***
Мы ехали несколько часов. В этот раз верховая езда уже не вызывала дискомфорта как это было раньше. Вдали стали виднеться деревушки, но Александр сказал, что лишние глаза ему не нужны и решил обойти поселение по периметру. — И как он выглядит, этот твой архив? — Мне стало скучно. Двигались мы рысью. Теперь вдалеке красовались скалы и небольшая дубовая роща. Утрешние события оставили меня в покое и я могла наконец расслабиться и наслаждаться пейзажем. — Он не мой. — Ну по наследству, по-идее, твой, — я догнала его и в первый раз за эту поездку посмотрела ему в глаза. — Где-то в роще? Каменная хижина с подвалом? — Александр только приподнял бровь и с каким-то скептизмом посмотрел на меня, но промолчал. Спустившись с лошади, гриш привязал поводья к деревцу и обернулся ко мне. — Дальше пешком. И пошел вперед. Каково было мое удивление, когда спустя нескольких минут пешего хода, я увидела каменную хижину, скрытую вейником и папоротником, всю поросшую мхом. Подойти ближе мне не удалось. Голову пронзила резкая боль, что пришлось обхватить ее руками и сжать будто в тиски. Перед глазами была тьма и я слышала чьи-то голоса. Как в тумане стали появляться силуэты. Из хижины вышел Дарклинг. Он был окружен солдатами царя. Гриш пытался договориться, но его даже не стали слушать и несколько стрел встретилось с его грудью. Морщась от боли, гриш вынул стрелы одну за другой, а раны стали медленно затягиваться. — Я не враг царю! — прокричал гриш. Но командир лишь ухмыльнулся и дал знак для следующего залпа. Все повторилось. Стрелы, затянутые раны. Многие солдаты стали отходить назад не веря глазам. Из хижины вышли еще двое: солдат державший в плену девушку. — Здесь целитель! Все это время она его латала! — крикнул он своим и выволок девушку в самую середину. — Прости... — шептала она Дарклингу. Пока Дарклинг был в замешательстве, его руки связали, чтобы он не смог использовать свои фокусы. — У вас два трофея! Хочешь, чтобы тебя повысили в должности, веди нас к царю. — У меня приказ только на одного. Девка не нужна. Солдат державший девушку занес кинжал в самое сердце. — Люда! — но гриш не мог ничего сделать. Жизнь покидала его возлюбленную и она рухнула на землю. В следующее мгновение злость, гнев, обида и предательство царя закипели в нем. Собрав все свои силы и разрушив оковы, Дарклинг применил разрез. Солдаты, окружавшие его, рассыпались на части. Именно тогда, он стал таким, какой сейчас. Именно тогда он решил создать оружие, которое могло бы защитить гришей. Все исчезло. В глаза стал бить солнечный свет из-за чего голову пронзила очередная боль и я зажмурила глаза, пытаясь найти опору. Александр подбежал ко мне и удержал от встречи с землей. — Что случилось? — гриш посадил меня на камень и приложил руку ко лбу, — Шла за мной, а потом оборачиваюсь и ты начинаешь терять сознание. Его глаза бегали по моему лицу и изучали. Я вспомнила крик боли, который вырвался у него из груди, при смерти возлюбленной. Столько страданий выпало на его плечи. Но я сдержалась в этот раз. — Все нормально. Призраки твоего прошлого иногда навещают меня, — я попыталась улыбнуться, но судя по выражению лица Дарклинга, вышло не убедительно. — События, что ты увидела, произошли здесь? Я кивнула в ответ. Не сказав больше ни слова, гриш взял меня за руку, помог подняться и мы зашли в хижину. Везде была паутина, а местами росла растительность и тянулась к солнечному свету, что пробивался сквозь заколоченные окна. Пыль веками оседавшая на все предметы в доме, была потревожена нами и теперь клубилась и в воздухе, щекоча нос. В углу, окно к которому было ближе, пустовало птичье гнездо. Как давно здесь не было ни души? Александру интерьер был не интересен. Он лишь прошел до конца комнаты и присел на корточки. — Там тайник? — я подошла к нему и присела рядом. Он не ответил. Просто откинул в сторону изъеденный сыростью коврик и я увидела ручку откидной дверцы. Такие обычно делали для погреба. Дверца поддалась не сразу. Древесина вся разбухла и пришлось приложить усилие, чтобы сдвинуть ее с места. Раздался звук потревоженного вакуума и дверца открылась. В нос ударил затхлый запах плесени и разложения. — Надеюсь очередной призрак твоего прошлого нас там не встретит? — Я настроен оптимистично, — гриш едва улыбнулся и спустился вниз. Лестница была сделана из веревки и очень шаткая. Медленно перебирая ногами, я начала спускаться, но после третьей ступеньки