Не сдаться

«Давай просто развеемся!» Думаешь холод-это когда пальцы под стать льду по температуре? Или, может, когда зубы стучат на улице? Или когда снег кинули за шифорот? Возможно. Об этом говорить все учебники, все, кроме психологии и литературы. А теперь попробуй понять, что ощущаешь разбитым, даже если вокруг плюс 30. Холодно Всё размытое.... серое, чёткие контуры потерялись в прозрачных, ледяных каплях непрекращающегося, монотонного дождя, ели-слышно разбивающего странноватый шум, словно телевезионный, на ледяном фоне... Зонтик сидел на деревянном кресле,  смутно ощущая тонкие ласкутки , неприятно терпкого, мокроватого материала, возможно, это туман виноват? Поднятые выше холодного паркета, тонкие, даже слишком, изящные ножки, скрытые блёкло-розовыми носочками,  покрывала массивная ворсистая ткань,за наличие которой отвечал сероволосый сожитель. Он, похоже,  заметил дрожащего валета своей масти, словно в трансе, уперевшего взгляд на гладь окна, прижимая к себе хрубкие коленки, касаясь холодного пола аккуратными пальцами, оставляя ели заметные тёплые круги, в ,теперь общей, комнате трефовых . И что же делать с тучкой, которая растворялась сама по себе, без солнца и тепла, а, как не странно, скорее от холода? Куро решил, что стоит её согреть, ведь именно так жил Зонтик у Феликса, и так ему было хорошо, хотя логическому обоснованию данный факт (по мнению короля треф) не подлежал. Сейчас Зонтику казалось ...что он лишний в этом мире, просто не вписывается в картинку, ненужный штрих, который не дополняет, слишком странный.. теперь, холодный, ничего больше не чувствует, только мерзкий холод растикается по венам, когда видишь его рядом с другими.....   и выводом было стать нечем. Ни на что не влиять, просто существовать, пытаясь причинять себе и другим как можно меньше боли. Когда лежишь в уютном родном отделение смертников , из которого не возвращаются, чувствуешь, что скоро умрёшь и просто пытаешься доставлять другим по-меньше проблем, делать всё самостоятельно, не показывать боли, просто лежать и смотреть, как за окном дождь омывает крыши домов и стучит по, потерявшим краски зонтикам, тонким, хрупким, холодным, но если они сами вызвались...  Куромаку был не согласен, притащив к себе убитого горем трефа, он пытался отдать ему всю любовь и заботу, на которою был способен. Сначала он ждал от голубоволосого не согласия с его действиями, отрицания, попыток доказать, что он в порядке, как только высохнут первые слёзы, а руки будут покрывать новые бинты, но за той вспышкой на крыше школы ничего не последовало. Казалось, что Зонтик стирался из реальности, в любимых глазках теперь ничего не было, даже той тьмы, которая их заполнила, когда он признался Куромаку в школе, они были серые и холодные, но не потому что треф представлял опасность, а потому что внутри него что-то сломалось и, возможно это была только игра отцветов дождя, что лил, утихая только ночью, вот уже третью  неделю, но даже волосы тучки потускнели. Нет, они были голубые, как раньше, но той жизни и света в них, что завораживала и короля треф и Феликса ещё при первой встрече и всегда находилась в художнике, как бы больно ему ни было, больше почти не осталось, только иногда в нём вспыхивало что-то, схожое с  обострениями сильной болезни, и на бедную тучку накатывали приступы боли и горя.  