***
Со жгучим и отрезвляющим налётом сожаления Юнги смотрел вслед Розэ, в очередной раз думая, что он сглупил и вмешался туда, куда его даже не просили. Так уж вышло, что он привык оберегать её ещё со школьной скамьи и запретить себе делать то, к чему привык, — будто ненароком зацепить торчащую родинку, слишком ранимо и болезненно, оттого «шипишь» ещё сильнее. — Розэ сказала, что вы друзья, — вывел Юнги из раздумий надменно ухмылявшегося Мингю. А у парня как-то вмиг зачесались кулаки, настолько хотелось стереть эту гаденькую улыбку с лица конкурента. — По-моему, это вообще не твоё собачье дело, — кривовато ухмыльнулся Мин, склонив голову вбок. — Тогда не вмешивайся. — Я сам разберусь, что мне делать. Ясно? — А, может, ты ревнуешь, что каждый раз она выбирает не тебя? — сочащимся ядом плевался Мингю, а в голове у Юнги эхом бился о стены давно мучавший вопрос: ревность это или всё-таки забота. — Я не на приёме у психолога, поэтому катись отсюда, мне неинтересно, что ты думаешь. — Отлично. У меня как раз остаётся пара минут, чтобы купить билет в кино на сеанс с Розэ. Было приятно познакомиться, Юнги. Но Мин уже развернулся к нему спиной и на последних словах, уничижающих интонацией его имя, он показал многозначительный средний палец. Пусть этот сукин сын и дальше думает, что он неудачник, — просто плевать, — но Юнги знает, чем закончится очередная влюблённость Розэ. Глянув в телефон, парень чертыхнулся и поспешил сесть в машину, надо было успеть сфотографировать объект для отца и помочь на стройке — вывезти строительный мусор и принять щебень. Розэ была полна сожалений с удушающим беспокойством у горла. Она часто думала о том, что фантазирует себе лишнего и ждать ничего не стоит, ведь завтрашний день начнётся только после заката солнца. В этом она успела убедиться ещё в то время, когда родители огорошили её переездом в другую страну. Привыкать к новому образу жизни, к новым людям, языку и обычаям наравне с совершенно иным часовым поясом трудно, но куда труднее без того, кого ощущаешь только сердцем. Вдвойне невыносимее. Когда девушка наконец вернулась в Корею, то вздохнула полной грудью, наполняя лёгкие запахами уличной еды, по которой так скучала, острого и горячего рамёна и свежего морского бриза. Ей пришлось вновь заводить друзей, поступать в университет и звонить Юнги. Он долгое время не знал, что она вернулась. И будто бы ничего не изменилось между ними, но Розэ всё чаще останавливала свой взгляд на худых запястьях его рук, длинных пальцах и движениях кадыка, когда Мин сглатывал каждый раз, если не хотел о чём-то говорить и по привычке отмалчивался. Молчание сильнее расстояния. Даже миллиарды километров могут стать миллиметрами, если на той стороне есть тот, кто протягивает руку. Розэ давили изнутри угрызения совести. Они подступали изнутри, скапливаясь влагой в уголках глаз. Через ряд от неё в кинозале сидел Мингю и улыбался ей, на что-то надеясь, а она неловко заправляла прядь волос за ухо и мысленно уносилась куда-то далеко — к поникшей голове Юнги и сжатой пачке сигарет в его руках. В голове засела высверливающая мысль, чтобы позвонить, а лучше написать сообщение, вот только что писать? Как он доехал до работы? Что делает? Не обижается ли он на неё? Всё это было полнейшим бредом, подпитываемым страхом. Девушка врала себе и отталкивала его каждый раз, как только представлялась возможность. Непостоянство — худшее из эмоциональных состояний девушек. — Как тебе фильм? Неожиданная концовка, как думаешь? — подошёл к Пак Ким, когда она уже стояла у входа в кинозал в ожидании подруг, что застряли у лавки с безделушками. — Да. Я тоже так думаю, — пространственно отвечала она, отчётливо понимая, что Мингю не просто так поплёлся за ней в кино. — Розэ, ты чем-то озадачена? — Фильм очень впечатлил, — и глазом не моргнув соврала Розанна и мило улыбнулась, пытаясь скрыть свои чувства, но дрожь в голосе выдавала её с головой. — Только лишь? — приподнял одну бровь парень, чем до чёртиков напомнил ей Юнги, отчего она только нервно сглотнула и потупила взгляд. — Вы же с Юнги не поругались? Он не наговорил тебе гадостей? — выпалила она как на духу, устав держать свербящие чувства внутри, которые только и просились наружу, будучи задетонированной бомбой замедленного действия. — Почему-то я так и подумал, что тебя заинтересует этот вопрос, — небрежно усмехнулся Мингю и на долю секунды помрачнел. — Мы же не подрались, так что не о чем переживать. Парень вновь улыбался своей привычной улыбкой, пытаясь увести разговор в другую сторону. Выяснение всех подробностей ему было ни к чему, но Розэ была настроена иначе, и он уловил это в одном колючем и испытывающем