услышала как трескается обветшалая веревка. Сердце забилось чаще в груди, но не от того, что я могу упасть — Александр подхватил меня на руки. — Ой, — выдала я и подавила смешок. — Благодарю, мой Святой. —Спотыкаться и падать вошло в привычку? — он отпустил меня на пол, но продолжал держать ближе к себе. По-крайней мере, мне хотелось так думать. — Я буду молиться тебе, чтобы ты был рядом и мог спасти меня. А я, тем временем, спасу тебя, — я провела рукой по вышивке на его кафтане в области сердца. — Меня не нужно спасать. — Я бы не была так уверена. Медленно поднимая голову я встретилась с его черными глазами, от взгляда которых в сумерках становилось не по себе. Они смотрели на меня с вызовом, а хитрая улыбка красовалась на красивом лице. В голове невольно всплыли воспоминания о сегодняшнем утре и жар опалил мое тело. Затаив дыхание, я слышала как громко бьется мое сердце, а после почувствовала как его руки усилили хватку и притянули меня ближе к нему. — Я все еще хочу услышать о твоих фантазиях утром, — гриш наклонился и прошептал у самого уха, щекоча щеку своей щетиной, — для меня это сейчас самое важное. После этих слов его губы коснулись шеи и оставили легкий поцелуй. — Только услышать или воплотить их в жизнь? — я наклонила голову в сторону открывая больше пространства для его губ. — Ох, я, оказывается, соскучился по твоему острому язычку, а еще, я хочу услышать последствия от воплощения всего того о чем ты сейчас думаешь. Сердце бешено забилось, а как дышать я и вовсе забыла. Гриш запустил обе руки мне в волосы, обхватывая мою голову с двух сторон. Он жадно поцеловал меня, его язык и губы сплелись с моими. Я не смогла сдержать стона, мой язык неуверенно потянулся ему навстречу. Одна рука осталась у меня в волосах, а другая опустилась по спине до талии, а потом ниже. Александр удерживал меня на уровне своих бедер, что я почувствовала как он возбужден. — Александр... — я с трудом сдерживаю чувства, в крови бушуют гормоны. Я просто изнемогаю от желания. Осторожно провела рукой по его лицу, коснулась волос. Боже. Они такие мягкие, густые и непокорные. Я нежно потянула за них и услышала его стон. — В моих фантазиях не было мрачного пыльного подвала с занавесками из паутины. Его смех. Такой искренний. Без каких-либо оков бремени, которое он нес уже много столетий. От этого звука мне стало так хорошо и легко, сердце радуется. Хотелось бы слышать его смех почаще. — Согласен с тобой, — Дарклинг чмокнул меня в лоб и серьезным тоном добавил: — постарайся больше не спотыкаться, иначе я не дождусь нашего возвращения и уложу тебя здесь. Даже не знаю что лучше. Как и то, что мы ищем. В моем представлении это было что-то вроде пережитого много веков куска бумаги с наполовину стертыми строчками, которые теперь будет невозможно сразу разобрать, а найдется он случайно выпав из кипы потревоженных листов на пол. Кожа пальцев стала неимоверно сухая, что перебирать листы становилось все тяжелей и неприятней. Различные рисунки, какие-то символы, перечеркнутые строчки. Стоп. Даже крестики-нолики на краю одного из листов. Я издала нервный смешок. Хотела бы я познакомиться с этим Ильей Морозовым. — Нашла что-нибудь? — Александр отвлекся от многочисленных пергаментов и потер глаза. — Много чего интересного и непонятного, но ничего такого, что мы ищем, — я пожала плечами и отложила свою стопку книг в сторону. — Может, то что мы ищем было среди того, что тебе было непонятно? — теперь его руки массировали виски. Гриш явно не любил тратить время безрезультатно. А несколько потраченных часов впустую только навивали усталость. У меня крутились на языке пары колких фраз, но я ограничилась только взглядом закатанных глаз и продолжила перебирать многовековой хлам. Пробегая между строк очередную тетрадь, меня привлекло одно слово. Оно выделялось среди общей писанины. «Усилители». Олень Морозова, Морской Хлыст и Жар-птица. Amplifier ( то бишь, усилитель) — это предметы, которые увеличивают силы Гришей. Они обычно состоят из костей, чешуи или зубов животных, хотя люди, такие как Дарклинг и Багра, были известны как живые усилители. Усилителями могли обладать только избранные Гриши, которых одобрял Дарклинг. Гришу было разрешено иметь только один усилитель. Но, насколько мне известно, единственным исключением из этого правила будет Алина Старкова. Дальше речь шла о скверне: «Малая наука основана на понятии, что материю нельзя создать, ею