***
— Доброе утро, Вергилий! — раздался искажённый помехами бодрый мужской голос из приёмника. — Говорит реакторная! Сегодня ядро радует нас высокой производительностью, обещается тёплый и наполненный энергией день! В связи с этим, во всех блоках снимается ограничение на использование электроэнергии на время с восьми утра до девяти часов вечера! Хотели произвести ремонт или устроить большую стирку? Сегодня ваш день! Желаем вам удачи во всех начинаниях, и пусть свет Млечного Пути всегда будет с нами! — Сколько пафоса, — протянул тощий и коротко по-армейски выстриженный парень в инженерном комбинезоне, с полным усталости и ненависти ко всему живому лицом выползая из-под груды использованных компрессоров, над которыми колдовал всю ночь. — А ведь когда-то никаких лимитов на энергию не было. — Тебе лишь бы ворчать, — раздался другой, девичий, голос с кухни. — Вставай скорей, завтрак уже готов. — Вам-то легко говорить, мисс Младший Лаборант Грета Лоусон, в ваших, несомненно, крайне важных исследованиях электроэнергия ни к чему. Только и знай себе, что овец с коровами крути-верти, молясь, чтобы на них мяса побольше наросло. — Наш отдел, вообще-то, — тут же прозвучал возмущённый ответ под аккомпанемент стука положенной на стол поварёшки, — занимается селекцией плодовых культур, а не животными! Это знать надо, Генри! — Ага-ага, мисс Младший Лаборант, приношу глу-убочайшие извинения. Закончив с процессом извлечения себя любимого из-под рабочего материала, парень, растерянно оглядываясь, занялся поисками отобранных им подходящих для повторного использования компрессоров. — Ты не… — Нет, я не видела твои железки, — оборвала его Грета. — И слушай, завязывай таскать домой весь этот хлам! Оставляй его в мастерской! — Может мне тогда уж и себя там оставить? Тебе-то одной в отсеке на четверых куда веселее будет, да? Как родителей не стало, так и возомнила себя главной?! Осталось, небось, от меня избавиться, а? — Хватит!!! — закричала сестра, — хватит… Завтрак прошёл в угнетающей тишине, нарушаемой лишь стуком столовых приборов да гудением электросети где-то у них над головами. Помыв за собой посуду, Генри сменил грязный комбинезон на второй, поновее, и забросив в сумку собранные баночки рабочих компрессоров, молча вышел в общий коридор, оставив застывшую перед нетронутой тарелкой сестру в одиночестве. Грязный и обрисованный многолетним слоем надписей и рисунков, общий коридор #17 сектора А91 приветствовал его запахом ржавчины и фреона. Где-то, видать, опять охладитель потёк. Редкие рабочие, одетые в затёртые варианты униформы различных систем, спешили на свои места. Кто в лабиринт коридоров подсистем, кто — в сторону консолей управления. На углу около входа в тоннель вакуумного метро как всегда стояли ортодоксы со своими плакатами, зазывая проходивших мимо в свою «церковь». — Уверуйте в силу Реактора! Мы с вами, братья, не должны слепо следовать указкам Старшего Состава, обитающего в роскоши верхних секторов! Они, отравленные богатством и прогнившие собственной алчностью, заявляют, что «Вергилий» не может быть нашим домом! Что за ересь! Великий, несокрушимый и незапятнанный, «Вергилий» был домом наших отцов, их отцов, и отцов многих поколений людей до них! Века идут, а наш нерушимый дом, укрытый от опасностей Космоса километровой толщины бронёй, всё так же крепок, как и в первые дни своего существования! Так почему же, скажите мне, ядро, питавшее Меркурий миллиарды лет, ни с того ни с сего должно угаснуть и погибнуть?! С чего бы это ему вдруг стало не хватать мощности, чтобы обеспечить наш корабль энергией? — проповедник повысил голос, завопив от ярости, — а потому, братья, что зажравшиеся аристократы там, наверху, забирают всё больше ресурсов на свои утехи и оргии, праздно существуя за наш с вами счёт!!! Долой диктатуру! Долой россказни о мирах, где мы поселимся, стоит нам лишь подождать!!! Окружавшие его ортодоксы