Моё сердце разбито

Жизнь в галактике шла своим чередом, и это завораживало. Большинство обитателей галактики понятия не имело о битве, которая разразилась над Экзеголом всего несколько недель назад и навсегда изменила бы их судьбы, если бы завершилась иначе. Но это и хорошо. Они и не должны были знать. Они должны были жить своей жизнью. Так же как планировала она. Рей любила растворяться в толпе инородцев. Никто не узнавал её — максимум бросали любопытный взгляд. Улочки были такими узкими, что она оказалась к местным гораздо ближе, чем намеревалась. Но, поскольку она не ощущала никаких вредоносных вибраций в Силе, можно было не волноваться. На рынке кипела активность. Отовсюду доносились голоса, говорившие на чужих языках, необычные звуки и запахи — хотелось прочувствовать их по полной. Рей всего-навсего собиралась сделать дозаправку на Явине-5, но проторчала здесь уже два дня и была не прочь задержаться ещё на один. В отличие от её друзей, продолживших дело бывшего Сопротивления, Рей понадобилась передышка. Возможность очистить голову, осмыслить всё случившееся и решить, что делать дальше. Так что она просто взяла и рванула в голубую высь, позволив себе плыть по течению, и остановилась лишь тогда, когда посчитала нужным. Хозяин кантины, в которой она сегодня обедала, настоятельно рекомендовал ей бани в соседнем городке, расположенные на горячих источниках, бьющих прямо из недр спутника. И Рей, поразмыслив, решила, что бани — это именно то, что ей нужно в данный момент. Рассматривая ремень на прилавке, она заметила краем глаза какое-то движение, но её чувства тут же уловили опасность. Мужчина. Лицо его было обёрнуто куском ткани для маскировки, но что-то в его жестах показалось ей смутно знакомым. Первая её мысль была о световом мече, свисающем с пояса. Но она побоялась воспользоваться им — вокруг было слишком людно. Поэтому применила Силу. Как только нападающий вытащил бластер, она вырвала оружие из его пальцев и притянула к себе. Мужчина злобно вскрикнул, но вместо того, чтобы убежать, бросился на неё. Рей в последний момент увидела, как в его правой руке сверкнуло лезвие, но в этот раз ей даже не понадобились её способности. Она так врезала ему ногой, что он, выронив кинжал, рухнул наземь. Рей тут же оказалась рядом и, схватив противника за куртку, сорвала с него камуфляж. Она узнала его в ту же секунду и изумилась: — Генерал Хакс? Он выглядел совсем иначе, чем на агитационных плакатах Первого Порядка. Если бы не поразительно рыжие волосы, Рей никогда бы не догадалась, что напротив неё стоит (точнее, сидит на корточках) сам великий и ужасный Старкиллер. Если честно, вид у него был не просто неважный, а жалкий. Его волосы, похоже, уже много дней не видали расчёски, подбородок зарос клочковатой, неухоженной бородой. Протянутые к Рей руки были грубыми, грязными, с обломанными ногтями. Безупречная прежде форма сменилась гражданской одеждой. Впрочем, выцветшая рубашка, испятнанные штаны и потрёпанная куртка видали и лучшие дни. Судя по неуклюжей позе, Хакс избегал опираться на левую ногу. Хотя удар Рей был не таким уж серьёзным, он сутулился, словно от боли. И только глаза его были холодными и суровыми, как всегда. — Теперь просто Хакс, — огрызнулся он язвительно, глядя на неё снизу вверх. — Генерал пошёл ко дну вместе с флотом Первого Порядка. Рей тоже так думала. До сего дня. Что Хакс погиб, как и львиная доля офицерского состава, в битве за Экзегол. Большая часть кораблей рухнула на планету, их дымящиеся обломки были переполнены мёртвыми солдатами. Оставшиеся звёздные разрушители дрейфовали по просторам бесконечного космоса, словно скелеты гигантов. Были организованы миссии, чтобы добраться до потенциальных выживших и отыскать в обломках рабочую технику. Но, насколько было известно Рей, спасательные отряды находили лишь трупы. Те, кому удалось выжить, сбежали на капсулах, прежде чем ситуация вышла из-под контроля. Прочие члены экипажа погибли. И неважно, что стало тому причиной: сломанные системы жизнеобеспечения, разрушения, вызванные