обложку, но не получается. Он видит только, как солнце с блеском отражается от букв на ее красном корешке. Потом, и больше от нечего делать, чем с какой-то другой целью, он пытается отломать тонкую спинку кушетки и освободиться. Бессмысленность затеи понятна уже после первой попытки, но он все равно продолжает. Увлекается так, что не сразу замечает вошедшего в каюту Гейтса. - Бесполезно, парень, - хмыкает тот, доставая из кармана маленький ключик. Сильверу хочется сказать «спасибо», но он одергивает себя. Гейтс ведет его по широким, просторным и почему-то пустым коридорам, как и вчера, смотрит с недоверием, но ничего не говорит. Сильвер следует за ним чуть ли не след в след. Небо чисто-белого цвета, воздух еще очень влажный с ночи, а солнце слепит глаза. «Жив-жив-жив» бьется восторженной мыслью в голове, заполняет черепную коробку. - Я думал, мы отчалим уже утром, - оглядывается Джон, стараясь как следует рассмотреть балкер при свете дня. Махина все-таки что надо. Сильвер не любит корабли и делает вид, что не разбирается в них. Когда ты проводишь в море большую часть года, продолжать делать вид становится все сложнее, пусть и единственное, чем ограничивается твоя работа — это прием заказов от наглых, лоснящихся скотов. Запястье ноет, следы от наручников пройдут еще не скоро, а он начинает ощущать себя парадоксально свободным. В небе пронзительно кричат чайки. - Так когда мы отчалим? Гейтс опять игнорирует вопрос, а Джон ничего не может с собой поделать и ради эксперимента решает задать другой: - А где Джеймс? Это игнорировать сложнее. И это действует даже лучше, чем Сильвер предполагал. Гейтс даже останавливается. Недоверие в его взгляде усиливается, но почти сразу уступает место интересу. Гейтс смотрит на него, словно ученый на мелкое насекомое, а Сильвер невинно улыбается, делая вид, что не видит ничего особенного в подобной фамильярности. - Отчалим сразу, как только разберемся еще с одним делом. Чуть позже Джон понимает, что был не единственным уверенным в утреннем отплытии. Еще он понимает, о чем именно Гейтс вчера пытался поговорить с капитаном. Страх – полезное чувство. Страх заставляет тебя бежать быстрее и бить сильнее. Чувства обостряются, проявляются первобытными инстинктами, заслоняющими разум и оставляющими только силу и желание жить. Капитан, по всей видимости, страха не чувствует, поэтому и тянет до последнего с такими важными вещами как лояльность команды. Все собрались на верхней палубе, но из-за отсутствия груза все равно кажется, что судно пустует. – …перестал доверять вам, и это было моей ошибкой. Вы хотите вернуться, я понимаю. И то, о чем только что сказал мистер Сиглтон, не было бы лишено смысла, если бы не одно «но». Флинт излучает силу, порождает хаос и стоит в окружении животных. Джон ясно видит разницу между ним и его командой. Те кажутся ему отребьем, обычным для портовых городов сбродом. Такие понимают только язык силы, а Флинт, по всей видимости, недавно начал сдавать позиции. У Флинта военная выправка, хорошо поставленный голос и отсутствие страха в глазах. - Давно началось? – тихо спрашивает Гейтс, подходя к Билли. - Ты пропустил тот еще пиздец, - лаконично отвечает тот, не отводя глаз от капитана. Джон остается рядом с ними, несмотря на то, что ему очень хочется отойти как можно дальше от происходящего в центре палубы. - Мы оставили нашу территорию не из-за моей прихоти, мы оставили ее из-за добычи такой ценности, о которой вы и не мечтали. Мы оставили ее ради информации, которая могла бы принести нам свободу на море, отсутствие военных судов и необходимость платить налог этим ублюдкам. Команда слушает внимательно, но почти все оглядываются на другого человека. Пытаются сообразить, кто сильнее. Это и есть Синглтон, понимает Джон. Высокий, крепко сбитый человек-гора. - Что происходит? – Шепотом спрашивает Сильвер. - Мы спокойно возили грузы у берегов Кении, а теперь перестали. Вот что происходит, - отвечает Гейтс. - Почему? Гейтс смотрит на Сильвера как на идиота. - Сейчас важно то, что большинство хочет вернуться в обжитые воды к постоянному заработку. И если будет голосование, то… - Капитан перестанет быть капитаном, - заканчивает фразу Билли. - Это в лучшем случае. - …так случилось, что о наших планах узнали, - продолжает Флинт. – Среди нас есть человек, который украл у нас эту информацию, - на секунду Джону кажется, что Флинт сейчас подойдет к нему, - человек, которого подкупили, и который специально разжег ваше негодование, чтобы скрыть свое преступление и безнаказанно получить деньги, не поделившись с вами. Флинт приближается к Синглтону, а Джон готов зааплодировать. - Я не знаю, о чем он говорит, - возражает человек-гора, но всем уже наплевать. - Знаешь, - говорит Флинт уверенно, так, что хочется ему верить. И если сам Джон, зная ситуацию, на мгновение засомневался в происходящем, то что говорить об остальных? Деньги