громкими воплями поддерживали каждое слово проповедника. Разводя в коридоре страшный шум. Всё больше проходивших мимо людей присоединялись, чтобы послушать. Стоявший неподалёку офицер службы охраны, бросая уставшие взгляды на сгрудившуюся около коридора толпу, всем своим видом показывал полнейшее нежелание разгонять очередной митинг. Ортодоксы появились уже довольно давно, сразу обратив на себя внимание со своими радикальными идеями о том, что верхушка — источник всех зол, а корабль способен стать вечным домом для человечества. Впрочем, до недавнего времени их выходки не воспринимались всерьёз. Сам Генри, будучи младшим механиком на инженерной палубе одного из девяноста тысяч вспомогательных движков, прекрасно понимал, что всё не совсем так, как они рассказывают. Действительно, старший состав жил лучше чернорабочих. И да, практически все процессы на «Вергилии» были возобновляемыми. Воду получали из переработки отходов и собираемого с газовых облаков кислорода. Воздух создавался огромными садами, которые высадили на месте опустевших оружейных складов. В тех же складах развели и огромное количество живности, доведя экосистему до замкнутого состояния. Казалось бы, настоящий рай, однако эта идиллия нарушалась медленной, но верной смертью «Вергилия». Все кинетические орудия, стрелявшие снарядами, давным-давно израсходовали свой боезапас. Остались лишь энергетические. Усиленное их использование для обстрела любого пролетавшего мимо судна привело к непланомерным затратам запчастей и компрессоров. В итоге — на механизмы второстепенной важности, вроде вспомогательных движков, свежие детали почти не поступали. Вот и приходилось незадачливым младшим механикам рыться в барахле и проводить перезаправку всё ещё работающих компрессоров. Двери вакуумного поезда закрылись, оборвав вопли ортодоксов на платформе. Проведя в забитой смердящими телами чернорабочих консервной банке мучительные пять минут поездки к отделению своего двигателя, Генри кое-как протолкался к выходу. Станция приветствовала его массовой дракой. Тёмно-серые комбинезоны механиков перемешались с голубыми проводчиков. Опять что-то не поделили. Генри может быть и присоединился бы к драке, просто чтобы развеяться, но во-первых его плечо тяготила сумка с компрессорами, которые нужно было доставить, а во-вторых — настроение было ни к чёрту. Вот и родной отсек обслуживания движка, на входе как всегда — очередь. Старший офицер Киглер принимал у подходивших механиков сумки с компрессорами и пересчитывал их. Сейчас всем позарез были нужны работающие компенсаторы избыточного давления, так что компрессоры оказались на вес золота. За хороший «улов» можно было получить прибавку к пайку, ради чего Генри и корячился всю ночь. — Следующий! — крикнул Киглер. Подойдя, парень передал ему свою сумку. — Так, четыре, шесть, восемь, десять… пятнадцать… двадцать…два. Двадцать два, Лоусон! — кто-то в толпе сзади присвистнул, — отлично, держи сразу два! — Офицер дал ему два подписанных талона на дополнительный паёк. «Сойдёт в качестве извинения для Греты», — промелькнула мысль в голове у Генри. Упоминать родителей было довольно жестоко. Сцена ужасного пожара в гидропонном отсеке свежим шрамом на сердце напомнила о себе, стоило ему подумать о произошедшей год назад трагедии. Грете, наверное, было ещё тяжелее. Войдя через узкий проём в двигательный отсек, Генри сосредоточился на работе. Недостаток энергии нужно было компенсировать её грамотным распределением. Вспомогательные движки задействовались, когда колоссальную тушу корабля нужно было слегка довернуть или поправить курс на пару градусов, чтобы избежать столкновения или вхождения в магнитное поле. Такое случалось достаточно редко, поэтому всё остальное время они бездействовали, а энергия перенаправлялась в более важные отсеки. Сегодняшний день не был исключением. Лампы горели в четверть мощности, механизмы молчали. Инженеры