Memento vivere

      Во вселенной не было места ужаснее, чем преисподняя. Но так было до того, как Бог сорвался с цепи и устроил ад на Земле. Что из себя в таком случае представляет само царство мертвых? Там все давно сгнило.       «Гораздо раньше, чем Всеотец сорвался, — призналась себе Ирма, тихо шагая по бесконечным темным коридорам. — С нами перестали считаться, когда умер последний достойный демон, король перекрестков. После этого мы перестали что-то значить для этого мира и для самих себя».       Словно в подтверждение ее слов, из дальнего конца коридора донесся пронзительный крик. Ирма поспешила свернуть с опасного пути. Борьба за трон превратилась в резню, и демоны, потерявшие общую цель и лидера, терзали друг друга. Чем дольше длилось это безумие, тем больше Ирма хотела сбежать подальше. Ей опостылела пустая борьба.       «Зачем? Ведь все бесполезно. В мире появились куда более значимые фигуры, на их фоне мы, как песчинка в глазу».       Путь наверх, на землю захватила кучка каких-то бешеных, возомнивших себя новой властью демонов, так что просто так проскользнуть наверх никому не разрешалось. Плата в несколько душ — неслыханная цена для обычного демона. Да и что делать наверху? Судя по тому, как опустели казематы ада, на земле сейчас гуляет армия живых мертвецов, шумит и, конечно, мстит обидчикам.       — Что это?       Остановившись, Ирма прислушалась к звукам за углом. Ее новое хобби — изучение самых заброшенных уголков ада, редко приносило интересные открытия, зато помогало быть подальше от нежеланных склок собратьев. Было тихо. А потом она вдруг снова услышала тихий вздох.       «И кому взбрело в голову тащиться в такую глушь? — спросила сама себя Ирма, — я шляюсь в этих переходах уже несколько недель, думала, что совсем одна здесь».       На всякий случай во внутреннем кармане кожаной куртки Ирма нащупала холодную рукоять кинжала и осторожно двинулась вперед. Теперь она ясно различала дыхание, мерное с тихими хрипами, а иногда и чей-то голос. Ирма застыла прямо перед поворотом, вжавшись в холодную каменную стену и пару раз глубоко вздохнула.       «Хватит трусить! Там точно кто-то есть. Но он один, очевидно. А значит я смогу за себя постоять».       Ирма резко шагнула вперед, дрожа от напряжения. Она ожидала увидеть полуживого демона или быть может заблудшую душу. В конце концов, за поворотом мог оказаться адский пес, любая другая нечисть, да кто угодно! Но вместо этого Ирма увидела перед собой пропасть без дна. От неожиданного зрелища захватило дух, рука судорожно потянулась к стене за опорой.       Во все глаза Ирма уставилась на металлическую клетку, подвешенную над пропастью на огромных цепях. И цепи, и решетки покрывали мельчайшие ряды древних символов, больше половины из них Ирма видела впервые. Но больше всего ее поразило то, что клетка не пустовала. Внутри кто-то слабо шевелился.       «Неужели я забрела так глубоко?»       Медленно, шаг за шагом она попятилась назад. Лучше покинуть это место и никогда не возвращаться.       — Стой…       Ирма еще сильнее сжала рукоять кинжала, но все-таки остановилась на месте. В конце концов, он ведь в клетке! Чего ей бояться? Верно, нечего. Но почему же тогда сердце колотиться от страха, как бешеное.       — Стой, — еле слышно повторил пленник, его голос звучал очень глухо, наверное, он не разговаривал уже очень давно.       — Чего тебе? — дрожащим голосом спросила Ирма, а про себя выругалась, ведь хотела показаться бесстрашной.       Пленник не сразу ответил ей. Он полусидел в клетке, опустив руки и голову, так что Ирма видела только копну русых волос. Но эта обессиленная поза не могла ее обмануть, в клетке сидел настоящий архангел, а значит ему достаточно одного щелчка пальцев, чтобы превратить ее в пыль.       — Здесь пусто, — сказал, наконец он.       — Пусто, — подтвердила Ирма, справившись с дрожью в голосе. — Кажется, случилось что-то ужасное.       — Что например? — тихо спросил пленник.       — Если слухи не врут, — ответила Ирма, дернув плечом, — то кто-то выпустил из ада все души, и теперь живые мертвецы маршируют на земле.       Архангел ничего не сказал, но Ирма и не была уверена, что он понимает, с кем говорит. Похоже долгое время в одиночестве ослабило его. Правда она понятия не имела, как архангелы обращаются со своими сосудами. Так или иначе долгое сидение в клетке сломит даже самых могущественных существ. Обессиленное одиночество и перспектива вечного пленения — такое не под силу никому.       — Так к тебе сюда никто не спускался? — спросила Ирма вслух, а про себя она допытывалась, зачем вообще с ним разговаривать?       — У меня охрана, — сказал архангел и поднял голову. Он медленно огляделся и задержал усталый взгляд на Ирме. — Была.       «Ясно, спасибо, было приятно поговорить, пока. Давай. Скажи уже это! Или не говори, просто уходи, чего ты стоишь?!»       Ирма готова была бежать отсюда куда подальше, но ноги почему-то приросли к полу, а рука, сжимавшая кинжал, медленно расслаблялась. Он не выглядел опасным, но то, что Ирма сначала приняла за слабость, оказалось просто усталостью и безысходностью. Пленник не был истощен, он просто…       «Скучал?»       — Ты, Михаил, верно?       — Да. А ты пришла насмехаться надо мной?       — Нет.       — Тогда зачем ты здесь?       «Это чертовски правильный вопрос!»       