Принцесса и её тёмный принц

Он торопится. Очень сильно торопится. Он торопится настолько, что едва не задевает углы стен на поворотах, проскальзывая ногами по полу. Он спешит настолько, что несколько раз споткнулся и едва не упал. Дыхание бога уже давно сбилось напрочь, но он не может остановиться, ему нельзя останавливаться. Ибо даже если он остановится хоть на мгновение, он может не успеть. А он в жизни себя не простит если с ней что-нибудь случится. Рея — единственная, кто принял и не испугался его таким, какой он есть, кто не побрезговал им, узнав кто он. Она подарила ему надежду на счастливое будущее, дала надежду на то, что он может быть любимым. Она сделала его счастливым. Даже если его счастье продлилось совсем недолго. Он узнал каково это. Быть счастливым. Даже не смотря на то, что она сбежала, бросив его одного, где-то в глубине души он знает, что она сделала это по-глупости, знает, что она любит его. Так же, как и он любит её. Через ещё один поворот по коридору этого громадного корабля, готовым посоперничать размерами с целым городом, Локи буквально наткнулся на одного из охраны. Задерживаться с ним он не стал. Гладкое острое лезвие кинжала, появившееся из его руки, быстро прошлось по горлу охранника, разрезая артерию. На руки и одежду йотуна брызнула багровая кровь, пачкая его. Но Лафейсона это волнует в самую последнюю очередь. Услышав странные звуки в соседнем коридоре, охранник пошёл проверять, что там происходит. И махнул рукой второму охраннику, который стоял неподалёку, подзывая его. Локи поднял голову, встречая ещё пару бойцов и злобно оскалился. Выглядел он сейчас как самый настоящий убийца, монстр, как тот, кем его считают многие. Но ему без разницы. Ему совершенно плевать на то, как он сейчас выглядит, на сколько сильно запачканы в крови его руки, как и на то, с какой яростью он убивает всех, кого встречает на пути. Двое бойцов-охранников окружили его, выставляя вперёд свои мечи. Хах, Локи надеялся на пушки. Так будет даже слишком легко для него. — Сдавайся, пока ещë цел, парень. — Это как бы вам не пришлось просить пощады... — Локи усмехнулся и в мгновение вместо кинжалов у него оказались мечи. — Ну, как хотите... Лафейсон с яростным рыком бросился на одного из бойцов, с лëгкостью обрубая ему кисти рук, попутно отражая атаку второго. Первый боец закричал от боли, прижимая к себе обрубленные руки. А второй, заметив, что сделал Локи со своим знакомым, посмотрел на него с примесью страха и отвращения и кинулся в бой. Локи раскрутил мечи, отрубая головы обоих бойцов сразу. Если бы Тор был здесь, он бы явно поразился умениям своего брата, в равной степени как и ярости, безумной, всепоглощающей. Той, которой ты не можешь противиться. Но он и не пытался. Ведь у него отняли то, что принадлежит ему. И он этого так не оставит. Но за этой безудержной яростью скрывается ещё кое-что. То, что он ни разу в жизни ещё не испытывал. Страх. Но не за себя. За Рею. За его смелую дерзкую звёздочку. А ещё он впервые чувствует, что нужен ей, что он может кого-то спасти, кому-то помочь. Локи бежал по бесконечному лабиринту коридоров, следуя своему зову. Остро чувствуя, когда и куда ему надо свернуть, какую дверь открыть, чтобы сократить путь. Он впервые в жизни так остро чувствовал её. Это и пугало и будоражило одновременно. И он был бы не прочь насладиться этим ощущением, вот только в других обстоятельствах. Больше всего принца сейчас пугало не то, кем он стал только ради того, чтобы спасти Рею, как и не то, какие зверства он совершил и ещё совершит для этого. Больше всего его пугает то, что в один момент эта связь оборвëтся, и он перестанет вовсе чувствовать её. И он абсолютно уверен, что это произойдёт как только она умрёт. И он не может этого допустить. Добежав до огромной железной двери он остановился впервые за это время. Он чувствовал: она здесь. Прямо за этой дверью. И толи в этот момент в нём проснулись великаньи корни, толи он был настолько зол, но он выбил эту дверь ногой с первого раза. И та с грохотом повалилась на пол.