усиленно чистили и смазывали все подвижные детали, стараясь не допустить никаких поломок или проблем. Недавний инцидент на соседнем движке всё ещё живо стоял у всех в памяти, напоминая о том, что может случиться, откажи одна из подсистем в неподходящий момент. Сначала — разобрать, очистить, смазать и собрать обратно блок теплопередачи. Потом — передающий контур. Работы было невпроворот. Серия резких толчков сотрясла отсек, по стенам прошла ощутимая дрожь, а с потолка посыпались красноватые хлопья отколовшейся ржавчины. Орудийные батареи сделали залп. Скорее всего — по астероидам. — Что-то зачастили они в последнее время, — стряхивая пыль с макушки, выразил общую мысль Мартин, его сосед по отделению. — Может приближаемся к какой-то системе? — Если так, то жди перестрелок, — не отрываясь от работы буркнул Киглер, — начальство, кажись, опять решило пополнить запасы изотопов и редких металлов в обитаемых мирах. — Новый рейд? — Генри передёрнуло. Последний рейд, что он помнил, произошёл десять лет назад, когда они с Гретой ещё были школьниками. Погром, оставленный плотным обстрелом Чужих, убирали и восстанавливали почти полгода, а тот разорванный пополам труп, который Генри случайно увидел в одном из коридоров ещё долго возвращался к нему в ночных кошмарах. Вот, наступил перерыв. Рабочие высыпали из отсека в широкое помещение коридора рядом с метро. Драка уже давно закончилась, и сейчас в пустом проходе маячили лишь бегавшие туда-сюда доставщики в оранжевом. — Видал? — Мартин подтолкнул Генри, кивком указав в сторону одного из курьеров, — коробка из-под удобрений. Зачем они им тут, как думаешь? — Садик, наверное, выращивают? — скептично ответил тот. — Ага. Очень хороший садик. Особенно в пятьсот четвёртом. Они меня пару раз угощали урожаем. Красотища! — Ты же знаешь, я такое не люблю, — сморщился Генри. — Да ладно тебе, ты просто не пробовал! — Мартин одёрнул светлую чёлку с лица и закурил. — Такой дури ты в А91 больше нигде не сыщешь! — А я и не ищу, — отрезал тот, отойдя подальше. Сигаретный, как и любой другой, дым вызывал в нём неприятное чувство тревоги и страха, намертво засевшее в груди с дня того пожара. — Начальник, — обратился он к Киглеру. — Я уже почистил свою часть и откалибровал контур. Моя помощь ещё нужна? — Нужна ли… — задумался тот. — Да нет, в принципе. Иди, затарься пайками. Не забудь и нам что-то оставить! Поблагодарив начальника, Генри спешно собрал свои вещи в сумку и побежал к метро. — Какие люди! — поприветствовал его знакомый голос, стоило ему зайти в вагон. — Мистер Мендельсон? — удивлённо обернулся Генри, уставившись на высокого темнокожего мужчину лет пятидесяти. — Сколько лет, сколько зим, малыш Генри! — обнял его тот. — Глядите-ка, как вырос со школы! — А вы как? Как там учёба? — Ох, знаешь, хуже некуда, если честно, — сказал тот приглушённым голосом. — Последние пару лет — вообще кошмар. Всё больше детей увлекаются этими бреднями ортодоксов и не хотят учиться. Как выдавать им специальности — не знаем. А без специальности ты на корабле — никто. — Да уж, — ответил ему Генри. — Они выступают за свободу от управления и командования, будто не понимают, что только так можно выжить на «Вергилии». Все их убеждения — сплошная ошибка. — Но не будем о плохом. Чего это ты так рано сегодня? — улыбнулся старик. Нехотя покинув бывшего учителя, Генри вышел на своей станции с приподнятом настроении. В кармане — два талона на дополнительный паёк, в душе — теплота от неожиданной встречи и предвкушение отличной возможности порадовать сестру. — Вон он, — услышал Генри какой-то голос позади. — Эй! — крикнул ему кто-то сзади. Обернувшись, он увидел нескольких оборванцев, двигавшихся в его сторону. — Так это ты тут самый умный, да? Как там он сказал? — обернулся самый большой из них на стоявшего рядом. — Сплошная ошибка, Дин! — Во! Сплошная ошибка! Так ведь ты сказал, да?! — Ребят, не горячитесь, а? — А