…
Я зашла на кухню, где уже пахло чем-то вкусным. Мне всегда казалось, что готовить завтраки — это его любимое занятие. Боже, да он же живет ради этих моментов! Я подошла ближе и обхватила его торс, прижимаясь щекой к его голой спине. - И как готовить в таких условиях? – хихикнув, сказал Годжо. - О, прости, я не буду тебя отвлекать, - дразня, сказала я. После чего разлепила руки и уже собиралась сесть за стол, когда его рука схватил моё запястье и притянула к нему. - Ну уж нет. Теперь ты застряла со мной, - сказал маг. Он аккуратно чмокнул меня в губы и улыбнулся. Боже… Мне казалось, ради этой улыбки я готова свернуть горы. Неужели улыбка одного единственного человека может оказывать на меня такое сильное влияние?! У меня было ощущение, что я очень сильно скучаю по этой улыбке. Но почему? Словно я не видела её долгие недели напролет. Я выглянула за спину мужчины и нахмурила брови. - Кажется, у тебя сейчас что-то сгорит. Его глаза округлились, и он моментально выпустил меня из рук и кинулся к плите. Я не могла сдержать смех. - Ты помнишь, куда мы сегодня идём? – поинтересовался маг, переворачивая блинчики. - Ээээ… Нам надо в магазин? - Мияко! Почему я помню, что мы обещали заехать к твоим родителям, а ты нет?! - Ох черт… Годжо расхохотался. ПОЖАЛУЙСТА! ПРЕКРАТИТЕ ЭТО!!! В эту же минуту мой телефон зазвонил. На экране высветилась фотография мамы. - Помянешь чёрта… - прошептала я. Годжо рассмеялся ещё сильнее. Я кинула на него осуждающий взгляд и ответила на звонок, - Да, мам. - Милая, ты помнишь, что вы сегодня к нам в гости едите? - Да. Мы, как раз обсуждали с Сатору, за чем нужно заехать в магазин. Беловолосый посмотрел на меня и поднял левую бровь. Я пожала плечами. Что я ещё должна была ей сказать? - О, ничего не надо. Я приготовлю обед. Вы просто приезжайте. Я по тебе очень скучаю. Я прикрыла глаза и улыбнулась. - Я по тебе тоже, мам, - по телу пробежались мурашки. Такая простая фраза, но отозвалась реакцией во всем теле. - Ой, знаешь что. Разве что вы могли бы купить данго. Те, которые Сатору привёз в прошлый раз, были без преувеличений самыми вкусными в моей жизни. - Хахахахахах! Как скажешь! – я не могла перестать смеяться.…
Через несколько часов мы поехали в гости к моим родителям. Папа встретил нас на пороге. Он поцеловал меня в лоб и крепко обнял. Я сделала глубокий вдох, втягивая знакомый аромат его парфюма и древесины. Запах, по которому я так сильно соскучилась, и больше никогда… О чём это я думаю. Вот же – папа. Держит меня в своих объятиях. Я просто сильно соскучилась. Вот и всё. Он выпустил меня из объятий и пожал руку Годжо. Пока они «обменивались любезностями», я зашла в дом. Всё было, как я помню. Запах маминых блюд, доносящийся с кухни, разные оберегающие амулеты, развешанные по стенам, фотографии меня и всей семьи, из старого магнитофона негромко доносилось радио. Я разулась и прошла на кухню. Такая родная и знакомая картина. Мама стояла у плиты ко мне спиной, рядом в мисочках разложены нарезанные овощи, за столом уже накрыто (наверное, заставила папу накрыть до нашего прихода). - Мама, - тихонько окликнула её я. Меня словно откинуло на несколько лет назад. Когда я прибегала на кухню, взять с собой в комнату что-нибудь перекусить. Мама разворачивается ко мне лицом. И кажется, сейчас наругает за то, что я не дожидаюсь ужина и перебиваю аппетит. - Милая, - нежно сказала мама. Она отложила лопатку для готовки и сделала несколько шагов в мою