НЕЖНОЕ СЕРДЦЕ АЛЬФЫ

Прошло два года с тех пор, как Мин исчез из семейства кошачьих. Никто не знал, что с ним и жив ли он вообще. Доктор Ли вместе со своей семьей вернулся в родной дом и продолжил свою врачебную деятельность. Однако Лиса наотрез отказалась жить вместе с ними и отцу пришлось купить ей небольшую квартирку. Мать Лисы, все еще находясь в неведении о случившемся с дочерью, подкараулила ее возле школы. Однако та отказалась с ней разговаривать, но Синхве хватило мгновения, чтобы по запаху понять, что произошло с ее ребенком. Она устроила грандиозный скандал своему мужу и даже хотела лично отправиться на поиски Юнги, чтобы растерзать его собственными руками. Джонатану понадобилась неделя, чтобы убедить ее в глупости такого решения. Женщина и сама понимала, что ей не совладать с одержимостью Мина, поэтому все, что она могла, так это безутешно жалеть свою глупую девочку. Чимин продолжил работать в клинике у доктора Ли и Тэ с Гуком даже порывались быть его личными водителями, но он наотрез отказался. Денег, что платил ему док, вполне хватило, чтобы сдать на права, а машину Пак сначала взял на прокат, пока парни не купили ему новую. Гук снабдил ее незаметным датчиком слежения, скачав приложение себе и Тэ на телефон. Так они могли отслеживать все передвижения омеги и все это время тот не вызывал у них подозрений. Однако лис давно уже знал о датчике и после работы оставлял машину у ближайшего к парку кафе. Он договорился с хозяином о том, чтобы тот разрешил ему пользоваться черным ходом, когда ему пожелается и не задавал лишних вопросов. За это тот каждый месяц получал неплохую сумму на свой счет. За эти два года на совести Чимина было уже шестьсот загубленных человеческих жизней. Их должно было быть больше, но не всегда Паку удавалось совершить свое злодеяние. С того рокового дня, как он отрекся от истинного, его характер круто изменился. Из всегда улыбчивого, доброго, готового помочь в любую минуту, Пак превратился в молчаливого, злобного и равнодушного зверя. Он перестал помогать по дому и не интересовался готовкой, поэтому эти обязанности перешли к бабушке Рю и Юолю. Лис ел в одиночестве, запершись у себя в комнате. Выкинул все, что ему напоминало об истинном, кроме одной фотографии. Они сделали ее в парке аттракционов и выглядели на ней такими счастливыми и беззаботными, что у омеги не поднялась рука избавиться от последней тоненькой ниточки, связывающей его с Юнги. Первое время он очень скучал и корил себя за сказанные слова, но каждый раз, вспоминая безразличный и презрительный взгляд альфы, тоска потихоньку отступала. Ее место заняло равнодушие и, когда лис совершил свое первое убийство, крики жертвы не вызвали в нем жалости. Всего четыреста невинных душ отделяли его от заветной мечты, стать обычным человеком. С каждой съеденной печенью магические способности Чимина теряли свою силу. К нему больше не приходили видения и с Джином связь стала настолько тонкой, что он едва слышал и различал его. Тот пытался вразумить омегу и отговорить его от ужасного решения, но Пак лишь отмахнулся от него, сказав, что уже ничего изменить нельзя. Лишь однажды к лису пришло видение. Солнечный, погожий денек, уютный дом на берегу моря и он, сидящий в плетеном подвесном кресле на открытой веранде. На руках у Чимина было два младенца, мальчики: альфа и омега. Они так мило улыбались, что сердце Пака переполнялось счастьем, но вот он услышал голос и поднял голову. По золотому песку в одних шортах к нему направлялся тот, от чьего вида хотелось кричать от восторга. Виденье было наполнено такой нереальной любовью, что лис не поверил в его правдивость. Он подумал, что на почве всех переживаний воображение сыграло с ним злую шутку, ведь кумихо — предвестники беды. Чимин никому не рассказал об этом, да и видение больше не повторялось, поэтому вскоре он забыл о нем. Однако его ужасная тайна, которую он