***
Близился последний экзамен, и Оскар волновался, как никто другой. У него были все причины волноваться, потому как этот проклятый экзамен значил в его жизни слишком многое. Во-первых, нужно было как-то сказать Драко, что ничего не выйдет. Они планировали сбежать после получения дипломов, но, по правде сказать, сбегать Оскар не хотел. Взрослая жизнь его пугала, а если у него не будет поддержки дяди, он просто-напросто сойдёт с ума. Во-вторых, нужно было признаться, рассказать Солнышко, его прекрасной Солнышко Чесноковой, обо всём, что он от неё утаивал столько лет. А из того, примет она его таким, какой он есть, или нет, исходило и третье: рассказать обо всём дяде. Тогда они, возможно, поженятся и навсегда объединят род человеческий с вампирским. Больше не придётся бояться и скрываться от всего мира. Но это, конечно, слишком глобальные мечты, которые были ничуть не лучше мечтаний Склеполаза. Признаться внучке Кузьмы Чеснокова он планировал сегодня ночью. Как раз у неё сегодня выпускной вечер, и на балу он составит ей компанию. Так они договорились. А после бала он, как в любой чудесной сказке, выведет её в какой-нибудь парк, расскажет всё о себе и сделает ей предложение. Лучше и не придумаешь. Из школы он сбежал сразу же, как только стемнело, и долетел быстрее, чем обычно – сильно торопился. Солнышко ждала его у дверей, расположившись на ступеньках, а когда он вышел из леса, попав в поле её зрения, бросилась к нему навстречу, радостно улыбаясь. О Дракула, как же он любил её улыбку! Она крепко его обняла, и он, обнимая её в ответ, невольно понюхал её волосы. И от волос, и от её тела пахло леденцами, похожими на те, что они покупали у Бруно на заправке, когда прогуливались. Прекрасные воспоминания! Она казалась ему необыкновенным сном, чудесным напоминанием о старых-добрых временах, и просыпаться ему вовсе не хотелось. На балу они хорошо провели время. Она познакомила его со всеми своими друзьями, и он вдруг оказался в самом центре внимания. Люди интересовались, почему у него такая бледная кожа, откуда он и из какой школы. На все вопросы Оскар отвечал мало, больше стесняясь, чем действительно желая сохранить тайну. Непривычный к толпам народа, он всё не мог дождаться минуты, когда все от него отстанут, но, привыкнув, даже немного расстроился, когда его и Солнышко оставили наедине после празднества. – Хорошо, что я пошла с тобой, Оскар, а не с Георгом! – потом говорила Солнышко, когда они возвращались домой. – Георгом? – насторожился Оскар. Он прежде не слышал это имя и никаких Георгов не встречал. – Ах, точно, я же тебе не рассказывала про Георга! – спохватилась девушка. – Это дедушкин друг. Он старше меня на четыре года, но уже работает и снимает квартиру. Он с дедушкой… как бы это сказать… на одной волне. Оба что-то мастерят, а потом обсуждают это и спорят друг с другом. Дедушка мне предложил пригласить его на сегодняшний вечер, но… – Но тут я оказался не к месту, да? – зло перебил её Оскар. Почему-то его раздражало, что его девушка скрывала от него наверняка долгое время эту информацию. Как знать, она, быть может, уже и вовсе не его девушка, а этого самого Георга. – Нет, всё не так! – Солнышко вцепилась в его руку сильнее, будто боялась, что он испарится. – Георг мне не нравится. Он грубый, сумасшедший, в общем, второй мой дедушка, только моложе. Никогда меня не слушает, больше сам разговаривает. И о чём? О вампирах! Оскар поёжился, хотя причин для этого как будто бы и не было. Подумаешь, второй охотник на столь маленькой территории. Молодой, сильный охотник… – О вампирах? – Оскар нервно хихикнул. – Ну и глупости же. – Так и я о чём! – воскликнула она. – К тому же, Оскар, – она вдруг покраснела, как будто сказала очевидную глупость, – я… – Подожди! – он поспешил её оборвать, прекрасно зная, что за этим последует. Она признается ему в любви, и тогда смысл её