сторону. Мама… Вдруг из глаз потекли слёзы, а я была просто не в силах их сдержать. Я тоже сделала шаг навстречу, и мои руки сомкнулись у неё за спиной, а нос уткнулся ей в шею. - Ну ты что… Дорогая, всё хорошо? – спросила мама, поглаживая меня по голове, пока я шмыгала ей в шею. - Да… - промычала я и отодвинулась от неё, взглянув в её чёрные большие глаза, - Я просто соскучилась. Мама нежно улыбнулась и поднесла руку к моей щеке. Она аккуратно провела ладонью, смахивая кончиками пальцев слезинки. - Боже, ты правда расплакалась. Ну и дела, - хихикнув сказала мама. - Ничего я не расплакалась… - Кто расплакался? – совершенно незаметно на кухне всплыл Годжо, разглядывая меня с мамой. - Сатору! – внимание мамы полностью переключилось на беловолосого, который радушно ей улыбался. - Госпожа Сэки, рад вас видеть! – воодушевлённо сказал маг. - А я-то как рада! – она подошла к нему и заключила в крепкие объятия. Мне показалось, словно на секунду, на его лице проскользнуло удивление и растерянность. Я знаю, что для него непривычна материнская забота. Но он сразу же ответил на объятия, прикрыв глаза. От такого зрелища мне лишь сильнее захотелось расплакаться. Но я заставила себя собраться и держать себя в руках. Мама вдруг прыснула руками и отпустила Годжо. - У меня же сковородка на плите! Я захихикала, а Годжо лишь улыбнулся. Сковородка? Кажется, у меня дежавю. Я подошла к плите и встала рядом с мамой. - Тебе нужна помощь? - Спасибо, дорогая. Но уже почти всё готово. Садитесь пока за стол. Мы с Годжо подошли к столу и сели. Отец поставил несколько тарелок с блюдами, которые уже готовы и сел рядом со мной. Я взяла стакан с водой и сделала пару глотков. - Ну что, расскажите хоть старику. Как ваши дела? Как живётся молодой паре. Внучков мне ещё не надумали сделать? – ухмыльнувшись, спросил отец. Вода попала куда-то не в то горло и застряла там. В мой организм перестал поступать кислород, и я инстинктивно закашляла так, словно из меня изгоняют Сатану. Отец взглянул на меня испуганными глазами и начал постукивать ладонью по спине. - Атсу, прекращай, - сердито, но словно посмеиваясь сказала мама. Она подошла к столу и поставила блюдо с угрём и овощами, - Это не наше дело, - мама подмигнула мне и села рядом с Годжо, - И с каких пор это ты старик? Мама права. Они с отцом ни разу не старики. Вообще-то я даже удивляюсь, как мои родители выглядят так хорошо. Незнакомый человек не сразу смог бы определить, кто именно в нашей компании «молодая пара». Даже не могу их представить постаревшими. Хоть на пять лет. - Да мы пока и не думали о детях, - смущённо заявил Годжо. - Ничего, милый, не оправдывайся, - вновь вступилась мама, - Мы не будем это обсуждать за семейным столом, - она с укором взглянула на отца, - Это только ваше дело. Мы просто рады, что у вас всё хорошо. У нашей девочки такой замечательный человек есть в жизни. Только это делает нас счастливыми. - Не поверите, но меня тоже, - взглянув на меня, ответил беловолосый. Мне казалось, что в этот момент даже без меня за столом, они были как семья. Мои родители и мужчина, которому я отдала своё сердце. Дыхание только сейчас пришло в норму после того, как я подавилось темой детей. Не то, чтобы это была закрытая тема. Но мы и правда никогда это не обсуждали. И честно, я и не думала ничего обсуждать в ближайшее время. Одна из черт, которые разделяли меня и отца. Мы всю жизнь были, как брат и сестра, которые вечно что-то не делят, вечно