Остановка

Когда Чонгук подходит к остановке его трясёт – говорят о себе выпитые таблетки. Его качает, ноги не слушаются и идут тяжело, словно он бредёт по болоту, увязая в трясине. Остановка маячит прямо у неё перед глазами, но дойти до неё кажется практически невыполнимой задачей. Когда до заветной станции остаётся всего несколько шагов, с намеченного маршрута сбивает чей-то голос. - А я тебя тут раньше не видел. Чон оборачивается слишком резко, так что его ведёт, и парень сильно бьётся плечом об один из столбов. - Ты… кто? - Зови меня Тэхен. Приятно познакомится, - яркий взрыв синего на фоне общей серости кажется чем-то инородным, не от мира сего. Гук видит беснующихся чёртиков в глубине чужих зрачков и наконец отлипает от столба - Да, присаживайся-присаживайся. Судя по напуганному лицу, ты тут надолго. Чонгука всё ещё мутит, и перед глазами пляшут блестящие отблески прошлого вечера - много -много белых кружочков. Они катятся, сбиваются между собой и исчезают по ту сторону сознания, которую Гук не может уловить. Мир немного плывёт перед ним, искажая действительное. - - А ты тут давно? - затянувшееся молчание между ними сводит с ума, так что Чон задаёт первый вопрос, пришедший ему на ум, и тут же отворачивается от соседа по остановке, пунцовый от собственной нелепости. - Лет с шестнадцати? - Тэхен пожимает плечами и хмурится - Если честно я уже и не вспомню… Кажется да, с шестнадцати. Первая влюблённость в парня, которой я решил поделится. У него вырывается смешок, слишком резкий и грубый, чтоб списать на печаль. Чон смотрит на мягкий профиль по другую сторону лавочки и молчит. - Мне тогда казалось, что весь мир рухнул, знаешь? Мы были друзьями, много тусили вместе… однажды накопили денег с обедов и спустили все в игровых автоматах после школы. В первый день летних каникул. А потом я ему признался и больше мы не гуляли. Чонгуку хотелось бы сказать, что он понимает, но лгать тому, кто раскрыл душу не хочется - за все двадцать лет жизни у него отношения были лишь раз, да и те в средней школе, с милой девочкой из параллели по подначке друзей. - Я тогда наглотался гадости какой-то в чистую… и благополучно всё выблевал. Мама тогда решила, что я траванулся пиццей с ананасами. Семь лет прошло, а этот продукт у нас в семье всё ещё под запретом. - Всё зло от пиццы. - А то! - Тэхен посмеивается и напряжение между ними немного тает - Она до сих пор не знает, кстати. В этом плане я гениальный конспиролог. Дальше разговор разгорается сам по себе: они бегают от одной темы к другой, обмениваются дурацкими историями из жизни и обсуждают ситком нулевых, который смотрели их родители. В какой-то момент мимо них проходит мужчина и садится в подъехавший автобус - Чонгук видит его впервые, и сцена забирает всё его внимание. Транспорт словно полностью состоит из стекла, длинных отражающих пластин в тонких трещинах. - Никогда бы на такое не решился, - Чон ёжится, поджимает ноги к себе и отводит взгляд от отъезжающего автобуса - Казалось бы всего один шаг… а так страшно. Тэхен лишь кивает. Подъехавший следом автобус, тёмно-багряный, весь в подтёках, словно только выехавший из-под дождя, открывает двери ещё на ходу, медленно и нехотя. - Этот один из рейсовых, - Тэхен чешет свои запястья и сильнее натягивает рукава - Не люблю их. Народу всегда много, половину за шкирку ещё в дверях вытаскивают… - Кто вытаскивает? - Чонгук оглядывается вокруг, ища людей, но улица вокруг них по-прежнему пуста. - Санитары, кто же ещё, - подросток даже чувствует лёгкий укол в голове «ну да, ну а кто же ещё», однако виду не подаёт. - Ни одного не вижу… - Так они ведь не за тобой. Вот как за тобой придут - так и увидишь. Но я тебе этого, малыш, не рекомендую. Грубые они, в душу лезут, ватками своими в лицо тычут… Гадкие люди, одним словом. Автобус в коем-то веке доезжает до остановки. Чонгук смотрит на распахнутые двери и переминается с ноги на ногу. - Ненадёжный вариант, - Тэхен мотает головой как болванчик, которого толкнули не в ту сторону - Подожди другой. Там, хах, билеты подороже, но довезут точно. А если ты один из этих идиотов, которым просто делать нечего, то сходи лучше в мозгоправу. Он, конечно, ещё дороже, зато потом не придётся объяснять новым знакомым чего это у тебя рукава всегда длинные. Чон давится собственным возмущенным вскриком. Может он и не определился с рейсом, но это лишь его дело, и ничьи замечания и домыслы ему не