боевыми действиями, токсичные газы, выделяющиеся из обугленных труб и сгоревших генераторов. Трупы, которые можно было идентифицировать, зарегистрировали и каталогизировали, но огромная их часть обгорела до неузнаваемости, так что не существовало никакой возможности сказать точно, кому они принадлежат. Да, останки Хакса так и не обнаружили, но, учитывая количество мёртвых, в том не было ничего необычного. Он был одним из сонма пропавших без вести офицеров. Конечно, находились те, кто не желал молчать и уверял, что генерал успел улизнуть и вновь собирает силы в каком-то отдалённом уголке галактики. Но Рей неизменно пресекала эти разговоры — как безумные бредни. Впрочем, сейчас она видела, что он в самом деле жив. Хотя и с горем пополам. Как он мог вообразить, что сможет убить её? Рей превосходила Хакса по всем фронтам даже в его лучшие дни, а в своём нынешнем состоянии он бы не смог её одолеть, даже если бы она сражалась с завязанными глазами. — Почему? — требовательно произнесла Рей. — Почему ты просто не скрылся и не начал новую жизнь? — И ты ещё спрашиваешь? — Хакс оскалил зубы. — Потому что ты забрала у меня всё! Мою цель, смысл моего существования, мою жизнь. Всё! Рей ошарашенно покачала головой: — Тебе следовало оставить всё это позади, вместо того, чтобы продолжать упиваться бессмысленной ненавистью. — Ради чего? Благодаря тебе я стал никем. Я больше не генерал, не командир, не солдат, не любовник… — Хакс покраснел, осознав, что сболтнул лишнего, но тут же собрался и повторил: — Я стал никем. Куда мне, по-твоему, бежать? Лишь сейчас до Рей дошло, что он говорит не только о своём статусе. Его аура пульсировала болью, скорбью, утратой. Очевидно, он потерял намного больше, чем свой корабль. В той битве погиб кто-то близкий, кто-то, кого он любил, и это одиночество сводило его с ума. Чувство, на которое, как считала Рей, он был не способен. Хакс, который принёс смерть миллиардам. Который, не задумываясь, уничтожил целую планетную систему. Который, не моргнув, посылал в бой тысячи солдат. Как мог такой человек чувствовать нечто похожее на любовь? После всего, что он натворил, он заслуживал гораздо худшего, чем эта боль. Но, ощущая её в Силе как свою собственную, Рей невольно испытывала к нему толику жалости. — Мы не вернём мёртвых, если будем цепляться за них, — мягко сказала Рей. — Мы сможем обрести покой, только отпустив их. — Избавь меня от этой чуши! — злобно прошипел Хакс. — У тебя нет права говорить так. Не со мной. Не после того, что ты сделала. Это ты должна была умереть, а не он. Как он мог пожертвовать собой ради тебя? Именно тебя? Как он посмел?! Зачем спасать мою жизнь, чтобы потом умереть и оставить меня совсем одного? Сперва Рей не могла взять в толк, о чём говорит Хакс. Бессмыслица какая-то, бессвязный бред. Разрозненные фрагменты, для понимания которых не хватало контекста, пока кусочки головоломки не сложились в единое целое один за другим, и тогда до неё дошло. Она увидела всё предельно чётко, будто Хакс озвучил имя. Бен. Он говорил о Бене Соло, или, как называл его Хакс, Кайло Рене. Абсурд. Невозможно. Двое самых опасных мужчин в галактике, объединённых, предположительно, только ненавистью, и всё же Рей была абсолютно уверена, что это правда. Они любили друг друга. Она увидела это в глазах Хакса, когда он посмотрел на неё. Взгляд его горел, словно его лихорадило. Возможно, так оно и было. Это объяснило бы дрожащие руки и влажные пятна на воротнике рубашки. — В нём было добро, — попыталась объяснить Рей в надежде, что это знание немного облегчит страдания Хакса. — Когда он меня спас, то обрёл покой, которого давно жаждал. Но эти слова не возымели желаемого эффекта. Казалось, они разозлили Хакса ещё пуще, и он уставился на Рей так, будто хотел вцепиться ей в горло. — Не говори так, словно знала его! Ты вообще ничего не знаешь. Я служил с ним на протяжении шести лет. Стоял с ним на мостике, планировал битвы, сражался с ним бок о бок, засыпал с ним рядом. Ты не имеешь права говорить, чего он