взгляде. — По правде, это я наговорил ему гадостей. — Ты? — шокированная такими откровениями Розэ широко распахнула глаза, не веря в услышанное. — Я ведь не должен спрашивать его разрешения, чтобы предложить тебе встречаться. Но он думает почему-то иначе. Что между вами? Вы же друзья? Каждое отчеканенное слово Мингю будто приколачивало её к стене, било по лицу хлёсткими ударами и не давало смотреть в глаза. Что она должна была ответить, когда сама не знала точного ответа. Дружба в рамках дружбы с мыслями о несбыточном желании о большем. Розэ сама всё усложняла, слишком много думая о том, что казалось рядом, оттого так далеко. Друзья? «Да», — ответ схож с клейкой лентой, изношенной своей липкостью из-за давности использования. — Да, — только и выдохнула Розэ, закусывая губы и заламывая пальцы от дикой неизбежности, настигшей её так внезапно. — Держи. Мы взяли тебе бабл-ти и этого пушистика, — Джису протягивала подруге лохматую зверушку-брелок и стаканчик с фруктовым чаем. — Мы, наверное, вам помешали. Или нет? — лисий прищур Дженни только заставил щёки Розэ ещё больше залиться краской, а Мингю — стушеваться. Как никогда Пак была благодарна подругам, что те так вовремя пришли на помощь, иначе бы она просто не выдержала натиска вылетающих из уст Мингю вопросов. Конечно, он имел право знать, и его дерзкое поведение с Юнги было вполне обоснованным. Вот только зачинщиком всей этой истории была сама Розэ. — Всё в порядке. Мы просто общались, — дружелюбно улыбаясь, заверил девушек Мингю, сам ощущая себя немного неловко под их пристальным взглядом. — Тогда-а-а… — задумчиво протянула Дженни, прикладывая палец к губам. — Может, прогуляешься с нами по торговому центру и… — Нет, пожалуй, покину ваш девичник, на который и так ворвался без спроса, — будто капитулируя, поднял руки вверх парень, понимая, что оставаться в их компании чревато неизвестными последствиями и лишней, ненужной информацией. — А жаль, — оценивающе «просканировала» взглядом Джису Мингю и невинно захлопала ресничками, переводя взгляд с него на молча стоявшую рядом подругу. — Ещё увидимся, Розэ. — До встречи, Мингю. Пак смотрела ему вслед, отчётливо ощущая холод, несущийся лавиной по пунцовым щекам. Неловкость, смущение и ни единого пропущенного биения. Ритмичность чуть повышенного пульса сходила на нет, так ни разу и не запнувшись на мгновение. Он всё ещё ласкал её взглядом, она ощущала это под кожей и оттого, поведя плечами, попыталась сбросить непрошеное наваждение. Ложные надежды, как иллюзии, пусты и наивны. Они разбиваются мелкими осколками, о которые можно неприятно пораниться, а саднить будет совсем недолго. — Не знаешь, кого выбрать, или не знаешь, как тактично отказать? — легко прочитала её мысли Джису, обеспокоенно взяв подругу под руку. — Всё вместе и сразу, и вообще… — Мингю классный! — не задумываясь, выпалила Дженни, как бы между прочим разглядывая платье с витрины. — Но не для тебя. Точнее, он именно то, что нужно! Но с хорошим мальчиком тебе будет скучно. Розэ не было бы скучно, скорее, слишком просто. Ведь куда лучше усложнять себе жизнь, терзаясь сомнениями, натыкаясь на ложные выводы и упрёки, чем тонуть в сладком спокойствии. Все «против» были «за», а «за» — «против». И взвешивать на весах плюсы и минусы можно было бы до бесконечности, придя к окончательному выводу, что она сошла с ума. Дружба между мужчиной и женщиной существует только в том случае, если оба не хотят друг друга, с лёгкой брезгливостью даже в мыслях представляя себя в других ролях и позах. А может… Да к чёрту все раздумья! Розэ лишь усмехнулась на слова подруги и отпустила ситуацию, прижимавшую её всё сильнее к стене. — Давайте просто оторвёмся сегодня и не будем вспоминать ни Мингю, ни Юнги? — с мольбой в глазах посмотрела на девочек Пак, мысленно обещая себе вернуться к этому вопросу позже и без свидетелей. — Абрикосовое соджу? — коварно засияла улыбкой Джису. — И караоке! — Да!***
В пустой однокомнатной квартире не горел свет. Только яркий экран монитора компьютера разрезал полосой темноту. Юнги устало потёр глаза, откладывая в сторону наушники, и открыл в телефоне сообщение. Нахмурившись, он пару минут разглядывал пришедшее фото, которое напрочь выбило из головы все мысли, оставляя звенящую пустоту со знаками вопроса. На фото была Розэ. В кружевном белье, она лежала на постели с прикрытыми глазами и плакала. Чтобы рассмотреть её слёзы, Мин даже увеличил фото. И как это всё понимать? Зачем она отправила это непонятное селфи? Парень хотел было набрать ответ, но решил всё же позвонить. — Алло? — еле слышное, с придыханием и лёгкой хрипотцой в голосе. — Ты ошиблась адресатом или как это