Куро это видел, Зонтик не так уж и сильно скрывался, не было сил, и пытался помочь. понимая, что это глупо и вряд-ли поможет, читал статьи посвященные выгоранию искал и покупал самые щадяшие из найденных обезбаливающих и антидеприсантов, обнимал Зонтика, когда видел, как шестой сидит и рыдает, руками прижав к себе коленки, крепко-крепко и хотя валет треф этого не говорил, но эти попытки не были бесполезными. Он не был счастлив тогда, но рядом с Куромаку становилось легче, приступы боли уходили быстрее и в те редкие моменты, когда трефовый валет плакал, он понимал это... Понимал и боялся за него ... В его руках было невероятно тепло, почти как у Феликса, но немного иначе. Блондин был гарячим, ярким, от него вокруг расходилось волнами то, что он чувствовал, а такая хрубкая личность, как Зонтик ловил их с удвоенной силой. Голубоглазый точно знал, что ему сочувствуют, ценят, ненавидят тех, кто причиняет ему боль. Забавно, что вначале он испытывал к нему практически профессиональный интерес; он был таким искренним, чистым, маски одевал очень редко, а треф, как обладатель способности чувствовать чужие эмоции запросто, видеть их в глазах, действиях, атмосфере, охиревал просто с внутренностейсего блондина.  Но потом ему начало это нравится, к удивлению и радости добавились уважение и нежность-любовь.  Это так грустно, что теперь это чудо природы не рядом, теперь такой человек не с ним. Но если Феликс врал... Значит... Эти чувства были ложными? Он сумел провести  его, так долго притворяться. Они ведь так много времени были вместе, рядом друг с другом, когда же он отдыхал, разве можно 9 месяцев притворяться почти без перерыва..? ... Не знает, он не уверен, но разве это имеет значение Они не рядом, они не вместе и не будут, счастье, радость-непредсказуемы, переменчивы, не реальны. Это не важно, не важно, не важно! Руки сжались в кулаки. Дождь внезапно перестал быть спокойным фоном, он стал раздражать, сводить с ума, бесить. Он встал. Перед глазами поплыло. Он прикрыл их руками . Ушел. Перед глазами заплясали разные краски, резкие, мешанные, не красивые Нужно смириться, смириться, смириться. -"Ушел. И не вернётся". Из губ вылетел ели слышный шепот, без его ведома, сам, мысли вышли, когда он отвлёкся. Фраза из Сумерек, кажется. "Ушел, ушел,-повторял.-Ушел и не вернётся". Что-то такое всплыло в памяти, не уверен откуда точно, но было, было же где-то точно, это ещё реально, такие есть до него и будут, наверное, после -Если мир не исчезнет, не рассыпется прахом за этим мгновением,-смешок. Когда он смеялся в последний раз? Уже всё, легче, не так больно, можно сесть; когда он оказался у лестницы? Прислониться лбом к перекладинам между полом и перилами, приставить друг к другу коленки, вдыхать глубоко и медленно. Прошло пол часа, наверное, пока в его мыслях сцены из Сумерек сменились снами, где Эдвард менялся на Феликса, волосы светлые, почти жёлтые, хотя у мёртвого, должно бы были высцвести, нет? Вампиры, но ведь они не должны так гореть, без солнца в тумане, глаза странные, серые, таких у вампиров Майер не бывает, кожа бледная, круги под глазами фиолетовые, лицо безучастное, а сам Зонтик снова почувствовал то, чему закрывал пути всеми силами, тепло, любовь, желание подойти ближе, дотронуться тела напротив, страсть, влюблённость или любовь. Расстояние между ними уменьшалось, глаза Феликса становился почти светящимися, янтарными, красивыми; на лице рассвета улыбка, нежная, тёплая, участливая, кожа становилась более человеческой, а от тела исходило тепло, четвёртый развёл руки. На глазах Зонтика выступили слёзы, он остался стоять всего на секунду, пока его сознание орало от страха, а потом бросился в объятья, но стоило ему коснуться Феликса, как всё заволокло тьмой боли; он распахнул глаза. Как можно, опять сны, оборона ослабляется в царстве Морфея, в отключке он соображает с перебоями, стал бы он обниматься с ним в реале так запросто, может вообще не спать?  