Грядёт Армагеддон.
(От одного только этого слова уже бросает в дрожь...)
Самое жестокое, ужасное и кровопролитное сражение за всю историю создания Земли. Восстанут все демоны в одну колонну вместе с ангелами, и начнут они восстание против Бога - творца сие мира, против созданий его, Божьих. И будут они помогать друг другу, несмотря ни на что, плакаться друг по другу, когда кто-то погибает...Тогда войска Деменов потеряли бесчисленное количество союзников. Это противостояние запомнится тем, кто останется жив после сих сражений навеки. И в самый последний момент, когда казалось уже что Демены готовы были пасть на колени пред Богом Святейшим, появились они: Азирафель и Кроули. Святые всех святых и самые ужаснейшие из ужаснейших. Они были словно единое целое, они были единым целым: понимали друг друга с полувзгляда, они словно дышали в одном ритме, а их сердца, казалось, бились в унисон. Эта картина была для Деменов глотком чего-то нового, освежающего и придающего сил. И избрали их Царями сего войска в надежде на помощь. Долго готовили они армию сильных, отважных, бойких и непробиваемых ребят. И вот, когда войска были готовы, орудия имелись в достатке, а броня была создана из огня и молитв, они начали своё Второе Великое восстание — сражение против Божества Святого. Теперь их армия называлась Аркоу. В память о тех, кто взял их под свои крылья, помог встать на ноги и начать войну. Долго шла битва плавно, лаконично и легко, Азифель и Кроули беспрерывно сражались за свободу на этой земле, за свои права вместе со всеми. Аркоу уже почти прорвали оборону храма Святейшего, но не тут-то было... ...Как вы знаете, на место хорошему всегда приходит плохое. Можно сказать, ужасное, как в жизни: полоса белая сменяется чёрной. В этом неразборчивом месиве в одно мгновенье Ази отделяется от Кроули, и это стало для них роковым моментом. В этой ужасной мясорубке подстреливают Азирафеля. Он падает ничком на землю, (это была даже не земля, а "поляна" из трупов, но он обрушился на самую что ни на есть Землю Святой, тут и так всё ясно, слов не нужно), пару секунд он не осознаёт, что произошло и только после резкой боли, отдающей где-то близ сердца, он понимает: это конец. Конец для него. (Конец для них двоих.) В него запустили Проклятую стрелы, которыми пользовался только он - Бог. Возможно, он решил одним выстрелом отомстить ему за все его неповиновения и грехи, возможно, он так и не простил ему того, что он полюбил такого "низшего" существа как Кроули. Но самым смешным является тот факт, что он сам сбросил его туда – в пучину Ада, чтобы тот мучился и сгорал от боли в агонии… Кроули не сразу замечает пропажу Азеля, только после того, как расправился с ротой отпрысков, он огляделся вокруг себя, но не нашел взглядом своего Бога. В его сердце начинал зарождаться страх, глаза бегали по кровавому полю сражения, но он всё не видел своё солнце, свой яркий свет. Как будто он исчез, испарился в воздухе навечно. Он стал искать его, не обращая внимание на врагов, он знал: без своего возлюбленного он погибнет. Азифель для него как глоток вина: такой же освежающий, никогда не надоедающий и удивляющий с каждым разом всё больше и больше. Без вина Кроул не сможет жить ни на этой Земле, ни на любой другой галактике. С ним – да. Без него – никогда. Когда он зацепляется за его образ, лежащий на земле, в душе зарождается лучик надежды, но вместе с ним приходит и паника. Удушающая, липкая и скользкая, она хочет завладеть им от макушки до пальцев ног, хочет пробраться внутрь его сердца, сковать движения и разум, но Кроули не позволяет ей овладевать собой. Он со всех ног срывается с места и бежит, нет, буквально летит что есть мочи к своему любимому. Когда он склоняется перед ним, то шепчет какую-то мантру понятную только им двоим, нежно очерчивает его подбородок своей рукой, и со слезами на глазах к нему приходит осознание: это конец. Конец для них двоих. Он видит эту чёртову божью стрелу почти у сердца Зари и впервые за всю его бесконечно-долгую жизнь начинает плакать, в самом деле рыдать, сидя на коленях рядом с ним. — Всё будет хорошо, любимый, ты слышишь меня? — хоть он сам и не верил в то, что говорил, но он хотел, чтобы Азирафель поверил в это. Хотя бы на секунду... — Конечно всё будет хорошо... кха-кха... Кроули. — Ангел как всегда чуть улыбается уголками губ и сжимает тёплую ладонь Демона своей холодной, словно ледник, ладошкой. — Кроули, ты знаешь, как сильно я тебя люблю? Я люблю тебя от тех самых космических миров, которые ты мне показывал когда-то и обратно... и так сотни миллионов раз. — у него даже нашлись силы чтобы показать, как это много – удивительный Ангел. Демон же, глотая слёзы, пытается не застонать от безысходности при виде этой картины. В груди что-то предательски щемит, а в животе всё сворачивается в комок. — Я люблю тебя сильнее, мой Каритас*. Сильнее, чем все люди, которые любят друг друга на этой чёртовой планете; сильнее, чем от Земли до космических миров; сильнее, чем океан любит сонаты китов. Сильнее всех чёртовых ангелов и всех святых демонов, слышишь? Ази чуть кивает, улыбается и прикрывает глаза. Наверное, ему очень больно. И от раны, и от слов Кроули, ведь он больше никогда не сможет их услышать. — Прости…что...был...неосторожен...Ангелы все такие растяпы. — проговорил свои последние слова Ази с остановками и придыханием, что едва можно было различить их смысл. Но Кроули понял всё до единого слова, и даже больше. Его Ангел погибает на его же руках. И он не может ничего сделать. Абсолютно ничего. Тот, ради кого он жил; тот, кому отдал всего себя без остатка сейчас умирает. Кроули стискивает его тело в объятия и долго-долго так сидит. Сломленный, разбитый и мертвый изнутри. К нему подходят все члены армии Аркоу. И не только союзники, но и враги молча прилетели смотреть на это горе. Никто в этот момент не дрался. Не было ни единого выстрела, ни единого предсмертного стона. Ни-че-го. Все прониклись болью утраты любви Кроули. Все, без исключения. Настал траурный день без смертей, без драк и разговоров. День молчания. Все войска Аркоу тихо заливались слезами. Божьи создания склонились на колени, опустив голову к земле. Все чтили этого прелестного Ангела. Без исключений. Кроули рыдал в голос. Ему можно было всё. Его большие, горькие, горячие слёзы прожигали землю насквозь. Настоящие слёзы Демона никогда не забудут сие деяние Святого. Кроули взвыл голосом, пронзающим души всех присутствующих здесь, даже душу самого Бога; Этому голосу повиновались все. Это был не голос Краули, это был голос Самого Великого из Великих, Самого Святейшего из Святейших. Самого Ужаснейшего из Ужаснейших. Этим гласом вызвал он гром всех стихий света, всех морей земель, всех планет космоса – настолько сильным был этот рёв, и направил он эти силы на него – Бога. Разразило его громом на две равные части, и эти останки замерли, как неподвижная статуя. Краули взял молот и расколол их на мелкие частички, а прах развеял по воздуху. Божьи создания пали ниц пред ним, нарекая его своим Королём. Но Кроули больше ничего не было нужно. Без Азирафеля ему ничего не надо. Он раскинул руки в стороны, поднял чуть голову к небу, улыбнулся – и растворился, слился с ветром в единое целое навеки, слился в единое целое с Азирафелем…