***

Некоторое время назад

– Клейтон. Расскажи свою историю... – Что? – пилот удивлённо уставился на Рею. Они сидели в гостиной уже несколько часов, и, казалось, поговорили абсолютно обо всём, что не касалось их прошлого, это было у них негласным правилом, установленным после неожиданной драки на лестнице. Но эльфийка нарушила правило, задав этот вопрос. Клейтон вышел из задумчивости, заставляя себя сфокусироваться на слишком глубоких глазах неожиданной гостьи. А почему бы и нет, в конце концов? Почему бы не рассказать свою историю неизвестной, которую он в сущности несколько часов назад собирался развести на деньги, историю, которую кроме него знает лишь одно живое существо, и она сейчас лежит с глубокой раной в животе за картонной стенкой его квартиры. Почему бы и нет? Неожиданно для себя и вопреки всем отчаянным крикам здравого смысла он продолжал изучать глаза эльфийки, всё больше убеждаясь в том, что сейчас он расскажет ей эту историю. И дело вовсе не в том, что с чая они перешли на его запасы коньяка, как и не в том, что она обворожительно красива, всё это лишь из-за её глаз. Глаз, которым можно доверять. Клейтон тяжело вздохнул. – Ну что ж. Я из семьи инженеров, которые никогда не были сильно богатыми, даже не смотря на то, что мой отец изобрёл гидроцикл. Это индивидуальное устройство для быстрого передвижения по воде, внешне напоминающие байки, какие есть на многих планетах. – увидев непонимание на лице Реи уточнил пилот. – Вот такая вот штука, – он указал на один из плакатов на стене, где правда было изображено устройство, похожее на байк, водруженный на воду, – Для отца они были жизнью, для меня были способом показать себя, так как именно я испытывал прототипы. Ну, как-то так и шла вся моя жизнь до шестнадцати лет. США, небольшой городок в штате Аризона. Один из тех, из которых некуда уйти. Так и сидел. Собирал из ничего что угодно днём, ночью зависал с местной компанией тех, кого я по молодости и глупости окрестил друзьями. А потом увидел как звезда падает, да близко прям, в соседнем лесу, километров двадцать пять от города. Ну и я, не будь дураком, взял папину машину, и погнал туда, метеориты искать. Ха. Метеорита не было, зато была Гамора, тихо ругаясь, пытавшаяся починить свой корабль. Ну я подсобил ей маленько. Мы подружились. И когда всё было готово, и она собралась улетать, она пригласила меня с собой. Я согласился. Кто бы не согласился, в такой ситуации. Я же думал, что все здесь как Гамора. Чрезвычайно умные, сильные и справедливые гении, обошедшие нас на несколько ступеней в эволюции, как моральной, так и технологической. И когда Гамора привезла меня к своему отцу, Таносу. Так даже и продолжило казаться. У Таноса я продолжил делать то, что делал всю свою жизнь – испытывать корабли. Это была работа мечты. Из никому ненужного подростка-инженера, собирающего из консервных банок парапланы в летчика-испытателя, летающего на прототипах свежеразработанных космических кораблях, обгоняющих время. Изумительно, не правда ли? Всё и было так прекрасно, пока один из полетов пошёл не по плану. Инженеры Таноса разработали корабль, который способен двигаться не просто со скоростью света, и не просто со скоростью, превышающий свет, а без скорости. Он