спорят. Он был консервативен в плане семьи. А я даже о браке никогда не задумывалась. Тем более сейчас. Я счастлива с Годжо, и меня устраивает наша жизнь такой, какая она есть. Но я решила не спорить с папой и даже ничего не отвечать на такой вброс. Лучшем решением всегда было, есть и будет – это переключиться на другую тему. - Мы недавно ездили в Киото, - вдруг в середине разговора вставила я. Папа посмотрел на меня с удивлением, и я добавила, - Ты же спросил, что нового. - Действительно! – подтвердил Годжо, - На прошлой неделе. Мы обычно ездим в киотский колледж, по работе. А потом сразу возвращаемся. Но в этот раз получилось немного отдохнуть там. - Ооо! И как вам Город тысячи храмов? – спросила мама. - Просто волшебно! – Годжо был воодушевлён сильнее положенного. Но ему действительно сильно понравилась наша поездка. Казалось, пока мы там были, он не переставал улыбаться. Даже пока разговаривал с директором Гакуганджи. - Нам очень понравилось, - подтвердила я, - Храмов там и правда больше, чем можно себе представить… Мы рассказали о наших мини-каникулах в Киото. Отец рассказал о повышении на работе. Мама рассказала, как недавно ходила в кафе с подругами и порекомендовала это место, как «самое хипстерское, но самое уютное кафе на свете». Вечер шёл как надо. От разговоров за столом, до приятного ощущения сытости в животе от маминой домашней еды. Через некоторое время все переместились в гостиную. Не уверена, в какой момент это случилось, но вся семья решила, что просто необходимо посмотреть альбом с моими детскими фотографиями. Годжо ведь ещё не видел меня во всех неуклюжих позах на свете. Пока они разглядывали буквально мою голую задницу, я решила подняться в свою комнату. Я точно знала, какая ступенька на лестнице проскрипит под моей ногой, на какой ступеньке есть скол, а под какой ступенькой можно снять дощечку и найти там небольшой коробок, который мы однажды спрятали вместе с отцом. Мы тогда играли в расхитителей гробниц, и папа нашёл это место, чтобы спрятать для меня клад. После этого мы оставили там коробочки со всякими безделушками и письмом для людей, которые, когда-нибудь будут жить в этом доме. Я открыла дверь в свою комнату. В ней пахло деревом и немного свежестью чистящего средства. Комната выглядела такой, какую я её покинула. Книжные полки, да и все остальные поверхности опустели, когда я перевезла их содержимое в мою квартиру. Но всё остальное было на месте. Вся мебель, кровать, покрывало, из-за которого даже выглядывало моё нежно-голубое постельное бельё. На тумбочке стояли семейные фотографии, которые я не забрала. А на некоторых полках лежали игрушки, которые тоже мне показались лишними в новой квартире. Я задрала голову, и мой взгляд прицепился к потолку. «Созвездие сердца». Его я узнаю из тысячи. Как и ещё несколько, которые красовались на потолке. - Я тоже иногда захожу сюда посмотреть на звёзды, - сказал такой родной низкий голос. Я обернулась. За моей спиной стоял папа, уставившись на потолок в моей комнате, хотя сам он стоял в коридоре. Он сделал несколько шагов в комнату и встал рядом со мной, оглядывая комнату. - Мы ничего не убирали и не меняли. Твоя мама иногда моет здесь полы и протирает пыль. - В любой момент я могу сюда вернуться, - не спрашивая, а скорее констатируя, говорю я. - Именно… Хотя мы вроде не хотим, чтобы ты возвращалась, - усмехнувшись, добавил он, - Вы с Сатору напоминаете мне нас с Эйко. Когда я выпускался