«Молись»

Утреннее солнце, лучами пробираясь сквозь грязное стекло окна, точечно попадало на лицо Джорджу, мерно сопящему в подушку, сжавшись в комок. Парень лишь слабо завозился, по-детски проворчав себе что-то под нос, когда Дрим аккуратно выполз из ловушки чужих рук, шипя от не самых приятных ощущений, но не проснулся. Ночь у человека выдалась насыщенной, и его организм без обиняков сообщил хозяину, что единственное, что ему сейчас нужно — сон. Причем долгий и спокойный. И теплое тело Дрима поблизости, видимо, прекрасно помогало справиться с этой первостепенной задачей. Дрим же в эту ночь (хотя скорее утро) не спал. Более того — даже не дремал, ощущая себя… Ну… Достаточно странно. Отдых бы не помешал израненному организму, помог бы быстрее восстановиться, ведь несмотря на более быструю регенерацию для полноценного лечения понадобится не день и не два, а несколько недель, а для полного исчезновения ран и шрамов — месяца два, не меньше. Но уснуть не получалось от слова «совсем». Рядом, вжавшись в него и обхватив всеми конечностями, лежал этот ёжик, выпускающий колючки на каждое слово. Лежал, щекоча кожу Дрима теплым дыханием, и сейчас выглядящий вполне себе безобидно и даже (Дриму страшно даже представить, куда бы его послали, заикнись он об этом при бодрствующем парне) слабо, беззащитно. Глупый-глупый человек, который до сих пор не мог понять, как ему реагировать на все происходящее в его жизни, не понимающий, как реагировать на Дрима. И это было забавно. Забавно, как он старался изо всех сил его ненавидеть, старался напоминать себе, что существо перед ним — не человек, что это существо — лесной монстр, в то время как вторая часть его внутреннего «я» неумолимо тянулась к чему-то потустороннему, загадочному и лесному. Лесной мальчик, черт возьми. И сейчас Дрим, не в силах оторваться, следил за парнем, что теперь одиноко лежал на кровати, наблюдал за тем, как подрагивали его ресницы от надоедливого света солнца, за тем, как он обнимал тонкое одеяло вместо теплого тела, пропахшего травами и хвоей. Он тянется рукой к человеку, невесомо касается пальцем его щеки, радуясь тому, что тот крепко спит. Джорджу бы явно не понравилось, если бы Дрим распускал руки при нем. И тем более на нем. Детские возгласы на улице, впрочем, быстро приводят в себя, напоминая Дриму о том, что, вообще-то, у него имелись некоторые дела, которые стоило бы выполнить до того, как его человек проснется. Раздался очередной детский крик, и Дрим поморщился. Малолетние придурки радовались солнышку, вывалив на улицу. Из года в год одно и то же. Каждый год на улицу выходят новые дети, желая поиграть со сверстниками, а кто-то из старой братии взрослеет, отказываясь от игр. Так происходило всегда. Много-много лет. И исключения происходили нечасто. И Джордж был тем самым исключением. Он появлялся на улице, конечно, но это было настолько редким явлением, что Дрим попросту не заметил очередного пацаненка, бегающего по округе, пока этот самый пацаненок не начал совать нос в лес, с интересом заходя все глубже и глубже в чащу, наблюдая за всем вокруг. В первый раз заметив его в глуши, Дрим, надо признать, ощутил раздражение. Очередной ребенок, который, заблудившись, начнет реветь и звать мамочку, и которого ему, Дриму, придется вытаскивать из чащи и отправлять к этой самой мамочке! Словно бы других забот у него не было! Но тот, надо признать, удивил Дрима. Удивил его, когда, заметив приближение темноты, он развернулся и вполне себе спокойно вышел из чащи, оставив демона в непонятках. А потом, через пару дней, он заполз в лес снова. И через месяц. И через год. И через десять лет. И их встреча, наверное, рано или поздно состоялась бы все равно, не выкинь парнишку из деревни в лес, словно мусор. Трудно было смотреть на повзрослевшего Джорджа, который, порой заходя в лес, усаживался на землю, пытаясь что-то отыскать в голубом небе. Странно было чувствовать, что в какой-то момент ты перестал быть единственным обитателем этой части леса, что к тебе присоединился, пусть и неосознанно, некий брюнет, который весной и летом проводил большую часть времени в глуши, а осень и зиму носился от дома к дому, леча очередного жителя ради копеечки, на которую мог бы купить себе еды. Дрим лениво потягивается, тело пребывает в состоянии сладкой сонной истомы, и движения получаются заторможенными, но тот мотает головой, стряхивая с себя сонливость. Поспать успеет. Сейчас ему нужно закончить со своими делами.

