Первая и последняя ночь

Джисону всё это казалось совершенно выходящим за рамки не просто его обычной жизни, а, наверное, и за рамки извращённого понятия нормальности и адекватности. Словно в какой-то момент его довольно серая и скучная жизнь стала сюжетом какого-то сериала… в котором он играет роль второстепенного персонажа, нервно пытающегося заинтересовать зрителя собой и протиснуться в закрытый «клуб» главных героев, к которым он никогда не попадёт. Джисон сам определил себе роль, зная, что ничего не выйдет. Он не в сериале. Он не борется за внимание тех, кого даже не способен увидеть или почувствовать. Джисон просто заблудился. Заблудился в своих мыслях, в своей голове, в себе… Мысли, словно куча маленьких термитов, поедающих старую древесину, пожирали мозг мальчика, топя его в неизвестном тёмном, мутном и практически чёрном болоте, в котором, кажется, была даже не вода, а что-то более плотное и тяжёлое. Если Джисон погрузится в него полностью, то больше не сможет выбраться. Голова вновь начала болеть от бесконечного потока мыслей и отсутствия тишины. Джисон не мог перестать думать. К счастью, родители недавно уехали на дачу, оставив Джисона дома одного. Он надевает наушники и включает музыку практически на максимальную громкость, чтобы заглушить мысли. Неспеша прибравшись на своём письменном столе, Хан пошел за метлой, чтобы подмести пол. Глаза же по привычке зацепились за настенные часы, «будя» мальчика. Через двадцать с чем-то минут ему надо было быть в кафе рядом со школой. Там они с Сынмином и Феликсом договорились встретиться и обсудить все детали плана на выпускной. Осталось лишь две недели до заветной поездки с ночёвкой на базе отдыха. Они наконец закончили основное общее образование, девять классов. Почти всем уже есть шестнадцать лет. И все хотят нормально отметить окончание учёбы. И было слишком очевидно, что ученики подразумевали под «нормально» — алкоголь и отсутствие ограничений по типу времени отбоя, обязательной тишины после одиннадцати и отсутствия походов в другие комнаты также после одиннадцати. Слишком рано. Слишком строго. Классу Джисона в этом плане повезло меньше, чем другим. Их учитель, несомненно, был хорошим преподавателем, понимающим и добрым классным руководителем, но его чересчур негативное отношение к алкоголю у подростков портило всё. И в этом ведь нет ничего плохого? Вроде бы. Да, только если исключить жёсткий контроль за учениками на протяжение всей поездки и просто в учебное и неучебное время. Это никому не нравилось. Мужчина был против не только алкоголя и сигарет у несовершеннолетних, что естественно среди взрослых, но и банальных энергетиков. Несколько одноклассников Хана даже побывали в кабинете директора с родителями из-за распития энергетических напитков. Однако помимо спокойного распития алкоголя Джисона волновало ещё кое-что, а точнее кое-кто… этот кое-кто когда-то был его лучшим другом, но ближе к концу седьмого класса всё довольно резко изменилось. Мальчик не знал конкретной причины такого внезапного окончания многолетней дружбы, были лишь две догадки, которые Джисон еще тогда слепо принял за истину. Оба предположения выставляли самого Хана виновником. Первое предположение: Джисон перегнул палку и позволил заметить Минхо, что чувствует к нему совсем не дружескую или братскую любовь, что и отпугнуло Ли; Джисон стал обузой для Минхо или просто неинтересен, однообразен и так далее по списку… С того времени прошло уже не мало времени — Джисон уже не думает о причине окончания дружбы, он уже почти не вспоминает даже тот факт, что Минхо когда-то был его самым близким человеком, что, кстати, было не только с его стороны. Сейчас воспоминания лишь навивают лёгкую грусть и тоску, но не более… И даже с учётом полного отсутствия общения и уже давно прекратившихся банальных приветствий или хотя бы кивков сердце Джисона до сих пор замирало, когда Минхо находился рядом, руки слегка запотевали, а глаза постоянно стремились посмотреть лишь на Минхо, в голове практически идеальная тишина… пока Минхо просто стоит сбоку от Джисона даже через человека… в мыслях был лишь Минхо, что они стоят так близко… Хан уже досконально изучил затылок мальчика, его походку, его манеру речи с новыми друзьями… Джисон стал наблюдателем, обычным зрителем, следящим за главным