Перекресток

Юра Абрамов, 23 года. Молодой перспективный и весьма успешный журналист, год назад закончивший университет. Работает в газете «Вестник» Сейчас по долгу службы он и ехал в небольшую деревушку за городом. Ее жители уже две недели обходятся без электричества. Дорога была практически пустынна. Изредка встречались другие автомобилисты, но все они ехали в обратном направлении. По обе стороны простирались бескрайние поля. Когда Юра был еще ребенком, он частенько ездил сюда с родителями за кукурузой. Раньше все было засеяно. Кукурузой, пшеницей, ячменем… Сейчас там росли лишь сорняки. С родителями отношения у него были напряженные, и не выдержав их давления, в 17 лет парень сбежал из дома. Поступил в престижный университет на журналистику (родители были против этого). С тех пор живет самостоятельно, изредка навещая стариков по праздникам. Был уже июль, и жара была невыносимая, но на счастье Юры в машине был кондиционер. Спокойные, ненавязчивые мелодии он сменил на свой обычный плей-лист. "Nirvana", "Pink Floyd", "Metallica", "AC/DC" – парень считал, что песни этих групп созданы специально для автомобилей. Он все еще вспоминал Леру. Ее звонкий смех и золотистые волосы, чуть сладковатый аромат духов и нежные руки… после ее смерти Юра потерял вкус к жизни. На секунду Юру прикрыл глаза, а когда открыл их, увидел на дороге человека. Он резко свернул вправо, съехав прямо на поле, и затормозил. Слегка отдышавшись, Юра хотел уже выйти из машины, чтобы разобраться с этим путешественником. Почему-то взгляд задержался на зеркале заднего вида. Дверь машины была открыта, и парень услышал чей-то смех. А в зеркале заднего вида увидел то самое пугало. Все те же лохмотья грязно серого цвета с коричневыми пятнами. Черные руки, так похожие на человеческие, крепко держат крестообразный шест. И эта шляпа… Ее широкие поля скрывают от глаз мифическое лицо с глазами-пуговками. Юра нова услышал смех. Пугало подняло голову. Парень, чуть дыша, закрыл дверь. Завел двигатель. Пугало протянуло к нему руку, и тут же он услышал чей-то голос: - Ты уже никуда не денешься. Парень резко ударил по газам. Он не думал куда ехать, главное – как можно дальше от этого места. Машина ревела на последнем издыхании, но парень упрямо вел ее все дальше и дальше. Он сам не понял как, но оказался на том самом перекрестке, где около года назад с друзьями пытался вызвать демона. Глупое ребячество обернулось трагедией. В какой-то момент машину резко повело в сторону, и Юра, не справившись с управлением, на полном ходу врезался в стоящее неподалеку сухое дерево. Странно, что в этот момент он вспоминал, было ли это дерево здесь тогда… *** Утро Юля встретила одна. Андрей уже ушел на работу, а у девушки сегодня был выходной, что несказанно радовало ее. Она уже давно не чувствовала себя так… паршиво. Даже привычный и такой любимый запах кофе ужасно нервировал. «Как вообще так получилось? Этот Рихтер… Надеюсь, больше никогда его не увижу. А вдруг Андрей все знает? Но тогда вряд ли он вчера… А если узнает сегодня? Твою ж мать… Чувствую себя последней шлюхой». Мысли не давали девушке покоя. Слезы снова дали о себе знать, душа ее в новом порыве отчаяния и страха. Успокоившись, Юля обнаружила на прикроватной тумбочке записку. Паника вновь схватила ее горло ледяными пальцами… но Андрей лишь пожелал ей удачного дня и напомнил сходить в больницу к дерматологу. Парень всегда беспокоился за нее. Девушка осмотрела себя в зеркале. Действительно, у нее прямо под грудью было небольшое красное пятнышко. Осторожно провела пальцами – кожа в этом месте была несколько горячее. «Прямо под сердцем…» К врачу она попала достаточно быстро – автобус ехал практически без остановок, и пробок на дороге не было. Даже очередь к дерматологу отсутствовала – перед Юлей была