так тщательно скрывал, случайно открылась с появлением в семействе нового жильца. Старушка Рюджин старалась быть полезной во всем. Она помогала внуку готовить еду и убирала дом, когда все были заняты своими делами. Аджумма уделяла внимание всем, кто в этом нуждался, кроме Чимина. Тот намеренно избегал встречи с ней и никогда не впускал к себе, когда она приходила с ним поговорить. Однако тяжелее всего в этой семье было Ёнджуну. Мальчик очень сильно привязался к Юнги, ведь он считал его своим старшим братом и наставником. Только он мог тренировать его особым способом, чтобы тот запомнил все с первого раза. Конечно, Намджун тоже неплохо владел тактикой боя, но он не знал всех приемов, которым обучал его сына Мин. Еще ребенку было очень жалко Чимина. Он с грустью вспоминал, как они весело играли вместе и как омега учил его всяким маленьким домашним хитростям. Ёнджуну не хватало теплых, уютных объятий лиса, через которые он чувствовал любовь Джина. К слову, из пышного оазиса его папы, осталось не больше десятка цветов, да и те перестали цвести и увядали на глазах. Мальчик и землю им менял, и подкормку подсыпал, и разговаривал с ними, омывая листья, но растения все равно выглядели понурыми. Вот и сейчас он с опрыскивателем в руке стоял возле них, а глаза уже были полны слез. Бабушка Рю заметила его поникшие плечи и, подойдя к нему, нежно обняла. — Почему ты грустишь? — спросила она. — Я очень люблю папины цветы, но, похоже, они меня нет, — ответил он и предательские слезы все же скатились по его щекам. — Ну, что ты, малыш, они тоже тебя любят, просто очень скучают по твоему папе. У него была особая энергетика, которая давала цветам силу для роста. — А у меня такой нет? — К сожалению, малыш, но не стоит отчаиваться. Скоро в вашей семье появиться человек, у которого будет схожая с твоим папой энергетика и тогда эта гостиная превратиться в прекрасный сад. — Правда? — Да. — А кто этот человек? — Этого я не знаю, но он тебе точно понравится. — Здорово. Спасибо, бабушка Рю. Теперь я буду говорить цветочкам, что скоро к ним придет доктор и вылечит их от грусти. Намджуну пришлось задержаться на работе, да еще как не кстати на улице разразилась гроза. Он поздно забрал сына со школы и повез его домой. — Как дела в школе, сынок? — спросил он. — Хорошо, отец, — ответил тот. — Пока ждал тебя, успел сделать домашку. — Ух, ты, молодец какой. Прости, Джун-и, на работе полный завал с делами. Никак не могу найти нормального бухгалтера, чтобы не воровал деньги нашей фирмы. Да еще этот третий филиал, который я открыл для Мина, будь он неладен. Без управляющего там полный бардак, а доверить его некому. — Отец, я все понимаю и, когда окончу университет, помогу тебе с бизнесом. — Спасибо, сынок, но не спеши вырастать. Взрослая жизнь — это такая большая ответственность и не всегда она бывает позитивной. — Ты хёнов Юнги и Чимина имеешь в виду? — И их тоже. Ты — альфа, а значит, на твои плечи ляжет ответственность за слабых, за которых ты будешь сражаться до последнего вздоха. Поэтому сейчас наслаждайся свободой и беззаботным временем. — Хорошо. — Блин, ну и непогода разыгралась. Ливень так заливает стекло, что ничего не видно. — Отец, осторожно! Мальчик закрыл рукой рот, сдерживая крик, когда послышался глухой удар о машину. Намджун резко ударил по тормозам и до него не сразу дошло, что он кого-то сбил. Он повернулся к бледному сыну и, сжав его плечо, спросил: — Джун-и, с тобой все хорошо? — Да, отец, — слабым голосом ответил тот, — но что это было? — Успокойся, я сейчас посмотрю, а ты сиди в машине, хорошо? — Да. Альфа отстегнул ремень безопасности и вышел под проливной дождь, отчего моментально вымок. В слабом свете фар он заметил тело, которое распласталось на асфальте. Мужчина подбежал к нему и, присев на корточки, попытался нащупать пульс на шее. Слава богу, незнакомец был жив и тогда Ким, осторожно перевернув