слов потеряется. Он хотел, чтобы она это сказала Оскару-вампиру, а не Оскару-человеку, которого знала столько лет. Как раз они подошли к её дому, и пусть о его любви к смертной девушке слышат и охотники, и сами вампиры. Час пробил. – Солнышко, я давно тебе хотел сказать… – начал Оскар. – Ты просто… необыкновенная. Самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Ты добрая, отзывчивая и искренняя. И я больше не могу держать всё в секрете от той, кого люблю больше себя. Больше своей жизни. Солнышко… – Она приблизилась к нему, затаив дыхание. – Я… я… вампир. – Что? – она скривила губки и вскинула бровь. Кажется, она явно не это хотела услышать. – Я… вампир. Самый настоящий вампир. Твой дед был прав, они существуют. И я один из них. – Оскар, – она нервно улыбнулась, – дурачок, что ты такое говоришь? Ты мне сам говорил, что всё это глупости. – Но это правда! – возразил он. – Смотри! Подпрыгнув, он обратился летучей мышью и пронёсся у неё над головой, а потом вновь принял человеческое обличье у неё за спиной. Она повернулась и отпрянула от него. – Я не верю… не верю… – У меня ещё и клыки есть, смотри! – он оскалился, показывая зубы, а потом тепло ей улыбнулся. – Прости, что так долго от тебя скрывал. Я думал, сейчас лучшее время, чтобы ты об этом узнала. А ещё… – Монстр! Чудовище! – крикнула она и побежала к дому. – Дедушка! Георг! Помогите! Помогите мне! – Нет, Солнышко, стой! Нам нельзя привлекать их внимание! – Оскар погнался за ней и схватил её в тот самый момент, когда из дома вышел Чесноков. – Солнышко? Что тут происхо… – Дедушка, он вампир! Вампир! Он хочет меня укусить! Чесноков от удивления раскрыл рот, не зная, что сказать. На миг Оскар его пожалел. Старый изобретатель ему нравился, особенно когда он мирно о чём-то рассказывал, а не собирал новую машину для поимки его товарищей. Да и Оскара он считал кем-то вроде внука, как полагал сам Оскар. По крайней мере, всегда приглашал в дом, когда Солнышко не успевала собраться к его приходу, и угощал конфетами или мороженым. Уважая Кузьму, Оскар не хотел говорить ему о своей настоящей сущности, и если бы Солнышко его приняла, они бы всё скрыли от старика. Теперь же на счастливой жизни можно поставить крест. Чесноков был не из тех, кому сложно во что-либо поверить. – Вампир? Дьявольское отродье! Сукин сын! Отпусти мою внучку! Он и не думал, что эти дурацкие слова заденут его чувства. В принципе, этого и следовало ожидать от охотника на вампиров, особенно когда ты схватил его драгоценную внучку. Но всё же Оскар оскорбился, и очень сильно. Тогда племянник Алриха и понятия не имел, что творил. Он что-то прошипел в ответ Чеснокову, превратился в летучую мышь и схватил Солнышко. Когда он улетал вместе с ней, вслед ему доносились проклятия Чеснокова. Кто-то бы наверняка не поверил, что летучая мышь способна тащить человека. Оскар, в принципе, редко таким баловался, чтобы верить в свои силы, но выхода у него не было. К тому же его утешал тот факт, что он крупнее и сильнее своих братьев меньших, а значит справится со своей задачей. Ноша его была слишком ценна, и оплошать он никак не мог. Долго, впрочем, пронести её он не смог, хоть и старался, и в итоге они остановились у обрыва неподалёку от дома Чеснокова. Он тут же стал самим собой. Солнышко стояла рядом и смотрела на него испуганными, заплаканными глазами. – Послушай, дорогая, – начал Оскар, – я не причиню тебе вреда. Я люблю тебя! – Т-ты сделаешь меня такой же! – Вовсе нет! Если, конечно, ты сама не попросишь… Дракула, да о чём это я! Ты и сама была вампиром, помнишь? – Что ты несёшь? – плакала Солнышко. – Я не хочу быть вампиром! И я не была вампиром! Это всё какой-то бред! – Ты называла себя Лунным Светом и хотела пить кровь людей! Ты была вампиром, была! – Оскар тряс её за плечи. – Это бред! Чушь, ахинея! – Это не бред! – прикрикнул на неё Оскар. – Это реальность, в