НЕЖНОЕ СЕРДЦЕ АЛЬФЫ

Грузовик медленно катил по широкой заасфальтированной улице. Встревоженные жители с опаской выходили из своих домов и, тихо переговариваясь между собой, следовали за ним на небольшом расстоянии. Наконец машина остановилась возле дома старейшины по имени Нэш. Намджун заглушил мотор и вышел из кабины. Рядом со старейшиной встали еще трое, в числе которых был и Эвон. Заплаканные женщины и мужчины, скорее всего матери и отцы тех альф, которые лежали в фургоне, взволнованно смотрели на незваного гостя. Абсолютный молча подошел к кузову и одним рывком сорвал брезент. Груда окровавленных, изувеченных тел повергла всех в ужас, а затем раздался первый вопль, наполненный болью и отчаянием. Это было душераздирающее зрелище. Плачущая толпа кинулась разбирать убитых и, как оказалось, горе не обошло ни одну семью. Эвон побледнел, увидев, как его муж упал на колени с телом сына. Он кинулся к нему и не мог поверить в то, что их мальчик мертв. Не в силах совладать со своими эмоциями, оборотень громко зарычал и кинулся на Намджуна, но тот легко остановил его, схватив и сильно сдавив за горло. — Нэш, уйми своего пса, иначе я и ему сломаю шею, — спокойно сказал хён. Он с силой толкнул задыхающегося альфу в сторону старейшины и тот рухнул к его ногам, хватая воздух ртом. — Посмотри на это, Нэш, — продолжил Намджун. — Долго ты еще будешь приносить несчастья своему клану? — Разве это я их приношу? — ответил спокойно мужчина. — Это ведь ты их всех убил. — Верно, но, если бы не твое упрямство, они были живы сейчас. — Так остановись, потому как твоих родителей уже не вернуть. Забудь о прошлом, ведь я не раз предлагал тебе перемирие. — Ты предлагаешь мне простить убийц, которые уничтожили почти весь мой клан? Уверен, их не больше десяти человек, так скажи, Нэш, стоят ли они жизней ваших сыновей? Я готов заключить перемирие, но мое условие остается прежним. Посмотри внимательно на лица тех, кто тебе доверил своих детей и запомни, я не пощажу никого. Если в ближайшее время ты не выполнишь мое условие, твоему роду придет конец. После того, как абсолютный альфа ушел из поселения, Эвон потянул за полы халата старейшины и с надрывом сказал: — Нэш, я так больше не могу. Ты видишь, что твориться? Он ведь реально убьет всех нас. Давай признаемся и спасем наших детей. Больше никто не умрет и в их глазах мы будем выглядеть героями, а не жалкими трусами. — Заткнись! — зашипел на него мужчина, отбросив ногой его руку. — Мы столько лет скрывали правду, и ты хочешь в один миг опозорить весь наш род? Не бывать этому! Что ж, придется лишить этого альфу самого дорогого, что у него есть. Может, тогда он станет сговорчивее. Намджун сел в машину, в которой за ним до этого ехал доктор Ли и, тяжело вздохнув, завел мотор. — Плохо, когда родители хоронят своих детей, — сказал мужчина. — Знаю и надеюсь на благоразумие старейшин, — ответил альфа. — А ты не думаешь, что после такого они еще сильнее взбесятся? — Не исключено, но с Юнги мы будем готовы к этому. — Я бы особо на него не рассчитывал. У этого парня редкая для оборотня болезнь — раздвоение личности, поэтому его зверь живет в нем своей жизнью. — Значит, ты нашел ответ, как избавить его от этого? — Увы, лекарства против этой болезни нет. Альфа будет вынужден всю жизнь сражаться с этим зверем за лидерство. Именно в этом и заключается его суть. — Выходит, он должен обрести власть, не подчиняя других во внешней жизни, а внутри себя, укротив зверя? — Да и истинный для него, как спасательный круг в этом. Намджун, не дай им расстаться. Мири любыми способами, если поссорятся, иначе Юнги может сломаться и окончательно стать безжалостным монстром. — Хорошо, дружище, буду присматривать за ним, как за еще одним сыном. — Отлично, а теперь вези меня домой, я чертовски устал. Блондин проснулся от того, что назойливый лучик солнца пригрелся на его щеке, а затем принялся щекотать ресницы на левом глазу. Мин