понимать? Мингю… — Мин Юнги, ты дурак. Дурак! Она зарыдала, а он не знал, что ему делать. Где-то на том конце, в другой квартире, лежала обнажённая девушка и проливала горькие слёзы. Из-за него. А он… Юнги сорвался с места, кажется, даже сбросив по неосторожности клавиатуру и колонки, стоявшие на краю стола. Но какое это имело значение, когда гулкие сердечные удары отдавались в ушах, подстёгивая и заставляя спешить к ней. Наспех надетая кожаная куртка; ключи от машины в карман и без отцовского спроса — плевать, завтра отчитается; и до упора ногой в педаль газа. Смятение и нарастающая буря давили на грудную клетку, грозя вырваться наружу безудержным ураганом. Юнги как никогда был готов убить всех и каждого, кто мог обидеть его Розэ. Да, именно его, ведь никто не знал её лучше, чем он. И да, каждый обязан был отчитываться перед ним, потому что только он вытирал девичьи слёзы, подавляя в себе остатки и без того растоптанной гордости. Почему-то только сейчас Мин это так отчётливо понял. Его будто прошибло током от её обессиленного голоса, после сорвавшегося на отчаянный крик. Что-то грузное и одинокое было задето в его замурованной дверями душе, отчего истончались вены, холодя кончики пальцев. Сжимая в руках руль, парень был поглощён дорогой, желая как можно скорее доехать до её дома, находившегося в относительной близости от его. Вереница многоквартирных домов окружала парня, возвышаясь смотревшими сверху вниз истуканами с кое-где горевшими окнами-глазницами. Вбежав по лестнице на одиннадцатый этаж (чёртов лифт был занят), Юнги затарабанил в дверь, напрочь игнорируя дверной звонок. Так он вполне мог разбудить не только родителей Розэ, но и других её соседей, но сейчас ему было как-то плевать на такие вещи. Спустя долгих пять минут, показавшихся ему вечностью, входная дверь щёлкнула несколько раз в замке, и приоткрылась малюсенькая щёлочка, через которую Мин мог рассмотреть только белые пряди спутанных волос и покрасневший нос. — Зачем ты здесь? — хлюпая носом, пошире раскрывала дверь Розэ, пряча взгляд за слипшимися от слёз ресницами. Толстовка, слишком большая для её хрупкой фигуры, спадала с одного плеча из-за широкого ворота и оголяла худые стройные ноги. Девушка стояла босиком, шевеля пальчиками от прошмыгнувшего в дом холодного воздуха. — Одеваться не пробовала? — нахмурившись, оглядел её Юнги, замечая про себя, с какой неохотой отводит взгляд от девичьих ног. — Родители дома? — Нет, — подавив в себе короткий всхлип, прошептала Пак и, на долю секунды зажмурившись, в упор посмотрела на Юнги. Взъерошенные волосы, местами торчащие, казались такими мягкими, что хотелось запустить в них пальчики, но она только одёрнула себя в очередной, кажется, бесконечный раз и прикусила губу. Бурлящие волны сталкивались между собой, пенясь и поднимаясь огромными пузырьками, не доходившими до поверхности разрозненных мыслей, отчасти абстрактных и сковывавших по рукам и ногам. Погружаться в топь карих, местами чуть темневших у зрачка глаз было опасно настолько, насколько оказалось сложно заставить себя не смотреть в них. Каменное лицо парня будто не выражало ни единой эмоции, но в душе сновала тревога, загнанной лисицей выворачиваясь в мешке охотника. Он знал и не знал, что ему делать. Опять и снова попался на крючок её слёз и примчался, как верный пёс. Только дальше-то что? Не в первый раз она плакала из-за какого-то своего очередного бойфренда. Не в первый раз он слушал её рассказы. Всё будто по кругу, с разной периодичностью, но не меняющимся сюжетом, как плёнка киноленты, поставленная на бесконечную прокрутку какого-то глупого фильма о любви. А в кинозале лишь они и сменяющие друг друга на экране второстепенные герои. Парадокс, от которого начинало порядком подташнивать. Они застряли в вечности своих отношений с другими непарами. Но ему всё равно хотелось, как и всегда, её успокоить, погладить по голове, отругать за наивность и рассмешить какой-нибудь глупостью, случившейся с ним недавно. И чувства те же — уберечь. Только грудную клетку раздирало совершенно иначе, и Мин не знал, как с этим справиться, что чувствовать теперь, когда кроме привычных фраз хотелось сказать (сделать) что-то ещё. — Глупая, заходи в дом, замёрзнешь сейчас совсем, — будто оттаяв от нахлынувших наваждений, сетовал Мин и от недовольства поджимал губы, отводя глаза от угловатых коленей Розэ. — Нет. — Что «нет»? Простудиться решила? Ты же знаешь, мама тебя потом запичкает лекарствами и микстурами… — Зачем ты пришёл? — сглатывая тяжёлый комок в горле, перебила она гневную тираду Юнги и посмотрела в упор, уже не пряча глаз и своих слёз, из-за которых растеклась тушь по осунувшемуся