— Я хочу увидеть твои ямочки на щеках.

      Порог новой школы. Переезды родителей становятся более регулярными, но что поделать. Никто не виноват в этом, только работа. Она прогибаться заставляет и покоряться. Но никогда это не душило и не являлось причиной грусти или мысли о неправильности. Всё наоборот как раз. Благодаря этому у парня полно друзей, с кем до сих пор поддерживает общение. Каждая школа дарит ему это прекрасное тепло. Тепло, что обволакивает от очередного знакомства. Да, на пути встречались не самые хорошие люди. В каждом классе был тот самый одноклассник, который ненавидел всех. Смириться и забить на это, наслаждаясь новыми впечатлениями, — выбор юноши.       Окинув здание взглядом, он поджимает губы, дабы не заулыбаться как идиот. Трепет появляется каждый раз, стоит прийти на порог новой школы. За свои шестнадцать лет он сменил уже около пяти школ, но того самого места всё ещё не нашёл. Не нашёл место, которое может назвать « домом» . Да, ему везде хорошо, каждая школа даёт понять о себе, что это его второй дом. Но это другое. Он везде к месту, но что-то не так. Чего-то не хватает. Зацикливаться на этом смысла не видит, ибо считает такие чувства нормой.       Мин переступает порог. Просторное здание. Довольно престижное место, ничего не сказать. Родители могут себе это позволить, за что Юнги благодарен им. Они всегда его понимают, пару раз даже хотели отказаться от работы в другом месте, ибо видят, как Юнги там было хорошо. Как он улыбался. Мин отгоняет эти мысли от них. Переезд для него это свежий воздух. Неисследованное место, неизученные чувства. Всё новое.       Как сейчас. Он проходит вглубь, перемешиваясь с подростками. Красная форма, что на Мине, очень нравится. Да и идёт ему. Бело-чёрные стены, паркет благородного оттенка дерева, картины: всё прекрасно выглядит. В этой школе, как сказали ему родители, обучаются лишь три сотни юношей. Она частная, посему и так мало. Здесь ещё есть общежитие, но Юнги решил без него обойтись. Рядом с родителями спокойнее, но кто знает, как всё повернётся.       Поправив воротник белой рубашки, он смотрит на экран телефона, где в сообщении от классного руководителя указаны нужный ему класс и его расположение. Ничего сложного, по сути, нет, но Юнги изрядно попотел в поиске нужного помещения. Хотя, ему понравилось сначала побродить. До звонка всё равно ещё много времени, а тут красиво. Очень.       Школа завораживает изнутри. Тут все с иголочки одеты, нет тех разгильдяев, которые носят полу растянутые спортивки в школе и такие же майки. Такое зрелище можно увидеть только в государственных школах, куда Мин ходил до средней школы, ибо тогда родители не могли себе позволить частную. И учителя на тебя кричать не будут без причины, из-за личной ненависти или проблем в жизни. Хотя, это, скорее, ещё и государство виновато — зарплаты там хватит лишь на выживание. А тут всё по-другому. Это противоположность. Будто маленькое государство со своими законами.       Юнги доходит через полчаса до своего класса. Подожмёт губы и выдохнет. Страшно немного. Неловко местами, но это же всё те же ученики. Да, новые, с другим укладом внутри класса и прочим. Они всё ещё дети. Дети со своими проблемами, загонами, надеждами на счастливое будущее. С первой дурацкой влюблённостью и разбитым сердцем от неё же. С семейными проблемами или без них. Юнги ко второму относится. В семье всё хорошо. Иногда ему кажется, что даже очень. Такого человека можно редко увидеть, но он есть. Он — Мин Юнги, который сейчас всё-таки открывает дверь в класс, проходит пару шагов и останавливается. Окидывает взглядом класс, которому, как видно, немного пофиг на происходящее вокруг. Будто абстрагировались и находятся в своей, никому не ясной, эйфории. Юнги вольётся в течение этого коллектива. Он уверен. Искренне и с большой надеждой.       Кто-то лежит головой на парте в наушниках, ничего вокруг не замечая, кто-то бурно что-то обсуждает. Парочка уставилась взглядом в окно и изучает неприметный пейзаж. Человек пятнадцать в классе, не больше. Такое количество лучше, ибо внимания к ученику будет намного больше. А значит и знаний будет больше.       