жаждал! — Да, может, и не знала, — согласилась Рей. — Но я не могу изменить того, что он сделал. Он не спросил меня, нуждаюсь ли я в спасении. Но я благодарна ему за это. Благодарна за жизнь. Это дар, Хакс. Его дар. Хакс скривился от отвращения: — Катись в бездну. Что бы ни сказала Рей, она не принесёт ему покоя. Она чувствовала, что ему уже плевать на свою жизнь. Да, он рассчитывал совершить мщение, но в случае неудачи был совсем не прочь принять смерть от её рук. Хакс хотел умереть — Рей видела это предельно чётко. Вероятно, трусость мешала ему покончить с собой, но он был бы очень признателен, если бы она убила его. Нет, она не окажет ему такой услуги. Она не такая. Она передаст его руководству бывшего Сопротивления — Финну и По, которые служили в генеральском звании на Корусанте. И там его будут судить. Несмотря на то, что в результате этого суда Хакса почти наверняка ждала смерть, именно закон вынесет ему вердикт, избавив от самочинной расправы. Осознав это, Рей преисполнилась уверенности, что поступает правильно, и потому решила покончить со всем этим как можно быстрее. Да, инцидент не вызвал у инородцев на рынке никакого интереса, но Рей не желала задерживаться тут дольше необходимого. По-прежнему сжимая бластер, Рей протянула свободную руку и помогла Хаксу подняться на ноги. — Вставай, я отведу тебя на мой корабль. Думаю, есть люди, которые очень удивятся, увидев, что ты жив. И, хотя было заметно, что Хакс предпочёл бы расстрел на месте, он не оказал сопротивления, когда Рей схватила его за руку и потащила в сторону космопорта. Сперва они шли неторопливо — слишком уж плотная толпа была на рынке. Но, даже оставив узкие улочки позади, они передвигались не так быстро, как привыкла Рей. Похоже, каждый шаг давался Хаксу тяжело. Он хромал, но не жаловался и не просил Рей идти медленнее. Слава звёздам, космопорт был недалеко. Тем не менее, когда они добрались до корабля Рей, на лице Хакса отразилось облегчение. Едва заметный стон сорвался с его губ, когда он плюхнулся в одно из кресел на шаттле и позволил Рей связать его. После этого он больше ничего не сказал. Не просил ни еды, ни питья, просто сидел с застывшим лицом в ожидании прибытия на Корусант. *** — Он говорил? — спросила Рей, войдя в зал для совещаний. Финн покачал головой: — Нет. И я не уверен, что ему известно что-нибудь важное. Вряд ли Хакс мог что-то им рассказать. Разве что, может, указать местонахождение того или иного сбежавшего офицера Первого Порядка. Но если умозаключения Рей были верны, Хакс не контактировал с членами Порядка после своего спасения. Не исключено, что офицерский состав откладывал часть жалования на спокойную старость, но даже если так, Хакс этих денег не увидел. Кроме бластера, при нём не оказалось ничего ценного. Одежда была потрёпанной и грязной, а сканирование в лазарете подтвердило, что он болеет со времён битвы. Его повязки не меняли, должно быть, несколько дней, раны на ноге и груди воспалились и загноились. Он был истощён и обезвожен, его лихорадило. Если бы его не лечили в тюрьме, он, скорее всего, не протянул бы долго. Несмотря на то, что его ожидала казнь, нужно было принять все меры, чтобы Хакс восстановился до суда. Таков закон. Даже такой массовый убийца, как Хакс, имел право на питание и медицинскую помощь. Бывший генерал не произнёс ни слова с тех пор, как взошёл на борт шаттла вместе с Рей. Когда его оставляли в покое, он апатично сидел на койке в своей камере и пялился в никуда, будто просто ждал дня, когда расстрельная команда положит конец его существованию. Он ел машинально, пил машинально и мылся так же. И только когда его спросили об остатках Первого Порядка, к нему, казалось, вернулось некое подобие жизни. А потом он расправил плечи и взглянул на допрашивающего его офицера сурово и непреклонно, как в былые времена. И, хотя это никак не касалось Рей, она просматривала большую часть видео из его камеры. Она твердила себе, что делает это, чтобы удостовериться, что Хакс не сбежит, сознавая, что занимается самообманом. Она ничего не