лицу. — Зачем? Это вызов, на который она решилась с большим трудом. Перебарывая себя и свой страх. Зафиксировала взгляд на его выпирающих скулах и сквозь зубы медленно выпустила воздух, потому что так легче дышать. — А зачем ты прислала мне то фото? — Юнги в ответ буравил её недобрым взглядом и облизывал губы, чуть хмурясь, потому что не успевал поймать ответный скользнувший по лицу взгляд. Как бы он ни пытался, а унять колючие ростки ревности ему не удавалось. Мингю маячил у парня перед глазами всю дорогу, и он в красках представлял, как начистит его улыбающееся личико до сбитых костяшек на кулаках. — Я случайно, — попыталась оправдаться Розэ, но это глупая идея, ведь Мин знает её, как никто другой. — Не ври! — не сдержавшись, чуть повысил голос парень и, стиснув зубы, отвёл взгляд в сторону. Колотившееся о рёбра сердце вот-вот проломит прочные кости грудной клетки и раздробится в свободном полёте о грязный бетон. Он не мог держать себя в руках, когда она плакала. — Хах. Я думал, ты прислала это фото Мингю, но случайно ошиблась адресатом. И если бы не заметил твои слёзы на селфи, то фиг бы сюда приехал. — Мингю здесь нет, — тяжело проглотила Розэ прозвучавший упрёк и запуталась в чужих длинных ресницах, подрагивавших от негодования. — Я знаю! — Тогда зачем? Мин молчал. Его разрывало внутри от бурлящей ненависти к малознакомому Мингю; клокотало внутри, вспыхивая и шипя выбрызгивающей лавой. Он тысячу раз уже перебрал все возможные ситуации, комбинируя их различными вариациями, но на деле так и не мог объяснить, почему он здесь. Разве Мингю привёл его на порог дома Розэ? — Я волновался. Розанна устало выдохнула, слыша уже не в первый раз о приятном беспокойстве, которое раздражало до зуда под кожей, будто от укуса комара. — Я в порядке. — Я вижу, — недовольно пробурчал Мин и впервые поймал на себе её прикипевший взгляд, когда он по привычке облизывал губы от недовольства. Он сделал неуверенную попытку протянуть руку, чтобы стереть с её лица подсыхающие слёзы, но Пак оттолкнула его, недовольно шипя в ответ, как кошка. Сведённые брови не сулили ничего хорошего. Если бы она могла, то поколотила бы Юнги, оставляя на теле болючие багрово-фиолетовые гематомы. — Что случилось? Почему ты… Договорить он не успел, потому что Пак, будто хлебнув из бокала пьянящей смелости, прилипла в буквальном смысле к его губам, застыв на секунду, а потом несмело толкнулась языком в приоткрывшийся то ли от удивления, то ли от недосказанности рот. Касается своим языком его и проводит по нему вскользь, мажа по дёснам, и тут же отстраняется, опускаясь с полупальчиков на полную стопу, чуть пошатнувшись. Вряд ли это земля ушла из-под ног, просто холод. — Скажи, что я сошла с ума. Скажи мне «нет», но только не молчи. Потому что мне больно. Мои рёбра будто ломаются, сдавливаются и не дают дышать. Юнги, я так больше не могу. Она не срывалась на крик и говорила слишком тихо, устало. Все пульсирующие чувства, казалось, и так сломали её, поэтому взгляд был умоляющим и капельку терзающим. Он цеплял Юнги за самую душу и даже глубже, за ту самую темноту, которую парень скрывал в себе, которую не хотел показывать никому и прятал от себя сам. — Рози, заходи в дом. Твои родители уже подъехали, — прошелестел Юнги в ответ, краем глаза завидев в окне знакомые силуэты, подходившие к дому, а после и голоса внизу. Пак уронила голову от душащего и шипящего змеёй молчания, незримо повисшего между ними. Конечно же, «нет». Он не мог сказать ей этого, но ответ очевиден. Не было надежды. Ни одной. И ни единого шанса. Только мысли, съедавшие её в голове, перемалывавшие всё и оставшиеся одиноким перекати-полем. Всё впустую. Отчаянно бросив себя, разбилась на кусочки, которые и так расходились, будто треснувшее стекло. В ушах Юнги непрекращавшаяся канонада, громкие залпы заходившего ходуном сердца. Она плачет из-за него, и он впервые не знает, что с этим делать. Всегда удавалось её успокоить, даже по скайпу, через океан и часовые пояса. Но не сейчас. Сглотнув тяжёлый комок, он нерешительно притянул её к себе, как-то скупо и нелепо обнял и тут же выпустил из рук, чтобы сразу же скрыться на лестнице, потому что лифт распахнул свои двери и на площадку вышли родители Розэ. Девушка и сама в последний миг успела закрыть за собой двери и утонуть в стенах квартиры.***