недовольно замычал и потер глаз, переворачиваясь на другой бок. Он чуть было не навалился на спящего омегу, который прижался к его спине. Юнги залюбовался его милотой и, взяв маленькие ладошки в свои руки, осторожно поцеловал их. Чимин что-то пробормотал во сне и через секунду его ангельское личико нахмурилось. Руки лиса крепко вцепились в ладонь альфы, а его дыхание участилось. Сначала он заскулил, словно маленький щенок, а потом из его глаз потекли слезы. — Нет, пожалуйста, — жалобно простонал он во сне. — Чимин, проснись, — потряс его за плечо Мин. — Нет, я не хочу, пожалуйста. — Лисенок, открой глазки. Проснись. Рыжеволосый громко вздохнул и распахнул свои глаза. В них было столько отчаяния, что сердце альфы сжалось от боли. Он притянул к себе омегу, крепко обнял и стал успокаивающе поглаживать по спине. Пак несколько раз всхлипнул, но вскоре затих в этих нежных объятиях. — Ты давно проснулся? — спросил он, немного успокоившись. — Несколько минут назад, — ответил тот. — Тебе кошмар приснился? — Да, этот сон уже месяц не дает мне покоя. — Почему я раньше не замечал этого? — Потому что в последнее время мы стали редко видеться. — Прости, лисенок, я был слишком занят, заботясь о безопасности нашей семьи. — Как же это приятно. — Что именно? — Ты назвал семью нашей. — Чим, ну, хватит, я давно уже это понял. — Это хорошо. Как ты себя чувствуешь? — Отлично, я выспался и полон сил. Юнги чмокнул омегу в щеку и защекотал его бока так, что тот залился дивным смехом. — Люблю смотреть на твою улыбку, — сказал Мин. — Только улыбку? — хитро прищурился тот. — Я тебя всего люблю и готов любить целый день. — Только день? Ты проспал двое суток, так что наверстывай упущенное. — Сколько я спал? А чего так много-то? — Ты вообще помнишь ночь, когда на нас напали? — Помню конечно, правда концовку смутно. Как я обернулся? Никого из наших не покалечил? — Нет, все целы, но зверь не хотел отпускать тебя. Это я его заставил отступить. — Ты и каким же образом? — Вот таким, — и омега нежно поцеловал своего истинного в губы. — Ммм, продолжай, — сказал довольный Мин. — Я все еще чувствую присутствие зверя. — Вот же, хитрец! Тем временем Тэхён очнулся и медленно открыл глаза. Ярко-голубое небо и солнечный свет ослепляли его, но почему-то грели душу. Шея затекла, но альфа не мог ее повернуть из-за жесткой повязки. Он поднял руку, к которой была прикреплена игла, ведущая к капельнице, а затем снова опустил ее. Тяжесть на другой руке заставила парня перевести взгляд, где он обнаружил мирно спящего истинного. Его голова покоилась на ладони Тэ, а руки нежно обхватывали тонкое запястье. Альфа пошевелил большим пальцем, поглаживая край уха и Чонгук, смешно зачмокав во сне, разлепил свои сонные глаза. При виде улыбки на лице любимого, он тут же приподнялся на локте и, все также не выпуская его руку из своей, спросил: — Как ты себя чувствуешь, тигренок? Альфа хотел ответить, что хорошо, но вместо слов с его губ сорвался хрип. Он попробовал еще раз, но звук был таким же, что слегка удивило, а затем напугало парня. — Тише, любимый, не напрягай связки, — успокоил его Гук, погладив по волосам. — Доктор Ли сказал, что какое-то время ты не сможешь нормально разговаривать. Тэ вопросительно посмотрел на него, а Чон опустил глаза, из которых тут же покатились слезы. — Прости меня, тигренок, это моя вина. Я зациклился на своей ревности и в борьбе за тебя не смог понять, что ты чувствуешь. Прости, что довел тебя до такого состояния. Чонгук зашелся в рыданиях, упав на грудь своего истинного и крепко прижимаясь к нему. Тэхён был поражен этой реакцией, потому как никогда не видел Гука плачущим. Всегда решительный и дерзкий, он был похож сейчас на маленького мальчика. Такого искреннего и слабого, что альфа расплылся в довольной улыбке и обнял его. Ким гладил своего любимого по спине, слегка похлопывая, и тот потихоньку успокаивался. Чон робко заглянул в его глаза