которой… – Дьявол! – из леса вышел Чесноков, неся перед собой распятие. – Оставь мою внучку в покое! Солнышко хотела подбежать к деду, но Оскар её остановил. Его пальцы сомкнулись на её шее. – Это всё ты, Чесноков! Ты и твои россказни о том, что вампиры опасны. – Я тебе доверял, Оскар! – Чесноков, казалось, его не слышал. – А ты предал меня и Солнышко! Ты с самого начала хотел её укусить! – Это не так! – возразил Оскар. – Я люблю Солнышко! Я хочу на ней жениться! – Ааа, жениться! – горько воскликнул охотник. – Чтобы утащить в свой мрачный замок и сделать её своей вампирской марионеткой, как некогда поступил вампир и с моей дочерью! – Мама?.. – растерянно переспросила Солнышко. – Довольно! – рявкнул Оскар. – Я сделаю её своей, хотите вы или нет! А потом… а потом всё произошло слишком быстро. Клыки Оскара почти вонзились в её плечо, но на него накинулся Чесноков, а все они стояли у самого края обрыва. Дальше последовало то, чего, собственно, и следовало ожидать – и человек, и вампир, сцепившись друг с другом, полетели вниз. Оскар фон Ужасающий среагировал сразу, превратившись в летучую мышь. В голове от такой невероятно быстрой трансформации всё перемешалось. Нужно было кого-то схватить, кого-то спасти, но Оскар не помнил кого. Когда же до него дошло, что летел он вместе с Чесноковым, старого охотника поглотила тьма.***
В школе его уже ждали. Дядя, суровый граф, стоял у ворот и ждал, скрестив на груди руки. По нему сложно было сказать, злится он или ему всё равно, а в глаза Оскар посмотреть так и не решился. Рядом с высоким вампиром Оскар фон Ужасающий казался совсем крошечным и совсем уж жалким. Ему вдруг стало страшно. – Ты нашёл его? – вопросил граф, когда они вошли в замок. Оскар кивнул. – Он умер мгновенно. Я не успел его спасти. – Вот как. – В голосе графа послышались нотки печали. – Выходит, охотников больше не предвидится? Тогда ты, в своём роде, спас нашу школу, племянник. Оскар фон Ужасающий остановился. Руки его были сжаты в кулак, а сам он дрожал. – Что-то не так? – Алрих, разумеется, заметил его непредвиденную остановку. – Он… забрал её у меня… Ещё один охотник. – Кто он? – А? – непонимающе переспросил Оскар. – Кто он такой? – Георг, – облизнув губы, поведал вампир. – Он молод и силён. Чесноков, кажется, успел обучить его прежде, чем… – Прежде, чем вмешался ты. Я предупреждал тебя, племянник. Сотню раз предупреждал насчёт людей. И ты думал, что я не знаю о твоих вылазках? О твоих прогулах ради смертной девчонки. О твоих планах на неё. Ты удивлён, племянник? Я бы на твоём месте забыл об этой истории. Она тебе не пара. Смертный никогда не будет хорошей партией для вампира. Уж лучше влюбиться в оборотня. Поверь, этот союз порадовал бы меня больше, дорогой племянник, много больше. – Но я люблю её, дядя. Да и люди… Почему мы не можем заключить союз с людьми? Все бы были счастливы… – Ты забываешься, Оскар. Запомни, люди боятся нас. И правильно делают. А теперь соберись и перестань вести себя, словно плаксивая девка. Завтра ты летишь домой. – Домой? – переспросил Оскар. – Но ведь экзамен… – Экзамен у тебя примут там. Здесь тебе не место. Оскар вдруг вспомнил о Драко. Склеполаз Третий бы наверняка его утешил. Да и кроме него у Оскара, собственно, никого и не осталось. – Я могу хотя бы попрощаться с друзьями? – ухватился он за последнюю соломинку. – Нет, ты наказан, – сурово ответил граф. – Если тебе нужно что-то сказать, напиши, и Оззи передаст твои письма. – Одно. Всего одно письмо… – пробормотал Оскар, обдумывая, что написать. – И даже не думай писать о том, что случилось. – Голос графа эхом раздавался по коридору. – Я всё равно прочту прежде, чем отдать его Оззи.***