***

Лес прекрасно ощущал его присутствие. Ощущал его эмоции, его настроение. Всегда. Но сегодня он явно недоумевал по поводу происходящего со своим защитником. Видимо, Лес, являясь не человеком, не был способен почувствовать настолько тонкие материи, настолько противоречивые эмоции, которые вертелись в Дриме, словно ураган, быстро заменяя друг друга. Эта Сущность, чем бы она не являлась, ощущала лишь энергию и «верхушку» эмоций, не в состоянии понять весь тот водоворот, что сейчас происходил в его верном слуге. Было что-то забавное в том, что всемогущая Сущность не могла прочувствовать собственных слуг настолько хорошо. С другой стороны, разумеется, она и не являлась чем-то человекоподобным, и ее неспособность понять весь спектр человеческих (если Дрима, разумеется, можно было обозвать человеком) чувств и эмоций была понятна. Она ощущала, что ее подопечный ранен, и больше ее не волновало ничего. — В лесу завелся очередной паразит, — проинформировал Дрим, хотя не до конца понимал, осознает ли его доклады Лес. Он являлся самым юным слугой, и несмотря на многие годы службы, для Сущности этого времени было недостаточно для того, чтобы связь окрепла окончательно. В любом случае, даже не будучи уверенным в том, что его действительно понимают, Дрим каждый раз продолжал докладывать о происходящем чему-то оживленному. Не живому, не то слово. Именно оживленному. Приятно иногда думать, что что-то разумное понимает тебя и внимательно слушает. — Он проиграл, но я не смог его убить, мне помешали. Нет. Нет. Я в порядке. Ощущение, что что-то настолько могучее волнуется за тебя, надо признать, было достаточно приятным, но беспокоить Лес лишний раз не хотелось. Его основной задачей сейчас было найти и перерезать глотку твари, которая вчера совершила безумную глупость, зайдя настолько далеко, насколько это только было возможно. Оно, кем бы оно ни было, посмело подойти слишком близко к Джорджу. К ценному источнику энергии, который, наверное, чувствовался везде и всюду. К источнику, который, казалось, сам был частичкой Леса. И Дрим не сомневался, что, погибни он весной, Сущность выбрала бы именно этого неугомонного лекаря на роль своего защитника и охранника. Лес не доверял ему, он воровал у Леса множество раз, но было что-то до ужаса трогательное в том, как именно Джордж вел себя в лесу, как он старался изучить каждую тропу, каждый куст. Как он усаживался на траву, уставившись в голубое небо, о чем-то задумавшись. Было что-то в нем до ужаса лесное и родное, и Лес бы непременно попытался забрать его к себе, случись с Дримом что. — Тот парень, Джордж, перевязал меня. Со мной все будет хорошо, — Дрим почувствовал, как в груди потеплело и воспоминания о странной заботе парня волной прошли по телу, вызывая покалывания в пальцах. — Он боится меня, я это знаю, но с другой стороны… Я думаю, я ему интересен как что-то, о чем он раньше никогда не слышал. Ему интересно наблюдать за мной, и, наблюдая… Хм, что же, думаю, мы способны с ним сдружиться. Приятные эмоции выкинули из головы всякое сомнение, неприязнь к паразиту, которого он убьет чуть позже, и Лес, почувствовав более логичные и простые эмоции своего подопечного, успокоился. Ветер перестал раскачивать кроны деревьев, а птицы, испуганно кричащие в небе, осели на ветки, когда Дрим уже уверенно отправился в сторону озерца, к которому когда-то водил Джорджа. Когда-нибудь он обязательно отведет его к самому Сердцу. Расскажет ему о звездах, что отражаются в глади воды, о том, что Сердце соединяет все части Леса, тем самым даря каждому