И тишина имеет шум

Ты научил меня не быть настолько равнодушной к весне. И это единственное, за что я могу тебя конкретно поблагодарить. Все остальные 'спасибо' оставались без причинно-следственной связи. Почему? 'Потому что у нас такие отношения, Тин'. Именно потому, что наши отношения такие, я волнуюсь и переживаю, пока ты отдаёшь всего себя на концерте зрителю. И, даже когда рядом с твоей фотографией появится яркий цветной кружочек, я не спрошу, как ты. Не напишу, что соскучилась. Не увижу твои уставшие глаза в видеочате. Не начну предательски краснеть от твоих нескончаемых комплиментов. Я не буду этого делать. Почему? Да потому что мне страшно. Я боюсь, что ты растратишь себя в этом туре. Приедешь пустой. Обнулишься. А здесь я. Добрий вечір. Будешь собирать себя заново, я ведь знаю, что ты именно этого и ждал. Для тебя это не очередная встреча со зрителем. У тебя вообще мало что бывает 'просто так'. Ты — сплошная загадка. Ребус, который я всегда пролистывала в детской Незнайке. Но с твоим появлением в моей жизни что-то явно пошло не так. Сильный ветер разнёс в щепки мой карточный домик. Мне дует со всех щелей, я дрожу, как осиновый листик, но никак не могу побороться со страхом и покинуть былое жилище. Крепость. Укрытие. Себя. Откладываю телефон в сторону, смотрю в теряющее краски небо и раскачиваюсь на садовой качели чуть сильнее. Поджимаю ноги к себе, обхватывая двумя руками, кладу на них подбородок и продолжаю цепляться якорем в мысли о тебе. Какой ты приедешь домой? Нет, я не имею право так называть то место, о котором подумала. Дом там, где любовь. Где семья, в конце концов. А нас с тобой не связывает ни одно, ни другое. На улице уже слишком темно и до жути холодно. Глупо отрицать, что я ждала чего-то от тебя. Простого 'привет' или ещё более убийственного 'как ты?' А как я? Никак. Уже третью неделю. Пока ты скрылся за горизонтом, а моя лодочка осталась качаться на тех же волнах. Мы друг другу ничего не обещали. И это правильно. Как вообще можно что-то обещать, когда у тебя нет половины сердца? Но тебя это, почему-то, особо никогда не волновало. Ты заставлял биться и мёртвые осколки, разбросанные в моей душе. Шёл по каждому закоулку и подбирал вдребезги разбившиеся смыслы моей никчёмной жизни. Без тебя в целости и сохранности оставался один-единственный. Такой русый, с ангельской улыбкой и смешным украинским. Всегда волнуется за меня, иногда даже кажется, что больше, чем я за него. Уже такой взрослый мальчик. Вдруг ты вообще забудешь обо мне, когда закончится твой тур? Я не хочу вновь быть ненужной. Не нужно было меня пришивать к себе, я же просила. И Паша тебя чуть не прибил в коридоре возле моей гримёрки. Он ведь знал, как я влюбляюсь. Он ведь знал откуда-то, как влюбляешься ты. Кто ещё из вас волшебник, м? Расчёсываю волосы, наблюдая за собой пустым взглядом. Потухла, как лампочка. И это произошло тоже недели три назад. Нет, вру. Первую неделю твоего отсутствия я бездумно залила алкоголем. Попыталась, по крайней мере. Орлов имеет привычку приезжать без приглашения. В моих глазах плещется неспокойный океан, который берет начало у твоего берега. В какой-то книге читала, что привычка вырабатывается за двадцать один день. Поздравляю, ты снова без особых усилий заставляешь меня засыпать с мыслью о тебе. И эта привычка мне точно не по душе. Ворочаюсь на кровати, которая в последняя время стала слишком большой для одной меня. Мне бы свернуться клубочком и тихо-тихо попросить о счастье. О таком, которое я когда-то потеряла. О таком, которое уже не ждала. Может быть проблема в том, что я ищу его только в себе? Не думаю о Вене, родителях, Паше, тебе… Мысли о тебе прощаются со мной с появлением луны на звёздном небе. Она, в отличие от меня, не одинока. И появляются с восходом солнца. Каждое утро. С пением птиц. Как по будильнику. Мои внутренние часы настроены только на твои ориентиры. Мои и без того ранние подъёмы перенеслись на полтора, а то и на два часа раньше. И всё из-за тебя. Привыкла, сама того не осознавая. Делаю глоток воды, заставляя организм приступить к функционированию. Настраиваюсь на очередной день в одиночестве, отвечаю на все вопросы Орлова и пишу сыну 'Доброе утро, родной'. Слышу трель в прихожей и, особо не думая о том, кого принесло в такую рань, шагаю к тяжёлой входной двери. По пути нахожу любимый белый халат, который спасал меня от чувства тотального оледенения. В доме, в моих глазах, в сердце… Открываю дверь и вижу тебя. Стою, как вкопанная, распахиваю ещё шире сонные глаза и высматриваю каждый миллиметр твоего лица на наличие новых деталей. Но ты всё такой же. Такой же мой. До последней реснички. Улыбаюсь тебе, как дура, и ныряю руками за спину, обнимая настолько крепко, насколько умею. Ты пытаешься сделать шаг вперёд, загнать меня в дом, но я из последних сил держусь на одном месте, не желая разрывать наши сплетённые тела. И сердца. Я скучала. Поднимаю на тебя грустный взгляд, и ты читаешь это в моих голубых. Обхватываешь лицо руками и оставляешь на лбу целомудренный поцелуй. Запечатываешь губами простую истину, словно до этого чувствовал меня и все мои переживания. Пока я разглядываю в твоих глазах свою любовь, ты ведешь меня в дом. Перестаю сопротивляться и поддаюсь твоему направлению. Чувствую, как тяжёлая ткань пальто падает на плечи. Я понимаю, зачем ты поехал в тур. Я понимаю, для чего тебе нужно было обнулиться. Поправляешь шапку, которая закрыла мне левый глаз, берешь за руку и выводишь на задний двор. Отдавая себя зрителю, ты отыскал место для нас двоих. Не для себя и меня, а для нас. Сжимаешь мою ладонь сильнее, будто подтверждая догадки в моей голове. Усаживаешь на качели, которые успели стать верными спутниками в одинокие и холодные осенние вечера. Твои губы нерешительно приоткрываются, но я оказываюсь быстрее тебя, наклоняюсь и не даю тебе ничего сказать. Ты улыбаешься сквозь поцелуй, вспоминаешь, что в нашей истории слова значат почти ничего, и продолжаешь пришивать к себе, залечивая каждую ранку. Нам всё ещё есть о чем помолчать. Спасибо.