Ломаный

      Серёжа не задавал вопросы, даже когда Олег вывел его на улицу в объятия осенней мрачной ночи. Если так нужно, что ж, пусть будет так — решил он. Олег обещал, что тайн и секретов не останется, и они смогут начать сначала — Серёжа ему верил. Любая история заканчивается, заканчивалось и их загадочное приключение. А дальше... только они, только вместе, рука об руку. Они молча сели в машину Олега и помчались в ночь так же в полнейшей тишине. Серёжа знал — назад пути нет и не будет. Олег даже не включал радио, словно сейчас любой посторонний звук мог им помешать; он сосредоточенно смотрел на туманную сырую дорогу, а Серёжа ждал. Он нервно поёрзал, прикусил губу и уставился в боковое окно, чтобы хоть как-то отвлечься от собственной тревоги.       — Не нервничай, — попросил Олег. — Я чувствую твоё волнение.       — Сложно не нервничать, — ответил Серёжа. — Новые загадки, неизвестность...       — Нет, тут только ответы. Доверься мне и успокойся.       Олег увеличил скорость, и дорогу перед ними опутал непроглядный туман. Стекла сковало изящными узорами инея, в салоне стало заметно холоднее. Серёжа сжался, выдохнул ртом пар и понял, что они больше не в реальном мире, а в чужом, потустороннем, скрытом от других. Его обдало неестественным холодом, руки и ноги моментально промёрзли. Серёжа глянул на Олега и не узнал его: кожа стала бледной, жутко мертвенно бледной, а радужка глаз окрасились алым. Его ногти удлинились, превращаясь в звериные когти, а черты лица стали острыми, резкими, неприятными.       — Не бойся, — сказал Олег, смотря только на дорогу. — Это всё ещё я.       — Хорошо, — ответил Серёжа и облизнул пересохшие губы. — Что происходит? Где мы?       — Помолчи пока, — тихо сказал Олег. — Сейчас не место и не время для разговоров. Потерпи немного.       Серёжа кивнул. Потерпеть, так потерпеть. Ему оставалось только довериться Олегу и сделать все, что он скажет. Серёжа чувствовал — сегодня всё решится, стоит лишь не торопиться и не торопить. Вскоре Олег свернул с проезжей части к лесу и припарковался уже у самого частокола деревьев. Он вышел, хлопнул дверцей и дождался, пока выйдет Серёжа.       Они спешно двинулись в ночной лес, в густую мрачную чащу, окутанную зловещим тёмным туманом. Серёжа отставал на полшага, но Олег все равно поглядывал на него, ни на секунду не теряя его из вида. Среди деревьев витиеватыми узорами клубился сизый дым. Он окутывал стволы, нежно обнимал их и робко выглядывал, словно тянулся к незваным гостям.       — Олег... — протянул Серёжа, но Олег тут же резко обернулся и закрыл ему рот ладонью.       Туман меж деревьев тут же оживился: он обрёл контуры, моментально окрасился в кроваво-алый и превратился в силуэты измученных тощих людей. Они взвыли, задрожали, изогнулись и потянули руки вверх, к тёмному грозовому небу. Сделали шаг вперёд, ища их, живых. Они издавали странный рокочущий звук, похожий на тревожное пение цикад.       Олег строго глянул на Серёжу. Тот понял, раз сказано молчать, значит, надо молчать без лишних объяснений и напоминаний. Возможно, это своего рода испытание. Серёжа кивнул, давая понять, что на этот раз всё точно понял. Олег дёрнул уголками губ, изображая улыбку, и убрал руку.       Они пошли дальше. Внезапно с неба упали первые снежинки. Серёжа вытянул руку, ловя их на ладонь, но тут же отдернул её, поняв, что это не снег, а пепел. Серёжа испуганно глянул на Олега, а тот посмотрел так, словно говорил — спокойно, всё хорошо, идём дальше. И Серёжа пошёл.       Наконец-то они миновали лес и вышли на поляну, посреди которой расположился старый, заброшенного вида храм. Его округлая крыша давно была разрушена — в ней зияли огромные дыры. Окна были заколочены, двери перекосились. Всё вокруг окрасилось в серые тона — мир потерял цвета и краски, звуки стихли, словно здесь, в этом месте, смерть победила жизнь.       