Давящая череда суетливых дней тянулась разжёванной резинкой, и казалось, что им нет конца. Юнги чувствовал себя предателем, но из-за семейных дел никак не мог вырваться не то что в университет, а даже банально пересечься с одногруппниками в излюбленном кафе и встретиться с Розэ. Пак же молчала. Затворив на замок душевное равновесие и надев отвратную маску улыбчивой безмятежности, каждый день ждала, что увидит его в потоке студентов. Завидит знакомую угрюмую макушку в наушниках и не посмеет окликнуть. Она всё разрушила. Уничтожила. И закопавшись в собственной трусости, не могла даже набрать глупое сообщение в чате: «Привет, как дела?» Её дни пролетали налётом предательства — его (её). Розанна запуталась в собственных выводах, не находя опоры и иной (его) точки зрения. Надежды таяли позавчерашним снегом, бессмыслицей ложась на плечи усталости. — Эй, да что с тобой? — толкнула в плечо задумчивую подругу Дженни и выжидающе уставилась на неё. — Что? — В каких облаках ты витаешь? Последнюю неделю ты сама не своя. Что случилось? — Это из-за Юнги? — будто в воду глядевшая Джису чуть нахмурилась, отставляя в сторону недопитый лимонад. — Юнги? — закусывая губу, переспросила Розэ и натянула на лицо улыбочку. — Нет. Наглое и беззастенчивое враньё, заставляющее бледные щёки краснеть, пряча глаза на дне пустого стакана. Где-то под толщей воды прятались чувства, которые она не хотела бы показывать никому, но пузырьки воздуха иногда поднимались на поверхность, и этого не избежать. — Я сейчас, — быстро бросила Дженни и поспешила к только что вошедшей компании, чтобы броситься на шею своему парню, не замечая никого вокруг. — Так вы… поругались, — выдержав молчание, отвела взгляд от парочки Джису. — С Юнги. — Нет. Мы по-прежнему друзья, — простой ответ, а резал будто по венам, и Розэ стало неудобно в собственной коже из-за пробежавших по ней колючкам. — Ладно, бесполезно сейчас тебя расспрашивать. Расскажешь, когда будешь готова. — Спасибо, — только шепнула себе под нос Розэ и стёрла с уголка глаза выступившую слезинку, сглатывая, чтобы не дать волю подкрадывавшимся и душившим эмоциям. Вибрировавший телефон оповестил о новом сообщении, и девушка тут же открыла мессенджер. Мингю: Посмотри в окно. Заправив прядь за ухо, Пак чуть нахмурилась и посмотрела, щурясь от солнца, в огромное окно кофейни. Широкая улыбка вторила слепящим лучам, но по-прежнему не цепляла за живое внутри. Розэ улыбнулась в ответ и махнула рукой. А после вышла к Киму, давя в себе разрывавшие чувства, и улыбнулась, показывая симпатию. Их притяжение равно натяжению изношенной резинки — ещё чуть-чуть, и лопнет, отбросив концы в разные стороны. Слишком непрочно. Но самое неприятное и очевидное, что изношенная часть с её стороны. Джису проводила её задумчивым взглядом. Она не очень понимала поведение подруги и эту скакавшую то вверх, то вниз карусель. Ей казалось, что она мечется между парнями, провоцируя обоих. Если бы Розэ сама знала, почему так поступает, то всё было бы гораздо проще. Хотя нет. Было бы проще, если бы Юнги хотя бы что-то ответил ей. А ещё — не пропал бы на целую чёртову неделю. — Он следит за тобой? — улыбка тут же сошла с лица Мингю, и он хмуро посмотрел в сторону дороги, даже не успев сказать ей «Привет». Ким был слишком рад видеть неуловимую Пак, то ли намеренно, то ли по воле расписания скрывавшуюся от него, но надоедливая «мошка» в очередной раз портила все планы и саму случайность встречи. Опять. Как будто специально. И самое парадоксальное, что ещё пару минут назад его не было и близко. — Кто? — недоумевая, Розэ стала оглядываться по сторонам. — Мин Юнги! Слегка зависнув и наконец увидев источник недовольства, сидевший в машине с не менее хмурым видом, чем у Мингю, Розэ сконфуженно улыбнулась и, переведя взгляд с одного парня на другого, закусила губу. Она тут совершенно ни при чём! А внутри клокотало и разбирало от счастья, хотя и хотелось врезать в лоб одному вредному и ворчливому экземпляру. — Если честно, я не знаю, что он здесь делает. — Почему, когда я с тобой, он всё время появляется на горизонте? — будто про себя пробурчал Мингю и, тяжело вздохнув, отпуская сложившуюся неизбежность, посмотрел ей в глаза и робко дотронулся до кончиков её пальцев. — Розэ, послушай… Громкий гудок машины прервал Мингю. Юнги настойчиво зажал клаксон кулаком, не давая ему нормально говорить. Тот закатил глаза и, сцепив зубы, попытался не обращать внимания, но кажется, даже от мухи в замкнутом пространстве отделаться проще, чем от Юнги. — Давай сходим куда-нибудь вместе. Что скажешь? — Нет! — приоткрыв окно, заорал Мин и показал Розэ, чтобы та села в машину. — На всё ответ «нет». Усёк? — Юнги! — стрельнула в него молниями Пак. Как бы она ни была рада их встрече, он всё равно не имел права вмешиваться, не тогда, когда сам отказал ей. — Садись быстрее, я жду! И опаздываю, — уже про себя добавил парень и, прикрыв глаза, тяжело вздохнул. Видимо, сегодня не судьба ему съездить в деканат и разузнать, насколько глубока расщелина, в