хранителю возможность провести ритуал, заключая в Сердце… Что же, а это уж не так важно. Дрим шел медленно, спокойным шагом в сторону озерца, которое брало свое начало именно в Сердце Леса, а после образовало что-то вроде «резервного хранилища» на его территории, благодаря чему Дрим не был вынужден каждый раз проходить огромное расстояние ради пяти минут разговора. Он поднял глаза, бегло осмотрел птиц, что сидели на ветках, но своего любимца (пусть он и пытался не показывать этого перед другими обитателями леса. Обидятся) он не обнаружил. Вчера вечером тот, взмахнув крыльями, весело улетел в более темную часть леса, в которую Дриму вход был заказан. Ему уже доходчиво объяснили, почему лезть туда в очередной раз не стоит. Вообще лезть на чужую территорию не стоит. Только когда это останавливало кого-то, вроде Дрима? Дрим посмотрел на небо. Можно сказать, уже наступил день, но Джордж бы вряд ли мог уже проснуться. Вчерашний день вымотал парнишку сильнее, чем он старался показать, пререкаясь с демоном, и Дрим все понимал. Понимал, что кому-то вроде Джорджа будет трудно признать свою слабость или трусость, а если он хочет заслужить доверие со стороны парнишки — заставлять его это делать не стоит. Дрим ускорил шаг к озеру. Поговорить с кое-кем важным ему ой как хотелось, но стоило сделать это быстрее, до пробуждения Джорджа, который явно будет недоволен тем, что его пациент бродил по лесу хрен знает сколько времени вместо того, чтобы послушно лежать на кровати, согревая его мерзнущее тельце. Каждый раз, выходя на поляну с озерцом, сердце Дрима уходило в пятки, а дыхание учащалось. Он аккуратно подходит ближе, садится на берег, уставившись на спокойную гладь воды, которая кажется идеально голубой от неба, что отражается в ней. Ухо нервно дергается, словно от неуверенности или, быть может, страха. Страха, что в этот раз не сработает. Что в этот раз чуда не случится. Он боялся этого каждый раз. Каждый раз на протяжении многих-многих лет, но каждый раз его страх не оправдывался. Он касается рукой воды, которая мгновенно оживает, словно подул сильный ветер, но чаща остается абсолютно спокойной и невозмутимой, и Дрим облегченно выдыхает, когда из воды выходят до ужаса знакомые фигуры. Они все ещё здесь.

***

Джордж лежал, глядя в грязный потолок, пытаясь осмыслить приснившийся ему сон. Он был каким-то глупым, наполненным образами без соединения в едино одним сюжетом, но основные моменты оттуда он мог выудить. Был лес, Дрим, кто-то из деревни с очень знакомым голосом, просивший помочь ему сделать что-то в чаще, был темный силуэт с длинным хвостом, стоявший где-то среди деревьев и издававший странные звуки. Джордж вздохнул, и, лениво потянувшись, сел на кровати, сонным взглядом оглядывая комнату, освещенную ярким солнцем, что выглядывало из окна. Лучше бы, на самом деле, не смотрел. Лекарям вообще-то запрещено быть слишком уж привередливыми или впечатлительными — тебе людей спасать надо, а не от вида крови сознание терять, но все же… Все же… Пол, покрытый темными пятнами, заставил парня поежиться от отвращения. За то время пока он спал, все уже высохло и впиталось в дерево, и Джордж с ужасом теперь представлял, как будет это оттирать. То существо, судя по количеству крови на полу, скорее всего уже мертво. Дрим, пусть и был серьезно ранен, не мог оставить ее столько. Да и Джордж прекрасно видел, что загнанное в угол существо в конце битвы уже даже не атаковало. Защищалось, вжавшись в угол и шипя на противника, получая болезненные удары когтей, и парень невольно