могла с собой поделать и наблюдала за ним, будто с момента покушения несла за него ответственность. Пусть Рей так ни разу и не навестила Хакса, она собиралась приглядывать за ним, пока длилось заключение. Но, когда она покидала тюремный блок и удалялась в свою комнату, её преследовали отнюдь не видео из камеры. Нет, то были вещи, скрытые для обычных глаз. Вещи, которые въелись ей под кожу. Вещи, которые никто, кроме неё, не увидит. Потому что он никому их не покажет. Если бы Хакс знал, что Рей может чувствовать то, что чувствует он, то, вероятно, ещё сильнее желал бы ей смерти. Но она ничего не решала: его мысли просачивались к ней через Силу, когда он был наиболее уязвим. Особенно по ночам, когда в камере стояла кромешная тьма, а Хакс лежал лицом к стене, натянув одеяло на голову, и Рей чувствовала, что он плачет. Он плакал беззвучно, плечи его не вздрагивали, грудь не сотрясалась от рыданий. То были тихие слёзы — свидетельства его человечности. Его страданий, его одиночества и отчаяния. Даже после нескольких недель заключения его потеря ощущалась, как открытая рана, боль от которой никак не проходила. Тем не менее Рей ничего не сказала, когда его страдания начали преследовать её в снах. Никому и ничего. Это было бы неправильно. Это никого не касалось. Даже когда она начала видеть образы, которые исходили из его разума. Личные образы, которые не предназначались ей, которые Хакс хранил под замком, пока скорбь не вынесла их на поверхность. *** — Что думаешь насчёт фермы? — сказал Кайло Рен, и на лице его появилось выражение, которого Рей доселе у него не видала. Он лежал на кровати в тускло освещённой комнате, обнажённый по пояс, в одних штанах, и ел какие-то необычные фрукты из миски. — Ты шутишь? — ответил Хакс с тихим смешком. — Почему нет? — спросил Рен и ухмыльнулся. — Знаешь, дядя моего дяди владел влагодобывающей фермой на Татуине. Рей почувствовала, как Хакс закатил глаза во время ответа. — Ты имеешь в виду того самого дядю, который предал тебя? — Не меняй тему, Хакс, — Рен игриво толкнул Хакса в плечо. Хакс попробовал взять себя в руки и серьёзно взвесил предложение Рена, прежде чем сказал, тщательно подбирая слова: — Представить не могу, как ты до конца жизни возишься с животными, выращиваешь урожай или работаешь на влагодобывающей ферме. Рен задумчиво покатал между пальцами тёмно-красную ягоду и закинул её в рот. — У меня получится. Но сперва я убью Палпатина. Очевидно, не такого ответа ждал Хакс. — Но как же баланс? Порядок? Стремление положить конец хаосу в галактике? Рен со вздохом поставил миску на прикроватный столик и, повернувшись на бок, обратил всё своё внимание на генерала. — Жизнь — это хаос, Хакс. Вот что я выучил за последние несколько лет. Положить конец хаосу означает положить конец самой жизни. Разум Хакса пульсировал смятением, недоверием, замешательством. — Так ты правда хочешь всё бросить? — Я устал, Хакс, — признался Кайло Рен и, протянув руку, машинально погладил рыжие волоски на предплечье Хакса. — Я больше не хочу сражаться. Я просто хочу найти тихое место и жить там — с тобой, если ты сможешь представить. Сама мысль об этом напугала Хакса. Никогда прежде ему не приходило в голову, что можно свернуть с избранного пути. — Не знаю. Первый Порядок всегда был для меня всем. — Значит, пришло время подыскать что-нибудь другое, — воодушевлённо произнёс Рен. — Вряд ли ты захочешь и дальше связывать свою жизнь с Первым Порядком. Он изменился, и не в лучшую сторону. Тебе стоит покончить с ним, Хакс, или когда-нибудь он покончит с тобой. Хакс знал, что Рен отчасти прав, но всё было не так просто, как ему представлялось. — И как мы это провернём? Исчезнем? Не сказал бы, что галактика готова принять нас с распростёртыми объятиями. Но Рен был абсолютно непоколебим. — Никто не знает, как я выгляжу, а что касается тебя — отрастишь бороду, покрасишь волосы. Придумаем что-нибудь. *** Как Рей ни старалась, она не могла полностью закрыть разум от бомбардирующих его образов. Она не хотела видеть их, не хотела, чтобы