И построили его мы...

      Очередная конференция, очередные вопросы, а голова гудит, как будто на моих нервах играет Итан.       Какая это конференция по счету? Я даже перестала считать.       Устала от этой гребаной хуйни. Никогда не думала об этой стороне популярности. Хоть это и приятно, но каждый день сидеть в этих душных залах с маской на лице, слушая и отвечая на вопросы, когда все что ты хочешь это завалится в квартиру, включить кондеционер, надеть домашние шорты и смотреть как полуголые Итан и Том играют на плейстейшене, пока татуированое чудовище с фартуком на голое тело (дай бог в трусах) будет готовить какую-нибудь стряпню.        Напиться до полубредового состояния и петь глупости, пытаться в таком состоянии сыграть, а потом завалиться вчетвером на диван и заснуть в вихре черных волос, чтоб на утро слышать, как Итан материться, что ему заляпали слюнями всю голову.        На задворках сознания слышится голос Дама, отвечающего на вопросы и веселящий публику через камеры. Еще немного и Том справа начнет храпеть. Никто не выспался.        Мысли по ночам кружили в голосе с одной известной им интенсивностью и давали заснуть только к утру, а тут новая встреча, вопросы, вопросы, вопросы…       Еще немного и она взорвется! Почему всем так все интересно? Вик выдохнула и набрала в легкие побольше воздуха, пока не услышала: — Что вы чувствовали, когда услышали результаты голосования? Когда победили на Евро 2021?       Твою ж! «Что они чувствовали?» Вы, блять, серьезно? Этот вопрос задают раз седьмой уже! И этот чувак в сером пиджаке и сединой на висках, явно не последний! Вопрос каждый раз звучит по разному, но смысл как всегда один. — Знаете… — Как бы вам объяснить… — подает голос Вик, и парни оборачиваются к ней, когда слышат, как голос басистки скрепит от ярости. — Вот кого вы видите перед собой? — Простите? — журналист явно не понимает странного вопроса в его сторону. — Ви, — тихо зовет её Тон, в то время как Дам откидывается на спинку стула отдавая бразды правление яростной девушки. — А я скажу вам кого, — начинает подниматься блондинка, крутя бутылку с водой в руке, открывая и закрываю крышкой. — Перед вами, четверо одноклассников, которые закрывались в кабинете №3, потому что, у кого-то «слишком длинные девичьи волосы», — взгляд девушки пробегает по басисту, останавливаются на уставших глазах Тома, — или «грустные глаза», или «неправильная стойка для гитаристки», или «голос слишком грубы и не вытягивает ноты правильно.» Подростки, которые сбегали с дома, чтоб сыграть какие-то поп песни, чтобы насобирать денег для выпивки на вечер, и пробраться в злосчастный кабинет и напиться. Которые не должны так красится, так одеваться. Вы хоть знаете, как сложно научить краситься 15-летних парней? Родители, которых говорят, что это временное увлечение и музыка это не работа. Которые, говорят смотреть в будущее, а единственное будущие для тебя это три идиота, укравшие у преподавательницы ответы на тесты и разбросавшие их на весь двор, а потом прятаться от всех, смеясь как умалишённые. Какого записать на конкурс, ничего не сказав, а потом в течении 7 часов выбирать название. И выбрать «Maneskin», потому что «хорошее созвучие с моим именем», — голубые глаза из-под челки стреляют в раскачивающегося на стуле солиста, у которого с лица не пропадает улыбка, но глава блестят счастьем и серьезностью одновременно. — Которые бросили образование к черту и начали играть свою «сопливую» музыку. Которые укатили в закат, и которым говорили, что это все временно. Которым говорили, что рок-н-рол не для Евровидения. Что они не попадут туда и тем более не выиграют. Но вот! — девушка всплеснула руками, расставляя их в разные стороны. — Мы на Евровидение. Мы «не в той одежде»,накрашены, кричим, показываем языки, задираем ноги, разливаем шампанское, играем«слащавую музыку»! У которых «длинные волосы», «скучный вид», «неправильная стойка», «не тот голос»! И мы на приз Евро 2021! Не смотрю на все это! Мы играем, то что хотим, мы одеваемся как хотим, красимся, целуемся, творим все хотим. И даже на этом голосовании, нам были не важны голоса жюри, нам были важны люди. Те, кто будет нас слушать, кто будет ходить на наши концерты, кричать строчки песен! Что чувствуют то, кто с улицы за 7 лет, стали первыми в топ-чартах? Чувствуют, что все было не зря. Что будущее, которое нам говорили не существует, оказывается есть. И построили его мы. — воздух в легких заканчивается, и теперь из горла вырывается лишь судорожные выдохи. Бутылка воды с грохотом падает на стол, заставляя репортера вздрогнуть.       Гул от упавшего стула, нарушает тишину в зале и душе девушке. По макушки скользят теплые губы Итана, и длинные волосы застилают взгляд. Тихий шёпот в шею от Томаса. Горячие ладони обхватывают талию, сжимая. — Наш маленький, ангел, сбежим?       Вопрос Дамиано заставляет резко повернуться в его сторону и заглянуть в глаза, в которых она давно начала тонуть и продолжает по сей день. Виктория видит, как бесы поднимаются в его глазах, готовые сорваться в любой момент, тихий смешок Тома, и успокаивающее губы Итана, дают ей понять, что они согласны с его вопросом и только ждут её ответа.       Они тоже устали. Устали от вечных вопросов, косых взглядов, душных вопросах. Ощущение, что их свободу забирают. Снова. Опять. Как было когда-то.       Девушка поворачивает голову в зал, и не глядя на лица присутствующих, потому что ей откровенное поебать, все кто её нужны стоят рядом, а на мнение остальных ровным счетом плевать.       Басистка наклоняется к микрофону и игривым голосом, так чтобы услышали даже самые потаенные уголки зала, здания, услышали её возглас: — И да! Я сплю со всеми тремя! Надрывный смех Томаса, закатывающиеся глаза Итана и заливистый смех солиста служат сигналом к бегству.       Том с Итаном подхватывают вещи во спинок опрокинутых стульев, пока Дамиано нагибается, и девушка запрыгивает ему на плечи. — Бежим! — кричит Итан и они срываются с места, уносятся дальше от толпы, от вспышек камер. Все это наверняка будет на первых строчках всех таблоидов, но это завтра, а сейчас её голень держат горячие, раскаленные руки, сзади бежит Итан, и Том пытающийся перепрыгнуть через стул, и вытащить сигарету на ходу одновременно. Уже завтра они будет смеяться с другой частью своей семьи, своей команды, той что не выходит с ними в свет прожектеров, но которые всегда с ними. Которые сейчас закрывают лицо ладонями и смеются с этих безумцев, учителя и продюсер вскочившие со своих мест, и не знающих, что делать, то ли кидаться за этими взрослыми детьми, то ли выйти и успокоить репортеров.       Завтра. Все это будет завтра. А сейчас они просто те самые одноклассники, те самые победители, которые бегут под лунным светом.