героем фильма или сериала. Просто наблюдатель. Не играющий никакой роли обычный проходимец, прячущийся в кустах, чтобы подглядеть за благородным принцем, просто живущим своей жизнью. Джисон уверен, что если бы это был не последний учебный год, то он бы так и продолжил изредка наблюдать за Минхо. Но Хан даже не знал, куда пойдет Ли после девятого класса. Может, уйдёт в колледж, может, переедет в другой город и там поступит куда-то, а может, перейдёт в другую школу попрестижнее, чтобы аттестат был получше, или может, останется здесь и закончит одиннадцать классов в одной с Джисоном школе, или даже в одном классе… надежда, конечно, не покидала мальчика, но от нё остался лишь блёклый шлейф. Но даже это не могло стать толчком к сознательному решению признаться в своих чувствах. Он бы так и молчал, так и не попрощался нормально, возможно даже и не отпустил ещё не один год, если не до самой смерти. Этим толчком послужили взгляды. Просто… взгляды. Минхо будто намеренно смотрел на Джисона, стоя у доски на уроке математики, словно тот бы ему подсказал, но Хан вообще не следил за тем, что именно происходило на доске и о чём говорил преподаватель, когда Ли выходил к доске или садился где-то рядом. Но Минхо смотрел именно Джисону в глаза. Спокойным взглядом, без просьбы помочь или угрозы. Он просто смотрел. Словно скучающий кот, следящий за чем-то занятым человеком. В последние учебные дни на его губах проскальзывала едва заметная улыбка или ухмылка — не было понятно, потому что все эти взгляды не длились больше и пяти секунд, что было самым долгим на данный момент. Никаких действий в сторону Джисона от Минхо. Никаких действий в сторону Минхо от Джисона… пока что. — Тогда… Просто в чай? —Да. Но надо быть аккуратными: он не должен заметить, да и вообще никто не должен, – Сынмин говорил почти шёпотом, гипнотизируя одну ягоду вишни с торта, которую он так и оставит несъеденной. — Ну… я могу отвлечь всех? – когда-то Феликс казался Джисону выскочкой, который намеренно был неуклюж и смешил весь класс своими действиями, чтобы привлечь к себе внимания… Но ещё в начале учебного года они с классом пошли на какой-то страшный квест, на котором им пришлось разделится на две команды и пойти на разные, собственно, квесты. Джисон и Феликс были в одной команде, и так получилось, что Ли прилип к Хану, не отпуская держась за него все полтора часа квеста. И сначала Джисон с этого лишь усмехнулся, но позволил Феликсу держаться за его руку. Феликс кричал чуть ли не громче всех, когда очередной аниматор пугал, выскакивая из неожиданных мест. Обстановку накаливала ещё и кромешная темнота с единственным источником света — тусклым, периодически мигающим фонариком. Джисон еле успокоил Феликса и уговорил, его не кричать так сильно. Младший прижался ещё плотнее, держась за руку Джи так, словно он весит над пропастью, а рука это ветка, на которой он повис в ожидании, когда всё закончится. Джисону каждый раз казалось, что ещё чуть-чуть и Феликса либо хватит инфаркт, либо у него случится паническая атака, когда он резко и громко глотал воздух, крупно вздрагивая, и переставал дышать на несколько секунд, пряча лицо в груди Хана. Джисон не особо понимал, что делать и как правильнее успокоить Ли, так что просто неуверенно приобнимал его и говорил, что это просто аниматоры. На удивление, это даже работало, не моментально, но всё же. — Й-я понимаю… но я слишком пугаюсь… каждый раз… когда кто-то выскакивает или какой-то звук… м-мне слишком страшно… – уже осипшим голосом негромко говорил Феликс. Джисон же на это грустно вздохнул и неуверенно похлопал того по плечу, надеясь, что так ему станет чуть-чуть легче. — Ладно уж… но если хочешь уйти, то я могу пойти с тобой. Для меня не будет большой потерей не дойти до конца этого квеста. Хочешь уйти? — Нет… я хочу дойти до конца… мне не настолько страшно… да… — Эх… только если что, то говори сразу, окей? — Окей… В следующей комнате Феликса схватили за руку, суя туда подсказку. Ли отдал бумажку тем, кто больше всех участвовал в разгадывании паролей и поиске выхода. Он не сказал ни слова, но дёрнул Джисона за руку. Хан практически не видел лица Феликса, но понял всё и без слов. Он забрал у кого-то рацию и сообщил в неё, что двое человек намерены выйти. Несколько человек запротестовало лишаться такого