её засасывало в эту пучину. Это было чересчур. Слишком личное. Слишком интимное. Конечно, в глубине души Рей знала, что Бен испытывал по жизни не только гнев. Но чувства к холодному как лёд генералу? Как он мог любить такого человека? Впрочем, основываясь на увиденном, Рей поняла, что Хакс тоже всего лишь человек. Человек, которому не чужды надежда, любовь и стремление к лучшему будущему. А теперь всё пропало. Утрачено навсегда из-за сделанного им выбора. Осознание этого в сочетании с болью, которая обрушивалась на неё каждую ночь, опустошило Рей, сделав слишком чувствительной. И всё же она оставалась тверда в своём решении, готовая принять его последствия. Хакс был преступником, его следовало отдать под суд и наказать. Будь она жестокосердной, то пожелала бы ему провести последующие двадцать лет в камере, умирая в медленной агонии. Но Рей была не такой. Она надеялась, что для него (да и для неё тоже) ожидание вскоре завершится. Конечно, она могла в любой момент покинуть базу и улететь куда глаза глядят. И никто бы её не остановил. Она не занимала государственных должностей, не имела никаких обязательств, но, если она уйдёт сейчас, это будет походить на побег. Словно она испугалась довести дело до финала. Ну уж нет, она захватила Хакса и останется здесь до вердикта суда. И хотя между поимкой Хакса и судом прошло всего несколько недель, время для Рей тянулось и тянулось. Несмотря на большой интерес к процессу, власти решили сделать его закрытым для публики. Галактика только начала исцеляться от ужасов Первого Порядка. Спектакль в средствах массовой информации не принесёт пользы. Разве что вскроет затянувшиеся раны и — в худшем случае — спровоцирует охоту на потенциальных шпионов. Тем не менее, когда в первый день суда Рей шагала мимо уличных голопроекторов, новости полнились спекуляциями. Она присутствовала на суде в качестве обычного наблюдателя, но Хакс, едва его ввели в зал, устремил взгляд на неё. Благодаря медикам, раны его к тому времени почти зажили, и он переступил порог, распрямив плечи, с гордо поднятой головой. Бледный, но непоколебимый, с застывшим лицом, он без всяких эмоций слушал обвинения и показания свидетелей, смотрел на мониторе собственную пропагандистскую речь перед залпом «Старкиллера». И хотя ему предоставили право на адвоката, бывший генерал не только отказался от юридической помощи, но и не предпринял попыток опровергнуть обвинения самостоятельно. Он безмолвно просидел на своём стуле до конца дня, а потом суд объявил перерыв в заседании, и Хакса отвели обратно в камеру. Процедура повторялась почти целую неделю, поскольку материалов против него хватало. Хаксу также предоставили возможность дать показания, но он предпочёл хранить молчание до шестого, самого последнего дня — дня, когда огласили приговор. Виновен по всем пунктам. Казнь назначили на следующее утро. От того, как спокойно Хакс воспринял эту новость, веяло чем-то противоестественным. С губ его не слетело ни звука, ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он услышал о скорой смерти. Наоборот, он казался совершенно спокойным, когда судебный пристав в последний раз выводил его из зала. Рей понимала, что должна испытывать удовлетворение. Ведь это была победа правосудия над былой тиранией Первого Порядка. Но, глядя, как Хакса уводят прочь, скованного по рукам и ногам, Рей осознала, что больше не видит в нём генерала. Теперь она видела человека, который умрёт менее чем через сутки. И, хотя они не разговаривали с момента прибытия на Корусант, Рей охватило непреодолимое желание увидеть его вновь, пока ещё не поздно. Еда на столике перед Хаксом была почти нетронута, хотя Рей была уверена, что он заказал фирменные блюда своей родины. Пусть Хакс никак не отреагировал на приговор, похоже, ожидание неминуемой смерти лишило его аппетита. Когда Рей вошла в камеру, охранник встал у двери, но она не нуждалась в его защите. В том не было необходимости. Она не боялась Хакса. Он больше не представлял угрозы, даже для неё. Поприветствовав бывшего генерала