Властелин Колец: После эпилога

Разрушенная крепость Барад-Дура. Убегающие с поля боя остатки орочьей армии. Растерянные назгулы, еще не успевшие осознать, что их повелитель уже мертв и по привычке пытающиеся атаковать орлов. Эти самые пернатые, чтоб Эру побрал Манвэ, который их создал, уносящие на своих спинах хоббитов от вулкана, кричащих что-то вроде «Где вы были раньше, курицы-переростки?! Прилетаете на все готовенькое!» Обнимающие друг друга роханцы и гондорцы, пока не до конца верящие в свою победу. Стоящие с пафосным видом единственные в войске эльф и гном, по той же привычке продолжающие подсчитывать, кто и сколько убил. Арагорн, уже мысленно прикидывающий предстоящие расходы на коронацию и свадьбу с учетом того, что в стране царит хаос, а предыдущий Наместник слегка поехал кукухой. И смотрящий на все это безобразие с недовольным видом Саурон. А вы что, действительно подумали, что майа, вроде него, можно убить? Он просто развоплотился. Опять. Больше всего в этот момент он жалел о своей башне. Барад-Дур — чудо инженерной мысли, великолепнейшее его творение, не считая, собссна, Кольца. Настоящий памятник мордорской архитектуры! Плевать, что такого направления в природе нету, люди слишком ограничены, а эльфы — высокомерны, чтобы разглядеть красоту в четких линиях, черном цвете и зелёных огнях; хотя, Феанор бы смог, да… проклял бы, конечно, после любования, но ведь все равно заценил! Эх, были эльфы в наше время, не то, что нынешнее племя… Но вернемся к Барад-Дуру. Горе ему, горе! Так бездарно разрушенная крепость. А назгулы? Он несколько столетий подбирал подходящую команду, которая не только смогла бы эффективно управлять различными сегментами Мордора, но и не перессориться, при этом. Разумеется, он сделал их призраками. Не искать же новых помощников каждые пятьдесят лет? Где он столько специалистов подходящего профиля найдет? Ну а то, что они людьми быть перестали… так это ничего, побочный эффект. Все же кольца — гениальное изобретение! С эльфами и гномами, правда, не прокатило. Оттуда он себе помощников набрать не смог. Зато люди хорошо подсобили, он даже несколько раз в отпуск смотаться успел. Последний только был вынужденный. В конце концов, назгулы от обилия работы сами побежали Кольцо искать, так что пришлось оперативно возвращаться, не дожидаясь создания новой оболочки. Ну кто мог знать, что про́клятые короли наткнутся на хоббитов? А те окажутся настолько непробиваемыми, что их даже моргульский клинок не возьмет? Откуда вообще в Средиземье эти орудия массового поражения?! Всего четыре коротышки такого шороху успели навести, что даже назгулы на их фоне пасуют. Саурон подозревал, что Эру чем-то набухался, когда создавал этих кошмарных созданий. Действительно кошмарных! Выглядят безобидными коротышками, а на деле… И вообще! Северные следопыты не просто так границы Хоббитании защищают! Наверняка следят, чтобы никто изнутри не вылезал. Сейчас, правда, свою работу выполнили откровенно на троечку. Выпустили сразу четверых. Не уследили, гады! А ведь шестьдесят лет назад оттуда вышел всего один — и чем все закончилось? Последнего дракона, реликтового ящера, память Первой Эпохи, войны Гнева — фьють. Грохнули! И куда только эльфы смотрели? Живых существ они защищают. А дракон, что, не живой, что ли? Последний представитель своего вида погиб! Лицемеры остроухие. И Саурону теперь все это расхлебывать. «Эх! Жизнь моя жестянка…» — тоскливо подумал Темный Властелин, наблюдая, как так называемые светлые шарятся по сокровищницам Барад-Дура и Минас-Моргула, вынося все, что не приколочено (а что было приколочено, то отдирали и тоже уносили) в качестве сувенира. Вот объясните майа! Зачем им понадобилась резная дверца от шкафа? Он так и не понял. Мало было светлым в мародерстве поучаствовать, так они через пару же дней грандиозную пьянку закатили. Ну, правильно, Великое Зло ведь повержено, его ближайшие сторонники убиты, армия разбежалась… Так на Валар похоже, чессн слово! Командование так же совещалось. Пойти, что ли, Белое Древо сжечь, пока они бухают? В прошлый раз ведь прокатило! Унголианта подтвердит. У людишек, конечно, своя логика была. Зачем вину трофейному пропадать? А то, что потом все дрались за