и увидел в них безграничную любовь. — Ты ведь не бросишь меня? — спросил с надеждой он. В ответ Тэ в шутку сделал задумчивое лицо, но увидев, как слезы любимого вновь потекли нескончаемым потоком из глаз, замотал головой, стирая влагу с его щек. — Тэ, пожалуйста, больше никогда не бросай меня, — снова зарыдал Гук. — Я буду таким, каким ты хочешь, только не оставляй меня одного. Слышишь? Я люблю тебя и буду любить нашего малыша. Обещаю, что постараюсь полюбить омегу, которого ты выберешь, только будь со мной всегда. Альфа снова приник к груди истинного и тот крепко обнял его со счастливой улыбкой на лице. К Рождеству рана Тэхёна зажила, оставив на коже едва заметные шрамы, однако голос к нему пока еще не вернулся. Этот светлый праздник был самым веселым и счастливым в семействе. Чонгук с Юнги в ближайшем лесу выкопали большую ель, на чем настоял Джин, как ярый борец за сохранение живой природы. Они поставили дерево в большую кадку, а омеги украсили его новогодними игрушками и разноцветными гирляндами. Праздничная суета приводила всех в восторг. Омеги хлопотали на кухне, создавая кулинарные шедевры. Глава семейства игрался с сыном, пока молодые альфы бегали по магазинам в поисках подарков. Уставшие, голодные, но довольные они вернулись под вечер, когда уже был накрыт праздничный стол. В гостях у них был доктор Ли со своей женой и двумя близнецами. Теперь Юнги стало понятно для кого Тэхён купил красивую куклу. Блондину было непривычно в их чисто мужской семье видеть настоящих женщин, а точнее одну женщину и одну маленькую девочку. Жена доктора Ли, Синхва, выглядела потрясающе в длинном темно-синем платье. Ее пронзительные синие глаза были подобны глубокому морю, в котором хотелось утонуть. Неудивительно, что дочка унаследовала такую красоту от матери. У девочки были ее глаза и такие же шикарные темные волосы, в которых красовался аккуратный розовый бант в тон пышному платью. Джекён, сын доктора Ли тоже был похож на мать и как две капли воды на сестру, однако он был самым непоседливым в этом семействе. В отличии от серьезной и спокойной девочки, ее брат обладал веселым и игривым нравом. Он резво бегал вокруг елки, то и дело роняя на пол игрушки с нижних веток и все время порывался найти и открыть свой подарок, который был спрятан в куче остальных. К слову сказать, все в этот вечер выглядели празднично. На докторе Ли и его сыне были костюмы, в котором мальчик чувствовал себя не комфортно и в конце концов уговорил отца снять с него маленький пиджак. Хён был одет в узкие брюки и белую рубашку с бабочкой, которую в последствии с него стащил Ёнджун. На Чонгуке с Тэхёном были надеты джинсы и одинаковые тонкие свитера с оленями. Джин тоже выглядел роскошно в узких брюках и белой блузке с широкими рукавами и многочисленными рюшами. Однако в его глазах читалась зависть, когда он смотрел на жену доктора Ли, видимо, мечтая о таком же платье. Чимин выглядел скромно, но от этого не менее сногсшибательно, чем все остальные. Узкие брюки хорошо подчеркивали его талию и круглую попку, а розовая рубашка делала его похожим на воздушную зефирку. Юнги, окинув беглым взглядом свой деловой костюм, убедился в правильности своего выбора одежды. Он собирался сегодня сделать кое-что важное, а для этого нужно выглядеть презентабельно. — Неприлично так пялиться на чужую жену, — сказал Гук, подойдя к блондину. — А что это так заметно? — спросил тот. — Ты на ней дыру скоро протрешь. Что так понравилась тетка? — Тетка? — Ей восемьдесят два года. — Сколько? А доку? — В этом году юбилей, сотня стукнет. — Офигеть! Я, наверное, никогда не привыкну к этому. Однако для старушки она неплохо сохранилась. Я бы даже сказал, охренеть как молодо выглядит. — Понимаю, я тоже к ней постепенно привыкал. — Она ведь оборотень? — Да, куница. — Куница и филин, какое-то необычное сочетание, а дети тогда у них кто? — Джекён — куница, Лиса — сова. — А, ну, теперь понятно