которую он скатывался из-за семейных проблем. — Розэ, — Мингю ловил свою последнюю попытку за руку и с мольбой смотрел в глаза. Возможность на большее, чем симпатия, лёгким ветром касалась лица и, кажется, всё-таки исчезала, будучи так и не пойманной. Обречённость сковывала по рукам и ногам. И даже если бы Мингю был чуточку настойчивее, он не видел ни единого шанса. Парень понял это только сейчас, когда увидел загоревшийся огонек в глазах Розанны при появлении Юнги. — Ро, пожалуйста, садись уже, ты же знаешь, я не люблю долго ждать. — Ты не даёшь мне шанса? — крепко держал её за руку Мингю, зная, что стоило ей сделать шаг, и его журавль упорхнёт в небо. — Мингю, мы с Юнги давние друзья… — Это я уже слышал. Похоже на оправдание, но я приму это, — невесело усмехнулся парень и, тряхнув головой, пронзил её взглядом. — Но, знаешь что, я не отступлю, запомни. Розэ чувствовала себя не в своей тарелке и будто бы оказалась в том дне, когда перед Мином поставила точно такой же выбор. Припёрла к стенке своим признанием, а он не смог ничего на это сказать. Обратное дежавю с меняющимися переменными. Только сейчас она осознала, насколько это тяжело, когда не хочется сделать больно другому человеку и при этом остаться друзьями. Отдаёт лицемерием и трусостью. Ей куда легче спрятаться за милую улыбку и избегать встреч, а Юнги… Мин ненавидел ждать. Нервно нажав гудок, он уже собирался трогаться с места и оставить ненавистную «парочку», когда Пак наконец запрыгнула к нему в машину буквально на ходу, и он тронулся с места. Куда? Да куда угодно, лишь бы подальше от этого надоедливого Ким Мингю. — Опять в короткой юбке… — Тебе не всё ли равно? — Не-е-ет, — протянул Мин с улыбкой и так нахально, что сам удивился собственным ноткам в голосе. Розэ только удивлённо посмотрела на него и не могла понять, то ли он издевается над ней, то ли и впрямь себе что-то возомнил. Надеяться на то, что он решился сказать ей «да», настолько смехотворно, что мысленно можно только фыркнуть. Повисшее молчание застыло карамелью и треснуло, когда Юнги закурил сигарету, но тут же недовольно выбросил её в окно, потому что Пак не выносила запаха дыма. — Чего хотел от тебя Мингю? — будто между прочим поинтересовался Юнги, скрипя пальцами по кожаному рулю, и, повернув голову в её сторону, опалил взглядом голые ноги, тут же предпочтя лучше следить за дорогой. — Встретиться, — буркнула себе под нос Розэ, не разделяя странного настроения друга, и тут же поправилась: — Встречаться! — Как я вовремя вмешался, — гаденько захихикал Юнги, не скрывая озорных искр в глазах. Его настроение было для неё непонятным и каким-то другим. Мин всегда был оплотом спокойствия, глыбой невозмутимости с толикой хмурой чёрточки в бровях. Он любил весёлые компании, но редко был в центре событий, чаще наблюдая за всем со стороны. Поэтому такое коварство и озорство в глазах её явно настораживало и вводило в заблуждение. — Ты… Самонадеянный болван! — не сдержавшись, ударила Пак его кулаком по плечу и, скрестив руки на груди, насупилась. — Останови машину, я выйду. — Нет. — Да что с тобой? На всё «нет»! — Не на всё. Но машину не остановлю. Во-первых, мы уже далеко от университета, а во-вторых, сама ведь захотела прокатиться. Неопровержимые факты били по лицу, заставляя Розэ поджимать губы, а щёки розоветь. И что теперь он хочет этим сказать? Она сама виновата? Если и так, то это не она настаивала на том, чтобы сесть в машину. Подчиниться было её выбором. Признание, от которого не делалось легче. Оно лишь усугубляло неминуемое и очевидное — безнадежную влюблённость. — Раз это упрёк, тогда я тем более передумала с тобой ехать. — Прекрати. Не веди себя как девчонка, — не выдержал Юнги и ударил ладонью по рулю. Ситуация выходила из-под контроля. Всё больше и больше рушилась, словно шалаш, не закреплённый болтами, сдуваемый ураганным ветром. — Но я и есть девчонка! — с горечью, сглатывая слёзы, в упор смотрела на него Розэ и сжимала кулаки. Раскрасневшиеся щёки на сахарной коже и вздымавшаяся грудная клетка под футболкой, выделявшей рельефы мышц. Кажется, она окончательно тронулась рассудком, раз даже сейчас упивалась и хмелела от профиля Юнги. — Ну да. Ты же в юбке, — отрезвляющее недовольство звучало как укор. — Какие невероятные наблюдения. — Мы так и будем собачиться? Ты не в настроении, что я похитил тебя у Мингю? Желаешь вернуться? — Я желаю, чтобы ты… — Что? — с вызовом смотрел на неё Юнги, утопая в расширившихся зрачках. Такие глубокие и чистые — они утягивали с собой на дно, будучи затмением, и поливали хлёстким ливнем слёз. — Быть подальше отсюда. От тебя, — настолько тихо, что ему приходилось догадываться, складывать