Олег решительным шагом направился к высоким чёрным дверям и с силой толкнул их. Серёжа, идущий следом, увидел уходящую вниз, в вязкий густой мрак, старую полуразрушенную лестницу. Оттуда, из глубины зияющей бездны, его обдало потусторонним пробирающим до костей холодом. Волосы на голове встали дыбом, дыхание перехватило. Олег, даже не обернувшись, пошёл вниз, моментально исчезая в темноте; Серёжа задрожал, но шагнул вниз, уходя следом за Олегом.       Они опускались всё ниже и глубже, в бесконечные холод и мрак, и, когда, наконец-то, достигли дна, Олег обернулся, преградил собой путь и чиркнул зажигалкой.       — Раздевайся, — сказал он. — Полностью. Одежду и все личные вещи ты должен оставить у этого порога.       — Но... — Серёжа опустил голову, чувствуя, что они будут там не одни.       — Тебе нечего стесняться, — мягко улыбнулся Олег. — У тебя красивое тело. Омовение ты должен совершить полностью обнажённым.       — Омовение?..       — Очень прошу, никаких вопросов, — напомнил Олег. — Это церемония, акт твоего полного доверия и подчинения мне. Ты должен беспрекословно исполнять всё, что я говорю. Сейчас это очень важно.       — Ладно, — ответил Серёжа.       Он понимал, что сейчас иначе нельзя. Традиции есть традиции, и не ему, Серёже, их менять. К тому же, он доверял Олегу и знал, что тот не сделает ему ничего плохого. Они уже зашли слишком далеко и каждый новый шаг приближал их к свободе, к совместному счастливому будущему.       Серёжа, дрожа с головы до ног от холода, разделся. Одежду он бросил прямо у старых потёртых ступеней и сжался. Кости ломило так, что он едва стоял на ногах, бледная кожа покрылась мурашками.       — Холодно... — с трудом выговорил он и обхватил себя руками.       — Так надо, — сказал Олег. — Придётся потерпеть, это тоже часть испытания. Хотя...       Олег хитро улыбнулся. Он сделал шаг навстречу, прокусил свою губу и коротко поцеловал Серёжу. Как только его горячая кровь попала в рот, холод немного отступил — Серёжа даже начал чувствовать руки и ноги. Несильно, но стало лучше.       — Маленькая хитрость, — прошептал Олег и приложил палец к губам. — Никому ни слова.       Серёжа пьяно и счастливо улыбнулся. Всё же Олег любил его и заботился.       Они двинулись дальше вглубь по тёмным коридорам и шли, пока впереди не забрезжил слабый свет. Серёжа, успев привыкнуть к темноте, болезненно зажмурился, прикрыл глаза рукой и осторожно, уже медленнее, зашёл в открывшийся проём следом за Олегом.       Это был большой округлый зал. В самом центре стоял постамент, напоминающий жертвенный стол, и украшала его уродливая фигура лишенного кожи человека. Он словно был прикован спиной к этому столу, а его руки уходили назад, охватывая постамент. Его пустые глазницы в пугающем безумии были устремлены вверх. Серёжу передернуло. Изваяние с фигурой окружало округлое углубление, наполненное водой. Вокруг, у стен, с факелами в руках стояли люди Олега, те, кого Серёжа уже знал и видел ранее. Все они, серьёзные и мрачные, молчали и смотрели на них.       Откуда-то донеслась тихая мелодия — тревожный перезвон флейты раздражал и вызывал мурашки. Олег извлёк из кармана нож и протянул Серёже. Тот вздрогнул, не понимая, для чего это ему. Олег молча смотрел на него и никак не помогал. Тихие ноты незнакомой жуткой мелодии вызывали дрожь. Серёжа глянул на нож, затем на Олега. Он хотел спросить, но по его взгляду увидел — не стоит. Но делать-то что?       Внезапно уродливая скульптура у постамента шевельнулась и болезненно застонала. Серёжа вздрогнул, отшатнулся и зажал рот рукой, чтобы сдержать крик — это был живой человек! Измученный, освежеванный, прикованный к камню, но живой!       К горлу подкатила тошнота. Серёжа сделал шаг назад и захотел убежать. Навсегда, подальше отсюда, лишь бы больше не видеть это жуткое место, не слышать чудовищную флейту, не быть частью этого безумия. Или забиться в стороне, сжаться и заплакать. Но внезапно что-то изменилось, как тогда, в лесу, когда за ним гнались оперённые. Серёжа почувствовал, что страх отступает, а проступившие на глазах слёзы просыхают. Дрожь исчезла. Сердце перестало загнанно биться в груди. Серёжа словно по наитию протянул руку и уверенно взял у Олега нож. Тронул пальцем лезвие, заинтересованно склонил голову.       