Так же Оскар фон Ужасающий подметил, что комнату она не меняла столько же лет, сколько тут и прожила. Изменилась, разве что, обстановка. Исчезли игрушки, глупые плакаты с её кумирами, розовое постельное бельё. Теперь комната казалась какой-то пустой и серой. Он заглянул в шкаф и обнаружил, что все яркие платья тоже куда-то сгинули, уступив место скучным комбинезонам из грубой ткани и шерстяным юбкам. Оскар фон Ужасающий услышал шорох за своей спиной. Поспешно закрыв шкаф, он обернулся и увидел ту, ради кого сюда, собственно, и пришёл. А ещё он ясно увидел ружьё, наставленное на него. – Уходи, – холодно и твёрдо сказала ему Солнышко, нет, Светлана Чеснокова, не двигаясь с места. Оскар фон Ужасающий заметил, что на руках её был младенец. Не будет же женщина в годах стрелять, пока в другой руке удерживает спящего ребёнка? – Послушай, нам надо поговорить. – Нам не о чем разговаривать. – Голос её был всё так же холоден. – Если ты сейчас же не уйдёшь, я выстрелю в тебя. – Ты же знаешь, обычными пулями меня не убить, – он развёл руки в стороны. – Так что давай, стреляй. Света зло ухмыльнулась. – Обычные? Как же. Ты говоришь с внучкой охотника на вампиров, с женой охотника на вампиров и с самой охотницей на вампиров. Я подготовилась. Только я не понимаю одного… Оскар вопросительно на неё посмотрел. – Как ты попал в мой дом? Мы защитились, окружили дом защитой от тварей, подобных тебе. И это не говоря уже о чесноке… – Старое приглашение, – улыбнулся Оскар. – Не поверишь, но оно всё ещё действует. – Вот как, – только и сказала она. Оскар фон Ужасающий внимательно на неё посмотрел. Голос её казался усталым, да и она сама выглядела не лучше. Жизнь смертных коротка и жестока, годы никого не щадят. Не пощадили и Светлану Чеснокову. Светлые волосы начали седеть, кожа покрывалась морщинами, грудь обвисла. Последние роды ей дались тяжело, насколько он знал. Самый «поздний» ребёнок едва её не убил. – Я пришёл за своим долгом, – сказал ей Оскар. Солнышко (теперь эта старая женщина точно походила на ту маленькую девочку, которую Ужасающий когда-то любил) вздрогнула, как если бы внезапно подул холодный ветер. – Уходи. Ты ничего не получишь! – Получу. – Нет! Я выстрелю! – Некогда спокойный, полный холода голос срывался на крик. Оскар сделал шаг к ней. Она не выстрелит, так он думал. Иной раз мужчине тяжело держать оружие, а тут слабая женщина с ребёнком на руках. Она не выстрелит. И всё же… Сначала он не понял, что произошло. Где-то вдруг бабахнуло, и всё смолкло. А потом закричал ребёнок.***
Плечо пронзила ужасная боль, но Оскар фон Ужасающий так и не закричал. В уголках памяти что-то зашевелилось, и Оскар вспомнил, что уже такое было. С той только разницей, что тогда он был пьян. Произошло это тут же, в этом доме. Но об этом чуть позже. После скоропалительного брака он только и делал, что напивался. Дядя был недоволен, его жена тоже. Таким Оскаром доволен был бы, разве что, только Драко, но Склеполаз Третий не отвечал на его письма, делая вид, будто он смертельно обижен. Сам Оскар писать ему в один момент тоже отказался, подумав, что никому ничего не должен, и это, наверное, была его первая собственная мысль, не навязанная никем, кроме своего пьяного Я. Впрочем, Оскар всё равно страдал, только вот не знал, по кому больше: то ли по Солнышко, запертой в том ужасном доме этим недотёпой-охотником, то ли по Драко, который сам себя от всех запер. В ту злополучную ночь он напился сильнее обычного. Нужно было лететь домой, но он вместо привычного курса повернул в сторону своей старой школы и, так до неё и не добравшись, приземлился у дома Солнышко. Давным-давно он дал себе слово, что никогда тут не появится, но сейчас в его не совсем трезвой голове были другие мысли. Его вдруг осенило, что Солнышко, быть может, всё ещё его любит и ждёт. Последняя же их встреча начисто выветрилась из его головы. Рассказывать, собственно, не о чем. Он пробрался в дом, всех перебудил, и глава дома с радостью прострелил его ногу. Впрочем, прострелил бы не только ногу, если б не мазал, а стрелял