теперь по тормозам вдарил, да, мистер механик! Генри не успел отреагировать, как резкий удар свалил его с ног. Сумка, слетев с плеча, покатилась по полу. Не заставив себя ждать, второй удар, уже с ноги, пришёлся по беззащитным рёбрам. Парню оставалось лишь сжаться. — Работай себе тихонько, и не открывай рот на тех, кто занимается действительно важными для нашего будущего вещами, понял? Дерьмо ты чернорабочее! — Гляди, Дин! — крикнул мерзкий малой, — а чё это у него там?! Генри увидел, как чья-то рука потянулась к торчавшим из кармана талонам. Вцепившись в неё, он попытался было остановить обидчиков, но тут же попал под целый град ударов. — Смотрите-ка! — с торжествующим лицом выкрикнул Дин, сжав в поднятой руке талоны на пайки. — Начальническая шавка пыталась припрятать подачки от своих хозяев! — Вот крыса! — вторили ему остальные. — Значит, пока мы тут умираем с голоду, эти мрази уплетают дополнительные пайки! Нет, ну вы видели?! Тут, братец, парой тумаков не отделаться. Тащите его в тоннели! Надо бы преподать ему такой урок, какой он долго не забудет. Ещё несколько ударов по голове, чтобы Генри не мог сопротивляться — и его поволокли в сторону технических помещений. Страх перед тем, что же с ним сделают, подталкивал его двигаться, сопротивляться, но замутнённое побоями сознание отказывалось слушаться. Безвольно подёргивая ногами, он мог лишь наблюдать, как всё удалялся свет общего коридора. Возможно его покалечат. Возможно — пленят или даже убьют. Тупая боль в раскалывающейся и затуманенной голове и острое покалывание где-то в груди всё равно не могли сравниться с болью разочарования и утраты. Он не сможет порадовать Грету и извиниться перед ней. Теперь она, возможно, останется совсем одна. Нет. Уж пусть лучше его убьют. Пусть лучше он исчезнет насовсем, чем повиснет на сестре мёртвым грузом, который она будет вынуждена нести на своих плечах. Лучше умереть… — Стоять! — раздался чей-то крик. Какая-то возня, несколько выстрелов, визг разрядов, отражавшихся от стен, шипение оплавившегося покрытия и топот ног убегавших ортодоксов смешались в его раненной голове в сплошной шум, который постепенно стих. Над ним появился силуэт охранника, которого он уже видел сегодня утром. — Ты как, сынок? Живой? — он помог ему подняться. — Здорово тебя отметелили. Скажи спасибо той юной леди, если бы не она, тебя бы уже утащили в тоннели. Он вывел Генри обратно в коридор, где к нему тут же, со слезами на глазах, подбежала Грета. — Едва успела, — прошептала она. Совместными с охранником усилиями, они доковыляли до своей каюты. Уложив брата на кровать, Грета побежала за аптечкой, оставив его смотреть в потолок и размышлять о бессмысленности своего существования. Вскоре сестра вернулась. — Скажи спасибо, что я прошла курс оказания первой помощи, — сказала она, раздевая его и начиная осмотр. — Спасибо. И прости, — кряхтя от боли прошептал Генри, лёжа на кровати. — Тихо, не говори. У тебя два ребра сломаны, нельзя разговаривать. — Сама же попросила сказать, — засмеялся тот, но сразу же скривился от пронзившей грудь боли. — Молчи уже, придурок. — Пайки… — Бредить начал? — она размазала ускоряющую метаболизм мазь по ладоням и начала втирать её на месте перелома. — Нет, я нёс нам пайки… за компрессоры. Их забрали… Я хотел подарить тебе, чтобы мы помирились… — Да ладно уже. Главное, что живой вернулся. Не ходи больше той стороной, пожалуйста. — Ага, — прошептал Генри. — Больше не буду. Ещё и больничный брать теперь… Чёрт.Обычный рабочий день в секторе А91
26 мая 2021 г. в 23:48
Звёзды. Сияющие огоньки в ночном небе, манившие своей загадочностью мечтателей всех поколений человечества. Обнаружение созвездий, появление телескопов, первые исследования Луны и планет Солнечной системы, первые полёты в космос… Люди стремились к звёздам с незапамятных времён. А обитатели звёзд в то же время наблюдали за людьми. Наблюдали — и ужасались.