Он встал, дышал глубоко, направляя мысли в лёгкие на вдох и выдох, на пульсацию в голове, что доказывала-он ещё жив, отдаляя сознание от боли в груди, что сгибала пополам. "-...боль удел человеческий. -Тогда я больше не хочу быть человеком!" Он усмехнулся-ирония. Зонтик решил, что стоит пойти на кухню, одеться или нет, наверно, лучше всё-таки это сделать, родители Куромаку наверняка будут тратить деньги на его лечение, и пойти в лес, просто в лес, пока ноги не откажутся идти, домашнее сделано, для рисования нужны силы, он не хочет их искать, мало ли, опять заглянёт в мир фантазии, любое дело, где он сидит, может привести его туда, а когда идёшь, можно сосредоточиться на шагах, на лесу вокруг, а потом на физической боли, чтобы вернуться обратно, нельзя разрешать себе спать после этого, нужно будет сразу подниматься и идти обратно и наверное, стоит вернуться до полуночи, взять с собой часы. Такие мысли успокаивали, не давали думать о "кашмаре", боль утихала, пока он спускался по лестнице.  -Зонтик? Куро был на кухне, читая что-то и грея руки об чашку с чаем, но при приходите трефового вальта он встал и подошёл ближе, с тревогой посмотрел ему в лицо. -Сон? -Да. -Расскажешь? Должно стать легче. Шестой покачал головой. -Не хочу. Куромаку взял его лицо в свои руки: -Что ты хотел сделать? -Пойти гулять,-Зонтик понимал, что этим закапывает себя, но лгать второму не хотелось, он же заботиться о нём, одно дело-уйти не сказав, другое-соврать и потом уйти. -Там дождь,-почти по слогам спокойно сказал трефовый король. -Там всегда дождь. -Не правда и завтра должно быть солнце, родители хотели пойти к озеру, если хочешь, мы можем утром пойти гулять ещё до них. -А одного выпустишь? Куро минуту помолчал. -Нет. Я боюсь, что ты в трансе дойдёшь до чащи, упадёшь без сил, а мы не сможем найти тебя вовремя. Не думаю, что ты будешь топиться в речке, но твоё состояние не устойчивое, ты можешь в любой момент упасть без сил. Зонтик кивнул, это правда, он это знал, но ещё он знал, что не будет идти в лес в тупую, пойдёт по дорогам и они найдут его, что он дойдёт обратно, если где-нибудь не подвернёт ногу, но тем не менее, шанс, что он упадёт и умрёт оставался. Тучка смотрел в глаза сероглазого с пол минуты, просто смотрел, серые глаза успокаивали, тепло рук Куромаку было довольно приятным и шестой сказал, не отрывая взгляда: -Можем мы сейчас вместе сесть у камина? Куро подумал пару секунд-за столом его ждали уроки, но потом кивнул. Это было для них обычным делом, в доме, который на осенние каникулы снимала семья Куромаку, был камин-любимое место шестого, смотреть в огонь, где каждую секунду менялись краски и приходилось определять логику их возникновения заново, от которого исходило тепло, легко объяснимое физикой, к нему не добавлялась любовь и нежность, простая энергия, без боли, без ненависти... но Куромаку был рядом и его тепло сзади не вызывало страданий, почти. Трефовый король, отнял руки от лица вальта, который бессознательно дёрнул рукой в попытке вернуть тепло и даже не ругал себя за это. Чётвёртый не глядя взял с уставленного кислородовыделяющими растениями, без цветов подоконника, плед, точно зная, что он там будет, сложил в двое, пока шестой брал с дивана две подушки, без которых король треф отказывался там сидеть, пиняя на возможность прибавления в их жизнь простуды или чего по-хуже. Все утепляющие материалы были разложены на полу возле камина, достаточно, чтобы ощущать его жар, но не так близко, чтобы подвергнуться действию искр, переодически из него вылетающих, Куромаку сел