Георг просто ужасно. В конце концов, Оскару хватило ума затаиться у глухой части дома, пока этот кретин искал его в лесу, выкрикивая проклятия. То был единственный раз, когда Оскар пожалел, что охотником был не Чесноков. Он хотя бы был забавным. Шаги он услышал не сразу, а когда спохватился, было слишком поздно. Сначала он подумал, что Георг нашёл его, но это был не Георг. Маленькая девочка, лет шести-семи, выглядывала из-за угла дома, уставившись прямо на Оскара. Он попытался ей улыбнуться, но вышел какой-то кривой оскал. – Ты вампир? – вдруг робко спросила девочка. – Смотря кто спрашивает, – усмехнулся Оскар. Девочка, судя по всему, застеснялась и отступила. Видно теперь было только острый носик, глаза и тонкие светлые косички. – Это мой папа тебя сюда загнал? – Нет, твоя мама, – ответил он и подумал, что, собственно, недалеко ушёл от правды. Это из-за Солнышко он теперь сидит тут, а его нога болит просто адски. Из дома доносились отчаянные крики. Кто-то кого-то звал, и Оскар смог услышать имя. – Тебя ведь Дана зовут, так? – обратился он к девочке. – Шла бы ты в дом, тебя мама ищет. К тому же ночь на дворе. Детям ночью на улице не место. – Я не ребёнок! – обиженно воскликнула Дана. – Мне уже семь! Оскар вдруг понял, что смеётся, и смеялся он так, что слёзы из глаз брызнули. – Ну конечно же, как я мог так ошибиться! Ты не ребёнок, ты маленькая красивая леди, – согласился он. Ему захотелось встать и потрепать её по голове, но новая волна боли накрыла его, и короткие смешки сменились протяжными стонами. – Тебе больно? – Немного, – соврал Оскар. – Но если бы маленькая леди мне помогла, мне бы стало легче. Девочка с недоверием сделала шаг в его сторону. – А ты не будешь пить мою кровь? – А разве я похож на того, кто пьёт кровь маленьких красивых леди? – Наверное, нет, – с сомнением ответила Дана, но всё же приблизилась к нему настолько, что он легко мог схватить её и сломать ей шею. – Подержи здесь и здесь, а я постараюсь вытащить эту проклятую пулю, – сказал ей Оскар. Дана серьёзно на него посмотрела, кивнула и вцепилась маленькими ручонками в его ногу. Она, конечно же, его не удержит, но с девочкой ему было спокойнее. К тому же теперь он не отвертится, а ведь до последнего хотел лететь с ранением домой, и пусть бы доктора над ним хлопотали, если бы он, конечно, до дома долетел. – Раз… два… три… – прошептал Оскар и, вцепившись в края раны ногтями, резко дёрнул в разные стороны. Обычному человеку навряд ли бы удался такой трюк, но Оскар фон Ужасающий, к счастью, человеком не был. Рана расширилась, крови полилось больше, боль едва не лишила его рассудка, но он смог удержать себя в руках. В конце концов, маленькая, слишком, как казалось ему, маленькая пуля оказалась в его руке. – Дрянь, – поморщился Оскар и выбросил её. Разум потихоньку отключался. Его начинало вырубать. – И что теперь? – Услышал он чей-то голос сквозь пелену сна. Девочка всё ещё была здесь, это всё, что он понял. – Дяденька, ты умираешь? Дяденька… Дяденька! Оскар хотел ей ответить, что всё хорошо, но не мог. Ему хотелось спать. – Дана? Дана! – Ещё один голос, только совсем уж знакомый. Голос из прошлого, почему-то оказавшийся в настоящем. – Дана, иди в дом! – Но дяденька… – Живо! В дом! Тебе не на что тут смотреть! – Я не дяденька, маленькая леди, – смог выдавить из себя Оскар, когда тёплые маленькие ручки оставили его ногу. – Меня зовут Оскар. Оскар фон Ужасающий. А потом он отключился.***