можно только манипулировать или изменять. Но Гриш большой силы и мастерства может раздвинуть границы науки, попробовав Мерзость (скверна), что на Равканском языке означает и «гадость», и «волшебство». Мерзость — это власть творения, жизни над смертью; искажение «творения в сердце мира». Она требует от человека, пытающегося ее совершить, жертвовать чем-то существенным, и, следовательно, акт исполнения мерзости высасывает из человека жизненные силы. Власть может быть чрезвычайно громоздкой и, вероятно, приведет к неожиданным или непреднамеренным результатам в разрушительной степени. Я с помощью мерзости создал три усилителя, которые могут использоваться вместе одним Гришом, но риск слишком велик. Такая власть может привести к непоправимым последствиям. Даже вернуть человека к жизни, как это получилось у меня.» Большего я не смогла узнать ибо остальные листы были в корень вырваны из тетради. — Так-так... — неожиданная близость голоса испугала меня, что я выронила тетрадь. — Святой! — рука легла на бешено стучащее сердце. — Я, конечно, не святой, но спасибо. — Дарклинг взял выроненную тетрадь и быстро пробежался глазами. — У твоей матери ведь была сестра, не так ли? — неотпуская руки от колотящегося сердца, спросила я. — Не люблю копаться в своей родословной, — Александр не отрывал взгляда от тетради. — Любишь или нет, а надо. Твоя родословная может быть ответом. — Что ж, теперь я знаю, что мой дед кого-то воскресил... Но как? И что было потом? — Его взгляд переместился на меня. И этот взгляд мне не нравится. — Ты должна это знать, — тени вокруг него заплясали, а голос изменился до неузнаваемости, что по телу пробежали мурашки, — или... узнать. Александр свел ладони вместе перед собой и выжидающе смотрел на меня. Он что, думает, что я могу увидеть прошлое или же будущее когда захочу? И увидеть то, что мне конкретно нужно. Его долгий и пристальный взгляд выбивал меня из колеи. Я сделаю для него все, что угодно, но выполнять все сию же минуту, беспрекословно и неуклонно, как покорная раба — ни за что! По крайней мере, я ни за что не покажу ему этого. — Ну и? Я жду. Как ты это делаешь? Не сводя с него глаз, я лишь произнесла: — Шестьсот лет ждал, подождешь и еще пару дней. Его бровь поползла вверх, но заметить большего я не успела как оказалась во тьме. Я почувствовала вихрь, как он дернулся со своего места и руки мужчины уже схватили меня, что я тихо пискнула от неожиданности. Они блуждали по моему телу, тянули за волосы из-за чего пришлось наклонить голову, открывая больше пространства для его поцелуев. Ничего не видя, мои руки вслепую оперлись на грудь гриша. — Я приструню твой дерзкий ротик, — Александр целовал со стремительно нарастающей страстью, заставившей меня прижаться к нему, как к своему единственному спасению. — Порой, ты забываешь с кем разговариваешь. Он словно зверь поглощал каждый мой выдох, перекрывая воздух. Я задыхалась в сладкой истоме. Его дыхание, горячее и шумное, обжигало кожу. Чуть прикусив нижнюю губу с тихим рыком, он углубил поцелуй. В мой рот, скользя, вторгся его язык. Словно обживаясь, он прошелся по моим зубам, приласкал нёбо и пустился в дикий пляс, оплетая мой язык. Поцелуй был грубым и властным. — Твоя дерзость сводит меня с ума, — прорычал он между поцелуем. — Уже третий раз за день. — И день еще даже не близиться к концу, — мои руки изучали вышивку на его кефте, слушали ритм его сердца, чувствовали как глубоко он дышал. — Откуда ты взялась такая? Тьма немного рассеялась и я могла видеть его лицо. В нем не читалась жестокость или грубость, только любознательность и что-то еще. Но я не могла мыслить здраво, когда он был в такой близости со со мной, после его поцелуя. Шея горела от ласк, а тело пылало жаром. — Третий раз ты срываешься, но не доводишь до конца, только заводишь, раскаляешь, доводишь до истомы и отстраняешься. — Не все сразу, моя дорогая Нарушительница, — он чмокнул меня в лоб, а я все еще переваривала его слова.«Моя дорогая». — Подождешь еще немного. Какого лешего? Он решил использовать мои же слова против меня? — Надеюсь не шестьсот лет? — Будет зависеть от твоего поведения, — он подмигнул мне и направился в сторону выхода. — Пора возвращаться, больше мы ничего здесь не найдем. Дамы вперед. — Больно надо, — не обращая внимания на протянутую руку, я вскарабкалась вверх по веревочной лестнице, проклиная себя за легкомыслие и чувствуя его нахальный взгляд позади.***