место под кустиком (клозеты к тому времени были уже переполнены), так это думать надо было. Вино-то рассчитывалось на орочий организм. Ну правда, откуда в крепости, где, кроме орков, есть только бестелесные назгулы и их не менее бестелесный повелитель, взяться вину? Что сказать? Идиоты! И вообще, легко отделались. Подумаешь, пару дней кустики поудобряли. Так они ж в Мордоре озеленение хотели провести, вот пусть непосредственно поучаствуют. От каждого по способностям. Увы и ах! — повлиять на происходящее хоть как-нибудь Саурон не мог. Оставалось лишь витать бесплотным призраком по Средиземью и со скорбной миной наблюдать, как весь мир пирует после победы над главным злодеем эпохи. Какой титул у него был! И про… потерять все из-за каких-то полуросликов! Вот Моргот поржал бы… Хотя-я. Учитывая, что он потерял один из Сильмариллов из-за некой эльфийской дуры (а умная бы ему сначала голову отхреначила и уже потом Сильмариллы из короны выковыривала), то это не так страшно. В конце концов, всегда можно заявить, что следовал примеру старшего товарища. Видимо, потому что в его время настолько же «высокоодаренные» эльфийки закончились, пришлось довольствоваться коротышками с волосатыми ногами. Эх! Лютиэн хотя бы красивая была, а здесь… Обидно. Пока Саурон предавался послепораженческой меланхолии, светлые закончили сражаться с зеленым змием и решили перейти ко второму пункту плана «Что в своей жизни должен попробовать взрослый человек». Арагорн решил, что таки пришла пора жениться. Элронд настойчивым просьбам новоявленного короля Гондора посопротивлялся не сильно. Нехило так поспособствовало этому непрекращающееся зудение над ухом Арвен: «Папа, я его люблю. Пап, я его очень сильно люблю. Да, даже такого обросшего, грязного, потного и с перегаром. Нет, за Глорфинделя я замуж не пойду. Ну и что, что он тоже герой! Мой зато с брутальной щетиной. И вообще, бабушке Галадриэль можно, а мне нельзя?» — Но она ведь уже замужем за нормальным эльфом! — в отчаянии воскликнул Владыка Ривенделла. — А прядь волос гному? — прищурилась Арвен, оч-чень сильно при этом напоминая свою мать. Только сковородки в руках не хватало. — Так ведь замуж-то она за него не пошла! Ну подари ты своему человеку парик из собственной шевелюры. Я слова не скажу. Но играть свадьбу с этим… этим… — Ну па-апочка, ну пожа-алуйста! Элронд пошатнулся под козырным ударом щенячьим глазок в исполнении любимой дочурки. Что сказать в ответ на такой весомый аргумент, он придумать не смог. Саурон бы даже посочувствовал несчастному папаше. Если б так активно в этот момент не злорадствовал. Хоть кому то сейчас хуже. На торжестве майа, разумеется, присутствовал. Чисто поржать, спасаясь от скуки. Если б не бестелесность, он бы еще орешков погрыз. Присутствовал и исплевался. Романтика — фу! — Ну вы еще поцелуйтесь, — брезгливо скривился Саурон, наблюдая за пылкими взглядами двух влюбленных, обращенных друг на друга. — Твою ногу… они реально целуются! Меня сейчас стошнит. Единственное утешение — лицо стоящего неподалеку Элронда. О эта смесь брезгливости, смирения и ка-апельки радости за дочь (которую он вынужден был изображать) на стандартно идеальной эльфийской моське достойна запечатления в легендах…

***

В Средиземье стало скучно. Нет, даже не так. Здесь стало ску-учно! Эльфы благополучно отчалили в Валинор, состроив рожицы великих страдальцев и пробормотав что-то про уходящую эпоху и вообще, в гостях хорошо, а дома, то бишь, в Благословенном Крае лучше. Саурон к эльфам, конечно, особой любви не питал, но раньше хотя бы можно было посмотреть, как те на свои звезды воют… кхем, то есть, поют. А теперь вообще молчок. Тоска-а! Назгулы погибли. Причем, по-глупому так, ну чисто по-злодейски. Это ж надо было прожить несколько сотен лет, накопить дофигалион могущества, чтобы посреди большой резни, где гибель на каждом шагу поджидала, банально сгореть в пламени Ородруина! И это восемь его сильнейших слуг, почти соратников! Хотя-я… Может, они решили, что такая смерть лучше кончины от руки блондинистой бабенки и полурослика? Во всем Ангмарец виноват, засранец. Подал товарищам плохой пример. А Владыке Мордора теперь от скуки вой! Наверное, позорнее их умер только знаменитый