звуки в слова и злиться на самого себя. Неловкость, которую она сама создала, сократилась до вакуума, в который девушка добровольно сунулась, сев к нему в машину. Противоречивые чувства корёжились внутри, резонируя и только мешая вести себя как раньше — непринужденно. — Как же достало, — оглушающе тихо, так, что резало уши, и Пак нервно дернулась, интуитивно закрывая себя руками. Впервые она испугалась его. Побоялась услышать то, что вертелось в голове целую неделю. Бушующие волны вдруг превратились в угрожающий штиль. И ни выйти, ни нырнуть с головой, чтоб не слышать продолжения. — Прости, — лепетала Розэ, даже не зная, за что именно извиняется, но чувствовала вину сильнее, чем когда-либо. В Юнги бушевали чувства не меньше, он злился, шумно выдыхая, и не смотрел ей в глаза. И, выпячивая вперёд подбородок, вдавливал ногой в педаль газа, лихо обгоняя машины, «играя в шашки», и остановился у обочины, включив аварийку. Внутри что-то зудело, колючее и назидающее, не дававшее подобрать нужных слов. — Ро, если мы перейдём сейчас черту, обратного пути уже не будет. Знаешь же, — спокойно, будто ребёнку, пояснял Мин и сам не верил, как отважился на такое признание. Да и разве это он хотел сказать? Точно нет. Или не так, не такими словами выразить всю палитру тянувшего вниз груза, который только давил и не давал дышать свободно. — И это говоришь мне ты? После тех самых слов, когда я звонила тебе ночью из Сиднея? — отмерла через несколько секунд Розанна, и удушливые слёзы заполыхали на щеках, заставляя их холодеть. И до Юнги наконец дошло, что она имела в виду. Что так долго скрывала, а он списал на её сон. Сквозь часовые пояса, меридианы и межсезонья, он первым признался ей в любви. Наивно думал, что спит. — Ты помнишь? — Да, — тихо и откровенно, как первые робкие цветы подснежников. По коже пробегали мурашки, и Розэ провела по ним руками, останавливаясь, когда ощутила на себе прикованный взгляд Юнги. До этого сомкнутые губы чуть приоткрылись, чтобы сказать что-то, но он не решался. Слова казались лишними, были не к месту. Чуть колеблясь, Мин подался вперёд и притянул её к себе, касаясь горячих губ, которые он уже обжигал взглядом не раз. Несмелые прикосновения оголённых девичьих плеч, шёлк волос по рукам, трепетание ресниц прикрытых век — они сплошное мгновение, состоявшее из внезапного взрыва Вселенной. Не столько настойчиво, сколько отчаянно Юнги скользил языком по губам и, проникая в рот, сталкивался с проворным язычком Розэ, страстно отвечавшим ему. Она, будто осмелев, подавалась к нему, желая залезть под кожу и уютно устроиться, чем пленила Мина окончательно. Парень спускал все свои невидимые тормоза, напрочь наплевав на окружающее вокруг: включённый сигнал аварийки и обочину пустой дороги. Его футболка, снятая собственноручно, полетела куда-то назад. Впопыхах нажимая кнопку, отодвинул передние сиденья для большего простора. И, цепляя носом её, провёл вдоль щеки, опаляя покрасневшую кожу, пока губами не захватил мочку уха, вызывая у Пак электрические разряды, бегущие по позвонкам вниз, что стягивались тугим комком внизу живота. Жарко и тяжело выдыхая, Розанна обвила руками шею Юнги, зарываясь пальцами в волосы, цепляя кожу и корешки волос, чуть оцарапывая. Мин усмехался в губы, дёргая плечами от пробежавших мурашек, и игриво кусал девушку за язык, тут же посасывая его. Томным взглядом опаляя сахарную кожу Юнги, Розэ стащила с себя футболку и, чуть смущаясь, опустила голову вниз, кусая нижнюю губу. Эта неловкость, которую он имел в виду, нависла над ними, словно пузырь, который с треском лопнул, как только парень взял себя и её в руки. Крепко сжимая в объятиях, он точно знал, что больше не позволит никому её увести и сам не отдаст. Даже если снова придётся бежать за её тенью, уверен, что догонит и возьмёт за руку. Прижимаясь друг к другу телами, тяжело дыша и постанывая в губы, они сходили с ума, не ощущая преград и теряя связь с реальностью. Оглаживая бедро и сжимая ягодицу, Мин скользнул рукой между девичьих ног и, проведя пальцами по трусикам, чуть надавливая на клитор, ощутил проступившую влагу. Розэ со стоном выдохнула, горя желанием куда больших прикосновений. Она и сама блуждала руками по поджарому телу, очерчивала пальцами выпуклый пресс, но, не сладив с пуговицей джинс, недовольно фыркнула и надула губки. Юнги всегда забавляла эта её милая привычка, ради которой он готов был пойти на всё, лишь бы его Ро получила желаемое. Помогая девушке справиться с несговорчивой пуговкой и запуская руку к ней в трусики, сжимая ягодицу, вдруг и сам жарко выдохнул, когда она скользнула по стволу члена, высвобождая его из мешающей