почему девочка спокойная, а пацан такой активный. Он ведь тоже альфа? — Они оба альфы, как их мать и отец. — Блин и почему я сразу не почувствовал этого? Наверное, реально отвык от женского пола. — Юн. — А? — Спасибо тебе. — За что? — За то, что спас всех нас и моего малыша, в частности. — Брось, это лишнее. — Я так не думаю. Признаю, что был несправедлив к тебе и за это прошу прощения. Я редко такое говорю, а точнее практически никогда, но спасибо за то, что прочистил мне мозги тогда. — Да ладно, надо запечатлеть этот знаменательный момент, чтобы потом показывать его твоим детям. Бро, я всегда готов помочь, так что обращайся, если что. — Знаешь, смотрю, как Тэ играется с Джекёном и понимаю, как слеп и глуп я был. Ради этой счастливой улыбки я готов стать кем угодно, лишь бы он был всегда рядом со мной. — Я правда рад за вас, Гук и, если надо, жизнь положу за безопасность нашей семьи. — Бро, давай не будем о грустном. Ты нужен Чимину, а я еще хочу понянчить своих племянников. — Эй, нам еще рано думать о детях. — Учись на моей ошибке и не затягивай с этим. Чон присоединился к Тэ и Чиме, которые игрались с Джекёном и Ёнджуном. Альфа ворвался словно тайфун в мирный городок и тут же раздался детский смех. Чон в шутку изображал бабайку, гоняясь за Тэхёном и сыном Ли, а также за Чимином, на руках которого весело визжал малыш. Умиляясь этому, сердце абсолютного наполнялось умиротворением и счастьем. Гук, конечно, прав насчет детей, но омега сам еще ребенок и Мин хотел заботиться только о нем. Возможно, в будущем он и решиться на такой ответственный шаг, но сейчас его сердце полностью принадлежало только лису. Джин позвал всех к столу, после чего еще долго выслушивал комплименты в адрес его кулинарных способностей. Когда пробило двенадцать, гости и хозяева дома дружно чокнулись фужерами, наполненными шампанским, и зажгли бенгальские огни, после чего вышли на улицу смотреть красочный фейерверк. В этот момент каждая семья была счастлива по-своему. Доктор Ли обнимал за плечи свою жену, а та в свою очередь держала за руки детей. Несмотря, на то, что в их семье не было слабых омег, мужчина все равно был для них нерушимой стеной, за которой было уютно и безопасно. Намджун крепко обнимал Джина вместе с Ёнджуном, и его улыбка с милыми ямочками была самая счастливая на свете. Для него не было ничего важнее и радостней, чем слышать восторженный лепет своего сына и смотреть в любимые глаза истинного. Хоть голос к Тэхёну пока еще не вернулся, но он мог шептать на ухо Чонгуку о том, как сильно его любит. Чон отвечал ему тем же и не мог насмотреться на эту счастливую квадратную улыбку. После того, как он чуть было не потерял своего истинного, в альфе что-то надломилось, и он понял, что и дня не сможет прожить без него. Мин тоже это понимал по отношению к своему омежке, поэтому сильнее обнял его, согревая своим могучим телом. Глаза Чимина были полны детского восторга, поэтому казались еще милее. Блондин достал из кармана куртки бархатную коробочку и, открыв ее, протянул на открытой ладони. Было забавно наблюдать, как красивые глаза лиса округлились от удивления. — Юн-и, что это? — спросил он. — Это знак моей вечной любви к тебе, — ответил тот. — Этим знаком стали наши парные браслеты, а тут явно что-то большее. — Чим, ну, не умею я делать предложение. Хотел в романтической обстановке и костюм даже для этого напялил, но посчитал, что этот момент самый подходящий. Чимин повернулся к Юнги лицом и, заглянув в его глаза, спросил: — Юн-и, ты правда хочешь, чтобы я стал тебе мужем? — Дико звучит, правда? — ответил тот, улыбаясь. — Да ладно, я шучу. Конечно хочу. Хочу быть с тобой в болезни и здравии, в горе и радости. Хочу сделать все, чтобы ты был счастлив, пока… — Не нужно об этом, — сказал омега, накрыв его губы своей теплой ладошкой. — Я согласен, и чтобы не случилось, всегда буду рядом с тобой, ведь я люблю тебя. — И я тебя очень сильно.