– Ты снова наступаешь на одни и те же грабли, – заметил Оскар, когда она аккуратно достала медицинскими щипцами пулю из его плеча, а потом, зашив рану, принялась перебинтовывать. – Да. И я себя за это ненавижу, – процедила сквозь зубы женщина, убирая и бинт, и щипцы. Идеальный порядок был нарушен, и Оскар в каком-то смысле чувствовал себя виноватым за это. – Как там Дана? – поинтересовался он, когда она подошла к столику, прежде им незамеченному, и налила им выпить. – Она сейчас в Эдинбурге, волонтёрствует. Часто спрашивает о тебе, кстати. Она очень по тебе скучает, – Светлана подала ему бокал. – Я этого недостоин, – Оскар сделал маленький глоток. – Разве ты ей не рассказала, что произошло? До сих пор? Пять лет прошло… – Я прекрасно знаю, сколько прошло лет! – неожиданно прокричала Света. – Ребёнок в люльке завозился, и она с остервенением принялась раскачивать люльку. Малыш проснулся окончательно и разревелся. Чеснокова вдруг зажала уши руками и отбежала в угол. Оскар фон Ужасающий спокойно поставил свой бокал и подошёл к ребёнку. Детских фотографий у него, разумеется, не было, но он готов был поклясться, будто смотрит на самого себя. Хотя, конечно, от Солнышко ему тоже что-то да досталось, только он не мог понять что. – Почему ты не возьмёшь его? – Оскар подошёл к ней с ребёнком на руках. – Ты его мать. Малыш к тому времени окончательно успокоился и теперь пытался ухватиться за пуговицу на рубашке Оскара. – Я не… знаю. Не могу. – Вот как, – печально сказал вампир и вернул ребёнка в люльку. Нашарив игрушку, малыш принялся с ней играть, что-то бормоча себе под нос. Оскар думал, что ребёнок уже разговаривает, но ошибся. То был обычный детский лепет. В комнате стало совсем как-то душно, и Оскар фон Ужасающий открыл окно. Было холодно, что, впрочем, ни капли не удивляло – на дворе стоял последний осенний месяц, и зима потихоньку подбиралась и к ним. Кое-где уже пошёл первый снег. Солнышко всё так же сидела в углу, и Оскар снова приблизился к ней. – Может, выйдем? – предложил он, подав ей руку. Она испуганно посмотрела на него, но всё же кивнула и пошла за ним. Оскар выбрался на улицу через окно, а потом помог и ей. Она спрыгнула рядом с ним так, будто всё это время так и оставалась восемнадцатилетней девушкой. – Тебе холодно? – спросил Оскар. Она вновь кивнула, и он стащил с себя не застёгнутое пальто, а потом накинул его на её плечи. – Скажи, Оскар, – начала Солнышко, кутаясь в слишком большую для неё одежду, – почему ты тогда не убил Дану? – Ребёнок не виноват в грехах родителей. К тому же, – он погладил её по щеке, – она напомнила мне тебя. – Это всё моя вина, – заплакала женщина, прижимаясь к вампиру. – Я не должна была говорить ему… Надо было его остановить, когда он… – Мы все виноваты, – оборвал её Оскар. – И я уже заплатил свою цену. Теперь твоя очередь. Он чувствовал, как она тряслась. – Я не хочу умирать. И куда только делось её хладнокровие? – Я знаю, милая, знаю. Просто закрой глаза. Она послушалась. – Эй, Оскар? – Да? – Я тогда просто испугалась. Понимаешь? Он ничего не ответил. Прикоснувшись ледяными пальцами к её тёплой шее, Оскар фон Ужасающий на миг растерялся, но потом, будто отбрасывая все ненужные мысли в сторону, встряхнул головой и впился в её шею. Она коротко вскрикнула, начала вырываться, но он держал её крепко. «Когда хочешь превратить человека в себе подобного, достаточно одного укуса. – Вспоминал он урок дяди. – Но если намереваешься его убить, нужно выпить всю кровь, без остатка. Помните, мои дорогие ученики, жертва может сопротивляться, и тогда...» Часто выходит всё очень грязно. То жертва слишком сильная и активная попадается, то не там присосёшься, как бы смешно это ни звучало, и в итоге остаёшься с обезображенным трупом и самим собой, грязным с головы до ног, а иной раз и вовсе голодным. Поэтому легче пить кровь у спящих, оглушённых или загипнотизированных, но сегодня Оскар фон Ужасающий постарался всё сделать как надо, не прибегая к гипнозу или преждевременному умерщвлению. Кровь молодых предпочтительнее крови людей в возрасте. У молодых она так и брызжет энергией, планами, надеждами, и нет ничего приятнее, чем убивать чужие надежды. Кровь же пожилых и старых полна воспоминаниями как тёплыми и сладкими, так печальными и горькими. Не каждый вампир согласится пить чужую горечь, и Оскар в том числе. Но сегодня… сегодня особый случай.***