Юнги выбирает сесть в более отдалённое от эпицентра нынешних событий место. Тут несколько парт как раз осталось, за каждой по одному сидеть нужно. Располагается за ней и достает нужные учебники, что взял ещё при записи в школу. Выдохнет, поведёт губой и окинет класс ещё раз взглядом. Поправит светлые волосы и задумается на момент. Глаза устремятся в окно, начнут изучать небосклон. Ничего такого, даже облаков нет. Потом вернёт взгляд на класс и улыбнётся. Новое место. Новые люди. Только сейчас почему-то приходит осознание смены обстановки. Будто игру обновили спустя много лет и она стала в разы лучше. Текстурки проработали и персонажей. Смешно с этих мыслей даже.       А потом на себе взгляд ощутит. Хозяин его, наверняка, хотел остаться незамеченным, но не очень-то получится. Юнги повернёт голову к источнику наблюдений и этим только спугнёт. Хозяин его отведёт и сделает вид, что и не наблюдал. Устремит вновь в окно и подопрёт голову рукой. Может это от резкости движений Юнги такие действия со стороны одноклассника. Окинув того взглядом, тоже будто из-за пазухи, но у Мина это тоже не получилось, он чуток стул выдвинет и слегка наклонится к парте соседа.       — Привет, — Юнги ещё раз пробежится взглядом по чужому лицу и остановит взгляд на маске.       Парень даже удивится: обычно из-за подглядок людям не очень-то приятно, а тут наоборот. Сейчас же он взглядом пробегается по, изученному ранее, новому однокласснику. Ничего приметного не заметил, да и не хотел, некая неловкость внутри появилась от такого наглого подглядывания. Откинув эти мысли, Хосок улыбается и поджимает губы. Собеседник, если его так можно назвать, этого не заметит, ну и пусть.       — Привет, — Хосок повернётся на стуле уже полностью к Мину, подпирая голову рукой, локтём поставленную на спинку. Он старался некое волнение скрыть, получилось. Он не знает истинной причины, может это в силу не такой уж и яркой общительности. — Ты новенький?       — Ну типа, — усмехнётся тот и поднимает уголок губ. — Мин Юнги, — и протянет руку, дабы чужую пожать. Из вежливости.       — Чон Хосок, — парень ответит на инициативу и пожмёт руку, — приятно.       Юнги кивнёт и на момент задумается. Знакомства ему не сложно заводить, но изначально ситуация получилась нелепой, посему и завязывать разговор сложнее.       — А ты по какой причине сменил школу? — возьмёт на себя инициативу Хо и спрячет наушники, что лежали на столе с начала разговора, в чёрный кейс. А потом взгляд на собеседника поднимет, изучая теперь чужие черты лица уже легально.       — Переезд, — пожимает плечами парень и решает ещё добавить, — смена деятельности родителей.       — Я тут с первого класса, уже девять лет как.       — Я дольше двух лет в одной школе не учился, — Юнги об этом даже не сожалеет. Посему он сейчас в окрестных городах имеет много знакомых, близких друзей. К некоторым ездил на каникулы, в учебное время же с ними и остальными активно в соц сетях переписывается.       — Ого, так часто? — и получит кивок. Для Хосока это уж очень удивительно. В своей жизни он ещё не встречал таких людей, но это не отталкивало, нет. Скорее интересовало. — Мне было бы сложно так часто менять школы.       — Да, именно так. Как меня любили учителя, когда перевёлся к ним в школу в начале девятого. Экзамены всё равно сдал, пусть и считали, что не получится, — была эта школа государственная, посему без учителей с гадким характером и мразотных черт личности не обошлось. Юнги они бесили всегда, а тут ещё и классная была одной из таких. Мин слишком сильный, чтобы сломиться под ними. Он — одна из тех причин почему его руководительнице класса сняли часть зарплаты. На год. Пусть и небольшая сумма, но больше травли и буллинга от неё в свою сторону он не страдал.       — Мне такое не понять, а жаль. Но сейчас же всё хорошо?       — Конечно. Я же напротив сижу, — Юнги облизывает губы и взгляд в окно позади Хо устремляет. Долгий зрительный контакт он не терпит, да и собеседник не очень горит желанием. — У вас тут совершенно другое отношения к ученикам, ведь так?       — Можно и так сказать. Не то чтобы тут холят и лелеют, но отношение тёплое. Тебе понравится.       — Раз так говоришь, то понравится, — Юнги и правда в этом уверен на свое же удивление.       — Я рад.       И звонок. Сейчас это не так колко ощущается, ибо завязаться разговор не успел. Не сказать, что всё вышесказанное было из-за вежливости, просто найти общий язык не успели. Они смогут это. Найти общие темы для разговора и до морального опьянения в них погружаться. Погружаться до той степени, чтобы не хотелось останавливаться и разрывать нить разговора.       