в узких кругах эльф Тургон, на которого просто и незамысловато рухнул дом. Тьфу! Случаются же нелепицы… К слову о полуросликах. Надо бы посмотреть, что там у них творится. Вдруг гадость какая? Хоть моральное удовлетворение получит. В его ограниченном состоянии это уже большая радость. Хоббитания… ну, что он мог сказать об этом прибежище адских созданий? Хоббитания процветала. Мило, няшно, норки везде. Были. Но пришел злобный-злобный Саруман и все по… разрушил. Везде комендантский час, люди маршируют, какого-то полурослика грабят, средь бела дня. Хорошо-то как! Аж домом повеяло. А еще конским навозом, но домом больше. «Вот это я понимаю, глава ордена волшебников, сильнейший истари Средиземья, маг с офигеннейшей репутацией захватил крошечную страну мохноногих человечков, где из всей военной силы, только один шериф и тому под девяносто (к тому же, он постоянно пьянствует, а самое большое преступление за последние лет пятьдесят — это дело об украденной тыкве)». Вот это карьерный рост! Вот это Саурон понимает! Куда там Мелькору с его Ангбандом и захватом Средиземья, куда там самому Саурону с его Мордором и многотысячной армией. Вот где настоящая темная сила! На этом месте майа уже не смог продолжить в том же духе и заржал. Да так громко, что умывающаяся поблизости кошка скатилась с изгороди и с глазами по пять серебрянников унеслась куда-то за горизонт. Да-да, прям напрямик. По крышам хоббичьих норок, огородам и головам патрулирующего отряда полуорков, не преминув проехаться когтями по и так не сильно симпатичной физиономии Гнилоуста. Облетев страну вдоль и поперек (чессн слово, не так уж долго это было), Саурон приземлился на крышу нынешнего обиталища бывшего великого светлого мага, а ныне «великого диктатора всея Хоббитании» и с любопытством принялся подслушивать хозяйский разговор. Не, ну а что? Он зло, ему можно! Дела у Сарумана, мягко говоря, были не сахар. Совсем недавно из Гондора-таки дотопали Мэри и Пиппин (тот самый победитель Ангмарского Чародея, да-да-да-да-да!), собрали вокруг себя таких же отбит… то есть, отважных хоббитов, возглавили партизанский отряд и принялись старательно портить Саруману малину, по-максимуму задерживая караваны с провизией и прочей полезной мелочевкой. И полуорков не забывали вырезать, при этом. Кто-нибудь еще верит, что потомки нуменорцев охраняли внешний мир от хоббитов зря? В общем, похохотал Саурон над своим неудавшимся союзником знатно. Особенно, когда пришла пора ему закончить свой бессмертный век. Помереть от руки собственного слуги, основательно поехавшего крышей! Нет, ну он даже Ангмарца с его грандиознейшим фиаско переплюнул. Кажется, Саурону пришла пора составлять список самых нелепых смертей. А почему бы нет? Всяко лучше, чем просто прозябать в этом мирке, не имея ни малейшей возможности даже перышко с места сдвинуть. В составлении топа неудачников, Саурон, правда, старательно обходил собственную гибель. Но на то у него было просто железное основание! Он ведь не умер? По крайней мере, не окончательно. Не умер. Значит, не считается. Правда, после кончины Сарумана в Средиземье воцарилась тишь, да гладь. Светлые почти полным составом переженились, нарожали кучу детей и погрузились в счастливое бытие родителями. И, честно сказать, Саурон им даже искренне сочувствовал. Так, иногда. На особо серьезных фейлах «цветочков жизни». Хотя, любоваться на то, как отпрыск Арагорна лобзиком отпиливает сучок от Белого Дерева, было весело. Еще веселее стало, когда этот беспредел заметила Арвен и принялась оттаскивать любимого сыночка от новой игрушки за уши. Кажется, Саурон раскрыл секрет длинноухости полуэльфов. Даже, если те эльфы всего на четверть. Но на этом все хорошее, пожалуй, и закончилось. Орки постепенно растворились среди обычных людей, променяв искусство ведения войны на плуг и лопату. Люди расплодились безмерно, вытеснив даже гоблинов из гор, что уж говорить о более заметных расах, вроде троллей. Гномы заперлись в своих королевствах и даже кончика бороды оттуда не казали. Да там, судя по всему, и сгинули, вернувшись к облику камня, из которого их Ауле и налепил, пока жена не видела. Йаванна, правда, от него отстала ненадолго, выклянчив у Эру разумные деревяшки. Вот