ценного участника как Хан, так как он был, кажется, единственным, кто ещё ни разу не кричал от страха и первым заходил в следующие локации. По таймеру на прохождение квеста ещё оставалось около сорока минут, поэтому ждать хотя бы одну из команд было бессмысленно. Ли написал классному руководителю, что они с Ханом ушли раньше и кратко изложил причину. Уже на улице Феликс предложил Джисону прогуляться и сходить в магазин, чтобы купить хотя бы чего-нибудь. На часах было уже почти восемь вечера, небо уже заметно смеркалось, приобретая темно-синий цвет. Звёзд из-за засветки города практически не было видно, лишь растущую луну можно было заметить, не вглядываясь. Частые фонари освещали лишь проезжую часть, оставляя пешеходную дорогу лишь свечению постоянных вывесок магазинов и прочего. Машин на дороге постепенно становилось всё меньше и меньше, так и с людьми… Всё буквально располагало к долгой неспешной прогулке с разговором по душам… <…> — Порой меня так раньше заёбывала моя… ну, эта неуклюжесть, типа, вся… то ляпну какую-то херню, то пойду не так, то оступлюсь и ёбнусь как лошок какой-то… я ж с этого, пиздец, со стыда помирал… а потом как-то и похуй стало… и в итоге меня сейчас вообще клоуном считают… — Ну… грубо говоря если. Скорее, часть просто не воспринимает тебя полностью всерьёз, – довольно уверенным голосом Джисон пытался сгладить углы ситуации. — Джи, не пытайся меня успокоить… я же прекрасно понимаю и вижу, как ко мне относятся большинство одноклассников, да и учителей в том числе… да я и сам виноват в этом. — Эй… ну, не говори так… ты слишком жесток к себе… — Джисону стало слишком обидно за Феликса. Он словно только открыл глаза после многолетней слепоты и увидел всё так, как оно есть на самом деле. Но даже с этим неподдельным сопереживанием и перенятой на себя обидой на остальных, где-то внутри горел совсем маленький огонёк эгоистичного удовлетворения за себя, ведь в большинстве диалогов, когда затрагивали Феликса, преимущественно в нехорошем свете, Джисон в большинстве случаев защищал и оправдывал его из-за своей эмпатии, которая, порой, была неисчерпаема. — Может и так, но я сам смирился с этим и позволил этому произойти. Сваливать всю вину на других, очевидно, фул хуета, – недовольно ворчал Феликс, но в его голосе были всё же слышны ноты обиды и тоски. — Но вот если посмотреть так… за клоуна из класса меня не считали только ты, Минхо и Сынмин, наверное… кстати, я несколько раз слышал, как ты меня… ну, типа защищал… когда про меня как-то пошутили прям очень ядовито… а ты даже не засмеялся со всеми… и зачем-то оправдывал меня… это… ну… спасибо что ли? – смущённо закончил Феликс. — А ну… – Джисон пытался вспомнить, когда именно Феликс сидел где-то поблизости и слышал их разговор, но таких ситуаций, видимо, было достаточно много, хотя Хан даже и не помнил половины. — Просто я считаю, что это как-то вообще не прикольно обсуждать кого-то за спиной, при этом притягивать всё за уши и вообще менять какие-то моменты… я тогда представил себя на твоем месте… да и сейчас… грустно даже как-то… – Джисон грустно улыбнулся Феликсу, <…> — Но вам не кажется… что это как-то, ну, жестоко? Или, как минимум, не совсем правильно… – под нос бурчал Феликс. — Ну, мы ж его не убить планируем и по дозировке всё ровно сделаем, – спокойно ответил Джисон, о чём-то задумавшись. — Да, и мы же не во всю еду будем подсыпать, а только в чай, – кивнул Ким. — А… он ведь чай не любит чёрный… он зеленый пьёт, – хмыкнул Феликс и откинулся на спинку диванчика. — Не буду спрашивать, откуда у тебя такие сведения… но… а там у них не было никакого другого чая? Ну, зеленого именно тогда? — Нет, вроде… помню, на ужин давали как раз чай… ну, чёрный… либо сок… но если сок, то из общего кувшина было… — …Тогда можно в печенье. Надо ведь что-то такое, что изначально будет стоять на столе, и что он точно съест. Там ведь будут давать печенье к чаю? – Не, нам тогда тортик какой-то давали… боже, этот отвратный вкус я на веки запомню… – Сынмина всего перекосило. — Да и если будет печенье, то кто-то из наших долбоёбов точно спиздит его и съест. – Тогда просто на второе или в салат? – неуверенно спросил Хан. — Ну, будем надеяться, что удастся подмешать незаметно и быстро… если второе изи, то первое… если будет пюре, то мы в дерьме…