«We are one, we are EXO», верно?

*** - Я..., - он задирает голову вверх, - я безумно счастлив, ведь эта победа значит для меня действительно много. Ради того, чтобы стоять сейчас на этой сцене и держать в руках нашу самую первую награду, я тренировался долгие годы. Я благодарен своим сонбэ, которые поддерживали меня, фанатам и, конечно же, своим самым любимым и родным мемберам, - Сухо говорит быстро, немного неразборчиво, волнуясь и пытаясь сдержать слезы, но эмоции так захлестывают его, что слова перемежаются всхлипами. Парни неловко улыбаются, приобнимают его, похлопывают по спине и сами едва сдерживаются, чтобы не заплакать. «Вот тварь», - думает Чен, кусая губы, - «Заткнись, сука, просто заткнись», - мысленно шепчет он, следя за тем спектаклем, который устроила эта лицемерная тварь, блядская рожа и по совместительству лидер ехо-к – Сухо, на сцене. Все слова, которые он сейчас говорит, были ложью, слезы фальшивыми, эмоции наигранными, впрочем, как и он сам. Если Сухо и испытывает к кому-то благодарность, или что-то похожее на это чувство, то только к самому себе и никому другому. И осознание этого факта чертовски выводит Чена из себя, хотя нет, его злит именно Сухо и его наплевательское отношение ко всему, что его не интересует. Но Чен не может этого высказать, поэтому ему приходится сдерживаться, старательно улыбаться и делать вид, что у них все «окей», ведь «We are one, we are EXO», верно? Он сдерживался во время этого гребанного промоушена с МАМА, одно упоминание о котором сейчас вызывало тошноту и отвращение, сдерживался во время фанмитингов, на Сукире, когда этот лицемер читал свое письмо, насквозь пропитанное ложью, и старательно выдавливал из себя слезы. Но сейчас, стоя на этой сцене с их первой действительно значимой наградой и глядя на эти слезы, Чен понял, что его терпение лопнуло. *** - Черт, хен, зачем я обещал плакать из-за этой фигни, - недовольно цокая, Сухо небрежно крутит в разные сторону награду, которую они получили сегодня на шоу, - Я задолбался давить слезы через силу, еще и эти тупые фанатки визжали, как будто они свиньи, знаешь, как противно? – морщась, рассказывает он кому-то по телефону. – Они еще все такие страшные были, видимо, все в голос ушло, - громко ржет он. Чен, так же находившийся в той же комнате, не выдерживает, откладывает книгу, которую пытается читать, встает с кресла и подходит к старшему. -Ммм.. Сухо-хен, можно тебя? – «нервничая» спрашивает он, чувствуя, что на него смотрят почти все, кто находился в комнате, ведь раньше он без особой на то необходимости даже на шоу не подходил к Сухо, а тут.. - Ну и чего тебе надо? – прикрывая ладонью телефон, недовольно бросает Сухо. Чен решает, что упрашивать хена выйти он будет еще долго, поэтому просто дергает лидера за воротник, заставляя его идти за собой. Сухо, удивленный таким обращением со своей драгоценной персоной, молча позволяет вести себя Чену до самой дальней комнаты. - Ты что, совсем охренел, - наконец возмущается он, когда младший толкает его в комнату и закрывает дверь. - Заткнись, - Чен смачно бьет старшего кулаком в челюсть с такой силой, что голова хена дергается в сторону, тот тут же хватается за щеку. - Дебил, у тебя совсем с головой плохо? - шипит Сухо, - Ты вообще думаешь куда бьешь? Лицо, не трогай, идиот. Чен хмурится, ожидая немного иной реакции на свой поступок. - Я понимаю, почему ты меня бьешь, почему злишься. Послушай, Чен, зависть это очень плохое чувство, будь хорошим донсеном и не завидуй хену, ладно? – Самодовольно хмыкает Сухо, потирая щеку. - Какая нахер зависть? - Чен, - Сухо издевательски улыбается, тут же поморщившись, - ну посмотри на себя. Все сразу станет понятно. На мордашку ты, мягко говоря, не очень. Тебя спихнули в китайскую подгруппу, что тоже не способствует твоей популярности, все, что ты имеешь – голос, но только на нем ты далеко не уедешь. Спроси себя сам, кому ты нужен? - Сука, - с ненавистью шепчет Чен. - Как неуважительно, - ухмыляется Сухо, - говори, что хочешь, но сегодня-завтра, упоминая победу ехо, все эти малолетние безмозглые фанючки в своих бложиках и тви будут писать про меня, «милашку лидера», который ЗАСЛУЖИЛ СВОЮ ПОБЕДУ, про тебя, Чен, там будет