Обратная дорога показалась короче, но вымотала она меня окончательно, что любые слова или замечания Великого Дарклинга оставались без комментариев. Пару раз мы делали остановку, чтобы напоить лошадей ибо на ночлег не оставалось времени. Заметив долгое отсутствие генерала в Малом Дворце, могли пойти различные слухи о перевороте и прочей дребедени, которая была мне по-барабану. Как пейзажи которые мы проезжали. Единственное, о чем я думала, это о поездке в Каньон, ведь второй архив находился именно там. Но до этого мне необходимо научиться использовать свою силу, чтобы я могла постоять за себя и защитить других. Понять как работает моя сила. Целая ночь рефлексии и вот уже стали пробиваться первые рассветные лучи солнца, когда мы слезли с лошадей у ворот Малого дворца. Конюх принял поводья и отвел уставших лошадей в стойло. Не удостоив его взглядом я направилась в свою комнату, где меня ждал сюрприз. Александр что-то сказал мне вслед, но я не расслышала, а оборачиваться и переспрашивать — не было настроения. Тихо проходя по коридорам, так как все видели по десятому сну, я пробралась до своей комнаты. Закрыв дверь, я скинула себя одежды и пошла на свидание с душистым мылом и теплой ванной. И только закончив с водными процедурами я заметила что, кто-то лежит на моей кровати. Алина. Рядом с ней лежало письмо. Видимо, она пришла ночью, чтобы оставить это письмо, но не застав меня здесь, решила дождаться и в итоге заснула. «Получатель: Мальен Оретцев от Алины Старковой». Знать бы теперь, где у них тут почта. — Настя, — пробормотала девушка, приоткрывая глаза, — ты вернулась. — Я никуда и не уходила, — я прилегла рядом с ней. — Но тебя не было всю ночь... Я пришла перед сном, но служанки сказали, что ты на рассвете покинула комнату и не приходила. — Да так, решила устроить себе не большую прогулку верхом, после беспокойной ночи. Как твой день прошел? — Это было ужасно! Сначала занятие с Багрой, потом Боткин и все эти дворцовые интриги. — Девушка тяжело вздохнула, — не привыкла я к такой жизни. — Со временем вольешься, — мы вместе рассмеялись. — Скоро придёт Женя отвести меня на завтрак к остальным гришам. Пойдёшь со мной? — Девушка взяла меня за руку и жалобными выжидающими глазами посмотрела на меня. — Я бы с радостью, но думаю генералу это не понравится. И, честно, у меня аппетита нет. — Нет. Так не пойдёт, — не отпуская моей руки, Алина поднялась с кровати, — сегодня мы будем завтракать у тебя. — Ну раз уж ты настаиваешь... Особого выбора у меня не было: провести утро в одиночестве или в компании Заклинательницы и послушать её истории, в которых обязательно будет фигурировать Мал. Девушка ушла в свою комнату дабы переодеться в свою форму заклинателя, так как после завтрака у неё занятие с Багрой. Подносы были забиты едой: овсяная каша, черный хлеб с маслом и медом, селедка с жаренной картошкой, пирожное «картошка», теплое молоко и квас. В самом разгаре нашего поглощения еды дверь в комнату распахнулась и первым, что мы увидели был черный кафтан, а после раздался голос: — Моя Нарушительница, я тут подумал... «О, Святые Святых! Какого хрена?!» — Генерал Кириган! — я соскочила с кровати. — С каких пор ты назыв... — но договорить он не успел. Алина, сидевшая за балдахином кровати, была замечена им. — Не знал, что у тебя... такой гость. — Это моя подруга Алина Старкова, но ты и так знаешь кто она. Алина лишь тихонько поднялась с кровати и кивнула головой в знак приветствия. — Генерал... пожалуй я пойду. У меня скоро начнется занятие. — Конечно. Будущие Равки зависит от твоих успехов Алина, не забывай об этом, — Дарклинг отошел в сторону от двери освобождая проход для девушки. Когда дверь за ней закрылась и мы остались вдвоем, он вновь заговорил: — И давно вы подружились? — Мы ехали вместе несколько дней и живем в соседних комнатах, даже не знаю когда это произошло. — Рассказала ей кто ты? — Все это время его руки были сложены за спиной, а прямая стойка так и сквозила высокомерием и безграничной властью над всеми присутствующими в Малом дворце. — Конечно! — взяв поднос с кровати, я отложила его на тумбочку, где стоял Александр. Поравнявшись с ним, я добавила: — Сказала, что ты мой папочка. — Ах, значит, папочка, — гриш притянул меня к себе. Каждый раз в момент такой близости я удивлялась какой же он высокий. Его черные бездонные глаза смотрели не отрываясь, — в таком случае, папочке придется наказать тебя.