Рядом

      — Привет, пап.       Под пыльными подошвами белых кед едва слышно шуршит еще влажная от прошедшего недавно дождя трава, а слабый прохладный ветер колышет растительность - своеобразная песнь вечного покоя, что льется сквозь пронизанный влажной свежестью воздух. Это вполне обыденно для подобного места. Какое-то есть в этом очарование.       Девушка, поправляя белокурые волосы, неспешной поступью подходит к надгробию из светлого агатово-серого камня. Аккуратное, будто еще новое. Если, конечно, не считать небольших пятен в самом низу. Но то пустяки.       — Прости, что... Так редко прихожу. Ну, ты понимаешь...       Постоянно извиняется за это. Из раза в раз.       Над головой сереет затянутое светлеющими тучами небо, как купол. Вдалеке слышится карканье ворон.       Здесь, наверное, Роза чувствует себя так же спокойно, как и дома. А возможно, ей тут даже и спокойнее. Атмосфера убаюкивает, как бы, может быть, жутко это не звучало в принципе.       — Тренировки. Тренировки. Тренировки, — Уинтерс усмехается с налетом обреченности в голосе и садится на колени рядом с плитой. Цветы, принесенные в последний раз ею же на день его рождения, уже истлели под нещадным гнетом времени. Надо бы выбросить...       Подопытный белый мышонок. Прячется от неизбежного средь последнего пристанища многих.       Она никогда не видела родного отца. Столько, сколько себя помнит. Лишь рассказы мамы позволили создать его образ чуть более четким. Чужие воспоминания. Фотографии.       Иногда они вместе что-то пересматривают, а иногда Розмари лично копошится в записанной памяти родителей, что еще осталась нетронутой. Это даже чуть заглушает настойчиво скребущееся в грудной клетке ощущение чего-то недостающего, но оно никак не заменяет должную полноценность.       — Маме опять снятся кошмары. Она говорит, что все в порядке, но я слышу. Говорила, кажется... стены ведь тонкие.       Выдерживает паузу, перебирает пальцами снятую вот-вот с головы кепку из черного жесткого материала.       — Она скучает. Все еще.       Сколько лет уже прошло? Много. А ощущение, что все то случилось совсем недавно.       Уинтерс говорит. Говорит, говорит. О том, как прошли те дни, что она не появлялась. О том, что происходило, что творится с ней и вокруг нее. Опять о тренировках. О старине Крисе.       Приходит поговорить. Разговор в одну сторону с молчанием в ответ. Но знает - ее слышат. Лучше всякого психолога.       Сколько времени уже прошло? Не знает. Иногда сидит час, два. Когда никто не смеет мешать.       — Все чаще мне начинает казаться, что ты рядом. Вот совсем... Совсем-совсем рядом.       Так близко и так далеко одновременно.       На голову упало пара холодных капель. И еще, еще. Дождь начался как-то резко, застал врасплох, зашумел, разбиваясь о листья.       Неохотно Роза поднимается с колен и смотрит вниз, на выгравированное в камне имя. Прощается и не забывает извиниться за столь ранний, как ей показалось, уход. Говорит, что любит - как всегда. Это уже традиция. Неизменная, непоколебимая традиция сквозь года.       И не замечает того, как кто-то наблюдает за ней со стороны.       Совсем рядом.