Дверь резко распахнулась, и он ворвался в дом слишком поспешно, чем должен был, так подумал Оскар фон Ужасающий. Его гость старался выглядеть как можно отстранённее, но Оскар знал, что это всё маска, которая вот-вот отвалится, и он увидит того Драко, к которому так привык. – Ну? Чего ты от меня хотел? – раздражённо вопросил бывший одноклассник, как всегда закуривая. Иной раз Оскару казалось, будто Склеполаз жить без сигареты не может. – Мне… мне нужна помощь. – Опять? – вскинул бровь Драко. – Кажется, мы это уже проходили. Что на этот раз? Дядя выгнал? Дома не ждут? – Вот это… – он показал ему свои окровавленные руки. – О Дракула… что ты с собой, кретин, сделал? – Склеполаз сел рядом с ним, рассматривая его руки. – Это не моя кровь, – без всяких эмоций ответил Оскар. – Я убил её. – Так ты, значит, не успокоился? – А должен был? Драко затянулся и выдохнул дым. – Ну, мне не понять, – пожал плечами Драко. – Меня никогда не ловил охотник на вампиров, когда я драл его жену, чтобы потом он пошёл и вырезал всю мою семью. – Это, блять, смешно, по-твоему? – Оскар, казалось, впервые в своей жизни ругнулся. Его колотило. – Извини, я перегнул палку. – Ничего. Они сидели и какое-то время молчали. – Ну, и что дальше? – первым нарушил тишину Драко. – Идти мне теперь в самом деле некуда. Я думал, ты мне с этим поможешь, – Оскар показал на люльку. Драко поднялся и подошёл. В люльке мирно спал ребёнок, прижав к себе плюшевого медведя с оторванным глазом-пуговицей. – Ребёнок? Твой? – недоверчиво спросил Склеполаз. – Не поверишь, но мой. – Так ведь столько времени прошло, а он… – Тебе ли не знать, что дети-вампиры растут медленнее человеческих? Драко вздохнул. – Ну и что ты предлагаешь? Растить его, как своего собственного? – Почему бы, собственно, и нет, – Оскар пожал плечами. – Ты ведь так и не женился, умолчу по какой причине. Теперь у тебя есть шанс создать семью. Со мной. – Это всё какая-то пидорская хуйня, – фыркнул Драко и отвернулся. Оскар был готов поклясться, что тот смущён. Они снова замолчали, но потом Драко сорвался с места и принялся шарить по шкафам, выкидывая какие-то тряпки. Как оказалось, это были детские вещи. – Что ты… – Заткнись, Ужасающий. Я снова веду себя, как идиот полнейший. Поэтому если ты в ближайшие полчаса скажешь хоть слово, я тебя… – Убьёшь? – Оскар слабо улыбнулся. Драко замер, а потом резко набросился на друга. Оскар стукнулся головой об пол, а Драко теперь нависал над ним. – Трахну, – грубо буркнул Склеполаз и слез с него. Прежде, чем покинуть опустевший дом, Оскар задержался у письменного стола. – Ну что там у тебя? Быстрее никак? – нетерпеливо спрашивал Драко. – Сейчас, одну минуту, – Оскар дописал последние строчки, а потом свернул бумажку и свистнул. Неизвестно откуда в комнате появилась летучая мышь. Ей он прошептал адрес, что нашёл всё там же, на письменном столе, отдал бумажку и отослал. Он не знал, сколько займёт путь до Эдинбурга, но надеялся, что письмо та, кому оно предназначалось, получит как можно быстрее. Он и не заметил, как пошёл снег. Убийство, казалось, вместо того, чтоб дать ему силы, наоборот оставило его без них. Благо, Драко, совсем уже погрязший в современности, приехал на машине вместо того, чтобы передвигаться на своих собственных крыльях. – Может, дом сжечь? – предложил Склеполаз, усаживаясь за руль. – Там, как-никак, тело осталось. – Пусть стоит, – устало сказал Оскар. – Никому никогда особо не было дела до дома Чесноковых. – Ты прав, – кивнул Драко и больше вопросов не задавал. Ехали они неторопливо, хотя других машин и людей в такой час на улицах не было. Тихо играла музыка. Оскар фон Ужасающий прикрыл глаза совсем на чуточку, как он сказал самому себе, а потом вдруг неожиданно для себя уснул. Впервые за последние пять лет.