первый, согнув ноги в коленях и, раздвинув их, глянул на Зонтика, который почувствовав странную грусть и сел между коленей друга, упёрся спиной о чужую грудь, согнул ноги, положив их рядышком, обнял себя руками и немного откинулся назад, рассеяно подумав о том, почему ему грустно, причина нашлась очень быстро и он сразу же выкинул её из головы, когда в глазах ощутилось напряжение. «Вот так же он мог сидеть и с ним» Ведь рядом с Куромаку так уютно, тепло, возможно, что с Феликсом было бы лучше, но, скорее всего, он никогда уже этого не узнает, не лучше ли думать о том, как хорошо ему сейчас, а не о том, насколько лучше могло бы быть. Он вдохнул, немного рвано,что не скрылось от его опоры; сероволосый немного переместился, чтобы видеть лицо тельца рядом:зажмуренные глаза, стиснутые губы, сведённые брови, руки на свитере сжаты в кулаки-сейчас больно? Захотелось обнять, прижать, поцеловать, может, он сделает лучше; может время пройдёт и голубоглазый перестанет вспоминать Феликса часто, может голубоволосому будет достаточно тепло рядом с ним, может он будет счастлив рядом, целиком и полностью. Даже если, по мнению короля треф, с Феликсом они разорвали связи преждевременно, даже если соры бывают у всех и они, по словам валета треф, даже не пытались мириться, даже если Феликс явно этого не хотел и похоже, что он скорее хороший, чем плохой, даже если четвёртый ходит подробно смерти всё это время, Куро сказал об этих мыслях Зонтику, Зонтик принял решение порвать с ним, это выбор шестого, его право и ответственность, если Куро дал голубоволосому увидеть всю суть своего решения, а он тем не менее его принял, значит король треф имеет право хотеть и пытаться быть рядом, касаться...пока шестой не скажет, что не хочет этого. Куромаку думал о том, как доверяет ему Зонтик, рас так леко седит у него в коленях и сам этого просит, сейчас не так, как было с сексом, он выглядит по-другому и Куро уверен, что шестой правда хочет так сидеть с ним, он засыпал на нём, опирался на него, что если его доверие рухнет после такого, но он может сделать легче, перекрыть боль собой. Он ведь взял его за руку, значит может и поцеловать. Сероволосый заглянул в чужие глаза, в которых начало плескаться лёгкое беспокойство. -С тобой сейчас что-то случилось? Куро не ответил, да, случилось. Он приблизился. Поднял руку. Зонтик дышит тепло. Закрыл глаза. Губы к губам. Голубоглазый не шелохнулся, а через мгновенье взял короля треф за запястья, зажмурился и ответно двинулся с напором на чужие губы. В груди тучки поднималась волна, мешала дышать, горячая, затопляла всё и он не пытался её отпихнуть, руки задрожали, прежде чем Куромаку успел отстраниться проверить, всё ли в порядке, прикусил его губу, двинулся ещё раз, не желая, чтобы тепло кончалось. Он хватался з рукава второго, сжимал их со всей силой, дабы тот не сдвинулся с места, глаза не открывала боясь, что с реальностью всё рухнет, он просто целовал чужие губы, не пытаясь открыть их и получал тоже в ответ. Когда волна жара утихла, сменилась размеренным летним штилем, он наконец открыл глаза и посмотрел на Куромаку, который смотрел на него ошалело. -Я не сплю, ты ответил? Шестой кивнул и на всякий случай сказал через секунду: -Да. -Ты не пытаешься месить Феликсу? =хотя от него исходило совсем не то’ что тогда при сексе, сейчас было жарко, он сам цеплялся за Куромаку, пытался, цеплялся и глаза выглядят по-другому, не под плёнкой, а как океан под штормом, сильно тёмное, но не такие пустые, как пол часа назад. -Нет,-прозвучало с некоторой горечью и по подозрительному и удавленному лицу сероволосого на подобный ответ валет треф добавил,-ему плевать на меня, он сам так сказал, значит ему всё равно,с кем я целуюсь,-в душе шестого возникло не согласие, ведь есть редкостнее сволочи, которые не желают добра партнёру, не хотят быть с ним, но ревнуют к другим и он добавил одну стопроцентную реальность,-он больше не рядом со мной, мне нет смысла мстить ему,мне это мало что даст, да и кем бы он ни был, я решил, что не буду лишний раз пытаться делать ему больно, пусть живёт, как хочет, но без меня. -Ты...