Она и не должна быть здесь. Как и любой нормальный демон, ей следует сражаться за трон, рвать и метать, делать то, ради чего была извращена ее душа. Но вместо этого, что? Ирма стояла перед клеткой с архангелом и чувствовала, что понимает его усталость. Страх постепенно отступал, в конце концов их положение мало чем отличалось, разве что ее клетка чуть просторнее.       — Тебе наверное очень скучно, раз решил снизойти до диалога со мной, — бросила Ирма, надеясь скрыть за иронией сочувствие.       — А ты, должно быть, весьма посредственный демон, раз до сих пор не глумишься над любимчиком Бога? — Михаил не вложил в свои слова никаких эмоций, но прозвучали они резче любого упрека.       Ирма хмыкнула и уже хотела было разрушить его теорию, но вдруг поняла, что пойдет у него на поводу, если начнет задирать. А если не начнет, то оправдает звание посредственного демона. Умно.       «Возможно, он еще не совсем слетел с катушек, сидя в одиночестве».       — Или ты стала демоном уже давно и бесконечная бессмысленная жажда пороков и злодеяний тебе опостылела, — внезапно продолжил рассуждения Михаил.       А вот теперь он ее разозлил. Забыв обо всех опасениях, она резко шагнула вперед и запальчиво выкрикнула:       — Злодеяния?! Тебе пять лет, дорогуша? Я творила великие дела, устраивала воины и обрекала целые города на страдание! При мне взрывались бомбы Второй мировой, я видела крушение империй и любовалась закатом, алым от пожара в Риме.       — Как мелочно, — усмехнулся Михаил, — хотя среди своих, ты, быть может, имеешь какое-то значение. И все же я прав, ты — старый демон.       — Кто бы говорил, — ощетинилась Ирма. — Увлекательно, наверное, было смотреть на то, как твой отец заставляет тебя и твоих братьев присмыкаться перед жалкими ничтожными созданиями, которых он создал на земле. Вот уж у кого взыграл старческий маразм. Из всех вас умным оказался только Люцифер.       — Он нас предал, — машинально ответил Михаил.       — Бог предал его раньше, — возразила Ирма и усмехнулась, — и кажется, не только его, верно? Ты же слышал, что он спас Винчестеров, когда те выпустили Люцифера? Но почему не спас тебя, когда ты угодил в клетку?       Михаил медленно отвернулся от нее, и Ирма поняла, что нащупала больную точку. Теперь можно было продолжать разговор на ее стороне поля, Ирма усмехнулась и открыла рот, чтобы заговорить, но почему-то замешкалась.       Тело, в котором находился, Михаил, привлекало ее, парень хоть и исхудал, все же имел красивый профиль лица. Ясные голубые глаза в противоположность ее бледно-серым притягивали к себе, голос с каждым словом обретал все большую уверенность и глубокое звучание. Но Ирма остановилась вовсе не поэтому. В последнее время она постоянно бросала дела на середине, и каждый новый план по извращению очередной души оставался непритронутым.       «Потому что все это в конечном счете не имеет никакого смысла, — призналась она самой себе. — Если я сейчас уйду и оставлю его дальше гнить в клетке, это будет самым лучшим наказанием за дерзкие слова».       Отличное решение, да, она прямо сейчас развернется и уйдет. Всего лишь нужно развернуться и шагать прочь отсюда. Вот только куда? Неожиданно для самой себя Ирма села на холодный пол и оперлась спиной о скалистую стену. Она посмотрела в упор на Михаила, с удовлетворением отметив искру удивления в голубых глазах.       — Этот мир, должно быть, в конец свихнулся, если могущественному демону нечего делать, кроме как чесать языком с плененным архангелом, — ухмыльнулась Ирма. — По иронии судьбы ты один во всей преисподней не стремишься зарезать меня, добиваясь повиновения.       — Однако и ты к власти не бежишь, — отметил Михаил.       Ирма усмехнулась и кивнула, так и есть. У нее гораздо больше прав на трон, чем у новоявленных выскочек, но кому нужно обреченное гнить царство? Тем более управленец из Ирмы не самый лучший.       — А может мне выпустить тебя, чтобы ты разнес это место к чертям? — вдруг предложила Ирма.       — Мне нет дела до ада, — махнул рукой Михаил. — Нет дела до тебя и твоих собратьев. Все, что нас связывает, это клетка. Я не останусь здесь и мгновения после того, как освобожусь.       — Считаешь нас пропащими душами? Как банально.       — Считаю, что вы все сами выбрали такой путь, а значит не заслуживаете ни жалости, ни второго шанса.       — Твоя наивность сравнима только с твоим могуществом, — покачала головой Ирма. — Мы попадаем сюда по разным причинам, и не всегда нас осуждают за намеренное зло. Ты и представить не можешь, сколько здесь душ, которые жаждали искупления, но вместо этого получили многолетние пытки. Но таков порядок: второго шанса никому не дают. Разве что главным любимчикам.       — Ты хотела искупления? — спросил Михаил после недолгого молчания.       Ирма пожала плечами:       — Я уже не помню. Когда стираются последние воспоминания о жизни на земле, о том, что такое человек и как ты им был, ты становишься ничем, но энергией. Направленная в нужное русло, она превращается в то, чего от нее захотят. Разве это свобода выбора? До сих пор считаешь, что мы здесь все по своей воле?       Михаил не ответил ей, но очевидные ответы не требуют огласки. Оба они погрузились в свои мысли: архангел и демон, запертые и забытые. Плохо, если судьба обрывается внезапно, но разве не хуже, когда она становится бесполезной? И тогда только чудо может что-то изменить. Чудо или конец света.