из школы, и, соответственно, вступал во взрослую жизнь, я уже на тот момент был полностью уверен, что проведу её с Эйко. Понимаешь? Я был уверен не в том, что люблю её, это было и так очевидно, а в том, что она любит меня так же сильно, и мы оба готовы нести ответственность за жизни друг друга. Почему-то после этих слов отца, что-то в груди сжалось. Честно, я понимаю, о чём он говорит. Но… «мы оба были готовы нести ответственность за жизни друг друга». А я? А мы? Голова закружилась. Я не уверена, что помню хотя бы один раз, чтобы я признавалась Сатору в любви. Было ли вообще такое? Сколько лет мы знаем друг друга? Ответственность за жизни друг друга… Голова закружилась ещё сильнее. Когда я училась в университете, мы уже были знакомы? Или нет… Был он… Блондинистые вол… И… Иоши?.. Нет… Кто это… ПОЖАЛУЙСТА! ОСТАНОВИТЕ ЭТО! КАК ЖЕ БОЛЬНО! Что это? Я… Глаза забегали по комнате, я села на кровать. Папа встревоженно взглянул на меня и сел на корточки напротив, взяв меня за руку. - Милая, ты в порядке? Что со мной? Мне надо сосредоточиться. Я закрыла глаза. Вместо чёрной пелены всплыло лицо Годжо. Его голубые глаза, смотрящие на меня. Иногда он так смотрит… Я сделала глубокий вдох. И на выдохе улыбнулась. Просто не смогла сдержать улыбку. Я вдруг осознала, что всё это не важно. Я знаю, как Годжо ко мне относится. На меня ещё никто никогда так не смотрел, как он. Я знаю наверняка, что этот человек готов нести ответственность за мою жизнь, как и я за его. Годжо вообще-то тяжело назвать ответственным. Честно, он и ответственность — это практически антонимы. Но именно этот факт делает его чувства ко мне ещё более значимыми. Мне захотелось снова расплакаться. Но я сдержалась. Отец всё ещё смотрел на меня испуганными глаза. У меня только что сильно закружилась голова. - Ничего, всё нормально. Я посидела и мне стало лучше. - Ты уверена? Ты словно на секунду потеряла связь с реальностью. Может тебе надо к доктору? - Пап, всё нормально. Я же сказала. Просто… - первое, что пришло на ум, было, - Это просто что-то вроде побочного эффекта, - на этих словах я открылась его эмоциям, и вместо него испытала его легкий испуг. Я знала, что он видит в этот момент. Сиреневые искры, которые когда-то его сильно пугали. Но сейчас я почувствовала какое-то тепло. Он продолжал немного переживать за меня. Но думаю, вид моих странных глаз дарит ему спокойствие и ощущение магии. К счастью для обычных людей магия – это что-то красивое и приятное. - У тебя такое бывает? - Да. Очень редко бывает и очень быстро проходит. Видишь? – я встала с кровати, и покружилась вокруг себя, после чего встала ровно на ноги, показывая, как уверенно я держусь на своих двух. Папа улыбнулся, и я почувствовала, что испуг уходит на второй план. - Расскажи мне. А Годжо тоже так умеет? Он говорил, что у него тоже какие-то крутые глаза. Я расхохоталась, и мы с ним оба сели на кровать. - Ну не совсем. Боюсь, глаза Годжо куда круче моих… - мы сидели в моей комнате, пока я рассказывала про самые невероятные глаза, которые я видела в своей жизни. Отец ещё поспрашивал что-то про клан Годжо, про способности других магов и про бабулю Чи. - Давно её не видел. Совсем перестала выходить на связь… - Ты же знаешь, какая она. Пока сам не придёшь, она и бровью не поведет. - А у неё глаза обычные? - Хахахахах! Пап. Необычные глаза даже у магов – это редкость. Хотя, я бы сказала, что у неё их 3. Уж больно много она знает, и слишком часто