Общество деструктивного типа. Так называются миры, подобные Земле, обитатели которых способны на убийство себе подобных. Такое не было редкостью в бескрайних просторах Космоса. Но даже по его меркам люди умудрились выделиться. Одна раса, один вид, единые по своей природе и устройству души, они умудрились разделить свой мир условными границами, разграничить свой вид на отдельные группы, которым дали названия — и принялись воевать друг с другом, убивая своих же братьев и сестёр по выдуманным идеологическим причинам. А иногда и вовсе — из жадности, похоти, зависти, или просто — ради удовольствия.
Наблюдатели, посланные Галактическим Советом, с каждым циклом приносили всё более и более страшные новости. Открыв энергию атома, люди умудрились применить её в качестве оружия. Любое достижение науки они обращали на уничтожение себе подобных. Миновало ещё несколько циклов — и произошло неслыханное. Общество деструктивного типа, зачастую вымиравшее ещё на этапе ранних этнических групп, вышло в космос. А затем — начало осваивать и видоизменять миры своей звёздной системы. Долго ли, коротко ли, люди, уже заселившие Марс, Венеру, спутники Юпитера и Сатурна, вновь разделили себя на группы и начали кровопролитные войны. Живучесть этой расы была поразительной. Не менее, чем её кровожадность. Встревоженные лидеры величайших звёздных рас приняли тяжёлое решение. Совету придётся вмешаться и положить конец существованию столь опасного общества до того, как оно достигнет обитаемых миров.
Так началась Солнечная Война. Столкнувшись с совершенными и продвинутыми кораблями Совета, человеческие флоты терпели одно поражение за другим. Впрочем, перегруппировавшись, люди обрушили на Объединённый флот невиданный шквал ядерных боеголовок. Ужасное, кровопролитное поражение.
Воспользовавшись полученной передышкой, люди разобрали обломки кораблей и присвоили себе все технологии, что смогли постичь.
Вместо недоразвитых, разрозненных и враждующих между собой флотилий, второй Объединённый флот встречала оснащённая и тяжеловооружённая армада.
Человечество, пользуясь своим огромным опытом военного дела, побеждало во всех сражениях, тесня силы Совета всё глубже к их родным мирам. И вот, на поздних этапах войны, люди опустились до невиданного уже и по своим стандартам абсурда. Уничтожив одну из планет своей собственной звёздной системы, они извлекли её ядро, сделав его источником энергии и гравитационного поля для судна, размеры которого поражали воображение. Оно было настолько огромным, что само его присутствие неподалёку от обитаемой планеты приводило к катаклизмам и разрушениям магнитного поля. Они создали «Вергилий».
Семь тысяч километров в длину, три — в ширину. Экипаж — семь миллионов человек. Огневая мощь, способная испепелить целый флот за считанные минуты. Мощь, способная уничтожать миры.
Предприняв отчаянные меры, последние силы Совета встали на защиту центральных миров, в то время как небольшая группа начинённых разрушительной взрывчаткой кораблей отправилась к Солнечной Системе.
Люди победили. Совет был уничтожен. Однако погибло и Солнце. А вместе с ним — человечество. Многочисленные, но разрозненные колонии вскоре сгинули одна за другой, а «Вергилий», расстреляв почти весь свой боезапас, потеряв в многочисленных изматывающих сражениях все корабли сопровождения, отступил в неизвестность. Больше людей никто не видел. В испепелённой войнами галактике наступил мир, нарушаемый лишь редкими и обрывистыми упоминаниями гигантского корабля, дрейфующего в дебрях дальнего космоса…