Незабудка

      Погода сегодня прекрасная, как бы банально это не прозвучало для самого начала рассказа. Конец зимы, резкая оттепель, запах талого снега, импортных цветов и сладостей… Любовь в этот день прёт из всех щелей, заставляя одиноких людей лишь хмыкнуть под нос, глядя на сей парад розовой нежности. Но это лишь в их глазах она такая страдальчески пластиковая и приторная. Хотя, ещё и в карамельно-карих глазах неподражаемого обольстителя женских сердец — Ромео. Что же это за день такой восхитительный, спросите вы? Четырнадцатое февраля. Да, день влюблённых и самой любви, это было более чем очевидно.       Ромео всегда обожал этот день и сам праздник, ибо он почти целиком и полностью был его днём. Ведь кто же ещё, как не он, — король этой бомбической масштабной вечеринки с романтическими приключениями на пару градусов выше? Даже спустя столько лет с дней давней юности своей он всё ещё ощущал что-то трепетное и волшебное ещё накануне, что уж говорить про само празднество. И не особо удивительно бы было, если бы вдруг он решил променять своё имя, печально известное трагическим контекстом, на Валентина, что у всех ассоциируется с прекрасным днём.       Однако, последние лет пять он, как ни странно, не находил на это времени, лишь сегодня решив вновь выделить себе целый вечер на поиски прекрасной девы, которая наконец останется с ним до скончания дней, с которой они будут утопать в любви даже в серые нудные будни… Да, именно сегодня это обязано случиться. Не важно, что так казалось и во все предыдущие попытки, ведь главное — верить, пытаться и ещё раз верить.       Ромео уверенно вдохнул, глядя на себя оценивающе в зеркало около двери и подмечая некоторые недостатки, которые проявились с возрастом и теперь нещадно напоминали о стечении времени. Ему уже чёртовых двадцать шесть полных лет. Да, жизнь впереди ещё, но столько уже потеряно? Вот морщинка появилась, а тут опять выросла еле ощутимая, но раздражающая щетина, что не оставляла его в покое и даже не вырастала в прекрасную бороду при всём должном уходе. Бесполезная вещь. А вот тут он немного пополнел… Кошмар. Ну да ладно, запал и харизма ведь ещё те же. Да и некоторые девушки любят таких не отполированных до гламурного блеска молодых людей, правда ведь? Бояться нечего.       Цветы он купит по дороге, что-нибудь сладкое к чаю и флирту тоже, главное волосы кое-как, но уложил да умылся. Во всём своём великолепии стоит, взяв со столика расчёску и начав получше укладывать пряди каштановых непослушных волос, застывших от лака. Он был уверен в себе, в своих действиях и в уверенных движениях кисти руки, как вдруг входная дверь не так далеко от него открылась с протяжным скрипом. На порог небогатой квартирки ступила маленькая девчушка, аккуратно её закрывая сразу же за собой.       — Анабель, ты что, уже наигралась во дворе?       — Да, папа, мне там скучно…       Малышка лет пяти в весенней куртке и толстом шарфе чуть наклонилась назад, игриво болтаясь как неваляшка и держа скромно ручки за спиной. В ней сразу угадывались черты Ромео: в непослушных каштановых волосах, заплетённых в нежную косичку отцовской рукой, больших глазах, блестящих как два янтарных камушка на вечернем солнышке, и еле заметных веснушках на мягких розоватых щёчках. Он оторвал взгляд от зеркала и посмотрел на неё, вздыхая.       — Ну, проходи, переоденься и жди няню. Ты голодная? — его взгляд снова обратился к зеркалу и он продолжил прихорашиваться, сосредоточенно прикладывая волосы.       — Нет. А ты?       — Я? — невольно Ромео улыбнулся, тихо посмеявшись от столь забавного встречного вопроса девочки, — Я тоже нет.       — Здорово!       — Здорово, — ответил он, снова уходя в размышления о своём внешнем виде и не лучшем состоянии причёски.       Это была его родная маленькая дочка, которую никто в этом холодном тоскливом мире не ждал. По сути своей она была плодом ошибки юности, за которую Ромео, брошенный вместе с ней на произвол судьбы её новоиспечённой матерью, поплатился временем, личной жизнью и вынужденным отходом от романтических похождений. В своё время это было трагедией и ужасающим бременем. Ну а сейчас уже привычными хлопотами и какой-то такой же привязанностью. Из привычки.       Отец-одиночка из него вышел, конечно, далеко не ужасный. Но и не то что бы хороший. В вопросах ухода за ребёнком ему приходилось просвещаться в основном на практике и иногда на форумах молодых мам, в которых он ощущал себя совершенно неуютно и как-то стыдно. Ну, если уж такое дело, то приходилось узнавать и растить, совершенно забрасывая романтические свидания и новые знакомства с кем-то кроме уже замужних мам на тех же форумах.       Ненадолго они замолчали, пока девочка неуклюже сняла с себя весенние сапоги и так же неуклюже подошла прямо к отцу, всё ещё держа ручки за спиной. На самом деле говорила она совсем не идеально, что было слышно, поскольку должного внимания к общению с дочерью и развитию её речи Ромео, видимо, не обратил. Потому звучала она неуверенно и медленно, но хотя бы вполне осмысленно.       — Папа.       — Да? — не глядя отозвался он.       — Это тебе, папа.       Он снова взглянул на неё с какой-то усталостью, и тут холодные розовые ладошки протянули ему один единственный маленький цветочек. Из одного тоненького свежего стебелька ветвились штук семь чудесных голубых пучков из нежных лепестков. На некоторых ещё не растаяли редкие снежинки, а на других они уже лежали капельками как утренняя роса. Он словно был найден в снегу и очень бережно доставлен девочкой сюда со всем вниманием и трепетом, на которые она была способна в столь юном возрасте.       — Незабудка… — пролепетала Анабель, поднимаясь на цыпочки и всё увереннее протягивая отцу находку, которую с первой же секунды обнаружения решила принести для него. Она видела её в детской книжке, которую ей доводилось не так давно разглядеть во всех подробностях от корки до корки.       Ромео сразу вспомнил как она подходила к нему с этой самой книжкой и спрашивала у него что это за цветы. Там было написано, но читать она не умела. Вернее умела, но очень плохо, так что и не пыталась делать это сама. А он, не заинтересованно поглядывая на картинки и подписи, монотонно отвечал «…Астра. Роза. Клевер. Незабудка…», одновременно занимаясь каким-то своим неотложным делом. На самом деле, весьма печальная картина, ведь от этого в полной мере ощущалось то, как же Анабель была никому не нужна здесь.       Но… Этот акт проявления искренней любви девочки к единственному важному человеку в своей жизни заставил его серьёзно задуматься, сжимая меж пальцев тонкий стебелёк маленького хрупкого подарка. Он смотрел на него с таким изумлением, затаив дыхание, что, казалось, вот-вот всхлипнет или чихнёт. Ибо вместе с осознанием по телу пробежались мурашки и будоражащее тепло от какого-то чувства, что так метко ударило его не то по голове, не то в самое сердце.       — Анабель… — начал говорить он, отложив расческу обратно на стол и медленно опустившись к ней на колени, всё глядя то на цветочек, то на дочь, что смотрела на него в ожидании, храня на лице лишь интерес и уже привычную лёгкую грусть. В итоге он так и замолчал снова, растерянно путаясь в мыслях от переполняющего его то ли умиления, то ли благодарности, что ранее почти никогда не ощущал от малышки.       — Ты сказал, что сегодня день любви. Любовь… это когда ты рядом с кем-то и тебе хорошо, — прервала молчание она, опустив взгляд медовых глаз на пол, — Ты говорил, что купишь цветочки. И подаришь тому, кого любишь. Я тоже хочу подарить цветочки… потому что люблю папу.       — Анабель… — повторил Ромео и совсем растерялся, позабыв о том, что буквально минуты три назад думал о любви и свиданиях, рассуждал о внешности и красоте, о том, что он найдёт ту, что будет его любить вечно. Всё растворилось в миг, просто потому что он понял кое-что важное.       — Поздр… поздрвравляю тебя, папа. Я люблю тебя. — криво выговорила она и сделала шаг вперёд, обнимая отца и ручками ненарочно тормоша его укладку. Она уткнулась носиком в его макушку и замерла, словно не уверенная, что правильно обнимается вообще.       Пожалуй, это был последний шаг к тому, чтобы окончательно всё осознать и с грустно-трепетным чувством молчаливо прижать девочку к груди, всё ещё бережно держа в пальцах незабудку и задумчиво глядя в пол. А потом вовсе от накативших чувств коснуться губами каштановой макушки, признаваясь самому себе, что в самом деле это самое очаровательное и невинное создание, которое только доводилось ему встретить в жизни, хотя видел он людей немало. И раз такая огромная любовь хранится в сердце маленькой Анабель, которая никогда не испытывала на себе истинной любви родителя, то, может, он сам должен принять и понять новую любовь, отличную от его привычных пониманий. Её несправедливое одиночество по жизни нужно уничтожить, чтобы сердце не разрывалось на части от сожалений.       Ужасно было осознать, что всё это время кто-то несправедливо оставался обделённым и почти покинутым всеми совсем рядом, пока он искал какую-то абстрактную идеальную девушку, чтобы любить её всем сердцем.       Кажется, мысленно он уже пообещал себе и ей, что всё изменится. Он обязательно сводит её в парк, купит ей какое-нибудь самое красивое платье, прочтёт ей тысячи книжек перед сном и сделает её самой счастливой на свете девочкой, потому что это она та самая, которой он теперь хочет отдать себя всего. Потому что она любит его бескорыстно и искренне, как никто раньше не любил несчастного Ромео без Джульетты. Ведь любовь не только в страстях между случайными встречными и в подкатах к красивым барышням на вечеринках, не только в свиданиях и мятых чужих постелях. Она бывает в глазах девочки с янтарными глазами, которая росла рядом с тобой и продолжает расти, не смотря на то, что так долго никто не смотрел на неё такими же влюблёнными глазами, полными стремления оградить её от всех невзгод жизни.       — …Я тоже люблю тебя, моя маленькая принцесса.       — Принцесса… как в книжке?       — Как в книжке, Анабель. Как в книжке…