только одна женщина, но она быстро вышла из кабинета. Врач внимательно осмотрела это пятно, но ничего плохого в нем не нашла. Сказала, что это простая родинка, и если она мешает – можно свести ее в частной клинике. Но пока она есть – нужно следить за ней. Если вдруг родинка поменяет цвет, размер, хоть как-то изменится – срочно бежать на прием, так как это может быть сигналом к образованию меланомы – злокачественной опухоли. На выходе Юля решила заглянуть в смотровую – сегодня должна была работать Оля. Но вместо близкой подруги девушка увидела Екатерину Петровну – старшую медсестру. Пока та ее не заметила, Юля быстро закрыла дверь кабинета. Лишний раз слушать тысячи беспочвенных замечаний ей не хотелось. Да и снова вспомнился Дмитрий Константинович. «Нет, просто Дмитрий. Не заслужил еще, чтоб по имени-отчеству его звали». Вспомнив его сильные руки, по телу побежали мурашки, а глаза вновь наполнились слезами. Девушка пулей выскочила из больницы. Юля снова оказалась на той лавочке. Парк на этот раз казался практически безлюдным. Наверно, это из-за погоды… Еще с утра моросил небольшой дождик. Все-таки, дождь умеет успокаивать. Хоть ненадолго, но все же… Еще немного побродив по городу, девушка почувствовала жуткую слабость во всем теле. Она осторожно прислонилась к стене ближайшего дома. Вновь осуждающие взгляды прохожий, в глазах которых Юля выглядела очередной девкой с попойки. Через какое-то время помутнение, наконец, сошло на нет, и девушка решила зайти к родителям – дом был как раз рядом. Она уже давно не общалась с матерью – из-за Андрея. Отец уже давно все понял и просто был рад за дочку. Они редко виделись, Михаил Анатольевич работал дальнобойщиком и дома бывал не часто, но всегда старался найти пару минут, чтобы поговорить с женой и детьми. Как и оказалось, Елена Геннадьевна была дома, готовила пирожки по просьбе младшей сестры Юли, шестилетней Маши. Отпуск для нее всегда проходил одинаково. - Привет… мам. - Юля? Что-то случилось? Поругались с Андреем? – Вот она, мама. Все такая же родная и любимая. Заботится. Переживает. - Нет, все в порядке. Я просто мимо проходила, и решила зайти. Давно не виделись… - Ну да. Проходи, что в дверях стоишь. Я сейчас чай погрею, - вот что-что, а чай Елена Геннадьевна делала просто фантастический. Такая гамма вкусов… - А где Маша? – мать и дочь сидели на кухне за столом. На столе стояли кружки с горячим напитком и корзинка с пирожками. - Гуляет. Вот, попросила ей пирожков с яблоками сделать… - А у тебя как дела? - Все хорошо. Антон вчера заходил. Девушку себе нашел, модель. Фотографии показывал. - Ну и как? - Красивая девчонка, не спорю. Но не для него. Ну, не подходит она ему! – девушка тихо фыркнула. - Ты и про Андрея так говоришь. - С Андреем твоим по-другому все. Я… Вот как тебе это объяснить? Я мать, переживаю за вас. Тем более после того, как вы с Сережей поругались… - Мам! Сережа этот козел был. А я дура. - Хочешь сказать, сейчас ты умная? - Умнее, чем была. Все, я не хочу больше это обсуждать! – Спор всегда заканчивался одинаково, причиняя боль всем. - А я хочу! Юля уже собралась уходить, и теперь они продолжили спор в дверях. - Да послушай ты меня! – было видно, еще чуть-чуть, и Елена Геннадьевна расплачется. - Я уже достаточно выслушала! Хватит! - Юля! - Нет! Мать ненадолго замолчала. - Можно, я хоть изредка буду к вам приходить? И звонить по вечерам? - Да что у тебя за бзик-то такой начался? – девушка искренне недоумевала. Мама вообще не любила Андрея, а тут вдруг решила заходить к ним… Елена Геннадьевна разрыдалась. - Оля умерла. Паша… ее убил. *** Паша был в тюрьме. Слушание по его делу должны были проводить через три дня. Доказывать было нечего, он признался в убийстве. Единственное, что должны были решить – отправлять ли его в колонию, или же в