кивком, она уселась за столик напротив него. На стене рядом с койкой висела аккуратно выглаженная форма Первого Порядка, вероятно, найденная на одном из разбившихся кораблей. Это была не форма Хакса, но полоски на рукаве давали понять, что она соответствует его званию. Хакс проследил за взглядом Рей, и в его глазах мелькнула тоска, пока он разглядывал знакомую одежду. — Похоже, ты не боишься смерти, — нарушила тишину Рей. — Да, не боюсь, — ответил Хакс хриплым после долгих недель молчания голосом. — Смерть не страшит меня — только то, что после. Рей озадаченно сдвинула брови: — Что ты имеешь в виду? Но вместо ответа Хакс задал встречный вопрос: — Что ты видела, когда умерла? Это был разумный вопрос, учитывая обстоятельства. Поэтому Рей отнеслась к нему со всей серьёзностью и ответила максимально искренне: — Не знаю. Кажется, я ничего не видела, но чувствовала себя в полной безопасности. Хакс на мгновение закрыл глаза, будто ему требовалось переварить её слова. — Единственное, что меня пугает, что его там нет. Что Сила направила его куда-то в другое место, которого я не смогу достичь, — наконец прознёс он. Рей удивила его откровенность. Наверное, он доверился ей, поскольку ему больше нечего было терять. — Конечно, я не могу сказать наверняка, но думаю, он будет там, — мягко сказала она. — Он ждёт тебя. Скривив губы в подобии улыбки, Хакс парировал: — Совсем скоро я и сам узнаю. *** Внутренний дворик тюремного комплекса представлял собой лишённую растительности, забетонированную площадку, окружённую высокими стенами. И только голубое небо виднелось над головой. Рей не понимала, почему так истязает себя, но после их последнего разговора точно знала, что должна присутствовать здесь сегодня. Она не простит себе, если не останется до конца. Хакс вышел во дворик в окружении трёх вооружённых охранников — те словно опасались, что он может сбежать. Гротескное зрелище. Похоже, они постригли Хакса по его просьбе, и теперь он выглядел так же безупречно, как в тех кошмарах, которые часто снились Рей в прошлом. Чисто выбритый, причёсанный, затянутый в форму, образцовый солдат Первого Порядка. Рей невольно восхитилась тем, как уверенно он шагал. Он даже не вздрогнул, увидев солдат, выстроившихся в ряд, когда его подвели к стене. Четыре бывших бойца Сопротивления, которых отбирали особенно тщательно для данного задания. Поскольку бывали случаи, когда кто-то решал выстрелить не в грудь, а в ноги или живот, чтобы осуждённый мучился перед смертью. Но не сегодня. Вне зависимости от того, какие раны нанёс галактике генерал Хакс, они не собирались оспаривать приказ. Хакс отказался от повязки на глаза, но другого Рей и не ожидала. Он не собирался проявлять слабость в момент смерти. Он хотел встретить её без страха. И всё же его взгляд метнулся к Рей, когда солдаты поставили его на позицию. И хотя они были не одни, Рей почувствовала, как громко бьётся его сердце, как он напрягся и, сухо сглотнув, вскинул подбородок. «Он будет там», — спроецировала Рей ему в разум и сама твёрдо уверовала в это. Хакс едва заметно кивнул, и солдаты разблокировали бластеры. По телу его пробежала непроизвольная дрожь, когда стволы вскинули наизготовку, и Рей попыталась облегчить его участь, послав ему в мозг идеальную иллюзию. Тёплое, яркое солнце над бескрайними зелёными полями. Фермерский домик с белым забором. Лохматый чёрный зверь бежит по лугу и останавливается у ног мужчины в синей рубашке и тёмных штанах. Засунув руки в карманы, Бен Соло улыбается. Словно ждёт чего-то. Или кого-то. Рей машинально дёрнулась, услышав почти синхронный залп. Все без исключения выстрелы попали в цель. Воздух тут же наполнился запахом озона, горелой ткани и тяжёлым медным ароматом крови. Выстрелы отбросили Хакса к стене. Его скованные руки дрожали, с губ текла кровь. Инстинктивно хватая ртом воздух, он медленно сполз на землю. В последний раз взглянул в небо, а потом свет в его глазах угас, голова откинулась набок. Армитаж Хакс, генерал Первого Порядка и создатель «Старкиллера», был мёртв.