Альбом

Киев встречает Катю холодным дождём и разноцветными плакатами фанатов. Они радуются, фоткаются, бегают вокруг — и это так надоедает. Машинально улыбаясь, не отдавая себе отчёта, Катерина садится в такси вместе со своими ребятами. — Что с тобой, Кать? — спрашивает её Игорь, в шутку тыкая пальцем в плечо. — Ты как будто сама не своя, ещё с Роттердама. Что-то забыла? — Вернее спросить надо «кого-то», — смеётся Тарас. — Забыла уж явно. Катя легко улыбается и отводит взгляд от них к окну. Бориспольская трасса проносится за окном одним сплошным зелёным пятном, и от этого становится ещё грустнее. Всё так непостоянно. Сегодня ты тут, завтра там. Сначала на первом месте, затем уже на пятом. Сперва в Роттердаме, в шумной комнате, которую так не хочется покидать, а теперь уже дома, в полной тишине. Катя поглаживает кота одной рукой, другой листает ленту в телефоне. Директ в Инстаграмме разрывается от ликующих, радостных сообщений, отметки и упоминания просто невозможно просмотреть до конца. Как со всем этим разобраться? Волнами накатывает грусть. После успешного выступления и явного триумфа так сложно войти в привычное спокойное русло, так не хочется выпадать из социальной жизни, что Катя звонит менеджеру и переносит концерт группы с двенадцатого июня на тридцатое мая. На её глазах пишутся посты об этом, меняется ссылка в профиле, а Катя сидит, завернувшись в плед и почему-то всё вспоминает итальянцев. Такие взрывные, энергичные и бешеные, такие весёлые, смешные, хорошие. Гитарист Томас, слегка стеснительный по началу. Барабанщик Итан, самый молчаливый и видимо, адекватный в их группе. Басистка Виктория, милая и улыбчивая девушка. Ну и конечно же, Дамиано. Вокалист, который, конечно, реально красивый — это у неё проскочило на прямом эфире перед финалом, когда они с Игорем ходили по залу с импровизированным микрофоном в руках. Что-то явно не так с сердцем, раз уж ему приглядываются молодые шизанутые рокеры-итальянцы. Катя вдруг вспоминает о подаренном ей альбоме. Она думала о нём всю дорогу до аэропорта, когда чемодан был в багажнике, потом хотела достать и переложить в рюкзак, но они чуть не опоздали на самолёт, и пришлось в спешке размещаться. Чемодан уплыл в багажный отсек. Никогда ещё Катя так резко не ощущала возможность потери своего багажа. И никогда ещё так не боялась. А потом, после утомительного перелёта, она просто забыла. В ребра давило неясное беспокойство, но определять его уставший мозг просто отказывался. А сейчас вдруг вспомнилось. Торопливо отбросив плед, Катя притянула к кровати чемодан, ещё не разобранный и вообще закрытый, дёрнула молнию и принялась рыться в нём, разбрасывая вокруг вещи. Диска в чемодане не было. Теперь стало ясно, почему так неспокойно на душе было всю дорогу — перед глазами ясно встала картина лежащего на полке, на самом, черт возьми, видном месте альбома. Катя без сил опустилась на пол.

***

— Да… Да, на полке рядом с телевизором, там должно быть… Посмотрите пожалуйста… Девушка нервно заправила за ухо выбившуюся чёлку и прижала телефон сильнее к уху. На том конце растерянно молчали. — Ничего нет… Простите пожалуйста за неудобства… Еле разобравшая английскую речь Катя пробормотала в ответ, что это только её вина и завершила вызов. Она села на диван и уставилась в одну точку. На колени запрыгнул кот. В груди почему-то разливалось горькое отчаяние — ну как же так, как она могла забыть такую важную для неё штуку… Которую уже сто процентов оприходовал кто-то из персонала. И ведь теперь ничего и не поделаешь. Совершенно расклеившись, Катя усилием воли встала и решила сходить в магазин, чтобы хоть немного развеяться.