просто заводил двигатели и оказывался в другом месте. Нет, не телепортация, а отсутствие скорости. Её просто нельзя посчитать, ни мгновенную, ни среднюю. Ну только не получилось так. Парадокс выходил, потому что отсутствие скорости, означает, что она равна нулю, а это не так. Но Танос торопил проект, и меня запустили плюнув на проблему. Для меня прошел миг, я еле успел моргнуть глазами, но когда я вернулся, меня никто не ждал. Прошло десять лет. Я не знаю до сих пор, почему так случилось. Никто не был силён в теоретической физике. Но через 10 лет я был не нужен никому, потому что безнадежно отстал от технологий. Он приказал Гаморе выкинуть меня в открытый космос, чтобы тайны не мог разгласить. А она отвезла меня сюда. Даже через десять лет она не наплевала на меня. Даже учитывая то, что давно вернула свой долг. Тогда я, наверное, понял, что вот как это – друзья. С тех пор я здесь. Живу тем, что отвожу богатых отбросов к забытым всеми мирам. Вот так вот. В комнате воцарилось молчание. Эльфийке надо было обдумать услышанное, Клейту подумать над тем, зачем он это рассказал. Два нетронутых стакана коньяка так и стояли на невысоком столике. С улицы доносился всё тот же непрекращающийся ни на секунду гул жизни огромного пыльного города. Тусклая лампа еле освещала плакаты на стенах, служивших немым подтверждением рассказа. Рея и Клейт одновременно потянулись к одному, из стоявших стаканов, и случайно схватились ладонями друг за друга. — Ой, извини, это твой бокал... — немного смущëнно проговорила Рея, смотря на Клейта. Он тоже на неё смотрел, он просто смотрит ей в глаза, а, казалось, что прямо в душу. Рея смутно помнит, когда он успел подобраться к ней ближе, так же, как и плохо помнит, как она позволила ему целовать себя, как она позволила себе ответить и пересесть на его колени, расслабляясь в горячих, выходящих за рамки приличия, прикосновениях. Она будет корить себя за это, как и за то, что она ему разрешала делать с ней потом. Она будет корить себя за в спешке скинутую на пол одежду, за свои поцелуи на его шее. Она будет корить себя за это. Обязательно будет. Но потом. Возможно, так повлиял на неё крепкий алкоголь, возможно отчаяние. А возможно, она просто пыталась забыться в чужих прикосновениях, пыталась забыть того, кого так быстро полюбила, того, кого бросила совсем недавно, после слов о любви. Она пыталась забыться в чужих прикосновениях, представляя себе их родными. Слегка прохладными, слишком чувственными, всегда знающими, чего она хочет. Она представляла себе его. Расстварялась в объятиях одного, а думала о другом. О том, кто запал ей в сердце, о том, кому женой она являлась. Небесно-голубые глаза эльфийки закрылись, представляя родную копну тёмных, как ночь, кудрявых волос, в которые она зарывается руками, вместо тех блондинистых, обладателем которых был Клейт. Рея представляла, будто это не молодой пилот сейчас вжимает её своим телом в старый диван. А прохладное и одновременно разгорячëнное, какое может быть только у него, бледное, покрасневшее в тех местах, где она оставляла свои метки, она представляла его. Локи Лафейсона. Принца Асгарда, наследника престола и её мужа. Её судьбу. Её жизнь. Зря она ушла... Но выдохнула она всё равно другое имя.