Хватит быть слабым — думал он. Хватит хныкать, ты больше не ребёнок. Соберись, Тряпка! Тряпка, Тряпка, Тряпка!       Нет. Я больше не Тряпка. Тряпки тут больше нет.       Серёжа молча сделал шаг к центру зала — теперь он знал, что нужно делать. Он бросил взгляд вниз, на ледяную воду, которая до ломоты в костях окутала его ногу, стоило лишь ступить в неё, и увидел в отражении, в своих глазах, странный золотой блеск. Впрочем, это было не столь важно. Серёжа ступил на возвышение, где находился жертвенный постамент, схватил бедного измученного человека за остатки некогда чёрных волос, оттянул его голову и решительным движением располосовал его шею. Тот захрипел, захлебываясь кровью, и Серёжа вонзил нож в его грудь, располосовав его до самого паха.       Кровь хлынула в стороны, потекла по камню к воде. Серёжа чувствовал её под ногами, видел, как она стекает в воду, окрашивая её в алый цвет. В нос ударил неприятный металлический запах. У дальней стены послышалось журчание, Серёжа поднял голову и увидел, как с потолка полился кровавый водопад.       Серёжа понял всё без слов. Почему-то его уже ничего не удивляло и не пугало — ни убитый им человек, ни обилие крови вокруг, ни страшные жуткие ритуалы, к которым он теперь был причастен напрямую. Он уверенно двинулся в сторону водопада и решительно ступил под обжигающе горячие струи — кровь оказалась раскалённой до невозможного. Густая, неприятная, она тут же окутала и болезненно поглотила его.       После холода пещеры, жар был такой, словно его сжигали заживо. Серёжа закричал и распахнул глаза, но вряд ли хоть кто-то услышал его крик. Кровь хлынула везде и... все изменилось. Он изменился. Раз и навсегда.       — Он снова будет цельный, — сказал Олег Игроку, когда тот взволнованно нахмурился. — А то его светлая половина слишком уж перевешивала. Удивительно, как он, такой нежный и ранимый, вообще хоть чего-то добился в жизни.       — Он всё равно сильный и боец по натуре, — ответил Игрок. — Благо, ты оставил ему хоть немного его первозданной тьмы.       — Это да, — кивнул Олег. — Иначе он бы меня так не зацепил. С ума сойти... я чуть не упустил в том пожаре своё предназначение. Спас мальчишку, кто бы мог подумать...       — Ты рад? — спросил Игрок. — Вижу, рад. Ну да, Сергей больше не сломленный.       — Ломаный. Я бы сказал, ломаный.       Серёжу разрывало изнутри. Огонь был в венах, под кожей, в каждой клеточке тела. Серёжа жадно открыл рот и глотал кровь, так много, как только мог. Ток пробил его от ног до головы, и Серёжа увидел. Все они, и Олег, и его люди, проходили через это. Раздевались, погружаясь в убивающий холод, и ступали под обжигающую кровь, где перерождались навсегда.       Шум в ушах усилился. Казалось, сердце вот-вот проломит грудную клетку. Собравшись, Серёжа резко и решительно шагнул вперёд, вырвался из-под горячих струй и практически упал в сильные руки Олега. Было мало. Ему хотелось ещё. Ещё. Он жадно потянулся к шее Олега, туда, где пульсировала вена, укусил его и тут же получил мощный удар по лицу.       — Очнись! — крикнул Олег. — Возьми себя в руки! Не дай жажде победить!       Но Серёжа не слышал. Он жадно цеплялся за плечи Олега, тянулся к нему и слышал, как под кожей, по его венам струится кровь. Живая, жаркая, чистая. Вторая пощёчина, болезненный удар, обожгла лицо. Серёжа только разозлился — он яростно бросился на Олега, но постепенно начал осознавать, что происходит. Отстранившись, он взволнованно оглянулся, и заметил, как все выдохнули.       — Так со всеми бывает, — сказал Олег, придерживая его за плечи. — Кровь на время сводит с ума. Всё нормально. Так должно было быть.       