пара слов, не более, потому что ты никто, - спокойно договорил он. Не выдержав, Чен бьет его снова, специально разбивая губу. Слизнув капельку выступившей крови, Сухо ухмыляется и медленно вытирает рот тыльной стороной ладони. - Н-И-К-Т-О, - одними губами, четко разделяя буквы, говорит он, издевательски улыбаясь. Смотря на него с наливающимся на скуле синяком и разбитой губой Чен ясно понимает, что даже если он изобьет его до полусмерти, то этого будет чертовски мало, чтобы действительно унизить его. Склонив голову на бок, Чен позволяет себе легкую улыбку, понимая, что он может позволить себе что-то более интересное и не менее болезненное. - Хен, какая же ты сука, - говорит он с легким оттенком восхищения, прежде чем схватить Сухо за волосы и впечатать лицом в стену. – Тваарь, - протягивает Чен, пока его рука скользит по животу Сухо, задирая его футболку вверх, - Ты просто не представляешь, что я хочу с тобой сделать, - жарко шепчет он, с жадностью приникая губами к нервно бьющейся жилке на шее старшего. - Ты охренел? – с лица Сухо исчезает всякое самодовольство, он напуган, а его голос подрагивает, говорит достаточно громко, но все же не кричит, боится, что кто-нибудь из ребят придет на его крики. - О, да, - довольно хмыкает Чен. Лизнув венку и перемещаясь губами немного выше, он кусает старшего за шею, прокусывая кожу, заставляет его вскрикнуть. Ладони Чена настырно залезают в штаны старшего, оттянув резинку трусов, сжимают член, заставляя Сухо шумно втянуть воздух. Хохотнув, Чен сжимает член сильнее. Сухо болезненно дёргается и уже открывает рот, чтобы высказать младшему все, что он о нем думает, когда Чен, больно схватив его за подбородок, поворачивает к себе и затыкает властным жестким поцелуем без малейшего намека на нежность или что-то подобное. Через некоторое время Сухо начинает немного возбуждаться от ласк младшего. - Вот шлюха, - протягивает Чен отстранившись от хена, у того на подбородке остается ниточка слюны, которую младший почти заботливо стирает пальцем. - Иди нахрен, - хрипло шепчет Сухо, одаривая младшего взглядом полным ненависти. - Нет уж, мой самый любимый хен, - с сарказмом начинает Чен, - ты немного ошибся с направлением, - он не больно но весьма обидно бьет старшего по ягодице, - пожалуй начнем, да? Хену что-то не нравится? – издевательски интересуется Чен, поглаживая член Сухо сквозь жесткую ткань джинс, заставляя его постанывать, - оу, - он хмыкает, - по-моему, хен в восторге. Но я могу сделать, чтобы было еще лучше, - шепчет он на ухо, заставляя Сухо содрогнуться. Тот все еще пытается сопротивляться, слабо отталкивает его, думает, что это не всерьез, что младший на этом закончит, ведь он и так достаточно наказан. Жгучая пощечина и Сухо затихает. - Не дергайся хен, мешаешь - шепчет Чен чуть обиженно, прежде чем впечатать Сухо в стену. Он задирает майку, и когда чужие горячие губы касаются его обнаженной спины, Сухо вздрагивает. - Не надо, Чен, - хрипит он, впрочем, не надеясь, что младший его послушается. - О, ты знаешь мое имя, - издевка в голосе Чена заставляет старшего поморщится. - Хен тянет он, сдергивая джинсы, - у меня нет смазки, потерпишь? - Чен, - сипит Сухо, представляя насколько будет больно, - Чен, нет. - Значит, потерпишь, - тот даже не слушает его. - Не надо, - еле слышно шепчет Сухо. Чену плевать что чувствует хен, он лишь затыкает ему ладонью рот, чтобы никто не услышал его криков. Внутри слишком тесно, жарко и мокро - Чен быстро порвал его. Но его не заботит, он упивается своей властью над хеном, ему доставляет несравнимое удовольствие видеть прежде гордого Сухо таким жалким и униженным и растоптанным. - Каково тебе, а? - шипит Чен, вбиваясь в Сухо, а тот не в силах кричать еле слышно стонет, желая, чтобы это кончилось, как можно скорее. А Чен долго и не выдерживает. Он изливается в хена, заставляя старшего недовольно шипеть. - И каково быть оттраханным никем, а, хен? - хрипло смеется Чен. Все еще посмеиваясь, он уходит, оставляя тихо всхлипывающего Сухо в одиночестве. Уверенный, что тот ничего и никому не скажет, чтобы сохранить хоть какие-то остатки собственной гордости и подобие нормальных отношений в группе, ведь «We are one, we are EXO», верно?