***

Локи застыл. Он, как обычно, гулял в лесу, в том самом лесу. Гулял, рассматривая деревья, впервые почувствовав их жизнь. С появлением Реи в его жизни, он стал ценить чужие жизни, не только человеческие, но и жизнь природы. Она показала ему, что даже обычный цветок может испытывать боль. И тут, пока он вновь рассматривал очередной красивый цветок, предаваясь воспоминаниям, он резко почувствовал что-то странное. Локи не сразу осознал, что это был прилив вожделения, сладострастного, заставляющего всем чувствам обостриться. Это было для него крайне странным чувством в данный момент, ведь он ни о чем таком и не думал даже. А затем в его голове появилась догадка. И лучше бы он её не проверял. Он очень сильно подумал о Рее. И почувствовал, даже на миг, такой короткий миг, увидел мир её глазами. И почувствовал то, что чувствует она. Он не видел лица того омерзительного гада, который посмел притронуться к его жене, но прекрасно чувствовал, как ей это нравилось. И это разозлило его ещё больше. Да как она смеет! — Сука! — он со всей своей нечеловеческой силой ударил в ствол дерева, запросто повалив его. Он не знал на кого ругался, толи на Рею, которая ему так беззаботно изменяет, толи на того засранца, который решил, что ему можно прикасаться к чужой жене, к его жене! Толи на себя, так быстро поверившему, что он, наконец, может быть счастливым и любимым. Лафейсон запускал во все стороны, во всё, что видел, потоки своей магии, лишая жизни все любимые деревья, растения и цветы жены. И ругался такими словами, которые никто ни разу в Асгарде не слышал. Затем поток его слов превратился в яростный крик. Поправив свои волосы, Локи решительно направился в сторону дворца. Всего за пару минут он добежал до двери комнаты Сиф и отворил её, даже не удосужившись постучать. — Какого хрена ты врываешься ко... — принц не дал ей договорить, нагло впиваясь в её губы яростным поцелуем. Без разрешения ворвавшись языком в рот девушки он начал исследовать его, проводя по кромке белых зубов. — Что ты делаешь? — прошептала асгардийка, когда Локи усадил её на стол, оторвавшись от её губ. Йотун вновь не ответил, молча срывая одежды обоих. Он старался ни о чём не думать, старался забыться так же, как и забывается она. Если уж ей можно, то почему и ему нельзя? Если с Реей Локи обращался мягко, точно зная, чего она хочет и что ей нравится, он пытался доставить ей удовольствие, а не только удовлетвориться самому. Сейчас же, стоя между раздвинутых ног Сиф, его давней подруги, которая явно к нему что-то испытывала, он просто забывался. Ему было совершенно без разницы на то, насколько он жёстко вбивается в её тело, на то, что он слишком сильно дёргает асгардийку за её длинные тёмные волосы. Но воительница и не была против. Ей нравилась эта жестокость. Через какое-то время они переместились на кровать воительницы и закончили там же. Локи откинулся на спину, ставя ногу на кровать, согнутую в колене. Сиф легла рядом, даже не пытаясь его обнять, или хотя бы прижаться к нему. Да и, в любом случае, Лафейсон бы ей всё равно не позволил. Ведь она не его жена. Нет, не так, ведь она — не Рея. Они лежали, не говоря друг другу ни слова. Когда Локи всё-таки решился встать и начать собираться — не так, как обычно он делал, без магии, он натянул на себя штаны, зашнуровывая их, как вдруг, резко согнулся пополам, сжимая левой рукой правую руку под локтëм, где, как раз, была метка. Он осел на колени, зажмуриваясь и тяжело дыша. — Что с тобой? — Сиф села на постели, прижимая одеяло к груди. Но он не слышал. Он будто оказался вовсе не там, где был совсем недавно, не дома. И видел бывшими когда-то родными глазами. Глазами Реи. Видел, как она встала с постели, одеваясь. И, вроде это такое обычное действие, и ничего такого в этом действии нет, чтобы открылась такая связь. Но потом, он понял, он понял всё, и отбросил все свои сомнения и обиды. И всё ради неё. Её похитили. Скрутили, не давая даже слабого, ничтожного шанса отбиться или вырваться. Это произошло настолько неожиданно, что Рея ничего не успела сделать. Вот только, как они смогли пробраться к лесной эльфийке так, чтобы даже она не узнала об их присутствии? Вот и Локи не знал. И знать не хотел. Он встал, щëлкнул пальцами, создавая максимально удобную одежду на своём теле. И помчался к двери. Но тут он вспомнил о Сиф, и обернулся, бросая. — Мне надо идти. — Куда? — За Реей. Она в опасности. — Я с тобой. — она вскочила с постели вслед за Богом. — Нет. Ты там ничем не поможешь. Лучше прикрой мой уход, чтобы меня не искали! — уже из коридора прокричал Локи. — Любите же вы сматываться, сразу после секса, неразлучные. — прошептала Сиф, надеясь, что Локи её уже не слышит.

***

Добежав до огромной железной двери он остановился впервые за это время. Он чувствовал: она здесь. Прямо за этой дверью. Тут из противоположного коридора выскочил молодой светловолосый паренëк, Локи сразу понял, что Рея ему изменила с ним. А он не такой уж и трус, раз явился сюда... Единственное, что Локи так и не понял — чем смотрела его жена, когда решила изменить ему с ним. — Что, тоже спасать пришёл? — поинтересовался Локи, когда парень остановился рядом с ним. — Ага. — запыхавшись кивнул блондин, — Только давай я первый войду, а то мы с ней... — Я знаю, — перебил его Локи, — А я всего-лишь её муж. Локи подождал секунду, насладившись до ужаса расширившимися зрачками парня. И толи в этот момент в нём проснулись великаньи корни, толи он был настолько зол, но он выбил эту дверь ногой с первого раза. И та с грохотом повалилась на пол.