клинику для душевнобольных? Парень признался, что он убил Олю. Но так же он сказал, что это был не он. Словно в него кто-то вселился, кто-то управлял им. В камере он был один. И каждый раз, когда он ложился спать, видел Олю. Она подходила к его кровати, улыбалась. Такая красивая… Наклоняется к нему и в свете, что пробивается через маленькое окошко, он видит ее теперешнее лицо. Одного глаза практически нет, только нечто черное вместо него, обе щеки исполосованы до такой степени, что видна челюсть. С правой стороны вместо зубов лишь черная пропасть. Искусанные и изрезанные губы рисуют мрачный оскал. Белое коротенькое платье, пропитанное кровью. Огромная рана на животе, даже скорее дыра, из которой вывалились кишки и теперь тащились по полу вслед за девушкой, оставляя багряный след. Руки с переломанными пальцами, на некоторых не было ногтей. Оля хромала на левую ногу – вместо колена была какая-то красно-белая каша. - Ты сделал меня такой. Когда она пришла в первый раз, Паша просто решил, что ему это показалось. Как же ему хотелось, что бы все это оказалось сном, и на самом деле Оля была жива. Все так же ждала его с работы… Под утро он все же смог заснуть. А когда проснулся, убедился, что это не сон. На стене была сделана надпись. «Ты сделал меня такой». Надпись кровью. Паша упал на колени перед стеной и закричал. Слезы текли из глаз и обжигали кожу. Надпись была реальна. На его крики прибежала охрана. Парня они обнаружили бьющимся головой о стену. Никто уже не сомневался в том, что он неадекватен, поэтому до суда его решили поместить в изолятор. Когда Оля пришла второй раз, Паша, стоя на коленях, молил ее о прощении. Пытался объяснить, что никогда бы не причинил ей боли. Что убил ее не он, а… демон? Призрачная девушка сидела на его кровати и улыбалась. -Ты сделал меня такой. Этой ночью он так и не смог уснуть. Утром к нему заглянул психиатр. Вколол снотворное, чтобы парень все-таки поспал. Оставил лекарства на вечер и ушел. Убийца вновь остался наедине с собой. На третий раз она пришла не одна. С ней был человек… человек с алыми глазами. Оля подошла к мужу и поцеловала в лоб. - Я не хотел этого, - Павел обнял призрачную жену. – Наверно, я совсем свихнулся. - Ты сделал меня такой. Человек с алыми глазами подошел ближе. - Ты не свихнулся. Это все твое наказание за убийство жены. Целую вечность она будет приходить к тебе и произносить одну-единственную фразу. Потому что именно ты сделал это с ней. Ты ведь прекрасно помнишь, как сигаретой выжег ей глаз. Как дрелью просверлил ей колено. Как откусил ей часть губы и щеки. Как душил ее уже бездыханное тело собственными кишками… - Заткнись! Я ничего не делал! Это был не я! – парень вскочил с кровати и кинулся к ночному гостю, но врезался в стену. Мужчина стоял позади него и смеялся. - Это был ты. Частично… Вы, люди, крайне жестокие существа. Стоило лишь помочь тебе создать мысль… Один маленький намек. Признаю, мне пришлось управлять всем процессом, иначе ты бы убил ее в самом начале. Это слишком скучно. – Парень слушал молча. Он все больше и больше убеждал себя в том, что спит, что все это нереально. – Суть здесь такова: ее убил ты, именно ты. Я не заставлял тебя это делать. Я лишь предложил… - Нет!!! – Паша упал на колени и ударил руками и холодный пол. Слезы вновь обжигали кожу. - Да. В этом виноват только ты. Ее кровь на твоих руках, - с этими словами мужчина и Оля исчезли. Павел посмотрел на свои руки. Они действительно были в крови. Он – убийца, и это кровь его жертвы. Кровь его жены. Кровь его любимой женщины. Есть только один способ смыть с себя этот грех. И Паша знал об этом. Утром охрана обнаружила залитую кровью камеру. Парень лежал в углу. Он отгрыз себе обе руки по локоть и сломал кости. Он улыбался. Врач констатировал смерть от потери крови.