***

После утреннего дождя на улице пахло свежестью и мокрым асфальтом. Солнце ярко освещало ещё влажные кроны деревьев, будто бы играясь отблесками. Катя, одетая в лёгкую чёрную куртку поверх футболки, быстро шла с телефоном в одной руке и пакетом с продуктами в другой. Шёл ожесточенный спор. — Игорь, я в состоянии проводить концерт хоть сейчас! Через неделю уж тем более… Что? Нет… Нет… Да нет же, перестань! Всё нормально! Давай, отбой! Неожиданно перед глазами выросла чья-то фигура. Катя на всей скорости врезалась в человека перед ней, выронив и телефон, и пакет. От падения Катю спасло лишь то, что она схватилась за руку мужчины, в которого влетела. — Ой, простите пожалуйста… — Она подняла глаза и в прямом смысле обалдела. Перед ней стоял Дамиано, реальный, абсолютно не вписывающийся в киевский пейзаж. Он был в обычной серой толстовке и джинсах, но выглядел уж слишком по-европейски. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. — Ты… Как… — из катиного мозга в ту же секунду вылетели и так немногочисленные английские слова. Девушка моргнула, не уверенная, что от усталости у неё не начались глюки. Дамиано дёрнул рукой и Катя наконец отпустила его, отшатнувшись в сторону. Парень наклонился и поднял её пакет, подхватил телефон и вернул вещи окончательно растерявшейся девушке. — Я тут прилетел кое-что отдать тебе, — пожав плечами, сказал как ни в чем не бывало он. — Ты забыла. Итальянец, в присутствие которого было всё так же сложно поверить, порылся в рюкзаке и протянул ей тот самый альбом, который Катя забыла в номере. Ничто в мире не могло передать степень её изумления. — Каким образом ты… Вообще… Тут оказался? — На самолёте. Наступило очередное молчание. — И?.. — подняла брови Катя. Дамиано улыбнулся. — Что «и»? Прилетел и всё. Захотелось. Я хотел зайти к вам утром, попрощаться, но вы уже ушли. И я заметил диск. Ты тогда так обрадовалась, когда Виктория дала его тебе, что я подумал, что ты не оставила его специально, а забыла. Надеюсь, я прав, Катерина? Иначе зачем я летел? Он заулыбался, по-доброму и очень тепло. Катя, наконец отмерев, фыркнула и забрала из длинных пальцев тонкую полоску альбома. — Тогда пошли… Ко мне, я тебе чай, что ли, сделаю, — сказала девушка и они двинулись по улице вниз. — То есть, ты просто… Решил, взял и прилетел? Я правильно понимаю? Дамиано вновь пожал плечами. — Там такой шум, я устал. Думал, отдохну. Катя вздохнула. Такой себе ответ, конечно, но и на том спасибо.

***

Разливая по чашкам крепкий травяной чай, Катя спиной чувствовала взгляд Дамиано. Тот осматривал такую необычную для себя обстановку, не скрывая молчаливого удовлетворения. Катя, хоть и была старше, чувствовала себя его ровесницей. Она поставила чашки на стол и пододвинула ближе вазочку с печеньем. Дамиано взял одно и тут же проглотил. — М-м… И что ты собираешься делать? — отхлебнув чая, попыталась перекрыть возникшую неловкость Катя. — Я? — переспросил он, набивая рот печеньем. — Не знаю, улечу сегодня или завтра, наверное. Я сделал то, что хотел, теперь, думаю, можно возвращаться в шум. Чай просто отпад, где такой купить можно? Подняв брови, Катя ответила: — Это мы с ребятами в горах собирали. Его удивление было таким искренним, что девушка рассмеялась. — То есть, чай надо в горах собирать? — Ну, это определённый. Травяной. Туда вообще можно всё, что захочешь добавить. Хоть обычную траву. Дамиано пырхнул, прикрыв рот рукой. — Вы, украинцы, такие странные. Можно купить в магазине, а вы идёте в горы. — Как будто бы это черта только украинцев, — скривилась Катя. — Так все делают. — Ну да, я знаю. Они молча, но уже без неловкости доедали печеньки. — Я помою, — вызвался Дамиано, решительно забирая со стола посуду. — Я гость. На улице сгущаются сумерки, а Катя сидит на стуле, оперевшись о стенку, и наблюдает за тем, как почти незнакомый ей парень моет её любимую чашку и осторожно, чтобы не дай бог не разбить, ставит её на полку. Такое необычное чувство, когда кто-то делает что-то для тебя потому, что хочет, а не потому, что попросили. — У меня есть ещё такой чай, много, я тебе сейчас дам, — говорит Катя, и идёт в комнату за небольшим пакетиком. — И вообще, — продолжает она, вернувшись. — Тебе обязательно надо увидеть Киев, центр, всякие достопримечательности. — Еле осилив последнее слово, она протягивает парню пакетик. Он берёт его, опять улыбнувшись, и прежде чем Катя успела убрать руку, хватает её за пальцы и целует в раскрытую ладонь. Та отводит глаза в смущении. — Я только за, — полусмеясь, произносит Дамиано. — Но где мне ночевать? В аэропорту? Или у тебя на коврике? — У меня есть диван, там и поспишь, — Катя тоже искренне улыбается и вдруг порывисто обнимает Дамиано, чувствуя тёплые от воды руки на лопатках. — Хорошо, только с тебя утром чай, — смеётся он ей на ухо.

В прихожей на тумбочке лежит одинокий альбом с дисками.