этого хотел?.. Валет треф не знал, что ответить и решил сделать это на ходу, чтобы пути назад не было, любой его ответ Куро не разозлит, если шестой целовался искренне, может только расстроит, но лучше правда, чем пустые надежды: -Пока ты не придвинулся, я об этом не думал..мне хватало твоего тепла рядом, но когда ты это сделал,-он на пол минуты замолчал, оценивая и охиревая с такой резкой и сильной волны эмоций,-во мне поднялись жар и желание, так что, когда я понял, что это реально,что так можно, я захотел. Куромаку смотрел на свою тучку веря и не веря. Чего,серьёзно!ему понра...он этого не сказал, но перед этим ещё, ему захотелось с ним целоваться,что правда, он не верит в поцелуи с Феликсом, он хочет целоваться с ним, он хочет, из отчаяния? -Если бы были я и Феликс, готовые поцеловать тебя, кого бы ты выбрал? Зонтик ответил не раздумывая: -Я не знаю, после того, что сделал Феликс, он опасен, я ему не верю, а ты относительно надёжный и будущие с тобой внешне выглядит менее болезненным, я не хочу заходить так далеко, а потом бросить, но я всё ещё...-он не смотрел на Куромаку, но всё же договорил,-люблю Феликса,если бы думал головой, я бы выбрал тебя, но в пылу страсти мог быть и ты и Феликс, здесь я совсем не знаю, что сделал бы... Куромаку смотрел на Зонтика,размышляя, тоесть, не до конца, но близко, да. Хорошо, хорошее начало. =«-Вот и хорошо, рас я нравлюсь больше всех, для начала хватит и этого, а я парень настойчивый и терпеливый...»-пронеслось в мыслях второго, только он не стал бы держать при себе Зонтика, как только он бы выбрал Феликса,я бы пытался оградить его от опасностей, но не влюблять в себя, но на ситуацию Джейкоба и правила похоже, если шанс есть и он «законный»,, а я хочу и имеются силы, то буду его использовать. Куромаку улыбнулся, что нехило удивило голубоволосого, у второго в груди тоже расползалось тепло от понимания факта: «Зонтик этого хотел, он хотел и значит есть шансы, что мы будем рядом и счастливы». Он спросил последнее, что его волновало. -Тебе понравилось? На несколько обеспокоенность задумчивым вторым лице вальта треф тоже расплылась улыбка, сероглазый так давно её не видел, что его собственная сползла вниз от удивления. -Да. Мне понравилось,-тучке захотелось опять прижать к себе сероглазого, но он хотел, чтобы Куро переварил всю сию информацию без исковеркания и поэтому смирно сидел напротив, положив под себя ноги, пока король треф думал о словах  «ПонравилосьПонравиьосьПонравилосьПонравилось» Когда в лице второго с зерна ли мелькнул страх, шестой не выдержал и толкнул его локтем,-не плохо целуешься, где научился? -В Хогвартсе, школе чародейства и волшебства,-выткнул король треф, как ни странно, ни сдвинувшись от шестого н= на миллиметр, но когда в серых глазах снова мелькнула грусть, Зонтик перестал улыбаться и спросил: -Ты боишься, что не сможешь это повторить, что так вышло случайно, я играл основную роль или не сможешь дать хорошего большего? Второй вздрогнул и поражённо уставился на вальта треф: -Всё сразу, а ещё что тебе понравилось не из-за моего умения,а из-за самой ситуации, ты ведь в первый раз целовался? -Да. А ты в первый? Куро немного смутился: -Нет, я уже целовался с девочкой во втором классе в беседке, она мне нравилась, я ей, видимо, тоже, но она перешла в другое школу и моё детское сердце разбилось,-он хихикнул, а Зонтик подумал, не повлияло ли такое опасение на психику и ориентацию его...