и власть. Все люди одинаковые — забывают о логике, когда видят выгоду. - Это серьезное обвинение капитан, - внезапно выходит вперед Гейтс. Он занимает высокую должность, являясь кем-то вроде старшего помощника, понимает Джон, поэтому и имеет право вмешиваться. – У Вас с мистером Синглтоном большие разногласия, касающиеся нашего местонахождения у берегов Латинской Америки, но это не повод подозревать его в измене. Странно, что он, зная все о сложившейся ситуации, все равно идет против Флинта на глазах у команды. Сильвер не понимает почему: они все и в прямом и в переносном смысле – в одной лодке. И если Флинта сместят, то вся затея с флешкой будет бессмысленна. В данной ситуации Синглтон вполне мог бы поступить умно, но он пользуется замешательством капитана и достает пистолет, Флинт отступает, а команда, предвкушая потасовку, требует драки. И Гейтс уже ничего не может поделать, он даже их перекричать не сможет, если попытается. - Мне уже осточертело твое вранье, - спокойно говорит Синглтон. – Пора с ним кончать. Драка начинается внезапно, Флинт накидывается на Синглтона, сбивает его с ног и они катятся по палубе. Слышатся выстрелы, Джон чувствует, как вздрагивает стоящий рядом Билли. Пули летят в воздух, одна по касательной задевает руку Флинта, но тот не обращает внимания, и раз за разом бьет противника по лицу. Каждое движение отработано, выверено, так не дерутся в барах или на улицах, так бьют профессионалы, которых не учат кого-то щадить. У Флинта кровь стекает из носа по подбородку, окрашивая его рыжую бороду в ярко-алый, Синглтон бьет его в грудь, заставляя согнуться пополам без возможности вдохнуть или выдохнуть. Синглтон сильнее, крупнее и у него есть оружие. Патроны еще остались, но он не тратит их, чтобы лишний раз показать свою силу. Судя по крикам, большинство болеет именно за него. Флинту все-таки удалось избежать голосования, но Джон сомневается, что это ему поможет. Наконец, Флинту удается выбить пистолет из рук Синглтона, тот летит к противоположному краю палубы, и Джон, стараясь не привлекать внимания, обходит людей, направляясь в ту сторону. Никто даже не смотрит на него, всё внимание приковано к центру событий. На секунду, когда Флинт снова падает, Джон встречается с ним взглядом. Решение приходит сразу. Джон не может упустить такую возможность и кивает на пистолет у себя под ботинком. Если Флинт все-таки победит, что маловероятно, то пусть думает, что сделал это благодаря ему, если проиграет… Что ж, не повезло. Флинт пропускает очередной удар под дых, и летит прямо к ногам Джона. Потрясающе выверенная траектория. Сильвер отходит, а Флинт берет пистолет. Остальные охают, удивляясь, как удачно тот оказался рядом. Флинт снова кидается на Синглтона, сбивает его с ног. Джон бы нажал на курок, но Флинт забивает противника рукояткой. Бьет, бьет и бьет, не останавливается, даже когда становится ясно, что Синглтон не встанет. Джон не знает, рад он такому исходу или нет, его начинает чуть подташнивать, но он не может отвести взгляд. Это как передачи про животных на ВВС, ты смотришь, как охотится лев, понимаешь, что сейчас он перегрызет буйволу глотку, знаешь, что это неприятно, тебе даже жалко этого буйвола и ты не любишь кровь, но ты все равно продолжаешь смотреть. Смерть завораживает. У Флинта кулаки сбиты в кровь, кровь сочится по руке сквозь светлую ткань, лицо Синглтона – кровавое месиво. Флинт вдруг дрожащими руками тянется к карману противника, достает флешку, поднимается и протягивает ее Билли. Джон не может сдержать нервный смех. Подготовился ублюдок, как же ты хорошо подготовился. - Принеси мой ноутбук, Билли. Билли напоминает статую, а его глуповатое лицо окончательно лишается всяких эмоций. Флинт не договаривался с ним заранее, понимает Джон. Это проверка лояльности. Гейтс ее прошел не слишком хорошо, вступившись за Синглтона, теперь дело за Билли. И Билли послушно несет ноутбук, а потом, не моргнув глазом, врет команде, что на флешке пять номеров. Флинт же вдохновенно рассказывает про убитого им посла и про Синглтона, который нагло украл флешку прямо у него из каюты и сразу же начал готовить бунт. - То, что мы, наконец, нашли – компромат на мудаков из Уайтхолла. Этот компромат позволит нам обчистить их до нитки, а они никогда не посмеют обвинить нас. Этот компромат позволит нам шантажировать их и получить то, что мы хотим. Богатство, о котором Вы и не мечтали. Годовой план всех нелегальных перевозок, идущих из Латинской Америки в Европу, оборот наркотиков и оружия, профинансированный правительством. То, о чем никто не должен знать, и то, что мы можем безнаказанно забрать себе. Теперь, когда предателя, передававшего информацию нашим врагам и сеющего беспорядок на корабле, больше нет, я знаю — эта добыча станет вашей. Я сделаю вас не просто богатыми, я сделаю вас королями, хозяевами морской торговли. А это богатство – неисчерпаемо.