его, поднял на руки. От парня разило спиртным, которое перемешивалось со сладковатым, но приятным запахом какого-то цветка. Принюхавшись еще раз, Намджун понял, что сбил не простого человека, а оборотня, при чем скорее всего омегу, у которого к тому же во всю шла течка. Мужчина начал принимать подавители агрессии с того момента, как погиб Джин, ведь лидер всегда должен быть образцом выдержки. Поэтому он был спокоен и, открыв заднюю дверь машины, осторожно положил туда незнакомца, а затем, сев за руль, погнал к дому доктора Ли. — Нам? — удивился тот, открыв дверь. — Ты чего так поздно? Что-то случилось? — Еще не знаю, насколько серьезно, но я сбил его, когда мы с Джун-и возвращались домой, — протараторил альфа, показывая на свою ношу. — Бог мой, заходите скорее в дом, вы же вымокли все до нитки. Мужчина пропустил припозднившихся гостей внутрь, после чего позвал свою жену. — Синхва, принеси полотенца и сухую одежду. — А что случилось, дорогой? — спросила она, выглядывая из гостиной, но увидев Намджуна, лицо ее тут же помрачнело. — Намджун сбил омегу, нужно осмотреть его, а ты позаботься о Ёнджуне. — Принесла же нелегкая. Как будто других докторов нет. Муж проигнорировал слова жены и проводил друга в смотровой кабинет. Тот положил незнакомца на кушетку и помог раздеть его. Кима поразило изящное, но подтянутое тело омеги, а еще он уловил какой-то знакомый, но давно забытый запах. Через некоторое время доктор закончил осмотр и, повернувшись к другу, сказал: — Ну, что тебе повезло. Серьезных повреждений и переломов нет, но нужно дождаться, когда он очнется. Тогда я еще раз осмотрю его и скажу точно. — Фух, прямо камень с сердца упал, — ответил альфа. — Так, бери его и иди за мной. — Куда? — Ну, не будет же он здесь на голой кушетке лежать. Помещу его в гостевую комнату и буду наблюдать. — Джо, прости, я опять принес тебе кучу проблем. — Ай, да брось. Это мой долг, как доктора, помогать всем страждущим. — Спасибо тебе огромное, дружище. Намджун принес парня в указанную доком комнату и осторожно уложил на кровать. Джо накрыл его одеялом и поставил капельницу, а затем друзья зашли на кухню, где Ёнджун пил горячий чай и уплетал сладости. На нем была пижама старшего сына Ли, а его мать, Синхва сидела напротив и умиленно наблюдала за ним. Однако, когда мужчины вошли, ее лицо тут же изменилось и она заметно напряглась, сжав руки в кулаки. — Присаживайся, бро, и расскажи, как все это произошло? — сказал док. — Да, я сам не понял, — ответил тот, грея руки о горячую кружку. — Мы возвращались с Джуном домой, и я вроде ехал не быстро, но из-за дождя ничего не было видно. Я даже не видел этого парня на дороге, просто услышал удар, вот и все. — Это его и спасло от тяжелых увечий, а еще значительная доза алкоголя. Думаю, он выпил целую бутылку виски. — Виски? Так он к тому же еще и иностранец? — Не думаю. Внешность у него азиатская, но вот пристрастие к дорогому алкоголю явно заграничное. — Ты не представляешь, Джо, как я испугался за сына. Это ведь такое потрясение для маленького мальчика. — Небо знает, как покарать того, кто сам приносит несчастья, — сказала женщина. — Синхва, — упрекнул ее муж. — Что? Это ведь он привел в наш дом монстра, который отнял у меня дочь. Какую тварь ты на этот раз притащил? Хочешь отнять у меня сыновей? — Дорогая, что ты такое говоришь? Женщина гневно смотрела на альфу, еле сдерживаясь, чтобы не кинуться на него. Намджун понимал ее боль, поэтому встал из-за стола и, подойдя к ней, упал на колени. — Синхва, поверь, я знаю, каково это потерять любимого и дорогого человека, — сказал он. — Эта боль невосполнимая и прощеньем ее не замолить. Я уверен, Юнги не хотел причинять вред твоей дочери, но его зверь просто ужасен. Не я должен говорить эти слова, а Мин, но никто его давно уже не видел. Поэтому прости меня и я готов вместо него принять любое твое наказание. — Я так