поёжился, вспоминая это оружие Дрима, которым он однажды оставил на его щеке несколько красных полос, разозлившись на глупую попытку побега. Дрим. Этот ненормальный, способный разорвать морду живому волку, псих, заправляющий лесом и смеющийся над человечеством, как над явлением. Существо, которое, поймав его в сеть, затевало какую-то странную, непонятную Джорджу игру, и все, что оставалось парню — наблюдать со стороны за процессом, искренне надеясь, что его наблюдения не доведут его до греха. Впрочем… Порой Дрима нельзя было обозвать «лесным мудаком». Порой он был обычным парнем в маске и с забавными ушами, которые дергались, словно у собаки, дополняя эмоции хозяина. Порой он был хорошим собеседником, который, несмотря на колючки Джорджа, упорно продолжал лезть к нему. Снова, и снова, и снова, и снова. И Джордж должен был признать — у Дрима получалось добиться его расположения. Он отвык от настолько открытой заботы, от того, что за ним больным кто-то действительно следил, кто-то делал настойки за него, а потом, разбудив, поил ими, шепча какую-то дурь о том, что это поможет ему выздороветь. Кстати. Говоря о Дриме… Джордж обреченно закатил глаза. Ну разумеется он свинтил. Не было ни малейшей причины, почему бы он, проснувшись утром, не ушел бы, несмотря на вчерашнее возмущение парня. Быть может, он ушел еще ночью, только поняв, что лекарь забылся спокойным сном, вымотанный за насыщенный день и не менее насыщенный вечер. Да и не должен он был остаться. Следуя всем законам логики, не должен! Что ему, лесному демону, слова какого-то лекаря, который пытался ему помочь? Просто бессмысленный шум! Он разумеется ослушался, разумеется ушел. Но глухая обида непонятно на что не переставала эхом отдаваться в груди, а ощущение чего-то похожего на предательство неприятным комом застряло в горле. Глупости. Джордж аккуратно поднялся с кровати, стараясь наступать на те участки пола, где не было темных пятен. Да, кровь безусловно уже впиталась в древесину, и Джордж бы вряд ли смог испачкать в ней ноги, но ощущение, что ты спокойно идешь по крови — не было чем-то слишком уж приятным, пусть Джордж и был лекарем. Его главная проблема как лекаря правда состояла в том, что он любил лес, любил, запершись в доме, сортировать травы, нарезать их, делать разные мази и заготовки для настоек и отваров на все случаи жизни, но он… Хм, как бы поточнее выразиться. Он любил помогать людям, но не любил их лечить. Он с удовольствием отдавал родственникам больного лекарства, объяснял, как их принимать, но ненавидел, когда ему самому приходилось поить больных этим самым лекарством. Ему не нравилось ощущать, что от него зависит чья-то жизнь настолько сильно. Не нравилось, что не сумей он спасти кого-то, виноват будет он. Даже если родственники погибшего не винили его, Джорджа, в этом, он-то прекрасно осознавал, что это — его вина. Вроде как, это называлось синдромом выжившего, но Джорджу было абсолютно плевать на название в подобные моменты. В моменты, когда он, забившись в самый дальний угол дома, оплакивал своего пациента, которого ему не удавалось спасти, и думал, стоило ли ему вообще давать людям надежду, называя себя лекарем, раз он не способен справиться с чем-то таким… Дрима не было и на кухне, и Джорджу не оставалось ничего, кроме как признать: тот все же сбежал, ослушавшись. Какая-то его, Джорджа, часть надеялась, что он все же окажется тут, за столом, что он никуда не уходил, но, увы. Трудно удержать что-то лесное вдали от леса. Либо тому было просто плевать на слова Джорджа. Одно из двух.