нужны; да и выбор этот не самый лёгкий - как-никак не мороженное выбираешь. Парень делает глубокий вздох, почти вываливает на голову соседа свою тираду, но передумывает в последний момент и отворачивается обратно к дверям. И видит в проёме парня - бледный, с оранжевыми волосами, в совершенно немодном бомбере, по-дурацки обрезанных джинсах - он не выглядит как человек, который должен стоять в этом автобусе. Гук может представить его посреди ярмарки где-нибудь в Америке, с шариками и сладкой ватой в руках. Но тот всё же стоит на пороге тёмно-багряного автобуса, весь мокрый, прячущий руки в длинных рукавах, так что видно лишь кончики его покусанных пальцев. Пассажир всматривается в туман вокруг остановки с безграничным ужасом в глазах, и Чону становится его жалко. К автобусу проходит небольшая группка людей - всего-то человек пять, все бледные и осунувшиеся. Они проходят мимо, поднимаются по скользким ступеням в салон и пропадают, растворяясь в приглушённом свете салонного фонаря. - Хосок! - Вернись обратно! - Хосок, тот самый в дурацком бомбере, в один прыжок оказывается на первой ступени и хватается за ручку, тянет, в тщетной попытке закрыть её - Вернись немедленно! Я тебя не пущу! Уходи, Юнги, уходи быстро, я не пускаю, тебе рано… - Это я сам решу, - из тумана появляется другой парень. Чонгук цепляется взглядом за его блеклые, грязно-персиковые волосы, и, кажется, не может дышать - Ты меня тут не бросишь. Больше не бросишь! Это я не тебя больше не пущу, понял, дурак! Ушел, оставил меня тут одного, да как ты посмел! Ты представить не можешь что это такое, какого это быть здесь, без тебя! Юнги взбегает по ступенькам, хватает Хосока за ворот бомбера и оба они падают на пол. Чонгук слышит, как они кричат друг на друга, захлёбываясь ругательствами и слезами, слышит их признания в любви, смотрит на их красные ладони, на тонкие шрамы у кистей, смотрит на их рыдающие лица, на объятья и сцепленные в замок руки. - Влюбленные, - Тэхен поднимает глаза к непроглядно серому небу и начинает часто-часто моргать, - Эгоистично, но я хотел бы, чтоб кто-то также поехал за мной. Автобус хлопает дверьми и отъезжает. - Юнги не снимут? - они смотрят как автобус набирает обороты, постепенно теряя цвет и сливаясь с туманом. Тэхен отвечает лишь после того, как свет фар меркнет в дымке. - Теперь нет. Какое-то время они сидят молча. У Чонгука не хватает слов выразить всё, что вертится в голове - Тэхену просто нечего сказать. Пару раз к ним присоединяются другие люди - кто-то приходит и уходит обратно, кто-то садится на автобус не оборачиваясь, приходя из тумана или немного посидев с ними. Тэхен знакомит его с Сокджином и Чимином. Он называет их клиниками и постоянно шутит про их диагнозы. Парни смеются: Сокджин рассказывает про нейролептики, Чимин про хореографические связки, которые никогда не повторит из-за травмы. Однажды Чимина на их глазах вытягивают из автобуса с плетённым орнаментом на окнах и верёвочными ручками, и больше они его не видят. - Тэхен! О, у нас новенький? - Знакомься, Чонгук-а, это Намджун. Он у нас шизоид с манией что-нибудь поджечь, стабильно появляющийся здесь несколько раз год. Философы они такие, никак не сядут, - Тэхен шутит беззлобно, освобождая немного места рядом с собой. - Ну, я сейчас ненадолго. - Чего так? - Да я в клинике. Видимо к препаратам привык, вот и вернулось свободное мышление. Посижу тут неделю-другую, пока доктора не заметят, и обратно на кровать, в состояние овоща. - А вот сел бы тогда с Джексоном, и не мучился бы сейчас. - Я правда думал, что он на рыбалку, - Намджун поправляет сползший носок и вытягивает длинные ноги. - И ты б с ним поехал? - Тэхен принимает из чужих рук конфетку. - Я б его отговорил. - Иронично. Чонгук принимает конфету, разглядывая катетер и множество синячков на чужих венах. После сладкого немного плывёт сознание. Тэхен пьяно смеётся. - Из клиники? - Из клиники, - Намджун сползает ещё ниже по лавочке - Стащил у этого… м… санитара. - Они с ликёром, - Тэхен с Джуном истерично хихикают с его замечания. Через какое-то время к ним вновь приходит Сокджин - у него заплывший глаз, усталый взгляд, трясущиеся руки. Сокджин целует Чонгука в макушку, крепко обнимает Тэхёна, бросает Джуну что-то похожее на «было приятно познакомится» и садится в подъехавший тёмно-багряный. Намджуна забирают через несколько дней. Чонгук и Тэхён рука об руку садятся на следующий рейсовый.