Так должно быть. Серёжа кивнул. Он всё ещё чувствовал себя странно, непривычно, словно это он, но в то же время и не он вовсе. Серёжу не пугало, что он с ног до головы измазан кровью, что она запекалась в его волосах, заливалась в глаза, в рот, окутывала тело. Серёжа больше не смущался своей наготы, не ощущал привычного стеснения, волнения и страха. Он чувствовал себя... уверенно. И это было потрясающе. Словно что-то давно забытое и потерянное вернулось к нему. Он даже распрямил плечи и вскинул подбородок.       — Что теперь? — спросил он.       — А теперь мы ждём, — ответил Олег и посмотрел наверх, туда, где смыкались своды высокого потолка.       — Что ждём?       — Решение Кутха. Он должен принять тебя.       Серёжа оглянулся. Он задержал взгляд на человеке, прикованном к постаменту, и понял, что не испытывает ужаса от того, что сделал с ним. Словно он каждый день брал нож и шёл на улицы убивать людей. Хотя, некоторые явно заслуживали этого.       Внезапно этот человек болезненно застонал и шевельнулся. Серёжа вздрогнул, но скорее от удивления, чем от ужаса. Жуткие раны медленно затянулись, и человек отчаянно забился в путах. Он замычал отчаянно и громко, так, словно был лишён не только глаз, но и языка. Серёжа понял — он тут всё это время, пока Олег и его люди правят городом. Он — их источник, их сила.       — Почему он тут? — спросил Серёжа.       — Это его наказание, — ответил Олег. — Он искупает вину, помогая нам стать ближе к Кутху.       — Это... он? — догадался Серёжа. — Феликс? Тот, кто обратил тебя и уничтожил деревню?       — Обратил меня Кутх, а этот лишь отравил, — хмыкнул Олег. — Когда Кутх помог мне переродиться, я обратил всех выживших жителей деревни, и они сейчас стоят перед тобой.       Серёжа медленно обвел их взглядом. Да, он помнил, что видел их, измученных и искалеченных, в воспоминаниях Олега.       — И мы, несчастные пятнадцать человек, бросились против армии нечестицев, — прошептал Олег. — Феликс смеялся, говорил, что мы уже мертвы. Но мы и правда были мертвы и нам нечего было терять. Когда мы победили, Кутх вынес приговор: лишить Феликса языка, которым он вещал, что именно он посланник Кутха, лишить его глаз, которыми он читал древние запрещённые заклинания, лишить его пальцев ног и рук, чтобы он не мог ходить по земле Кутха. Лишить его кожи, чтобы все видели его гнилое нутро.       — И кто это сделал?..       — Я.       Олег даже бровью не повёл, когда сказал это. Серёжа понимал, что должен прийти от этого в ужас, но ничего подобного он не испытал. Его слабо интересовала судьба этого человека, интересна была лишь сама история.       — Но он источник вашей силы? — спросил он.       — Он же хотел служить Кутху? Вот и служит.       Серёжа усмехнулся.       Внезапно над их головами послышалось громкое карканье. Под округлым высоким сводом, окутанным тьмой, мелькнуло яркое белое пятно. Оно сделало круг и приблизилось, постепенно опускаясь.       — Белая? — послышалось в стороне. — Безумие какое-то, никогда такого не было...       Ворона, а это была именно ворона, сделала ещё один круг и к ним сверху устремилось изящное белое перо. Серёжа по наитию вытянул руки, и перо опустились прямо на его раскрытые ладони. В тот же миг оно окрасилось в непроглядный чёрный цвет.       — Кутх дал своё благословение, — удовлетворённо сказал Олег. — Добро пожаловать в семью.       Олег вытянул руку, и Серёжа на мгновение замер. Всё в нём взбунтовалось против этого жеста, и всё же он, помедлив, наклонился и поцеловал тыльную сторону его ладони.       — Теперь смой кровь, оденься и поехали домой, — распорядился Олег. — Я покажу где...       Внезапно Феликс, прикованный к каменном столу, дёрнулся вперёд, разорвал одну из сдерживающих его цепей и впился пальцами в лодыжку Серёжи, оставляя разводы на застывшей крови. Он сжал до боли, так, что Серёжа закричал, вывернулся и, наклонившись, перехватил его за запястье. Их пальцы переплелись, а глаза встретились. Точнее, ясные голубые глаза Серёжи встретились с пустыми зияющими дырами глазниц Феликса.       «Наконец-то! — услышал Серёжа разрывающий голос в голове. — Наконец-то ты здесь! Ты пришёл! Ты принесешь им крах, принесешь погибель! Ты отомстишь за всё, за всех и сразу! Ты уничтожишь его, уничтожишь!»       