***

Джордж уже собирается приняться за уборку, забыв об этом ушастом предателе, как вдруг слышит скрип открывающейся двери, и, вздрогнув, резко поворачивается, уставившись на ушастую фигуру, что появилась в дверном проеме, как-то нервно остановившись на пороге. Джордж молчит, глядя на этого идиота, прячущего руки за спиной, стараясь сдержать зарождающийся в груди гнев. Тот, кажется, выглядит ни то удивленным, ни то растерянным. Трудно судить, какую эмоцию он испытывает, если ты видишь лишь нервно подрагивающие уши. — Какого хрена, Дрим? — все же решил нарушить тишину Джордж, поняв, что демон это явно не собирается делать. Более того, стоит на пороге, не решаясь войти, словно бы понимая эмоции парня. Он понимал, что Джорджу это не понравится, но разумеется не послушал, сбежав! — Я же попросил тебя вчера не бродить хрен пойми где! Ты серьезно ранен. И никакая «супер-пупер регенерация» тут не поможет. Тебе что, так трудно было послушаться? Я же тебе помочь хотел! — Я, — существо замялось, словно бы почувствовав себя неловко. — Эм… Прости? — Неубедительно, — сообщил Джордж, сверкая глазами, но, надо признать, с интересом наблюдая за неуверенностью демона. Это было… Забавно. — Пожалуйста, только не говори, что ты пошел в лес лишь ради, чтобы поймать того несчастного, кем бы он ни был. Ты же не поранился сильнее, верно? — Несчастного? — Дрим, хмыкнув, хотел сказать что-то резкое по этому поводу, но видимо передумал, и вместо этого все же зашел в дом, поняв, что с кулаками на него кидаться не собираются. — Нет, я не искал паразита. Я просто сообщил… Ну, предупредил Лес о том, что в очередной раз завелась какая-то дрянь и сообщил, что эта дрянь, скорее всего, уже мертва, и… — И? — спросил Джордж, с удивлением замечая, что уши существа радостно дернулись, что очень контрастировало с той неловкостью. — Что «и»? — И… Хм… Вот. Считай это, я не знаю, более правдоподобным извинением? Джордж, вскинув брови, уже хочет уточнить у Дрима, что тот вообще имеет в виду, но вопрос застревает в глотке, ибо ответ парень видит перед своим лицом почти сразу же, и часто-часто моргает, желая убедиться, что это не сон. Дрим, чуть помедлив, словно бы неуверенный в том, как это нужно делать, протягивает ему охапку синих цветов, опустив уши, и Джордж думает о том, что Дрим, наверное, никогда не дарил людям цветы, прежде чем до него доходит то, что сейчас происходит. Ему подарили цветы. Ему подарил цветы сраный демон, которому он задолжал два желания. Демон, что вчера безжалостно лупил когтями незваного гостя, просто взял и протянул ему букет, который все это время прятал за спиной. Что за нахер? Головой Джордж уже ищет подставу в том, что сейчас происходит. Думает о том, может ли это быть ловушкой, или вроде того. Быть может, Дрим потребует с него еще хрен пойми что, если он примет этот подарок. Быть может, произойдет что-то ужасное? Мир взорвется, цветы нападут на него, лес возненавидит его за то, что он забрал такую частичку его? Наверное, брать цветы не стоит. Определенно точно не стоит! И плевать, что ему за всю жизнь удалось найти не больше десятка этих растений! Плевать, главное, что это — небезопасно. И плевать, что эти цветы… Здравый смысл в голове задохнулся от возмущения на тупость Джорджа, когда тот, вздохнув, протянул руки, принимая букет от молчавшего Дрима, который прекрасно понимал, что сейчас говорить что-то будет лишним. Он, склонив голову, лишь наблюдал за тем, как человек аккуратно перебирает цветы пальцами, пересчитывая их количество вместе с числом жизней, которые можно спасти благодаря им. Синие цветы ярким пятном выделялись в мире, создавали контраст с желтовато-темными тонами, и Джордж не был до конца уверен, что сказать. Да и стоит ли. Что нужно говорить, получив в подарок букет? В подарок от, на секундочку, лесного хранителя, способного убить его длиннющими когтями, если тому вздумается. Что вообще стоит говорить парню, когда ему дарят цветы? В смысле, в случае с девушкой все в разы проще. Если цветы подарил почти незнакомый человек — это признак вежливости или уважения, если знакомый — явный признак симпатии. Как реагировать парню на букет в подарок от демона? Джордж молча махнул рукой, тем самым приглашая Дрима войти. На слова, кажется, он сейчас был неспособен. Язык будто прилип к небу, и сказать что-то стало слишком проблематично, а потому Джордж просто принялся искать какую-нибудь емкость, куда можно поставить цветы, дабы они не завяли преждевременно. Хотя, скорее всего, уже завтра он начнет их сушить, дабы использовать их впоследствие для настоек и мазей. Найдя достаточно большой стакан и налив туда воды из ведра, Джордж, вздохнув, повернулся. — И что конкретно это значит? — уточнил он, постоянно поворачивая голову, словно боясь, что синяя драгоценность вот-вот испарится — стоит ему только отвести взгляд. — В смысле? — Джордж не видел лица Дрима, но был почти на сто процентов уверен, что он удивленно вскинул брови, действительно не понимая, о чем идет речь. Соображать стало чуть легче. — Зачем ты принес мне цветы? — Дрим удивленно дернул ухом, словно это — само собой разумеющееся. — Ты когда-то упоминал, что они тебе нравятся. Что они — полезные. А недавно я, разозлившись, уничтожил случайно один. Ты тогда ничего не сказал, но мне показалось, что ты расстроился. А вчера, ну… — Дрим сел на стул, замолчав, словно пытаясь придумать, что сказать. — Ну, ты помог мне, хоть и не обязан был делать это, я не использовал желания. Ты просто помог, потратил на меня силы, время и ресурсы, вот я и решил сделать тебе такой подарок. Тебе не нравится? — Нравится, — кивнул головой Джордж, не сумев сдержать слабой улыбки. — Ты выбрался в лес ради цветов? — Ну, в целом — да, — пожал плечами Дрим. — Впрочем, про Лес я тоже не соврал. Он правда не до конца понял, кажется, что произошло, но испугался за мою сохранность. — Придурок, — вздохнул Джордж. — Ты же мог подождать до того, как раны заживут. Никуда бы цветы от тебя не делись за несколько дней. Ты, кстати, как себя чувствуешь? — Нормально, — Дрим лениво отмахнулся. — Я же тебе говорил, у меня быстрая реге… — Понятно. Раны показывай мне. Ты своими прогулками по лесу мог в раны что-нибудь занести, ушастое ты нечто, — Джордж вздохнул. — Я, кстати, должен спросить, откуда ты взял нормальную одежду? Так как вчера твоя была… Кхм… Того, разорвана немного. — Связи, Джордж, связи, — Джордж лишь закатил глаза, честно стараясь не смеяться над самоуверенностью в чужом голосе. Ну точно придурок.

***

— Я ощущаю себя беспомощным ребенком, — пожаловался Дрим, лежа в чужой кровати и смотря в потолок. Раны вновь обработали, перемотали, и отправили пациента все-таки соблюдать постельный режим, пусть Джордж и неохотно признал, что травмы действительно выглядят лучше, чем вчера. — Лежу с гриппом каким-нибудь, подыхаю от кашля. — Тебе нужно хотя бы немного полежать, Дрим. Цветы — это, конечно, мило, но шастать по лесу все же не стоит лишний раз в таком состоянии. — Моя задача — шастать по лесу. — Ты с ней не справляешься. Дрим затих, слушая дыхание парня, что сидел у него в ногах, уставившись в какую-то книгу, но демон прекрасно видел, как тот то и дело косился в его сторону, не в силах сосредоточиться на буквах, а потому перечитывал одну и ту же строчку по несколько раз, стараясь разобраться в написанном. Эта странная нервозность, конечно, была забавной, но… Хм… — Что-то не так? — первым нарушил молчание Дрим, поняв, что Джордж говорить явно не собирается и, приподнимаясь на локтях, уставившись на Джорджа своими нарисованными глазами. — Ты смотришь на меня уже хрен пойми сколько. Что-то случилось? — Я… Хм… — Дрим с удивлением и, надо признать, с удовольствием наблюдал за чем-то, похожим на смущение на лице парня, когда тот, вздохнув, отложил книгу в сторону и уставился на демона в ответ, кусая губы. — Слушай, а можно кое о чем попросить? — О чем? — Дрим с интересом склонил голову, а его голос стал словно бы мягче. Словно бы он старался убедить человека, что тот может довериться ему, и… — Я… — Джордж на секунду закрыл глаза, собираясь с силами, и все же выпалил. — Я могу потрогать твои уши? Что же, ему точно попался какой-то очень странный человек.