Учитель войдёт, окинет взглядом класс, что вполне быстро утихомирился. Юнги даже немного это удивит. Хотя, тут отношения другие. Уважение не размером с горошину, ибо родители не забили болт на воспитание и не оставили это классной. Такое Мину знакомо, в других классах часто таких встречал. Здесь же родителям важно будущее, а не свои личные дела. Юнги встанет, представится и окинет взглядом подростков, которые пару минут назад готовы были перевернуть класс. Сейчас же они все вновь икона прилежного поведения. Мин вновь сядет на свое место и откроет учебник. Здесь они иной вид, да и автора имеют. Благо год только начался, Юнги успел проучиться пару месяцев в прошлой школе. Те темы он возможно изучит, но сам не уверен. В этом он не видит надобности.       Мину тут нравится. Учебные будни тянутся довольно долго, но, если честно, это лучше, нежели когда после понедельника не успеваешь моргнуть и уже выходные. Домашней работы прилично. Зато в голове полно знаний. Тут на детей не забивают. Тут их учат. Дают только то, что при сдаче экзаменов пригодится и в жизни тоже. Пустоту, что так дорога, не бессмыслицей по типу стихов заполняют. Не ненужными формулами и теоремами. Наличие различных специализированных кабинетов яркой искры в учёбу приносят и не скрытый интерес заставляют проявить. Прошло пару месяцев, а в голове больше, чем за всю жизнь, отложилось. Но не меньшее количество появилось историй, связанных с одноклассниками. Ему так хорошо рядом с ними, так ещё и не ботаны. Против таких людей не имеет ничего, просто в таких классах намного скучнее. Сейчас же сердце греют разные воспоминания. После школы они раз в неделю старались встречаться, пусть и не все. Класс даже в такой школе делится на группы. В каждой люди, которые связаны между собой дружбой, интересами. Так везде, никто не вправе исключить такой закон. Даже с учётом этого — они дружные. Начиная от занятий, заканчивая общением. Даже из-за непойманного мяча на физкультуре в твою сторону не полетят осуждающие взгляды и вздохи.       Хосок в миновом окружении довольно часто появляется. После школы встречаются иногда, но только не наедине. Юнги любит большое количество людей, да и Хосок тоже. Не важно прогулка по торговому центру, парку или просто по улицам — будет весело. А Хосок всегда рядом. Под боком. Неосознанно у них двоих это получается. Никому не вредит, посему и не обращают на это внимание.       — Хо, а можно у тебя кое-что спросить? — Юнги губу закусит и отведёт взгляд в сторону. На горизонт, где уже солнце заходит. Весенний ветер оставит следы присутствия в волосах парня и направится по своим делам. Сегодня парочка друзей решила смыться пораньше, а у Юнги желания домой идти не было. Чон хотел тоже уйти, но покидать Юнги, который сам всё и спланировал, не было желания. Он же не виноват, что внезапные дела у других появились. Появились и разбили ожидания парня. Сейчас на часах только четыре вечера, на улице не так уж и холодно. Кинув краткий взгляд на парня, он вновь его возвращает на горизонт.       — Что хочешь? — выдохнет Хосок и откинется на спинку лавочки. А после руки в карманы спрячет, ибо те немного замёрзли.       — Ну… Только если ты после вопроса не пошлёшь меня, — парень подавит истерический смешок и повернёт к нему голову.       — Говори уже, я же не настолько страшный, — Юнги как переносное значение примет это, а ведь Чон на полном серьёзе это говорит. Все привыкли к иному смыслу похожих выражений из его уст, но не Хосок.       — Хо… Я понимаю, что это твоё личное дело и всё такое, но… — протянет союз юноша и поведёт бровью. Мысли внезапно решили разлететься и забить на него. Через десяток секунд всё-таки продолжает, — почему ты всегда в маске ходишь? Я понимаю там школа, а тут…мы одни. Ты, я, Чонгук, Джун. Ни больше ни меньше. Можно узнать причину? — И опомнится. Слишком много выпалил за раз, посему сейчас и отворачивает голову вновь, дабы небольшой стыд за характер скрыть.       — Зачем?       — Просто, — просто хочется узнать поближе друга (Юнги таким его уже считает. Насчёт Хо не уверен.). Человека, который только в школе и по воскресеньям позволяет себя видеть. В остальное время жизнь человека рядом ему не известна. Всё, что знает — Хосок с остальными живёт в общежитии учебного заведения.       Такой расклад приятных для общения людей иногда удручает. Они там имеют больше взаимодействий, отношения более тёплые. Юнги же — это человек, который появляется в школе, на дополнительных занятиях и по выходным. Свободное время друзей для него закрыто на крепкий замок, иногда заставляя кусать локти от безысходности. На их аккаунтах полно смешных и весёлых фото. Фото, где они не в одиночку. Где они более реальные, как рядом с Юнги, правда, Мин имеет лимит намного меньше, чем остальные. Нет, никто не против общения с парнем, им даже очень нравится это. Юнги довольно яркая личность, которая притягивает к себе. На них нет того камня на шее, что ко дну от ограничения общения тянет.       