ткани. — Что, так не терпится? — не удержался от комментария Юнги, чмокнув девушку в открытый участок шеи. — Лучше помолчи! Его скабрёзные замечания только сбивали её с толку и вновь вгоняли в краску. Конечно, она хотела его прямо сейчас, в эту секунду, в неподходящем месте и времени. И не было ничего зазорного в том, чтобы отдаться своим порывам — чувствовать на себе желанные прикосновения и самозабвенно отдаваться воле чужих рук. Розэ широко распахнула глаза, когда Юнги вошёл в неё двумя пальцами, дразня и ещё больше подчиняя этим себе. Откидывая голову назад, она с упоением смотрела в прищуры нахальных и озорных глаз, наблюдала, как его кадык движется, когда он сглатывает и, подавшись вперёд, припала к губам Мина, чуть шире раздвигая ноги, чтобы парню было удобнее войти в неё. Всё, что с ними происходило сейчас, казалось больше, чем просто за гранью. Последней вспышкой Бетельгейзе, оставлявшей после себя засасывающую чёрную дыру. Юнги был прав, если они переступят черту, то обратного пути уже не будет. Но ни он, ни она не желали поворачивать время вспять. Усадив Розэ к себе на колени, парень поступательно двигался в ней, придерживая за бёдра, позволяя ей задавать темп. Мин подчинялся и подчинял одновременно, ведь открывавшийся рельеф груди, закованной в кружевной бюстгальтер, только дразнил, и ему в буквальном смысле хотелось её укусить и отругать себя за то, что не сообразил ранее снять эту мешавшую тряпку. Пак выгибалась и стонала, щекоча длинными волосами лицо Юнги, зарывалась пальцами в волосы и крепко держалась за его плечи, не веря, что всё это происходит с ними сейчас. Они настолько были поглощены друг другом, что банальный стук по стеклу не сразу расслышали. Он казался чем-то надоедливым и далёким, будто на грань сознания, на самый краешек, села жужжащая муха. — Ащ, — зашипел Юнги, останавливаясь, когда заметил мелькающий за стеклом силуэт в тёмно-синей униформе. Не мешкая, парень тут же накинул на Розэ свою футболку и, выключив аварийку, поспешно натягивая джинсы, опустил чуть запотевшее стекло. — Помощник инспектора Кан Донук. Можно ваши документы? — отчеканил представитель закона, бросая в салон машины двусмысленные взгляды. — Да, конечно, — натянуто улыбнулся Юнги, потянувшись к бардачку, чтобы достать водительское удостоверение. Розэ сидела пунцовая, кажется, она слилась с окружающими предметами, но только щёки предательски выдавали, алея и обжигая будто изнутри. — Мин Юнги, — протяжно перекатил на языке имя помощник инспектора и заискивающе глянул на парня. — Нарушаем, значит. Стоим в неположенном месте. Вам вызвать эвакуатор или найдутся более правдоподобные объяснения вашей остановке здесь? — Но ведь мы ничего не нарушили. Под знаком не остановились… — Молодые люди, солнце в зените, народ на рисовом поле, а вы? Средь бела дня занимаетесь кхм-кхм. Как минимум, некультурно, как максимум — административка. Юнги зажмурился, с силой напрягая извилины, которые, находясь в отключённом состоянии, никак не хотели концентрироваться. Его тело жаждало продолжения, а не споров с полицейским. Что уж было говорить о притихшей и сползшей чуть ли не под сиденье Розэ. Девушка сгорала со стыда и уже в красках представила, как на весь универ прогремит их горячая поездка по городу. — Готов понести наказание. Можете вызывать эвакуатор, — решительности Юнги было не занимать, если он и готов был подставить, то только себя. — Вот так сразу? А… — Она в буквальном смысле сказала мне «да», понимаете? — не удержавшись, высунулся из окна Мин. — Мне сейчас хоть метеорит размером с Сеул упади, всё равно! — Молодой человек, — осуждающе и в то же время прекрасно понимая всю красноречивость, покачал головой полицейский и приблизился к уху Юнги. — Юнги, в паре километров отсюда есть неплохой и дешёвый мотель. Улавливаете, к чему я веду? — Очень даже. Но вы же… — И чтобы это было в первый и последний раз. Номер машины я себе всё равно запишу. — Большое спасибо, аджосси. И, даже не думая надевать футболку, Юнги тут же вырулил с обочины, надавливая на педаль газа. Только сейчас парень заметил тот самый знак, который запрещал надолго останавливаться у обочины без видимых причин. Конечно, причины у него были, и весьма весомые — с нежным румянцем и искусанными от переживания губами. Замерев мышкой, Пак с широко распахнутыми глазами всё продолжала смотреть на Мина, не очень понимая, почему полицейский их так быстро отпустил и куда они едут сейчас. Юнги просто довольно смотрел ей в глаза и счастливо улыбался. Секс в машине — необычно, но уложить Розэ на кровать и в деталях изучать её тело куда приятнее и желаннее. А выпуклость в его штанах подтверждала данную теорему.