сильно хочу растерзать тебя за всю ту боль, что испытала моя бедная девочка. — Так сделай это, я не буду сопротивляться. Женщина замахнулась, выпуская когти, а ее муж с мальчиком в один голос закричали: — Синхва! — Отец! Они вскочили из-за стола и с испугом смотрели на несчастную мать. Она медленно опустила руку и крепко сжимала кулаки, сминая в них домашний халат, а по ее щекам ручьем текли слезы. Намджун осторожно взял ее руки в свои и, поцеловав, прижался к ним лбом. — Прости меня, Синхва, — тихо произнес он, — а через меня прости того, кто сам стал пленником монстра. Женщина разрыдалась в голос, и доктор поспешил обнять ее. Он отвел свою жену в спальню и посидел с ней, пока та не успокоилась. Ёнджун подбежал к отцу и, обняв его, удивленно спросил: — Отец, почему ты извиняешься за то, чего не делал? — Потому как это все, что я могу сделать для убитой горем матери, — ответил тот. — Мудрость в том и заключается, чтобы найти решение, которое устроит всех в этой ситуации. На моем месте должен быть Юнги, но раз его нет, то я обязан принять наказание за него. Настоящий лидер так и поступает. Он несет ответственность за всех, кто находится под его защитой и, что бы те не натворили, разделяет их вину. — Даже, если это ужасный поступок? — Если это не убийство кого-то своего из стаи, то да. — А что делать с тем, кто все-таки убил своего собрата? — Если он сделал это нечаянно и раскаивается, то лучшим наказанием будет изгнание из стаи. Если же это было сделано намеренно, только кровью можно смыть этот позорный поступок. Око за око, зуб за зуб, помнишь? — Да. — Теперь ты понимаешь, почему я так поступил с Юнги и принял его вину на себя? — Отец, ты и правда мудрый лидер. Я буду очень стараться быть похожим на тебя. — Ты ж мой малыш. Сбитый Намджуном парень очнулся через два дня. Все это время доктор Ли внимательно наблюдал за ним, доверив клинику Чимину. Черты незнакомца казались ему знакомыми, но из-за ссадин на лице, он никак не мог понять, кого он напоминает. — Где я? — простонал он, увидев рядом мужчину в белом халате. — Ты у меня дома, — ответил тот. — Меня зовут доктор Ли, а тебя? — Ханёль. Кан Ханёль. — Хорошо, а ты помнишь, что с тобой произошло? — Смутно. Я сидел в баре, а потом пошел домой. Был сильный ливень, а потом удар. Больше я ничего не помню. — К сожалению, тебя сбили машиной, но к счастью, за рулем был мой друг, который и привез тебя ко мне. — Почему он не оставил меня умирать? — Потому что мой друг самый мудрый, добрый и заботливый альфа на свете. — Лучше бы он растерзал меня прямо там на дороге. — Так, погоди, выходит, ты намеренно кинулся ему под колеса? — Да. Я услышал звук мотора и пошел на него. — Позволь узнать, почему? — Потому что я бесполезное и никому ненужное существо. — Хм, где-то я это уже слышал. У тебя случилось что-то ужасное? — Что может быть ужаснее презрения своей стаи и изгнания в неизвестность? — Выходит, это ты совершил ужасный поступок? — Нет, но мне пришлось расплатиться за то, что сотворил мой отец. — Эмм, а что он такого сделал, за что выгнали тебя? — Это позорный поступок, и я не хочу об этом говорить. — Ну, хорошо, дело твое, но ты ведь понимаешь, что суицид не решит твоих проблем и, если тебя не станет, кто докажет твоей стае, что сын не отвечает за поступки отца, тем более, если они причинили кому-то смерть? — Я всего лишь омега, что я могу? Да и к тому же от этого позора мне никогда не отмыться. Мой род проклят сотнями жителей, и я не хочу всю жизнь нести груз этой вины на себе. Доктор, вколите мне что-нибудь, чтобы мое сердце мгновенно остановилось. — Да ты в своем уме? Я — доктор, а не убийца. — Пожалуйста, я хорошо заплачу. — Не нужны мне твои деньги, и я не позволю тебе так просто сдаться. — Да зачем я Вам нужен? Вы ведь меня даже не знаете. — Ханёль, послушай меня. Что бы не натворил твой отец, ты в этом не виноват, ведь так? — А толку? Все