предсказывает будущее. Мы с ним оба рассмеялись. Через небольшую паузу отец сказал. - Мы не хотим, чтобы ты возвращалась сюда. Хотим, чтобы у тебя всё сложилось, и уверены, что сложится. Но эта комната останется здесь. Такой, какая она есть. Она всегда будет тут. Поэтому если понадобится, ты всегда можешь приехать сюда переночевать, отдохнуть денёк от Сатору. Я тихонько хихикнула. - Такое предложение мне очень по душе. Отец улыбнулся. - Мы очень скучаем, - последнюю фразу он уже сказал совсем тихо, смотря куда-то себе в ноги. Я положила голову ему на плечо, обвив его руку своими, и прижалась. «Я тоже. Очень скучаю по вам». Ночью мы вернулись с Годжо домой. Родители долго не хотели нас отпускать. После фотоальбома нужно было обязательно опустошить бутылку саке. Хотя мы двое почти к ней не притронулись. Было лёгкое ощущение опьянения и такого сильного чувства… Мне тяжело придумать, как его назвать. Разве что… счастье. Я сбросила на пол свою сумку и, еле дотащив свои ноги, плюхнулась на диван. Я лежала на спине, наблюдая, как Годжо медленно поднимает мою сумку с пола, подходит ближе к дивану, кладёт сумку на кофейный столик, а сам садится на корточки напротив моего лица. Я переворачиваюсь на бок и смотрю на него. - Хочешь покажу океан? – тихо спрашиваю я. Годжо улыбнулся и аккуратно стащил очки, взглянув на меня своими небесными глазами. - Нет. Я с удивлением взглянула на него. Но он лишь наклонился и поцеловал меня в лоб. - Сейчас я хочу видеть то, что вижу. Да. Теперь я была уверенна, как называется это чувство. Я действительно счастлива. Но что-то вдруг начало меня тревожить. В груди снова что-то сжалось. Я приподнялась на локте, чтобы лучше видеть лицо беловолосого. - Всё слишком идеально, - тихонько произнесла я и приблизилась к его лицу. Мы соприкоснулись лбами, и я провела ладонью по его шее. - Так было всегда, - тихо ответил он мне. Всегда? Но почему я так на это реагирую. Слишком идеально? Почему я так говорю. Это моя жизнь. Так и должно быть. Я отпрянула от мага и села ровно. - В чём дело? – у Годжо был потерянный вид. - Я… Я не знаю… Я не понимаю, что со мной… - я поднесла руку к груди, чувствуя, как лёгкие быстрым маршем качают воздух. Голова снова закружилась. Словно в последние дни так постоянно происходит. Но почему я постоянно об этом забываю? - Милая, ты плохо себя чувствуешь? Я почувствовала, как мои радужки глаз загорелись. Я ощутила его эмоции. - Чёрт, как же больно… - прокряхтела я. - Тебе больно?! – его голос задрожал и казался испуганным, - Больно в груди? Больно дышать? - Нет… Тебе больно? – я не совсем понимала, почему задаю ему такие вопросы. - Что? Нет. Я… - он посмотрел в мои глаза, - Я только испуган. Ты вдруг поменялась, начала тяжело дышать. Мия, скажи, что такое? - Я… Я не знаю… Я чувствую твой испуг. Но он очень сильный. И боль. О боже… - внутри всё сжалось ещё сильнее. Я сложилась пополам. - Мия! Я встала с дивана, начала оглядываться. Я что-то ищу, но что? Я начала нервно ходить по гостиной, заходить в комнаты, осматривать все поверхности и ящики. - Мияко, что ты делаешь?! – испуганно спрашивал Годжо, ходя за мной. Руки тряслись, а в голове была какая-то каша. Я начала вспоминать что-то странное. Я не знала Годжо в университете. Там был он. И я вспомнила его имя, когда мы были у родителей. А бабушка Чи? Она знала заранее, что я встречусь с Годжо? Но откуда я знаю об этом? Она мне говорила… Или не успела сказать… На глаза навернулись