уж действительно, муж и жена — одна сатана. Один на камешки слюни пускает, вторая по цветочкам вздыхает… Нафига им вообще отношения сдались? Отдельно друг от друга прекрасно существуют. Хотя, в то время у Валар мода была такая. Ну, кроме Ульмо. Но он в море, ему изначально пофиг было. Мелькор, вроде как, тоже хотел… но в ближайшем окружении у него был только Саурон, ну и короче… Не сложилось. Мелькор зато потом свою настоящую любоффь нашел. Способ наладить отношения, правда, выбрал не слишком удачно. Мальчики, конечно, обижают девочек, если те им нравятся, но убийство отца и кража величайших творений у объекта воздыхания — это немножко перебор. Но что ему оставалось делать, если при первой же попытке поговорить в неофициальной обстановке, этот самый объект прямым текстом послал Темного Вала матом? Пришлось импровизировать. Иногда Саурону казалось, что Мелькору при воплощении стоило все же выбрать женское обличье. Ибо, ну откуда эта страсть к украшениям, симпатичным эльфам и домашним крылатым животным? И истерики на тему: папа Эру меня не понимает. И брат бесит! Но оставим несчастную любовь Темного Вала, о которой, к большому счастью Саурона не сложили баллады (Лютиэн, тьфу-тьфу-тьфу) и перенесемся в многострадальную Четвертую Эпоху. Делать развоплощенному майа и раньше было откровенно нефиг, а сейчас настал вообще атас. Изредка он прилетал в Минас-Тирит, смотрел на цветущее Белое Дерево, ностальгировал, вспоминая житие в Нуменоре… Вот это было времечко, вот это короли. А как весело и задорно темные нуменорцы приносили жертвы Морготу. Не то, что нынешние люди, даже убить в ходе интриги изящно не могут, все мечом по шее, да на виселицу. То ли дело, отравленные перчатки, зеркало, от которого невозможно оторваться, пока с голоду не помрешь, проклятое ожерелье, после которого человек задыхается во сне… Эх! В общем, скучал майа в последние сотни лет очень сильно. Наблюдать за конфликтами людишек было откровенно тоскливо. Гады среди них находились и без него. Следить за их интригами еще тоскливее, чем за воем-пением остроухих любителей блестяшек и потрындеть. Хотя, с такой же вероятностью под это описание подпадали и Валар, но не будем отвлекаться на мелочи. На очередном радостном торжестве по случаю свадьбы бедный майа весь исплевался. Что поделать, Саурон не переносил всю эту сопливую романтику еще со времен бегающего за Феанором Мелькора. Психологическая травма у него. Скучал он, скучал… пока однажды не услышал смутно знакомый голос. «Готмог», — помогла память с идентификацией. — «Глава Балрогов». — Слышь, ты там скоро? — пророкотал в ментальном плане старый приятель. — Там владыка Моргот уже заждался. Он и новый мир присмотрел, паренька одного мертвыми управлять учит. Пацан уже печать создает. Там сейчас такая движуха начнется! Одного тебя дожидаемся, а ты тут шляешься, как неприкаянный. Возрадовавшийся Саурон, уже летя на све… тьфу ты, на голос сослуживца, выслушивал последние новости: — Представляешь, там мужики на дудочках и балалайках сражаются! Ты ж, вроде, музыку любишь, да? Так вот, один клан точно поголовно с балалайками ходит. Они называются еще как-то по-заумному, то ли гуньцунь, то ли янцынь. Даже твои призраки уже подтянулись, пока ты на Белое Древо вздыхаешь! Давай быстрее уже, а то на войну опоздаешь. — Иду-иду-иду, — оживленно промурлыкал Саурон, перемещаясь в новый, неизведанный пока мир. — Закусить-то чем есть? Подо что войнушку смотреть будем? Готмог одобряюще улыбнулся во все сто пятьдесят клыков (по-другому Балроги просто не умели) и щедро отсыпал Саурону печенюшек. А что еще Злодейское Зло в перерывах между завоеванием мира жрать будет? — Рецепт лично Владыка Мелькор утверждал, — похвастался Готмог. Темного Вала опять на романтику потянуло. Усвистал куда-то, прокричав «Там такие отношения намечаются, таки-ие!» Вот так и превращаются Враги мира в романтичных барышень, подрабатывающих сводницами на полставки. Что ни говори, а темные — самые толерантные создания. Ибо надо же как-то совращать людей на путь зла. Вдруг на печеньки аллергия? Саурон меланхолично пожал плечами, откусывая печенюшку. Главное, чтобы эти отношения были не с ним. Остальное он переживет. Чай, не впервой…