Юнги не знает, носит ли Хо маску в жилом корпусе школы, для чего он это делает. Пару раз он пытался мельком узнать это, но информативных ответов не получал. Молчание, поджатые губы. Предложение спросить самому, ибо на разглашение таких личных вещей не имеют права.       — Зачем тебе, хён? — так его Чон называет очень редко — когда Мин что-то натворил и затащил его и остальных в задницу мира, когда зол на поведение того или же просто устал.       — Ладно, не говори, если не хочешь. Я понимаю, что не самый близкий человек тебе и есть люди поважнее, вон сколько. Это я у вас там как декорация. Персонаж фоновый — пришёл, ушёл. У вас там своя жизнь продолжается. А мне что? А мне ничего. Я же так, для виду. Да и наверняка общаетесь из-за жалости. Новенький припёрся, а оставлять тухнуть одного жалко.       — Завались, Юнги. Не неси чушь, — Хосок вдох глубокий сделает и глаза прикроет.       — А чё? Разве не так? Я же у вас там только так. Сбоку. Я вам даже не друг, так ведь? На фоне.       — Что ты несёшь? Ты хоть себя сам слышишь? — Хосок взгляд на него поднимет и бровь вскинет. Юнги уже с лавочки встал, смотря на собеседника. Не сложно понять, что внутри хранил эти мысли не первые сутки. Хранил давно, закапывал в себя и старался не сорваться. Сейчас же эмоции, среди которых основная — зависть, берут верх, всплывают наружу.       — Слышу. А разве всё, что я говорю — ложь?       — В чистом виде, — Хосок уже собирался встать и покинуть того, чтобы парень мог сам разобраться со своими мыслями, но передумывает. Сейчас перед ним человек, который просто хочет внимания, как и остальные в их компании постоянной. Сейчас перед ним тот, кто из кожи вон лезет ради внимания. Ради того, чтобы стать частью, а не декорацией. — Ладно… Что ты хочешь? — Чон и правда сейчас на некие поступки готов. Ясно, какой вопрос последует после чоновых слов.       — Ты всегда в маске? — Юнги спрячет руки в карманы белой ветровки и на бок голову склонит.       — Школа, людные места, — Чон цокает языком и отводит взгляд.       — Но сейчас этот парк пустой, а рядом в радиусе пару километров точно никого нет. Только я. Почему ты её носишь? — Юнги давно хотел получить ответ. У Хосока глаза красивые. Улыбка тоже, он уверен. Вот только, оказия состоит в том, что никогда не видел её.       — Зачем?       — Опять возвращаешься к этому? Я же не прошу тебя дать мне расписание дрочки или твоих свиданий, я просто хочу получить ответ, — Юнги на шаг подойдёт и взгляд на асфальт устремит.       — Не люблю.       — Что?       — Себя, — для Хосока сказать такое — легче лёгкого. Сказать самому себе, но не кому-то. Сейчас же слова пусть и выглядят как выплюнутые на отшибись и не пропущенные через сердце, но это не так. Хосоку больно от осознания этого, очень. Только никому не покажет этого.       — Ч-что? — у Юнги даже голос дрогнет. Этого услышать он не ожидал вовсе, ибо не допускал мысли о таком. — Почему?       — Получил ответ? Всё? Или ещё будешь по самому больному наяривать? — язвит парень и руки на груди складывает, что так в карманах не согрел.       — Я не хотел, Хо, — и губы подожмёт, после рядом садясь. — Почему ты так к себе? Наверняка красивый, зачем так говорить, м?       — Не делай поспешных выводов, — последние слова на сегодня. Он больше не в силах сидеть и страдать морально от всего этого. От ненависти к себе, от желания рассказать, но бессилия. Посему сейчас и встаёт, уходя вдоль лавочек. Не остановится даже когда в спину негромкую просьбу остаться получит. Даже когда ещё несколько почти криком. Не остановится, когда его перехватят за руку и пожелают развернуть лицом к себе. К источнику проблем — Юнги , который сейчас стоит посреди улицы и внутренне злится лишь на себя. Такое позволять он не мог себе.       Не мог так резко говорить. Не мог предоставлять тому кучу претензий. Ему никто ничем не обязан. Не обязан иметь тесное общение и сохранять его. Юнги часть их, кусочек пазла, но немного из другой оперы.       — Если ты так не любишь себя, то можешь только при мне снимать маску, пожалуйста… — слова могли что-то изменить, повернуть всё в иное русло, но они были слишком тихими. Слишком поздно сказаны. Юнги сделает глубокий вдох и облизнёт губы, разворачивать на пятках и направляясь в сторону дома. Ком сглотнёт, дабы удержать все эмоции в узде и не позволять брать верх. Таким эмоциям это не дозволено, давно негласный закон работает.       Хосоку будет больно от этого ещё долго. Как они вернуться после выходных к обучению. Как сядет за парту, рядом с человеком, которого забанил ещё по пути в общежитие тем вечером. Который теперь вновь что-то хочет сказать, но опешивается. Да и то ничего не даст — Хосок либо проигнорит, либо пошлёт. За больное задели, за самое больное. Сегодня маска надета чуть ли не по глаза, но и те не видно — каштановая чёлка скрывает. Не позволяет заглянуть в них Мину и получить ответы на поведение хосоково. А у Юнги внутри от этого всё рушится, болит. В комочек сжимается. Желание в уголок забиться и не показываться. А ещё больше хочется забиться туда с Чоном и узнать причину такой ненависти к себе. К человеку, которого в этой жизни обязан полюбить первым. Как и каждый обязан полюбить себя. Принять таким, какой есть и не обращать внимания на чужие слова, усмешки. Любить с каждым изъяном, с каждой особенностью. Забиться в угол и помочь справиться с этой ненавистью к себе. Выглядит странно, но это и правда единственное, что хочет сделать.       Хосоку будет больно, когда друзья опять попросят с ними пойти, сказав, что сегодня они без Юнги. Правда вот, ложь во благо совершат. О накалённых отношениях между этими двумя в первый день поняли, когда Хосок вернулся и, никому ничего не сказав, заперся в своей комнате. Да и после ничего они не получили в оправдание. Ибо перед носом закрывает дверь в класс, отдаляя от себя, будто специально надевает наушники, стоит Юнги только рот в его сторону открыть. Сейчас же удалось убедить, спустя неделю после того вечера. Удалось поверить и пойти с ним в тот парк. Хосок всю эту неделю и правда был каким-то другим. Поникшим, потерянным, без того блеска в глазах, что так нравился всем. Особенно Юнги. Без той улыбки, что так Юнги и не увидел. Без тепла в его сторону, да и не только: похолодел он со всеми, за что внутри даже немного себя корит. Никто не виноват в поведении хосоковом, только он сам. Никто не виноват, что себя полюбить не может, значит и страдать никто не должен.       К парню пойдёт, который стоит в парке, у той самой лавочки, переминается с ноги на ногу и кусает губы. Посматривает кратко по сторонам и вновь к серому бетону возвращает взгляд. К человеку, который всю неделю внутри себя убивал за такое поведение. Больно делать он не привык, не готов был к такому порыву эмоций. Таких людей, как Хосок, он не встречал. Скорее, просто не замечал. Не замечал тех самых людей, которые сидят в конце и убивают себя морально за лицо. За то, что досталось не по выбору. А общество гнобит. Ещё как. К человеку, который замирает и внутри сжимается, стоит увидеть причину прихода. В этот момент вновь хочется сжаться в комочек. Хочется вернуть время назад, ибо сейчас уверенность в принятом решение улетучивается. Наблюдает за подходящими и делает шаг назад. Хосок того всё ещё не заметил: взгляд потуплен вниз, ведь настроения сейчас нет вовсе. Давно его так словами не задевали.       Не задевали с класса так восьмого. Когда к внешности стали цепляться. Вроде просто лагерь на всё лето, но вот только и у него две стороны. Светлая, состоящая из тепла от кураторов и приятных воспоминаний. Из хороших людей и тёплой речки. Прогулок и сбегания на ночь в лес. Получал неплохо, но смирялся. Первая любовь. Первый поцелуй. Она была красивой, хорошей, но вот Хосок опять забыл правило медали. Пусть с ней и связано много хорошего, приятного, но чистым ангелом человек не может быть. Почти каждая ночь прогулками заполнена. Наполнена улыбками искренними, объятиями настоящими.       Тёмная. Больная. Полная травли по поводу внешности. Прозвище боль доставляет и сейчас, стоит услышать даже просто на фоне. Тёмная сторона лагеря, когда в лицо ударом прилетают слова о вранье всё это время. О том, что не любили его, что пользовались. Ну, она хотя бы выиграла спор. Получила обещанный приз, а в дополнение плюнула в душу и оставила Хосока стоять на опушке с влажными глазами. Стоять остался там надолго, всё ещё прокручивая в голове эти слова. Слова, что заставляют внутри себя ненавидеть. А через пару дней прилетит на голову компот от бывшей пассии и слова.       