слёзы. Я начала что-то искать сквозь пелену солёных слёз. Годжо резко появился передо мной и схватил за плечи, заставив посмотреть на него. - Мияко! – он крикнул, чтобы привлечь моё внимание, - Что ты ищешь? Что происходит? – его взгляд выражал сильнейший испуг. Я посмотрела ему прямо в глаза. - Я не знаю… - прошептала я. Голос дрожал, а по лицу уже лились слёзы, - Тебе больно, я это чувствую. Но что-то с этим не так… - Что ты говоришь такое? Мне не больно, милая. Всё в порядке. Объясни мне, пожалуйста, что происходит. Резкий импульс прошёлся через каждую клеточку моего тела. КАК ЖЕ БОЛЬНО! ОСТАНОВИТЕ ЭТО! КТО-НИБУДЬ! Что это? Я… Мне больно? Мои глаза разбегались. Но я снова взглянула на Годжо. - Я не понимаю, что это… Я… Кажется, я сгораю от боли. Но я её не чувствую, - что я такое говорю? – И я чувствую твои эмоции. Тебе очень больно. Почему ты не говоришь, что это так? – голос срывался. Я ничего не понимаю. «Я люблю тебя. Слышишь? Люблю!» Эхом в голове пронеслись слова. Слёзы ручьём полились по щекам. - И я… Я тоже тебя люблю… - Что? – испуг Годжо сменился банальным непониманием. Мои глаза заискрились. Его эмоции такие сильные. Такие тёплые. Я всегда цепляюсь за них, как за якорь. Но сейчас всё по-другому. Он словно отчаянно хочет, чтобы я их почувствовала. Дотягивается до меня. И они такие сильные. Тёплые и светлые, при этом невероятно тёмные. Как же ему больно… Я снова взглянула в лазурные глаза. - Я сегодня поняла, что никогда тебе этого не говорила. Как и ты мне. Но это и не требовалось. Мы оба знаем, как любим друг друга, - лицо Годжо почти не поменялось, оставалось таким же удивлённым. Я перешла на шёпот, словно нас может кто-то услышать, - Я люблю тебя, Сатору. Но это не наша жизнь. Я… Кажется, я сплю. Ты так сильно хочешь до меня достучаться… - Мия, что ты… - Я так хочу тебя обнять… - я потянулась рукой к груди, где нащупала амулет. Я взглянула на него, и Годжо сделал то же самое, - Вот, что я искала. Интересно, он всегда был со мной? - Я крепко сжала его в руке. - Мияко… - тихо сказал Годжо. Кажется, он уже не был таким испуганным. На его лице читалась только грусть, - Ты не одинока. У тебя есть я… И твои родители… И бабуля… Они живы… И Итадори… Он тоже будет жить… - Я не могу остаться. - Ты почувствуешь всю эту боль, которую ощущала всё это время, - он переживал это вместе со мной. Здесь он тоже был счастлив. Но сознание пришло ко мне. Я уже ощущала адскую боль. Я могу здесь остаться. Они все живы. Вокруг нас не царит хаос. Мы живём такой жизнью, о которой я и не мечтала. И такой, какой у меня никогда не будет. Мы смотрели друг на друга. В его глазах столько скорби. Но это моя скорбь. Моё подсознание рисует эту скорбь. Я ещё крепче сжала амулет рукой. Второй рукой я дотронулась до его лица. Он прильнул щекой к моей ладони. - Скажи им, что я их люблю. И очень по ним скучаю. В его глазах я увидела своё отражение. Увидела, как собственные глаза загорелись сиреневым пламенем, а амулет в руке начал поблёскивать чистым белым светом. Я почувствовала, как чужая, но такая тёплая и родная энергия проникает в моё тело. Как она вытесняет мою собственную технику, как избавляет меня от режущей невыносимой боли по всему телу. Мир перед глазами померк. Темнота. Ничего не вижу. Словно глаза закрыты. Я слышу шаги. И чувствую его эмоции. Его сильную любовь. И его сильнейшую боль. Шаги медленно удаляются. - Сатору, - хриплым шёпотом произнесла я куда-то в бездну.