видят во мне поганое отродье и не желают слушать никаких оправданий. — А тебе и не нужно оправдываться. Тебе нужно доказать всем, что старые предрассудки давно канули в прошлое, а ты совершенно другой человек. Только тогда стая сможет понять, как сильно она ошибалась на твой счет. — Им это не нужно. Они сказали, чтобы я и близко не подходил к поселению. — В первую очередь это нужно тебе, чтобы ты сам поверил в себя. Я помогу тебе восстановиться физически и поддержу морально, но ты должен сам захотеть бороться и оправдать свое честное имя. — Для чего? Я в этой жизни лишь кусок дерьма, который может трахать любая альфа. Даже Вы, доктор. Посмотрите, разве Вас не привлекает моя течка? — Ну, во-первых, я принимаю подавители, а во-вторых, меня не интересуют парни. — Вы — натурал? — Да. У меня очень хорошая жена и четверо замечательных детишек. — Повезло Вам, а у меня нет семьи. — Ты молод и у тебя есть все шансы создать свою. — Я никому не нужен с таким позорным клеймом. — Знаешь, у меня тоже не все гладко было в жизни. Мою первую семью на моих глазах растерзали альфы. Я много времени корил себя за то, что ничего не смог сделать тогда. Как и ты я жаждал смерти, но мой друг спас меня от роковой ошибки и теперь я у него в неоплатном долгу. Хотя частично я его погасил, подставив дружеское плечо, когда он потерял любимого человека. Это я к тому, что всегда найдутся отзывчивые и понимающие люди, которые помогут тебе справиться со своей болью и начать жить заново. — Доктор, у меня нет друзей. Я недавно окончил университет заграницей, а когда вернулся домой, то узнал, что вся моя семья мертва, а клан ненавидит меня только за то, что я ношу фамилию своего отца. Они меня нянчили с малых лет, но никто из них не протянул мне руку помощи. Кто в такой ситуации захочет стать моим другом? — Он сидит прямо перед тобой. Итак, давай знакомиться заново. Меня зовут доктор Джонатан Ли, для друзей просто док. Готов ли ты, Кан Ханёль, с этого момента начать жизнь с чистого листа при моей поддержке? — Вы сейчас серьезно или издеваетесь надо мной? — Я серьезен как никогда. Кстати, а на кого ты учился заграницей? — Управление бизнесом. — Ай-щ, жалко, что не медицина, а то мне позарез не хватает специалистов, но ничего страшного. В бухгалтерии разбираешься? — Как два пальца об асфальт. Ой, простите. — Ничего, не стесняйся, мы ведь теперь друзья, правда? — Да, наверное. — Не наверное, а точно. Так, мне нужно хорошенько тебя осмотреть, чтобы убедиться в целостности твоих костей, а затем ты сходишь в душ и за обедом я познакомлю тебя со своей семьей. — Хорошо, док. Как мужчина и думал, сложных повреждений у молодого человека не нашлось, кроме одной незначительной трещины в ребре, которая должна была затянуться к окончанию течки. Выдав ему полотенце и чистую одежду из своих запасов, доктор Ли отправил парня в душ, а сам пошел помогать жене с приготовлением обеда. Ханёль встал сначала под холодные, а затем под горячие струи, но вода не принесла ему облегчения. Она не смогла смыть того позора с его невинной души, которым ее очернили жители родного клана. — Тебе здесь не место! — слышались их гневные голоса у него в голове. — Ты — позор нашей стаи! — Поганое отродье, которое никогда не отмоется от крови наших детей! — Прости, Ханёль, — сказал дядя, который возглавил клан вместо отца парнишки. — Я понимаю, что ты ничего плохого не сделал, но после того, что случилось, тебе лучше уйти и забыть о нас. — Нет, нет! Я ни в чем не виноват! — закричал парень, схватившись за голову. Тут его взгляд упал на бритву, которая так беспечно лежала на полке и, схватив ее, омега, не задумываясь, полоснул ей по венам. Крик услышал Джекён, старший сын доктора, он-то и позвал отца. Мужчина выломал дверь и отнес, истекающего кровью, оборотня обратно в комнату. Обработав раны и перевязав их бинтом, он остался сидеть с ним, пока тот не очнулся.