Вырвавшись, Серёжа, вцепился в Олега и на время будто бы отключился. Он видел и слышал, как люди Олега оттащили и снова приковали Феликса, видел и слышал, как кричит и беснуется Олег, но происходило это будто бы в бреду и тумане. Серёжа чувствовал и понимал, что его куда-то ведут, смывают с него кровь, дают одежду. И всё же в себя он пришёл только наверху, когда они с Олегом вышли из странного храма.       — Мы же не в реальном мире? — спросил Серёжа.       Олег, закрывший двери храма, замер. Он медленно обернулся, задумчиво глянул на Серёжу и сказал:       — Это всё, что ты можешь сказать?       — А что? — спросил Серёжа.       — Ты двадцать минут ни на что не реагировал.       — Извини. Он... словно вогнал меня в транс. — Серёжу передёрнуло.       — Он говорил с тобой? — спросил Олег и прищурился.       — Нет, — не задумавшись, соврал Серёжа. — Просто... я словно оказался в тумане.       — Ты не врёшь мне? — Олег заглянул в его глаза.       — Нет.       Серёжа врал и впервые делал это так легко и просто, безо всяких угрызений совести. Олег долго и внимательно смотрел на него, потом кивнул и взял его за руку.       — Хорошо, — сказал он. — Возвращаемся. И да, ты прав, это не реальный мир, а скрытый, потусторонний. Что-то вроде лимба, место для неприкаянных душ и тех, кто чувствует и видит больше.       — А твои люди? Они сами выберутся?       — Конечно. Они спокойно ходят сюда и обратно, как и я. Тебе не советую, пока ты в полной мере не познаешь нового себя. Понял? Серьёзно, я запрещаю, это очень опасно. Если заблудишься тут, то даже я не найду.       — Хорошо, — ответил Серёжа. — Если честно, я уже очень хочу в наш, в нормальный.       Они шли обратно той же дорогой. Сквозь жуткий лес с клубящимся плотоядным алым туманом, оставляя позади тихие тревожные звуки флейты и странный пугающий храм. Когда они дошли до машины, Серёжа сразу же юркнул на сидение и захлопнул дверцу. Олег спокойно сел за руль, провернул ключ и спросил:       — Как ты? Шокирован?       — Шокирован только если тем, что мне всё равно, — ответил Серёжа, смотря прямо перед собой. — Я удивлён, что... меня ничего не напугало, не смутило, словно я каждый день вижу что-то такое.       — Ты переродился, это нормально, — сказал Олег и плавно продавил педаль газа. — Не волнуйся, ты всё ещё ты.       — А ты будешь мне рассказывать обо всём этом? Об этом мире, о новых силах, возможностях...       — Буду, — улыбнулся Олег. — Но всё постепенно. Ты больше не человек, Серёжа. Ты теперь такой же оперённый, как и я. И твоё положение теперь совсем другое.       — Какое же оно?       — Теперь ты моя пара. Этот город теперь наш, твой и мой.       — Я твой принц?       — Можно и так сказать.       Олег добродушно усмехнулся, а Серёжа улыбнулся. Он прикрыл глаза и даже задремал, а проснулся уже когда они затормозили. Они снова были в привычном ночном Питере. Моросил снег, дул прохладный свежий ветер. Мигали неоновые вывески, мимо проезжали редкие машины, но в целом город спал. Олег привёз Серёжу к себе, а тот не возражал.       Они вышли из машины, молча поднялись. Олег открыл дверь, и Серёжа первым делом закрылся в ванной. Он долго мылся, смывая с себя кровь, пот, странные чужие запахи. Прогревшись и намывшись, Серёжа вылез, закутался в полотенце и задумался. Олег, наверное, ждал его для того, чтобы...       Впервые эта мысль не пугала. Серёжа даже хотел этого. И правда, они уже столько времени вместе, но ни разу не были близки. Серёжа чувствовал себя превосходно — смело и решительно. Сначала он хотел одеться, но, подумав, скинул полотенце и вышел из ванной нагим. Олег ждал его в гостиной. Стоя у окна, он неспешно и нервно курил, видимо, неуверенный, что Серёжа выйдет сам. Услышав тихие шаги, он затушил сигарету в пепельнице и обернулся.       — Олег, — сказал Серёжа, обвив его руками за шею. — Пожалуйста, давай сделаем это. Я хочу быть твоим. Навсегда.