Слова, что по сердцу режут. Слова, что внешность хосокову решили унизить. Унизить настолько, что больше в этом лагере он не остался. Уехал на следующий день. Ничего в ответ не сказав, ибо получить ещё больше унижения сил нет. С тех пор маска частью лица стала. Ежедневная носка уже не утруждает. Снимает лишь у себя в комнате, при близких друзьях и семье. Она вгрызлась в лицо и без неё Чон уже себя видеть перестал.       Хосок до сих пор всё помнит. Помнит, как в туалете над раковиной ледяной водой вымывал этот липкий компот, оставивший парочку незначительных ожогов на лице и коже головы. Помнит, как поднял голову и посмотрел на свое отражение. Посмотрел, а после шёпотом спросил, за что ему такое. И осел на пол, опираясь спиной о стену холодного кафеля. А после и слезу пустил. Не одну. Разрыдался настолько, что просидел в уборочной столового корпуса пару часов.       Сейчас же он поднимает голову, ибо слышит знакомый голос: Юнги в ответ на колкость Чонгука ответит, а после в ответ посмотрит Хосоку, вновь губы поджимая.       — Вы решили цирк устроить? — Хо, не долго думая, разворачивается и уже собирается уйти, как получает касание плеча, а после и запястья.       — Останься, пожалуйста, — Юнги отпустит того нехотя, ибо нарушать личные границы не имеет права, так ещё и поругался неделю назад. Чонгук Джуну кивнёт в сторону парка и они покинут тех, дабы не мешать. Об этом они с Мином договаривались.       — Что ты хочешь? Опять прикопаться? Поиздеваться может? — поколотить хочется. Навредить ровно так же, как Мин семь дней назад. Другого способа скрыть свои раны и чувства не знает.       — Да нет же, — Юнги обходит того и встаёт прямо напротив, в паре шагов от Хо. — Я извиниться.       — И за что же?       — За всё, — Юнги делает глубокий нервный вдох и облизывает губы вновь. — Прости, что тогда вспылил, так ещё и начал давить на тебя. Я не знаком с вами с первого класса, поэтому не могу так быстро стать близким другом. Прости, что, не зная ничего, решил вот так сказать в лицо про маску. Начал допрашивать. Я не хотел, это само получилось.       — А мне-то что?       — Ты перестал общаться. Я даже не про себя говорю — про Чонгука и Намджуна. Они же не виноваты в моем идиотизме.       — Что ты хочешь?       — Чтобы ты простил.       — Допустим я это сделаю.       — Не допустим, Хосок. На отшибись я не приму.       — Да блин, может хватит уже? — Хосок уже уйти вновь собирался, дабы не участвовать во всём этом театре. Простить он готов с удовольствием, но вот только боль никуда не уходит. Юнги разворошил самое ноющее, но уйти сейчас не получится. Оставить одного вновь не получается.       Юнги его опять перехватить успеет, а после обнимет, к себе прижимая. Обхватит талию чужую и прижмётся сильнее. Уткнётся носом в чужое плечо и зажмурится. Ожидает сейчас только толчка в грудь. Больного такого, дабы высвободиться и опять оставить ни с чем Юнги стоять.       — Ты… Чего? — Хосок положит руки на запястья чужие, попытавшись выбраться из объятий. Ему неловко сейчас до мозга костей, ибо стоять и обниматься посреди парка, пока по соседним прогулочным дорожкам ходят люди — не самый лучший выбор       — Стой. Слышишь. Стой. Что с тобой? Почему ты так злишься и не хочешь принимать извинения? Ты меня ненавидишь? Я же не хотел так сильно больно делать, правда. Я не знал. Правда. Если бы был в курсе, то никогда бы не спросил. Ну или спросил, только более корректно.       — Юнги, блин, отлипни.       — Ты простишь? — и голову поднимет, после слегка отстраняясь, ибо слишком близко оказался.       — Если да?       — Тогда отпущу, — взгляд напротив холодный. Всё тот же, не выдаёт эмоции, ибо внутри их слишком много, а особенно мрачных.       — Прощаю, — Хосок облегчённо вздыхает, стоит освободиться из объятий. А после шаг назад сделает, сглотнув.       — Только не уходи.       — Что ты ещё хочешь? — Хосок не против остаться. Ему хочется в той атмосфере побывать, что только при наличии Юнги рядом и отсутствии остальных есть.       — Может прогуляемся? Закрепим наше перемирие. Пожалуйста.       — Нет желания, — пожимает плечами тот и поправляет маску.       — Почему ты её не снимаешь? — Юнги задаст вопрос еле слышно, в глаза заглядывая чужие.       — Хён, мы уже это проходили.       — Чего-то боишься? Я же ничего не скажу плохого. Ты же веришь в это? Я же не за лицо с тобой так честно общаюсь. Мне душа важнее, сам знаешь, — Юнги за рукав куртки пальцами зацепится и на небольшой шаг подойдёт.       — Верю, не боюсь. Просто не хочу.       — Почему же?       — Я. Не. Люблю. Себя, — выделяя каждое слово, проговаривает Хосок и отводит взгляд.       — Почему же…? Почему ты не любишь себя…? Как можно не любить тебя? Ты же прекрасный человек, твоя душа…       — А вот и не люблю. Вот так, не люблю и всё. Понимаешь? Нет? А мне пофиг.       — Да блять, почему? Почему? Что мне сделать, чтобы ты в обратную думать начал? Ты слепой!       — Что тебе сделать? Ничего. Понимаешь — ничего.       — Да блять. Да что с тобой не так?       — Всё. Моя внешность, моё лицо. Мои губы, мои ямочки на щеках — всё. Буквально всё.       — У тебя есть ямочки на щеках? — Юнги тут же загорается. Смотрит в чужие глаза холодные и желает ещё больше теперь увидеть чужое лицо полностью.       — Мне пора перестать говорить, — Хосок отводит взгляд и перехватывает чужую руку, что тянется к чонову лицу. — Не наглей.       — Если бы ты был против наглостей — ушёл бы ещё давно. Но ты ещё здесь, — Юнги ещё шаг делает и вновь руку к чужому лицу подносит, но уже другую.       — Я уйду. Вот прямо сейчас.       — Ты меня боишься? — шёпот еле слышно раздаётся по пустой улице. Но направлен он только Хосоку. Человеку напротив, с кем сейчас напряжение слишком большое. Но Мину не важно это. Совершенно.       — Нет. Уже начинаешь бесить, если честно.       — Что ты хочешь получить в ответ на снятие маски?       — Ничего.       Юнги сорвётся. Сейчас внутри эмоции переполняют, заставляя сердцебиение в ушах отдавать. Перехватит за запястье и потянет в сторону лавочки, опрокидывая на неё младшего.       — Да что ты творишь? — Хосок сидячее положение примет и уже соберётся встать, но получит удар в грудь, от чего вновь спиной со спинкой встретится.       — То и творю. Пытаюсь достучаться. Понимаешь? Нет? А мне без разницы, — Юнги встанет напротив и обопрётся рукой о спинку с одной из сторон лавочки. Теперь скорому уходу Хосока мешает две вещи: подлокотник лавочки и чужая рука. — Ты, блять, причину, почему ты снимать не хочешь маску, назови, тебе так сложно? Или ты настолько низкого обо мне мнения и думаешь, что я тебя унижу или кину?       — Причину назвать? — и кивок получит. Сейчас же он в чужих глазах видит некий упадок пыла, что радует чуток. — Буллинг. Травля. Ещё подробностей?       — За что… ?       — За лицо, — Хосок захочет уже встать, или Юнги оттолкнуть, но не получится. Сейчас же ощутит на своей щеке чужую ладонь. И вздрогнет, ибо такой близости с человеком не имел уже давно. Не имел касаний и тепла от людей. Тепла не дружеского, а немного более близкого. Хосок поскорее мысли эти откинет, ибо он перебарщивает.       — А кто? — Юнги проведёт пальцем указательным по чужой скуле и вернёт взгляд на глаза.       — Люди, которые когда-то мне были близки, — Хосок попытается убрать чужую руку от маски, но Юнги перехватит оба запястья и прижмет к чужим бедрам, чтобы тот не мешал. А второй зачешет волосы назад и вновь руку к чужому лицу поднесёт, после за ухом касаясь лямки маски, но опешится. Опешится, ибо получит лёгкую дрожь. — Ты… Ты меня боишься…? — Юнги вернёт себе здравый рассудок и отпустит того, отойдя на пару шагов.       Хосок зароется рукой в волосы, после прикроет глаза и ощутит, что Мин рядом сел. Сейчас ему и правда страшно. Страшно довериться человеку.       — Я не умею доверять людям.       — Но я же не первый человек в твоей жизни.       — Но ты — это другое.       — Почему я — другое?       — Я не знаю.       — Я не буду вредить. Правда, — Юнги губу закусит и поднесёт руку к лямке маски, после шёпотом прибавляя: — я хочу увидеть твои ямочки на щеках.       Хосок глазами по чужому лицу забегает, а после опускает взгляд и кивает. Он сдаётся. Сил больше нет перечить человеку, который точно не отступит. Опустит веки и глубокий вдох сделает, шумно сглотнув. Может стоит позволить, стоит хоть раз в жизни настолько человеку довериться, с которым общение не длится как с Чонгуком и Джином — с первого класса. Довериться человеку, с которым знаком чуть меньше учебного года.       Юнги прикоснется к коже за ухом и зацепит маску, а после неспеша начнёт её понемногу снимать, оттягивая медленно и позволяя Хосоку немного спокойнее принять это. А после сомнёт чёрную ткань в руках и уберёт её от лица, поджимая губы, чтобы не улыбнуться как идиот прямо сейчас, ибо ему нравится. Нравится смотреть на Хосока. Он сейчас напряжен, пусть и виду не подаёт.       — Ты красивый, — шепчет Мин и кладёт руку на плечо.       — Увидел? — Хосок нервно вздыхает и открывает глаза. — Всё? Могу валить? Больше ничего не хочешь? Может мне ещё тебе родословную показать?       — Да почему ты так? — Юнги вновь поднимет глаза на того. — Посмотри на меня. Пожалуйста. Я же ничего не хочу плохого сделать. Ты красивый, правда-правда.       — Хён, — Чон опять сдаётся и в ответ смотрит. Собирается ещё что-то сказать, чтобы побольнее ударить. Чтобы оставить отпечаток, как ему когда-то.       Но замолчит. Перед глазами побегут разные моменты из будущего. Яркие такие, что несут смысл их жизни будущей. Общей. Переплетённые кисти рук, сжимающие крепче. Взгляды, касания. Хосок себя внутри чувствует более заполненным, стоит всё большее количество видений увидеть, этого чувства и Юнги не лишён. Готов был на всё, но не на такой перелом событий. Да, ранее ощущал себя в схожей ситуации, только вот чёрно-белые. Блёклые, не настолько чувственные были видения. И у Хосока так было, пару раз в жизни, с теми людьми он связан.       Связью такой неуловимой. Оба не верили в достоверность того самого рассказа из детства из маминых уст. Рассказ, что заставляет верить в правдоподобность таких вот видений. Верить в то, что люди, которые при первом взгляде на открытое лицо получат видения, будут рядом всегда. Если серые — близкий человек, если же цветные - очень близкий. Родители уверяли, что такой человек — подарок судьбы. Тот самый, с кем до конца дней останешься.       Сейчас они это и видят. Пару моментов, что тут же в пропасть памяти попадают. Оставляют хозяев наедине в недоумении. Оставляют с мыслью о том, что они как раз те самые посылки судьбы друг другу. Те самые, оба одного пола, о чём даже и не думали. Хосок сглотнёт и немного отклонится назад, но глаз не отведёт. В головах обоих лишь одно останется — то видение, с поцелуем. Их поцелуем. Нежным, что в более страстный переходит и обрывается.       — Ты красивый… Очень-очень. Не носи маску, пожалуйста, хотя бы ради меня. Я же ничего плохого не сделаю, — после же прикоснётся ладонью к щеке чужой. Она тёплая сейчас, ибо под маской находилась всё это время.       — Ты тоже…?       — Видел я, — Юнги теперь уже своей улыбки не скрывает. Не надеялся увидеть так скоро преподношение судьбы. Не ожидал в таких обстоятельствах. — Ты красивый. Не носи больше маску, ради меня.       — Тебя больше ничего не волнует? — усмехается Хосок, после руки на чужие плечи кладя. И взгляд на чужие губы отпустит, после вернёт к глазам.       — Волнует. Только я не уверен, что потом выживу.       — Выживешь. Гарантирую, — шёпотом ответит Чон и наклонится к своему хёну, почти кончиком носа чужого касаясь. Юнги улыбнётся вновь и руки на чужую шею ловко переложит, притягивая в миг к себе и целуя.       Целуя так, как ни с кем не целовался. Никогда и нигде. Нежно, стараясь сильно чужую кожу на губах не повредить. Тепло даря через поцелуй. Прижимает к себе сильнее, стараясь не упустить ничего. Целовать так, чтобы Хосоку точно понравилось. Ему приятно. Приятно ощущать чужие руки, что тепло даже сквозь одежду дарят. Целовать как самое дорогое в его жизни. Теперь самое дорогое, самое. Целовать с мыслью о том, что больше никого не сможет. Что теперь его человек — Хосок — навсегда и не отпустит просто так. В сказки про подарки судьбы никогда не верил, родители часто говорили, что они именно так встретились. А Юнги даже сомневался в том, что сможет прожить рядом с тем самым человеком всю жизнь. Тут же всё повернулось в неожиданное русло. Но им обоим это нравится. Нравится сминать чужие губы, слегка их прикусывать и тут же зацеловывать трещинки. Большего он не хочет сейчас, позже ещё успеет чужими насладиться.       — Ты красивый, очень-очень, — шепчет в поцелуи, которыми чужое лицо осыпает, слегка ощутимыми на карамельный коже.       — Ты долго это будешь повторять? — Хосок падает тому в объятия и прижимается, кладя голову на плечо чужое.       — Пока не поверишь — не перестану.       — Хорошо. Я полюблю себя.       — А меня? — Юнги отстранится и в чужие глаза вновь заглянет. — Можешь полюбить и меня? — Хосок кивнёт, улыбнувшись немного. — И… Твои ямочки, они правда красивые. Как и ты.       — Может меня хватит восхвалять? Я не идеал красоты, — Чон вновь к плечу прильнёт и глаза прикроет. Сейчас ему очень хорошо. Причина того самого страха перед снятием маски сразу разъяснилась. Разъяснились и те робости, стоит случайно врезаться или лишнее касание подарить. Неосознанно даже такие малости стали бить током и удары через сердце пропускать.       — А разве не так?