друга?.....да, нет..?.... -Значит, ты бисексуал,-задумчиво протянул Зонтик,-интересно -А ты?-Куро даже сам удивился с каким живым интересом был задан этот вопрос -Тесты не проходил, но весь мой опыт пока говорит, что я гомосексуал. Мне кажется,что би быть немного удобнее,  больше круг для выбора партнёра. -Всё ни так просто,-хихикнул Куро, но продолжать эту тему ни стал *.-Зонтик, слушай..если тебе понравилось, то можем мы делать это иногда? Шестой молчал, боясь отвечать, но подумав о тепле -Да. -А если...-он откашлялся и поправился,-я буду пробывать, предупреждаю, но если вдруг тебе не понравиться и/или ты захочешь остановиться, говори сразу, обещаешь? Зонтик тоскливо на него глянул, но он был согласен, что это важно, вздохнул и: -Да, но ты тоже. -Обещаю. -Обещаю,-на всякий случай повторил Зонтик. Куромаку подумал о том,что шестой выглядит ни как обычно,он что-то чувствует, он выражает эмоции. А потом второй спросил, решив что, почему бы не всё и сразу: -Пока нет родителей, можем мы сделать кое-что для взаимного физического доверия, никакого секса без твоего разрешения, клянусь. -Что именно? -Знаешь, люди прикасаются к самым уязвимым частям друг друга и проверяют, что им не навредят. Шестой с полторы минуты смотрел второму прямо в глаза, а потом сказал: -Наготы не предвидится? -Смотря, как далеко мы зайдём. -Я согласен поробовать. Они поднялись наверх, дождь немного перестал и из тучек выглянуло солнце, осветив лестницу, поднимаясь по скрипящим деревянным ступенькам они держались за руки. Зонтик смотрел на Куро и в груди разливалось тепло. Зайдя в их комнату, парни закрыли дверь и сели на кровать Куромаку. -Давай я первый буду касаться, чтобы показать, что имею ввиду. Шестой снял обувь и лёг на кровать сложив руки на груди, как покойник и с серьезным выражением лица закрыл глаза. -Не хочу видеть тебя трупом. Шестой хихикнул, что-то сегодня он со смехом разошёлся и положил руки «по швам». Куро вдохнул и начал с того, что поцеловал Зонтика в лоб, он открыл глаза -А смотреть можно?  -Можно. Куро покрывал поцелуями его лицо, чмокнул в кисть, как при приветствии и сам засмеялся, потом положил руки Зонтику на живот. Шестой молчал. Куро обхватил ладонями его талию офигев с её тонкости, немного провёл ими вверх-вниз, потом приподнял свитер и футболку с голубоглазого вверх, до уровня ребёр, стал делать всё тоже только медленнее, смотря на бледную мягкую кожу, а Зонтик параллельно ощущал страх и тепло, что кто-то так нежно и внимательно гладит его, было довольно приятно, но он понял Куро, это было даже страшнее, чем дать прикоснуться к губам, значит после этого доверие правда должно возрасти. Куромаку аккуратно проводил двумя руками по рёбрам, поднимаясь выше, очерчивая ключицы, после чего заметил, как шестой задрожал. -Холодно? -Да, давай укроемся. Второй взял одеяло, укрыл их. Вопросительно глянув, лёг между ногами Зонтика, положив руки ему на живот, что очень сильно напоминало сцену в начале порнухи и Зонтик покраснел, Куромаку серьёзно проводил руками по телу шестого понемногу переползая выше и немного двигаясь на Зонтике. Самого Зонтика затопило теплом, голова соображало плохо, он наслаждался нежностью второго и через минут 10 закрыл глаза. А у Куро руки начинали подрагивать, захотелось опять поцеловать вальта треф.